ладших, все бегали как  посоленные,  и
тем непонятнее было,  как  в  дворцовый  парк  проникли  двое  мужчин  в
поношенных одеждах, рассевшиеся у дворцовой стены в двух шагах от  дюжих
гвардейцев. Воины,  охранявшие  особ  королевской  крови,  отчего-то  не
обращали на наглецов никакого внимания. Около  полуночи  капитан  стражи
обошел посты и остался вполне доволен,  не  обратив  внимания  на  столь
вопиющее безобразие. Впрочем, чужаки сидели  тихо,  почти  не  двигаясь,
устремив неподвижные взгляды к ущербной луне.
   Когда часы на изящной, венчанной флюгером башне прозвонили третью ору
пополуночи, один из пришельцев встал и принялся что-то чертить ножом  на
земле, время от времени вскидывая голову к небесам,  словно  сверяясь  с
расположением звезд, второй встал и тоже уставился вверх, но звезды  его
не интересовали.  Мелькнула  легкая  тень,  летучая  мышь  пронеслась  в
воздухе над головой  чужака  и  свалилась  вниз,  словно  сбитая  удачно
брошенным камнем. Отчаянно трепыхаясь, еще живой  зверек  упал  точно  в
центр вычерченного первым круга и замер, распластав кожистые крылья.  Та
же участь постигла еще шестерых ночных летуний, пригвожденных невидимыми
кинжалами  к  углам  начерченной  на  земле  фигуры,  после  чего  между
неподвижными тельцами протянулись странные сероватые нити.
   Второй подошел к первому, кивнул головой и  вытянул  руку  в  сторону
дворца. Из центра нарисованной  фигуры  вверх  плавно  поднялось  нечто,
напоминавшее очертаниями  раскинувшего  крылья  нетопыря,  но  сотканное
словно бы из тумана. Бледная тень взмывала все выше,  пока  не  достигла
уровня второго этажа, после чего поплыла в направлении одного  из  окон.
Стражники честно таращились во тьму,  но  не  видели  ни  скользящей  по
воздуху призрачной летуньи, ни тех, кто  ее  призвал,  она  же  медленно
влетела  в  окно,  так  и   не   шевельнув   крылом.   Двое   обменялись
удовлетворенными взглядами и вернулись на  прежние  места.  Прошла  пара
десятинок, и дверь отворилась, пропуская человека в  темном  плаще.  Его
стражники заметили, но пропустили и даже  взяли  на  караул.  Человек  в
плаще небрежно махнул им рукой и зашагал  по  облитой  луной  дорожке  к
озеру. Двое последовали за ним. У пруда неизвестный остановился, сбросил
плащ и встал в небрежной позе обернувшись к оторопевшим преследователям.
   - Ну и?
   Двое не сразу справились со своим удивлением, но вызов приняли:
   - Здесь спрашиваем мы, и мы не звали тебя.
   - Конечно, не звали, - кивнул головой Рафаэль Кэрна, - я ведь и убить
могу. Вам нужна моя сестра, но вы ее не получите. Убирайтесь  и  скажите
тем, кто вас послал, что следующий раз так просто не  отделаетесь,  хотя
бы сюда самая капустная из всех капустниц заявилась. Ваши дохлые  хафаши
 и тому подобные бабочки мне не указ. В Арции они
горят не хуже, чем в Мирии.
   Пришлые молчали, не зная, что отвечать. Мириец еще раз усмехнулся.
