Диане  могло
прийти в голову все, что угодно,  а  в  ядах  и  магии  она  разбиралась
превосходно даже по орденским меркам.
   На первый взгляд Виргиния могла отделаться от излишне  предприимчивой
сестры куда проще. Можно было отправить ее в какое-нибудь второразрядное
герцогство, а то и к самой равноапостольной Циале, но  это  означало  бы
усиление засевшей в Ифране тихони Елены, которая была не меньшей  змеей,
чем Диана, разве что не гремучей, а подколодной. Догадаться, как и когда
укусит авирская бланкиссима, не взялась бы даже Агриппина,  хоть  она  и
выросла в доме не последнего из мунтских интриганов.
   Сажая в Арции Диану, Виргиния стравливала ее с Еленой. Пока  ни  одна
из них не съела другую, Ее Иносенсия могла спать спокойно. Ее Иносенсия,
но не Агриппина, которая, в отличие от всей троицы  и  своей  подруги  и
покровительницы  бланкиссимы   Генриетты,   настоятельницы   обители   в
Фей-Вэйе, думала не о том, как заполучить и  удержать  Рубины  Циалы,  и
даже не о том, чтобы повторить успех святой,  до  сих  пор  остававшейся
единственной женщиной-Архипастырем, но исполнить то, ради  чего  в  свое
время и создавался орден. Агриппина верила  в  опасность,  нависшую  над
Благодатными землями, и понимала, что встретить ее следует во всеоружии.
Именно для этого власть духовная и светская должна соединиться  в  одних
руках, а любая  магия,  даже  самая  простая  и  незначительная,  должна
исходить либо от  самого  Ордена,  либо  от  полностью  ему  подотчетных
печатных и судебных магиков. И уж, само  собой,  ни  одна  волшба,  даже
самая пустячная, но чужая, не должна укрыться от Фей-Вэйи.
   По расчетам астрологов. Благодатные земли в самом  недалеком  будущем
ждут тяжелые времена, а с учетом того, что говорится в древних книгах, о
которых сегодня изо всех сил стараются забыть, можно ожидать худшего.
   Агриппина  была  уверена,  что  книги  не  лгут,  и  Проклятый  может
вернуться, но у Тарры больше нет святой Циалы, способной остановить его.
Арцийская империя развалилась, и ее обломки грызутся друг с другом,  как
бродячие псы. Церковь раздирают склоки, Архипастырь слаб, а кардиналы и,
что греха таить, святые сестры заняты своими делами. Они не  смотрят  на
небо, со страхом  ожидая  появления  Темной  Звезды...  Агриппина  давно
поняла, что рассчитывать может лишь на себя самое.
   Женщина не заблуждалась на свой  счет:  природа  не  наделила  ее  ни
магическими способностями,  ни  красотой,  ни  умением  вести  за  собой
других. Ради нее не совершали ни подвигов ни преступлений. Белые  рыцари
не посвящали ей сонетов, они занимали у нее деньги и с аппетитом поедали
всяческие вкусности, которыми она их угощала. Плотная круглолицая сестра
не могла стать ни владычицей, ни прекрасной  дамой,  и  она  становилась
наперсницей,  утешительницей,  советчицей.  Ей  не  завидовали,  ее   не
боялись, ее не принимали в расчет, а она знала  и  запоминала  все,  что
происходит в Фей-Вэйе, а ее брат сообщал ей об арцийских делах.
   Постепенно в голове бланкиссимы стал вырисовываться план, который был
ей по силам. Она принимала воспитанниц и послушниц, возможно, ей удастся
найти и вырастить новую Циалу, а пока следует делать все, чтобы Елена  и
Диана грызли друг друга и не могли догрызть  до  конца.  Пусть  Виргиния
следит за ними и только за ними, а Генриетта за Виргинией. Тогда все  на
первый взгляд  мелкие  и  скучные  дела  будут  в  руках  недалекой,  но
неимоверно трудолюбивой и ни на что не претендующей Агриппины, а уж  она
постарается.
   Именно поэтому Агриппина сейчас в  Мунте.  Ей  не  нравится  то,  что
затеяли Диана со своим любовником, а то, что незаконный дядюшка короля -
любовник бланкиссимы, круглолицая сестра знала наверняка.  Вообще-то  за
любовные шашни циалианку ждало суровое наказание, но не пойман - не вор,
а ловить Диану за руку было рано.
