о кончается.
   Я следила взглядом за улетающим темным фрегатом и увидела других птиц
- розовых, длинношеих и длинноногих, летевших длинной цепочкой. Мне  это
ничего не сказало, но  молоденький  матрос,  пробегавший  по  палубе  по
каким-то своим делам, остановился, открыв рот, а затем заорал радостно и
пронзительно: "Земля близко!"
   И действительно, неуместные  в  океане  розовые  птицы  показали  нам
дорогу к берегу. До вечера было еще далеко, когда на горизонте появилась
легкая волнистая полоса. Был ли это пресловутый Берег Золотых  Пчел  или
просто какой-то остров в океане, но корабли решительно повернули к нему.
Земля приближалась,  выступая  из  серебряной  дымки,  вспыхивая  яркими
неожиданными красками. За белой полосой прибоя поднималась высокая стена
розоватых скал, увенчанная шапкой зелени, а позади к небу рвались  горы.
Изумрудные у основания,  посредине  перерезанные  вереницей  белоснежных
облаков, они врезались в сверкающее небо прихотливыми башнями, столь  же
причудливыми и неповторимыми, как колокольни главных орденских храмов  в
Кантиске.
   Мы подходили все ближе и ближе, одновременно выискивая удобное  место
для высадки. Остров,  если  это  был  остров,  окружал  коралловый  риф,
невысокие  волны  накатывались  на  него,  вскипая  изящными   пенистыми
гребешками, словно кто-то невидимый бросал в воду венки из  одуванчиков.
Корабли легко обошли торчащие клыки и колонны и вошли в лагуну  напротив
пеки, разрывавшей скальную стену. С плеском в спокойную воду  обрушились
якоря, но суматоха продолжалась.
   Я стояла и смотрела, как спускают шлюпки, что-то подвязывают,  что-то
убирают. Моряки весело и громко переговаривались,  гадая,  куда  же  нас
занесло. Заправлял всем  этим,  разумеется,  Рене,  которому  по  вполне
понятным причинам было не до меня. Это было не страшно, я уже привыкла к
тому, что иногда лучше его не трогать - будет нужно, отыщет сам.
   Весла вспенили воду, и две шлюпки одна за другой двинулись к  берегу.
Первая подошла вплотную к берегу, и те, кто в ней был, по колено в  воде
развернули ее носом к морю и только после этого вышли на берег.  Что  ж,
если там прячется враг, они без  промедления  вернутся  на  корабль  под
прикрытием мушкетов и арбалетов второй шлюпки. Мне эта  предосторожность
казалась излишней - берег выглядел мирным и безмятежным, но у  маринеров
на сей счет было свое мнение. Разведчики побродили по берегу  около  оры
и, похоже, ничего не нашли. И тут Рене не выдержал. Я не стала проситься
на капитанский баркас  -  это  было  бы  слишком,  но  зато  я  получила
прекрасную возможность увидеть, как Рене легко выпрыгнул  в  оставленный
волной  пенный  след  и  тут  же,  словно  по  волшебству,  расступились
сплетенные ветви, пропустив  несколько  гибких  высоких  фигур.  Лиц  я,
разумеется, рассмотреть не могла, но по походке, изящной и  упругой,  по
легким одеждам чистых и ярких цветов я без труда  узнала  эльфов...  Так
вот кому принадлежал легендарный заморский край!

2231 год от В. И. 17-й день месяца Лебедя.
Серое море. Лунный остров

   Рене с первого взгляда узнал прихотливо изрезанную сверкающую  горную
цепь. Что ж, их пропустили. Эмзар все рассчитал верно.  Адмирал,  сердце
которого бешено колотилось, ничем не выдал своего волнения. Высадка  шла
по раз и навсегда  заведенному  в  Эланде  закону.  Зеленый  полог  леса
оставался неподвижным, и Рене  подумал,  что  эльфы  вполне  могли  уйти
отсюда. Отчего-то стало очень жаль. Его жизнь с Перворожденными не  была
особо радостной - какая  может  быть  радость  у  капитана,  потерявшего
корабль  и  оказавшегося  среди  малопонятных  существ,  в  сравнении  с
которыми Первый Паладин Зеленого Храма казался полным  несмышленышем.  И
все равно Рене было  бы  безмерно  жаль,  если  бы  Берег  Золотых  Пчел
превратился в простой необитаемый остров.
   Эландец с трудом дождался возвращения разведчиков, но далее пребывать
в роли наблюдателя не  смог.  Берег  манил  с  небывалой  силой.  Баркас
ткнулся в песок, крупный, отливающий старым золотом.  Капитана  окружили
забытые, но незабываемые запахи - цветущего  жасмина  и  маленьких  алых
роз, горьких перистых трав и меда. А потом из чащи вышли эльфы,  впереди
которых шел улыбающийся Логриэль Норгэрэль.
   - Я рад, что ты вернулся, и не один! - что ж, спаситель не  забыл  за
эти годы языка спасенного.
   - Я пытался вернуться раньше, -  Рене  с  радостью  пожал  протянутую
руку, - но, похоже, меня не хотели видеть.
   - Да, моя мать до недавнего времени полагала это ненужным...