   - Я бы мог отдать вас Скорбящим, но те тоже хороши.  Начнут  кого  ни
попадя на костер тащить. Так что проваливайте и запомните: второй раз ни
вы, ни ваши хозяйки не уйдете.  И  уберите  несчастных  нетопырей,  дамы
утром испугаются. - Рито повернулся  и  спокойно  пошел  назад,  оставив
незадачливых  колдунов  в  полной  растерянности,  однако  на  этом   их
злоключения не закончились. Стремительно вырвавшаяся  из  земли  зеленая
плеть оплела ногу того, что стоял ближе к пруду. Второй,  и  не  подумав
помочь товарищу, повернулся  и  бросился  бежать,  но  далеко  не  ушел,
схваченный еще одной  живой  веревкой.  Вскоре  оба  напоминали  столбы,
увитые бесовым вьюном <Бесов вьюн - быстрорастущее вьющееся  растение  с
ярко-оранжевыми цветами, обычно используемое для украшения оград.>.
   - Рафаэль Кэрна, насколько я понимаю, не  правильно  истолковал  ваше
появление, но я не счел необходимым его разубеждать,  -  сейчас  вы  или
умрете, и умрете  весьма  неприятно  для  существ  вашей  породы...  Или
отправитесь со мной туда, где нам никто  не  помешает  побеседовать.  На
гексаграмму не надейтесь, ее уже нет...
   Света хватило, чтобы пленники рассмотрели высокого стройного воина  с
точеным лицом, но самым страшным был не он и даже не живые оковы, а  то,
что, повинуясь призыву  высокого,  откуда-то  появился  огромный  черный
жеребец, само присутствие которого разорвало в  клочья  волю  пленников.
Клэр давно  привык  к  водяному  коню,  сменившему  гнев  на  милость  в
отношении некоторых эльфов. Правда, пленников  на  своей  спине  Гиб  не
носил  давненько,  но  другого  способа  доставить  колдунов  к   Эмзару
эльф-разведчик не нашел.
   Сама по себе мысль была недурна, но хозяева  пленников  предусмотрели
все. В том числе и плен.  Вряд  ли  сами  захваченные  врасплох  колдуны
знали, что  их  ждет  в  случае  неудачи.  Две  огромные  белые  бабочки
вынырнули из темноты, бросились в лица пленникам и растаяли,  словно  бы
впитавшись  в  кожу.  Перед  Клэром  остались  двое  безумцев,  даже  не
безумцев, а существ, у которых ума, памяти и чувств было не больше,  чем
у дождевого червя. Теперь их можно было  убить.  Или  отпустить  на  все
четыре стороны. Эльф отвернулся, предоставив Гибу покончить с никому  не
нужной страдающей оболочкой.
   След оборвался, но то, как это было проделано, само по себе  являлось
следом, пройти по которому предстояло не разведчику, а магу.
 
2885 год от В.И. 
1-й день месяца Собаки. 
Арция. Окрестности Лаги. 
 
   Даро тихо ехала вдоль ручья, берега которого заросли давно отцветшими
дикими  ирисами.  Возвращаться  не  хотелось,  она  слишком  устала   от
настойчивого внимания королевских родичей, с трудом скрываемой ненависти
женщин и липких  взглядов  мужчин.  Посвящать  в  свои  трудности  брата
девушка не хотела. Рито слишком горяч, и ни ему, ни его сюзерену и другу
герцогу Эстрэ ссора с кланом Вилльо ни к чему.
   Даро благословляла святую Циалу за то, что их покровитель оказался  к
ней равнодушен, случись иначе, она бы оказалась в западне.  Рассчитывать
она могла только на брата, а его она не хотела втягивать в свои дела.
   Вдали прозвучал охотничий рог, она здорово отстала от всех, и хорошо.
Мирийка не получала ни малейшего удовольствия, глядя, как собаки и  люди
загоняют ни в чем не повинных оленей. Байла честна, охота - нет. Девушка
остановила лошадь и спрыгнула на землю.  Место  ей  понравилось.  Желтые
цветы у воды,  пробивающиеся  сквозь  листву  солнечные  зайчики,  запах
созревших диких яблок...
   Конечно, она тосковала по Мирии, но дорога  туда  заказана.  Рито  не
хотел  показывать  ей  письмо  отца,  но  брат  всегда  был   беспечным.