   Занятно, что в истории с Тагэре смерть герцога была нужна всем. Елену
устраивала гражданская война в Арции, которая неминуемо разразится, если
Шарль  Тагэре  будет  предательски   убит.   Диана   хотела   уничтожить
единственного законного претендента на арцийский трон и тем  обезопасить
короля, а точнее своего Фарбье и собственную власть. Виргинии было нужно
ослабить обоих, Генриетта ждала ослабления Виргинии, и только  Агриппина
загадывала дальше,  чем  на  шаг  вперед.  Она  слишком  хорошо  помнила
пророчество о том, что придет год Трех Звезд и поднимет меч Последний из
Королей.
   Если  Блаженный  Эрик,  прозревший  будущее,  говорил  об   арцийской
династии, то последним из королей мог быть либо Пьер Лумэн,  либо  Шарль
Тагэре. Пьер был жалок и вряд ли способен поднять не то что меч, но даже
ложку, а Шарло... Агриппина еще раз вспомнила то, что знала про герцога.
Этот МОГ стать защитником Света и Веры, за ним бы пошли. Да  и  прав  на
корону у него больше, чем у Лумэнов. По Коронному Праву тот, кто отобрал
у законного  наследника  титул,  владения,  имущество  или  что  другое,
принадлежащее  тому   по   праву   первородства,   подлежит   наказанию.
Захваченное же  должно  быть  возвращено  законному  владельцу  или  его
потомкам, а в  случае  отсутствия  таковых  ближайшему  родственнику  по
мужской линии, не  являющемуся  прямым  потомком  захватчика.  Лумэны  -
узурпаторы, а значит, трон принадлежит Тагэре. Неудивительно, что  Диана
и Жан хотят избавиться от герцога до того, как тот женится и обзаведется
потомством, тем паче ему предложил союз граф ре Фло.  Диана  постаралась
прибрать к рукам и Эстелу, но тут уж Агриппина пустила в  ход  все  свое
умение, благо брат вовремя сообщил о планах мунтской бланкиссимы.
   Виргиния узнала все и, разумеется, приняла меры. Сейчас юная ре Фло в
Фей-Вэйе. К сожалению, Агриппина  отнюдь  не  была  уверена,  что  у  Ее
Иносенсии хватит  терпения  и  ума  потихоньку  привязать  к  себе  юную
ноблеску. Только бы она не  испробовала  над  девушкой  одно  из  тайных
заклятий, которые хороши с теми, кто, сделав свое  дело,  становится  не
нужен и может спокойно отправляться, скажем, к святой Циале.  Эстелу  ре
Фло следует сделать не орудием, а  союзницей,  дело  это  хлопотное,  но
нужное. Агриппина не сомневалась, что ей удастся  поладить  с  девушкой,
если только Виргиния не вздумает гнать коней, но сначала нужно решить  с
Шарлем. Его следовало спасти, но как? Проклятый знает, каким  он  будет,
после того как проведет несколько ор в Цепи Раскаяния.
   Агриппина не слишком хорошо понимала,  как  работает  этот  артефакт,
сотворенный три сотни лет назад Старшим Судебным  Магом,  унесшим  тайну
своего детища в могилу, но те, на кого надевали Цепь, теряли всякую волю
к сопротивлению и действительно  ощущали  себя  ничтожнее  и  презреннее
роющегося в навозе червя. Бедняги чуть ли не с  наслаждением  каялись  и
кричали о своей скверне и ничтожестве,  заодно  признавая  любые  грехи,
действительные или мнимые. Агриппине не хотелось видеть Шарля  Тагэре  в
таком состоянии, но отменить экзекуцию было не в ее власти. Увы, она  не
кардинал и не король. Король? Пьер безумен, но необыкновенно  добродушен
и жалостлив, и он должен присутствовать при  церемонии.  Его  Величеству
вряд ли понравится вид человека в рубище и на коленях, палача в  красной
маске и плахи с топором. Если подсказать нужные слова, то монарх, словно
ребенок,  увидевший  возможность  увернуться  от  неприятного   зрелища,
непременно помилует мятежника! Это единственный способ сохранить  Тагэре
рассудок и честь.
   Правда, это укрепит Лумэнов, хотя бы потому,  что  Шарль  никогда  не
поднимет меч на спасшего его человека, даже если  безумец,  но  Пьер  не
вечен. Возможно,  он  умрет  несколько  раньше,  чем  ему  предназначено
природой, умрет и, безусловно, окажется в царстве Божием,  ибо  невинен,
как дитя. Ну, и хвала святой Циале...
   - Бланкиссима...
   Агриппина вздрогнула от неожиданности. Надо же так задуматься в чужой
приемной.  Циалианка  подняла  голову.  Перед  ней  стояла  совсем  юная
девушка, вернее, девочка в белом с синей  полосой  по  подолу  платье  и
белой косынке. Воспитанница!
   - Что тебе, дитя?
   - Бланкиссима Агриппина, бланкиссима Диана задерживается во дворце  и
велит передать свои извинения и просьбу обязательно ее дождаться.