2231 год от В. И. 17-й день месяца Лебедя.
Лунный остров

   Вот и настал тот час, которого  Залиэль  ждала  так  долго,  что  уже
перестала ждать. Собственно говоря, ради этой встречи она и жила все эти
годы и столетия. Странно только, что в первый раз она ничего не поняла и
ничего не почувствовала. Ее сын, заметивший в море привязанного к  мачте
смертного, спас его из простого милосердия,  а  ей,  ей  это  показалось
отвратительным. Как "этот" посмел вернуться живым,  если  Ларэн  пропал,
так и не разгадав  проклятую  тайну.  Залиэль  прекрасно  помнила  день,
когда, уступая настойчивым просьбам Логриэля, склонилась  над  умирающим
моряком,  поднявшим  на  нее  затуманенные  глаза  -   глаза   Эмзара...
Разумеется, она спасла его  и  постаралась  не  замечать,  что  Логриэль
обучает его языку и магии. Уже тогда Залиэль показалось,  что  что-то  с
этим человеком не так... Было в нем нечто  трудно  уловимое,  опасное  и
чужое. Но была в нем и ее кровь - кровь Звездного Лебедя! Залиэль до сих
пор не знала, чувствовал ли это ее сын  или  же  просто  шел  по  стопам
сгинувшего отца, всегда сострадавшего людям. В этом Ларэн мало отличался
от своего божественного покровителя. Впрочем, она сама  была  не  лучше,
когда  после  первой  и  последней  битвы  с  былыми  богами  пропустила
маленькую смертную на запретное поле.
   Тот, кто любит  сам,  покровительствует  и  чужой  любви  и  невольно
сверяет  свои  деяния  по  деяниям  и   мыслям   возлюбленного.   Ларэн,
безусловно, помог бы Инте, и Залиэль поступила  так  же.  Это  стало  ее
маленькой  тайной,  которой  она  в  глубине  души  гордилась  и  иногда
порывалась рассказать ему, но всякий раз  что-то  мешало.  А  потом  уже
стало некому рассказывать... Разве что этому смертному с глазами эльфа и
скрытой внутри странной силой, природы которой она не могла понять, пока
не начало исполняться  Пророчество,  о  чем  ей  услужливо  поведало  ее
озеро... То, от чего она бежала, о чем думала  забыть,  всегда  догоняло
ее.
   Так вышло и с озером-глазом в Убежище, некогда  созданным  ею  самой,
затем надолго забытым и вновь разбуженным Преступившими магами. В  своем
озере  здесь  она  видела  все  отражавшееся  в  темной  воде   далекого
пантанского пруда. Конечно, можно было не смотреть,  но  Залиэль  Ночная
Фиалка знала, что должна испить чашу до конца. Знала, что грядет  Нечто,
что Ларэн, нет, не по  приказу,  -  по  просьбе  великого  Ангеса  хотел
предотвратить. Теперь это придется сделать ей.  И  какая-то  изначальная
справедливость была в том, что случившееся стало следствием  ее  давнего
неразумного поступка.
   А ведь еще недавно,  когда  Логриэль  предложил  странному  смертному
остаться с  ними,  а  тот  отказался,  Залиэль  Ночная  Фиалка  испытала
чувство, похожее на облегчение. Пусть уходит в свой  жестокий  и  грубый
мир и не напоминает ей о том, что где-то за морем есть и  другая  жизнь,
жизнь, которую Ларэн пытался защитить! О, она  слишком  хорошо  помнила,
как однажды ее возлюбленный нашел в дальних горах -  тогда  они  еще  не
ушли за море - истекающего кровью человека.  Эрасти,  так  его  звали...
Эрасти Церна... И билась в нем немыслимая любовь к жизни, к этому  миру,
к тем, кто живет, дышит, чувствует... За любовь эту, он заплатил  дорого
- предательством  лучшего  друга,  разбитыми  надеждами  и  отрубленными
руками.
   Ларэн, использовав талисман Ангеса,  вылечил  странного  смертного  и
попробовал обучить его магии. Странно, но спасенный  вскоре  кое  в  чем
превзошел своего учителя. Лунный король так и не смог понять почему,  но
для него это было неважно, он и раньше с  готовностью  помогал  смертным
магам, или, как их называли  соплеменники,  Преступившим,  полагая,  что
каждый, в ком горит огонь познания и жертвенности, имеет право  овладеть