Скомканный листок валялся рядом с плащом, небрежно брошенным на  кресло.
Даро узнала почерк, развернула, и ей показалось, что земля уходит из-под
ног. Рената погибла, отец винит во всем их, а они и вправду виноваты, по
крайней мере она. Ну зачем она кричала!? Из-за нее Рафаэль убил Дафну  и
стал изгоем. Из-за  нее  умерла  Рено  и  страдает  отец,  она  приносит
несчастье  самым  дорогим,  наверное,  ей  и  впрямь  следовало  уйти  в
монастырь, но она смертельно боится всего, что связано  с  циалианством.
Но брат в ответ на ее покаянные слезы сказал, что незачем оплакивать то,
что уже произошло. И он прав.
   Эстре предложил им остаться в Арции, и они согласились. Все  было  бы
хорошо, если бы  не  брат  короля  и  Жорес  Аганнский.  Герцог  Жоффруа
пользовался каждым удобным случаем, чтобы остаться с ней  наедине.  Даро
пугали его полупьяные шутки, но она терпела, так как знала, что Эстре  и
Ларрэн и так на ножах. Жорес был еще хуже, потому что был сыном королевы
и не имел жены.
   Странное дело, граф Аганнский должен был избегать их после того,  что
сделал  с  ним  Рито,  но  через  кварту  она  получила  приглашение  Ее
Величества. Королева желала видеть девицу Кэрна. Пришлось  поехать.  Она
вместе с другими дамами слушала менестреля, который пел что-то о  розах,
когда рядом раздался вкрадчивый голос:
   - Сигнора, вы разрешите занять место у ваших ног?  Она  вздрогнула  и
торопливо кивнула, даже не рассмотрев,  кто  обратился  к  ней  с  такой
странной просьбой. А обратившийся  был  очень  хорош  собой  -  молодой,
золотоволосый, с  красивым  дерзким  лицом,  которое  чуть-чуть  портили
чересчур светлые брови и ресницы. Опустившись на  подушки  у  ног  Даро,
пришелец, не обращая внимания ни на песни, ни на окружающих,  попробовал
занять  девушку  разговором,  но  та  отвечала  односложно  и  невпопад,
старательно глядя на толстого молодого певца с  жабьим  ртом,  почему-то
считавшегося золотым голосом Арции.
   Даро готова была провалиться сквозь землю. Ее  щеки  горели,  она  не
представляла, что ей делать со своим кавалером, который в присутствии Ее
Величества вел себя столь неподобающе. Украдкой  Дариоло  оглянулась  на
королеву, и та ответила ей ослепительной улыбкой. Только сейчас  мирийка
сообразила, что ее собеседник похож на Ее Величество, как только мужчина
может походить на женщину,  только  у  Элеоноры  брови  и  ресницы  были
черными, даже слишком черными для столь  светлых  волос.  Даро  не  была
искушена в женских хитростях, но про атэвскую сурьму слышала  даже  она.
Заговоривший с ней нобиль - родственник королевы, скорее всего брат.
   К сожалению, девушка до сих пор не разобралась в том кто есть кто при
арцийском дворе, что же ей теперь делать? Она не знает даже имени своего
кавалера. Он наверняка назвался, а она не расслышала.
   - Сигнора, - ее  кавалер  оказался  весьма  настойчивым,  -  я  жажду
назвать вам свое имя. Жорес, граф Аганнский. Я  сражен  вашей  красотой,
и...
   Он говорил что-то еще, но Даро  его  не  слушала.  Жорес  Аганн!  Сын
королевы! Чего он хочет от нее? Он так хотел победить, что принял помощь
нечестных судей, и все равно проиграл из-за Рито. Вряд ли он забыл,  кто
выставил  его  на  посмешище!  Он  будет  мстить,  но  кому?  Рито?  Ей?
Приютившему их герцогу Эстре? И сколько же лет  королеве,  если  ее  сын
ровесник "волчатам" и Рафаэлю? Элеонора была потрясающе хороша, но  даже
если она стала матерью в восемнадцать, ей никак не меньше... сорока?!