   - Разумеется, я подожду. Как тебя зовут, дитя мое?
   - Соланж. - Девочка опустила глаза, и Агриппина невольно залюбовалась
длинными загнутыми ресницами. У  нее  самой  реснички  были  короткие  и
светлые,  как  у  поросенка,  в  юности  это  печалило,   сейчас   стало
безразлично.
   - У тебя темные брови и синие глаза. В Арции это встречается нечасто.
   - Моя матушка из Эскоты, бланкиссима.
   - Из Эскоты? Но почему тебя не отдали в Данлейскую <Данлея -  столица
Эскоты.> обитель?
   - Моя матушка вышла замуж за нобиля из Эстре.
   - Я бывала там когда-то... Как зовут твоего отца?
   - Раймон ре Ноар. Он умер в прошлом году от красной лихорадки.
   - Странно, что матушка  отпустила  тебя.  После  такой  утраты  семьи
стараются держаться вместе.
   - Матушка умерла годом раньше. - Синие глаза заволокли слезы.
   - С кем же ты осталась?
   - С сестрой отца...
   Бланкиссима сама не понимала, зачем расспрашивает эту  Девочку  о  ее
делах, но Соланж казалась такой одинокой и  потерянной,  что  Агриппина,
привыкшая вытирать чужие  слезы,  просто  не  могла  пройти  мимо  этого
создания. Да и делать ей в приемной Дианы было нечего, так почему бы  не
расспросить воспитанницу с северной границы о  том,  как  и  почему  она
оказалась в столичной обители.
 
2850 год от В.И. 
8-й день месяца Волка. 
Арция. Фей-Вэйя 
 
   Виргиния откинулась на спинку резного кресла, смакуя свою победу. Она
все  же  разгадала  древний  секрет!  Разгадала  без   Утраченной   Вещи
<Утраченная  Вещь  -  так   циалианки   называли   мощнейший   артефакт,
принадлежавший герцогу Михаю  Тарскому  и  исчезнувший  во  время  Войны
Оленя.> и древней Крови, то есть сделала то, что считалось  невозможным!
Только ум, воля и ее собственная Сила, которая ей  тоже  не  просто  так
досталась. Сегодня она поднялась еще на одну ступень. Жаль, наслаждаться
победой можно лишь в одиночестве, слишком драгоценны обретенные  знания,
чтобы доверить их кому бы то ни было, даже лучшей  подруге  Генриетте  и
этой толстой курице Агриппине.
   Да, сам фокус не нов, синяки  давно  практикуют  нечто  подобное,  но
зачем тащить груз волоком, если его можно  везти  на  тележке?  В  Мунте
судебные маги втроем надевают на одного узника Цепь, а потом валятся без
задних ног. И это при всех их артефактах, без которых они что  змея  без
зубов. А вот она в одиночку заставит любого СДЕЛАТЬ то, что  она  хочет.
Убить, украсть, изнасиловать, опозорить себя и других. А потом...  Потом
этот человек станет ее рабом, так как доказательства его  вины  будут  у
нее.
   Без  этого  не  обойтись,  заклятье  подчинения  действует  только  в
непосредственной близости от наложившего и ограниченное время.  Говорят,
некогда  умели  удерживать  "взнузданных"  и  издалека,  но  это  умение
утрачено вместе с талисманом, который не отыщут вот  уже  шестьсот  лет.
Синяки полагают, что без него  не  обойтись,  но  она  обошла  некоторые
запреты, почитавшиеся непреложными, и ничего! Хотя, правду сказать, если
б не синяки, она бы  не  сумела  отыскать  верную  дорогу.  Сначала  она
разобралась, как действуют господа судебные маги, а потом пошла  дальше.
Но и это лишь начало...
   Ее Иносенсия не находила себе  места,  до  того  хотелось  немедленно
испробовать новое умение. Начинать лучше с кого-то неискушенного, сестры
же обладают кое-какими знаниями. Разумеется, ее основная цель - Елена  и
Диана, а затем - Генриетта. Подруги  имеют  обыкновение  предавать,  так
пусть наперсница  будет  чем-то  запятнана,  тем  паче  после  поражения
основных соперниц  Гета  может  вообразить  о  себе  больше  чем  нужно.
Пожалуй, она начнет с кого-то из воспитанниц, которые ничего не понимают
в магии.
   В том, что новая волшба не принесет им  физического  вредна  уверена.
Чтобы убивать или калечить, у нее есть другие  заклятья,  а  это  просто
заставляет любую тварь делать то, что хочет заклинатель, причем делать с
удовольствием.