Силой. Залиэль  всегда  смеялась  над  этим  утверждением,  напоминая  о
множестве тех, кто готов принести в жертву сотни миров, лишь бы  кому-то
что-то доказать или что-то для себя получить. Ларэн с ней не спорил,  но
продолжал поступать по-своему.
   Как бы то ни было, но Эрасти Церна показался  Лунному  королю  именно
тем, кого он столь долго искал, исполняя волю Ангеса, а именно плотью от
плоти  Рассветных  земель,  способным  взвалить  на  свои  плечи   ношу,
брошенную Светозарными. Церна должен был стать первым в  плеяде  великих
магов, хранителей и повелителей свободного мира. Не смог. Сгинул  вместе
с переданным ему Ларэном Наследством, про которое сама Залиэль  когда-то
не желала ничего знать, а теперь узнать было просто не у кого. Тот, ради
кого она сначала обманула,  а  затем  и  бросила  свой  клан,  исчез  за
Жемчужными рифами.
   Что-то нашептало Лунному  королю,  что  средоточие  Зла,  погубившего
Церну и готовящегося поглотить все Рассветные земли, лежит на закате  за
Серым морем. И Ларэн увел тех, кто еще  шел  за  ним,  на  эти  острова.
Остаток клана Серебряной Луны, уставший от скитаний и войны с уцелевшими
сородичами из клана Лебедя, охотно  отгородился  от  былого  бесконечной
морской гладью и кольцом  ветров,  отгонявших  от  островов  не  в  меру
любопытных. И только Залиэль знала, что Ларэна привело сюда  не  желание
обрести столь желанный остальным покой,  но  потребность  быть  ближе  к
неведомой угрозе. Потянулись странные годы, когда Лунный  король,  читая
по  звездам  и  раковинам,  вслушиваясь  в  голос  волн,  склоняясь  над
созданным ею зачарованным озером  в  кратере  вулкана,  пытался  постичь
природу  опасности.  Не  постиг.  И  решил  отправиться  туда   сам   на
единственном уцелевшем с прежних времен корабле. "Лунный Зверь" с  тремя
десятками самых верных ушел и не вернулся.
   Она звала и искала, но не могла докричаться и найти ни  среди  живых,
ни среди мертвых. С тех пор в клане Серебряной Луны не  строили  больших
кораблей и не покидали  своих  островов,  а  легкие  лодки,  огражденные
защитными заклятиями, сиротливо лежали на золотом  песке,  пока  морское
течение не вынесло к рифам обломок мачты с привязанным к нему человеком.
   Теперь этот человек вернулся. И не один. Залиэль  вздрогнула,  увидев
стоящего с ним плечом к плечу золотоволосого эльфа, как две  капли  воды
похожего на Ларэна. А еще с  ними  была  женщина  -  странное  существо,
отмеченное печатью  чудовищной  силы,  женщина,  связанная  неразрывными
узами с голубоглазым моряком. Залиэль хорошо  знала  Пророчество  и  все
поняла сразу же.  Вот  она,  Эстель  Оскора,  та,  что  может  разорвать
смертный круг. Теперь или она, Залиэль, вместе с этими тремя свершит то,
что не удалось Ларэну с Эрасти, или же этот мир и все они вместе  с  ним
стремительно понесется к страшному концу,  потому  что  Хозяин  судеб  и
времен  уже  отпустил  поводья  и  теперь  оставалось  или   попробовать
остановить мчавшихся лошадей, или же  погибнуть  под  его  стремительной
колесницей.
   Что ж, за века одиночества она смогла  понять  и  узнать  достаточно,
чтобы попробовать сделать то, что не удалось Ларэну. Конечно, жаль  сына
Астени, жаль и этого смертного со  смешанной  кровью,  который  вряд  ли
вновь увидит родные скалы, но всего жальче  эту  женщину  и  ее  любовь,
потому что отныне ей придется бесконечно идти босыми  ногами  по  битому
стеклу, как это делала она сама...
   Залиэль еще раз оглядела гостей своего острова. Что ж,  приговоренные
к самому страшному имеют право на маленькие радости! Две-три  кварты  на
островах подарят им столько счастья, сколько  они  смогут  перенести.  А
потом, потом каждый вступит на свою дорогу и пройдет по ней до  конца...
И она сама наконец уйдет к своему королю, исполнив долг и обретя  взамен
высшую свободу!