   Мысли девушки скакали, как кролики, она смертельно испугалась  своего
собеседника и чуть не расплакалась от радости, когда  появилась  Миранда
Мальвани. Жена маршала все поняла и сначала умело отодвинула  Аганна,  а
потом под благовидным предлогом увела Даро домой. С  той  поры  она  при
дворе не бывала, хотя приглашения следовали одно за другим. И вот теперь
эта охота, на которую она поехала вместе с Рафаэлем.
   Дариоло старалась следовать за основной кавалькадой, но она  не  была
прирожденной наездницей. Лучше она посидит  у  реки  и  подождет,  когда
охотники убьют несчастных оленей.
 
2885 год от В.И. 
1-й день месяца Собаки. 
Арция. Окрестности Лаги. 
 
   Жоресу Аганну, его младшему брату Базилю и их дяде  Фернану  Реви  не
хотелось состязаться в ловкости с "волчатами", да и выпитое с утра  вино
располагало к иным забавам. Достойная троица  свернула  на  малозаметную
тропку,  намереваясь  вернуться  в  примеченную  поутру   деревню,   где
наверняка найдется парочка хорошеньких пастушек, но судьба распорядилась
по-своему. У реки нобили  наткнулись  на  привязанную  лошадь,  а  затем
увидели и девушку, одиноко сидевшую на берегу. Это была Дариоло Кэрна, и
план созрел мгновенно. Жоресу нужна знатная жена, что ж, он ее  получит,
причем немедленно. Миранда прячет красотку, видимо, пасет для Сезара,  а
достанется она Аганну. Хорошая шутка во всех отношениях.
   Сначала Жорес  решил  сделать  предложение  по  всем  правилам.  Даро
услышав шум, вздрогнула и торопливо вскочила, на ее лице отразился ужас,
но подвыпивших красавцев это лишь позабавило.
   - Сигнора, - Жорес, давясь от смеха, спрыгнул с коня и  опустился  на
одно колено, - окажите мне честь и станьте моей женой.
   Даро  молчала,  с  ужасом  глядя  на  неожиданного  жениха  огромными
оленьими глазами.
   - Ну, моя красавица, скажи же "да". И ты сегодня же станешь  графиней
Аганнской. Ну же...
   - Сигнор, - пролепетала Даро заученную некогда  фразу,  -  выраженные
вами чувства чрезвычайно лестны для меня, но я принять ваше  предложение
не могу по причинам, - губы ее задрожали, - по причинам, которые вас  не
касаются.
   - Нет. Ты его примешь, - взорвался Жорес, - здесь и сейчас. А клирика
мы потом добудем.
   - Браво,  племянник,  -  крикнул  Фернан  Реви,  -  пока  баб  просят
по-хорошему, они ломаются, а когда по-плохому, хотят еще.
   -  Верно,  -  хихикнул  и  Базиль,  -  Жорес,  давай,  а  мы   твоими
поручителями будем. Если что, мы ее подержим...
   - Сигноры, - голос  Даро  прерывался,  -  сигноры,  оставьте  меня...
пожалуйста...
   - Нет, дорогая, - заметил  Жорес,  -  я  тебя  не  оставлю.  То,  что
добывает охотник, становится его добычей. Мне надоело, что ты  прячешься
за Миранду и горбуна. Иди ко мне, и покончим  с  нашим  непониманием,  а
заодно и с твоей девственностью, если ты ее до  сих  пор  сохранила.  Ну
же...
   Даро затравленно озиралась по сторонам, но, кроме них четверых, здесь
никого не было, да и быть не могло. Охота ушла далеко вперед.
   - Точно, девственница, - заявил Базиль, - иначе бы уже разделась.
   Даро наконец справилась с собой и слабо крикнула "Помогите", вызвав у
своих мучителей лишь взрыв хохота.
   - Ну и чего ты добьешься? -  отсмеявшись,  выдохнул  Реви,  -  ты  не
уйдешь, а хоть бы и ушла... Побежишь жаловаться  брату?  у  него  хватит
дури поднять на нас шпагу, только что  будет  потом?  Может  быть,  тебе
хочется рассказывать перед Советом Нобилей, что и как  с  тобой  делали?
Ну, а после тебе одна дорога - в монастырь, куда ты так не хотела... Так
что иди сюда, и уладим все по-хорошему. Жорес будет  с  тобой  ласковым,
обещаем...
   - Потом сама просить будешь, - повторил слова дядюшки  Базиль  -  Ну,
что ж, брат. Придется мне твою невесту к тебе принести, но за это с тебя
причитается.
   Даро уже ничего не соображала, страх затопил все ее  существо,  страх
перед ухмыляющимися мужчинами, страх за брата, страх публичного позора и
большой, всепоглощающий  ужас  перед  циалианским  монастырем.  Ленивая,
сверкающая на солнце речка показалась  ей  единственным  избавлением,  и
девушка с жалобным криком бросилась с берега. Увы, здесь было воробью по
колено. Даро вымокла, вывалялась в грязи, но даже  не  ушиблась.  Базиль
Гризье, хихикая, направил коня в речку и отсек барахтающуюся девушку  от
дальнего крутого берега, на который она в тяжелом  вымокшем  платье  для
верховой езды и не смогла бы вскарабкаться.
   - Видишь, что ты наделала,  скверная  девчонка?  -  Реви  спешился  и
подошел к берегу. - Теперь тебе  точно  придется  раздеваться  и  сушить
платье. Давай-ка я тебе помогу.
   Мокрая, сжавшаяся Даро замерла по пояс в  теплой  летней  воде,  трое
мужчин с усмешкой наблюдали за ней, они не торопились,  зачем?  Страх  и
неопытность жертвы их  только  забавляли,  а  Дариоло,  даже  промокшая,
грязная и растрепанная, оставалась потрясающе красивой. Пожалуй, так она
даже  сильнее  возбуждала,  по  крайней  мере  графа  Реви,  который   в
совместных с племянниками  похождениях,  пользуясь  своим  старшинством,
всегда получал лучшее. Правда, тут был  особый  случай.  Мирийка  должна
стать женой Жореса, ну да потом они договорятся.
   - Базиль, - брат королевы махнул рукой, - хватит, гони ее к берегу.
   Племянник вскинул руку к несуществующему  шлему,  пародируя  воинский
салют, и тронул поводья, конь  сделал  шаг  в  сторону  девушки,  и  та,
отступая  от  него,  бросилась  к  берегу,  но  не  к  тропинке,   а   к
свешивавшимся к самой воде колючим кустам. Здесь было  глубже,  примерно
по грудь, Даро поскользнулась и скрылась под водой, быстро  вскочила,  а
потом, видимо, вспомнила, что смерть лучшее, что у  нее  есть,  и  вновь
скрылась под водой. Выругавшись, Базиль соскочил с коня и вытащил мокрую
извивающуюся девушку. Наглотавшаяся теплой мутной воды  Даро  отбивалась
изо всех сил, но сил-то у нее было как раз  немного,  а  тяжелое  платье
связывало по рукам и ногам.
   - Вот, - торжественно объявил Базиль  дяде  и  брату,  -  вот  мокрая
курица и ее доблестный спаситель, который  заслуживает  награды,  потому
что...
   Речь была прервана Дариоло,  которая,  извернувшись,  укусила  своего
мучителя, что  его  только  позабавило.  Подоспевший  на  помощь  Фернан
схватил девушку за волосы, и тут тишину разорвал резкий, призывный  звук
рога.
 
2885 год от В.И. 
1-й день месяца Собаки. 
Арция. Окрестности Лаги. 