2231 год от В. И. 17-й день месяца Лебедя.
Арция. Мунт

   - Сейчас они должны быть где-то возле островов Сиреневых Птиц, - Рене
че Ри указал кончиком кинжала место на видавшей виды карте,  которую  он
не отдал бы за все сокровища мира, так как это был подарок отца,  -  как
бы я хотел быть с ними!
   - Все  бы  хотели,  -  заметила  Белка,  внимательно  наблюдавшая  за
манипуляциями своего приятеля, -  на  корабле  интереснее,  чем  в  этом
дурацком дворце. Его даже замком не назовешь - ни оружейного  двора,  ни
зверинца, ни башен... Одна позолота да тряпки, - девочка  неодобрительно
взглянула на шпалеры с какими-то фантастическими деревьями,  -  глупость
какая, не может на розах виноград расти...
   - Это так называемый "стиль Шабо", - вздохнул Рене-младший,  -  конец
прошлого века... Мне отец велел разобраться в а-цийском искусстве, вот я
и разбираюсь.
   - Бедняга, - посочувствовала Белка и тут же переключилась на другое:
   - А у меня скоро брат будет.  То  есть,  может,  и  сестра,  но  брат
полезнее... Мне отец написал...
   - Так прямо и написал, что полезнее? - поддразнил Ри.
   - Нет, - честно призналась дочка Шандера, - он спросил,  хочу  ли  я,
чтобы... Ну, то,  что  они  всегда  в  таком  случае  спрашивают.  Можно
подумать, я ничего не понимаю.
   - Ну и что ты сказала?
   - Конечно, то, что отцу понравится, как я рада и так далее,  -  Белка
деловито  запихнула  высунувшегося  было  у  нее  из-за  пазухи   хомяка
Фиделиуса, пойманного на поле боевой славы и торжественно нареченного  в
честь  толстого  и  нужного  брата-церемониймейстера.  -  Отцу   здорово
досталось. Я хочу, чтобы у него все было хорошо, он заслужил. Да и Ланка
раньше ничего была. Она хотя бы шпагу в руках держать умеет и  в  тряпки
не кутается. Но Герика, когда поумнела, стала лучше...
   - Мне Геро тоже нравится... Хоть бы они возвращались поскорее!
   - Вернутся, - утешила Белка, - твой отец всегда  возвращается,  когда
нужно. А Геро без него никуда. Да ты никак чего-то боишься?
   - Нет! То есть да! Вдруг они... Ну не то чтобы совсем не вернутся, но
задержатся... Куда-нибудь еще нужно будет сходить...
   - Значит, сходят! - девочка пожала плечами. - Пусть уж лучше все  как
следует разузнают.
   - Ты ничего не понимаешь, - Ри отложил свою карту,  -  если  отец  не
вернется к осени, что мы будем делать?
   - То, что нужно, - отрезала Белка, -  ты  сын  Рене,  значит,  будешь
править. А я тебе помогу.