 
   Крик был таким слабым,  что  Александр  Тагэре  не  был  уверен,  что
действительно его слышал. Герцог отстал от основной охоты  умышленно.  В
отличие от братьев, он не  находил  особенного  удовольствия  в  травле,
хотя, зная пристрастие нобилей к охотничьим забавам, освоил и эту науку.
Александр успешно доказал свою состоятельность оргондцам, выйдя с  ножом
на медведя, а в Ларрэне на глазах у восхищенного графа Бове  в  одиночку
взял матерого секача. Это знали все, и равнодушие Эстре к оленьей охоте,
столь  любимой  Филиппом  и   Жоффруа,   расценивалось   как   очередное
чудачество, но никоим образом не трусость и не  неуменье.  "Волчата"  же
охоту  обожали,  и  Александр  предоставил  им   развлекаться   в   свое
удовольствие. Кэрна хотел было остаться рядом с сюзереном, но тот, видя,
как мириец напрягается при звуках рога, с усмешкой отправил его  вперед,
пожелав показать "этим пуделям", как надо  охотиться.  Рито  не  спорил,
черные глаза вспыхнули, он дал шпоры коню и в мгновенье ока исчез  среди
деревьев. Александра позабавила радость  нового  друга,  не  заменившего
Сезара, но прочно занявшего свое место в сердце герцога Эстре.
   День  был  чудесным.  Неторопливо  проезжая  под  зелеными   сводами,
вслушиваясь в птичий щебет и гуденье насекомых, Сандер был счастлив  или
почти счастлив, и тут этот крик... Возможно, ему показалось, а если нет?
   Герцог вспомнил, что Реви и два его племянничка успели выпить и  были
изрядно возбуждены, а  слухи  о  том,  как  развлекаются  сии  достойные
нобили, расползлись  по  всей  Арции.  Встретит  троица  Вилльо  в  лесу
какую-нибудь крестьяночку, они ни за что ее не отпустили бы. Дени Третье
как-то объяснил своему ученику: если женщина кричит, то она хочет,  чтоб
ей помогли, если же ей нужно сохранить свои забавы в тайне, она  рта  не
раскроет, хоть режь ее на куски. Нельзя  сказать,  чтобы  герцогу  очень
хотелось  кого-то  вытаскивать  из   лап   нализавшихся   негодяев,   но
отмахнуться от крика он не мог. Александр повернул коня и  поехал  в  ту
сторону, где, как ему Показалось, кричали. Вскоре крик повторился, потом
он услышал грубый смех, голоса, какой-то плеск. Больше сомнений не было:
господа Вилльо развлекаются.
   Отвращение, захлестнувшее Александра при виде родичей Королевы, стало
почти осязаемым, однако он помнил, что ему придется столкнуться лицом  к
лицу с тремя вооруженными мерзавцами,  разгоряченными  вином  и  кое-чем
еще.
   Кусты расступились, и глазам Александра предстали братья Гризье и  их
дядюшка во всей красе. Граф Реви стоял спиной к лесу  буквально  в  двух
шагах от герцога и давал указания вымокшему племяннику,  державшему  еще
более мокрую девушку, видимо, вытащенную им из реки и отнюдь не  похожую
ни на крестьянку, ни на русалку. Та неумело, но  отчаянно  отбивалась  и
как раз в момент появления Александра умудрилась укусить Гризье за руку.
Реви бросился на помощь племяннику и схватил пленницу за  тяжелую  косу.
Дальше Александр не смотрел. Выхватив из-за пояса рог (хорошо,  что  все
же  взял  с  собой),  он  коротко   протрубил   призыв,   обозначая   их
местонахождение. Не нобили, так егеря или лесничие бросятся  на  поиски.
Не пройдет и полуоры, кто-то сюда да примчится.
   Отбросив ставший ненужным рог, Александр послал  коня  прыжком  через
кусты ежевики и вылетел на поляну. Ошалевш