Глава 43

2231 год от В. И. 14-й день месяца Дракона.
Лунный остров

   - Итак, время  для  серьезного  разговора  наступило?  -  Рене  Аррой
спокойно и серьезно взглянул в светло-зеленые глаза  Залиэли.  -  Как  я
понимаю, дела не слишком хороши?
   - Я рада, что мой сын спас тебя, -  задумчиво  ответила  эльфийка,  -
сначала я решила, что он поступил опрометчиво, но оказалось,  что  ты  -
последняя надежда этого мира.
   - Что ж, - Рене не казался ни удивленным, ни взволнованным, - мне это
уже говорили, и не раз... Но я так и не понял, что  мне  нужно  сделать,
чтобы надежда стала действительностью.
   - Что МЫ должны сделать, - поправила Залиэль и надолго замолчала.
   Адмирал ее не торопил. Кто знает, возможно, в  глубине  души  он  уже
догадывался о том, что ему  предстоит,  и  не  спешил  услышать  роковые
слова. Глядя на нежное и строгое лицо королевы  Лебедей,  Рене  думал  о
том, что вечная жизнь и даже вечная молодость далеко  не  столь  великое
счастье, как это представляется смертным. Эльфы, по крайней мере  те  из
них, с кем его  сводила  судьба,  были  прекрасны  и  могущественны,  но
счастливыми их не назвал бы никто. Интересно  было  бы  обсудить  это  с
Жаном-Флорентином, подумал  эландец,  с  трудом  подавив  улыбку,  можно
только гадать, в какие философские дебри занесет  милейшего  жаба,  если
тому подкинуть тему бессмертия и счастья...
   - Рене Аррой, - мелодичный голос вырвал герцога из задумчивости. -  Я
должна рассказать тебе все, что знаю сама и что уже  известно  Рамиэрлю.
Он посоветовал мне говорить с тобой откровенно, но я не  сразу  решилась
на это. Жизнь людей и так коротка, и  мы  не  вправе  требовать  от  них
сделать ее еще короче...
   - Моя жизнь была бы короче на двадцать лет, если бы не Логриэль и ты,
- усмехнулся Рене, - не скрою, в последнее  время  я  стал  ею  дорожить
много больше, но, насколько я понимаю, ставки тоже поднялись.
   - Мне трудно судить, - эльфийка подняла бледную руку и какое-то время
любовалась игрой камней на запястьях, - ты, твой сын и даже твои внуки и
правнуки скорее всего смогут  наслаждаться  прелестями  этого  мира.  Им
ничто не будет грозить, разве что обычные людские неприятности - войны с
себе подобными, моровые поветрия, бури на море,  засухи  или,  наоборот,
наводнения. Одним словом, ничего, с чем нельзя справиться.  Более  того,
все идет к тому, что твои наследники смогут сделать то, что в этом  мире
не удавалось никому, - объединить всю  вашу  расу  в  единую  империю  и
договориться с гоблинами на востоке и  атэвами  на  юге.  Похоже,  Тарру
ожидает золотой век...
   - Век? - маринер пристально посмотрел в зеленые глаза. - Но каким  бы
золотым и длинным он ни был, он наверняка кончится...
   - Верно, - она опустила руку, изумруды вспыхнули, как кошачьи глаза в
ночи, - вопрос в том, стоит ли тебе, императору  и  королю,  бросать  на
весы свою жизнь и свое счастье из-за того, что произойдет  через  тысячу
лет, а может быть, еще позже.  Тогда  будут  новые  владыки,  призванные
защитить свой народ. Ты и так сделал много больше, чем кто-либо до тебя.
Ты ничего не должен этому миру, это он обязан тебе и твоей любви!
   - Погоди, - Рене потряс головой, пытаясь осознать услышанное, -  если
я понял тебя правильно, то  пройдет  около  тысячи  лет  и  Белый  Олень
вернется?! То есть все начнется сначала?
   - Если бы сначала... Все начнется с  того  места,  на  котором  ты  и
Герика его остановили...  Но,  боюсь,  новая  Эстель  Оскора  не  сможет
воспротивиться Зову Ройгу. Они не повторят прежней ошибки,  не  выпустят
ее из рук. Да и вождя, подобного тебе найти будет непросто...
   - Эстель Оскора? Да, понимаю... Герика смертна, как и я...
   - В жилах вас  обоих  течет  смешанная  кровь,  и  наша,  -  эльфийка
вздохнула и решительно закончила:
   - И тех, кто был здесь раньше нас и кто, собственно говоря, и обуздал
Ройгу и заточил  его.  Очень  долго  эта  кровь  спала,  но  сейчас  она
проснулась и позволила Герике устоять против Зова, а  тебе  выжить  там,
где обычного человека ждала более чем  смерть.  Думаю,  ваша  совместная
жизнь с Герикой будет счастливой и длинной, гораздо более  длинной,  чем
отпущено людям, но рано или поздно вы уйдете.
   И тогда на пути  Белого  Оленя  препятствий  не  останется.  Всадники
мертвы, Сумеречная - тоже. Нас, Перворожденных, очень мало,  к  тому  же
Эмзар, - она назвала своего сына по имени, как чужого, - рано или поздно
сможет открыть Дверь Арцея, и Лебеди уйдут. Это не их мир, и  свой  долг
ему они отдали,  -  она  опять  помолчала,  а  когда  заговорила,  голос
зазвучал ровно и четко:
   - Рене Аррой! В этом мире  по  воле  Светозарных  почти  не  осталось
магии, а тысяча лет - большой срок для смертных и даже для нас,  эльфов,
но для высших сил это миг, и его недостаточно, чтобы земля сама породила
своих защитников, рассчитывать же на помощь извне...
   - Я никогда не рассчитывал на помощь извне, - перебил ее  Рене,  -  я
тебя понял, королева.  Или  мы  найдем  Ройгу  сейчас  и  уничтожим  его
навсегда, или спустя тысячу или более лет,  но  он  добьется  своего.  Я
согласен на драку. Что нужно делать, и, - он все же  запнулся,  -  какие
шансы вернуться?
   - Я не