   Предстоятельница ордена  равноапостольной  Циалы  мысленно  перебрала
всех служанок и воспитанниц и, припомнив одно имя, улыбнулась! Вот  оно!
Она совместит  приятное  с  полезным.  Игрой  в  стенах  ордена  мир  не
исчерпывается, чтобы  стать  Архипастырем,  нужна  поддержка  не  только
клириков но и светских  владык.  Старый  Медведь  любит  свою  дочь,  он
опытный интриган и сильный воин. С него и начнем, вернее, не с него, а с
маленькой Эстелы.
   Жаль  только,  если  подтвердится  ее  догадка  о  зависимости   силы
полученного заклятия от крови. Виргиния, к  несчастью,  изначально  была
напрочь лишена магических  способностей.  То,  что  Ее  Иносенсия  стала
сильным магом, было результатом железной воли, изощренного ума и некоего
средства, о котором ей посчастливилось узнать. Если б в ней была хотя бы
капля  Старой  Крови,  она  бы  горы   своротила,   а   так   приходится
довольствоваться не то чтобы малым, но меньшим, чем хотелось бы. Она как
человек, лишенный слуха, который все же  научился  играть  по  нотам  на
клавикордах, но никогда не  напишет  своей  песни...  Впрочем,  отыскать
кого-то, изначально способного к высшей магии,  нынче  трудно,  а  уж  к
магии Оленя и подавно! Да и откуда им взяться?
   Виргиния  прочла  достаточно,   чтобы   понять:   если   не   считать
свалившегося из ниоткуда Проклятого, лишь святая Циала и  ее  отдаленный
родич Рене Аррой, да, пожалуй, Эрасти Церна обладали  магическим  даром.
Природных магов нужно искать либо в семействе мирийских  герцогов,  либо
потомства Тарских  господарей,  в  свое  время  смешавшихся  с  таянским
королевским домом, а через него  с  эландскими  Арроями.  Эти,  пожалуй,
смогли бы устоять перед ее заклятьем, если,  разумеется,  достанет  силы
воли.  Но  в  Эстеле  Силы  ни  на  грош,  так  что  неожиданностей   не
предвидится...
   Ее  Иносенсия  встала,  поправила  и  без  того  безупречно   лежащее
покрывало, посмотрела в зеркало. Она  себе  нравилась.  Именно  такой  и
должна быть наместница святой Циалы. Красивой и холодной.  Конечно,  еще
лучше было бы походить на свою великую предшественницу. Теперь она могла
бы подправить свою внешность, но это было бы несерьезно.  Все  знают  ее
такой,  какая  она  есть,  пусть  такой  и  остается.  В  конце  концов,
каштановые волосы и светло-карие глаза тоже неплохо...
   Виргиния вышла из  своих  покоев,  и  дежурившая  в  приемной  сестра
торопливо поклонилась.
   - Цецилия, - она знала по именам всех обитателей Фей-Вэйи, даже самых
незначительных, - я намерена посетить воспитанниц.  Возможно,  некоторых
придется наказать, и сильно. Не обращайте внимания и не мешайте мне.
   - Слушаю Ее Иносенсию...
   Но Ее Иносенсия ответа не слышала, зачем? Приказание будет исполнено,
потому что иначе не может быть. Теперь всплески  магии,  которые  уловят
Кристаллы <Кристалл Поиска -  магический  инструмент,  изготовленный  из
кристаллов дымчатого кастеора, применяемый для того,  чтобы  узнать,  не
творится ли рядом волшба. Недостатком  К.П.  являлось  то,  что  они  не
чувствовали заклинания,  произносимые  в  непосредственной  близости  от
держащего их.> дежурных сестер, будут списаны  на  наказание  нерадивых.
Виргиния, придерживая рукой белое платье, спустилась на этаж,  где  жили
воспитанницы;  прошла  низким  сводчатым  коридором,  тускло  освещенным
единственным окном, выходящим на двор. Комната  Эстелы  ре  Фло  была  в
самом конце. Предстоятельница нажала на медную ручку и вошла.
   Девушка сидела в обнимку с серой кошкой.  Это  было  послабление,  за
которое сестра Агриппина, когда вернется, будет  наказана.  Животные  не
должны заходить в комнаты, их место на улице, в подвалах, на худой конец
в кухнях, но сейчас не до кошки.
   Виргиния   оценивающе   смотрела   на   забившуюся   в   угол   дочку
могущественного Этьена. Она сегодня же подчинит ее. Эстела ей нужна,  но
не как узница, а  как  добровольная  помощница.  Можно,  конечно,  вбить
девчонке в голову, что она на поводке, но это риск. То, что  бланкиссима
слышала про Старого Медведя,  не  обнадеживало.  Он  уже  в  двадцать  с
небольшим водил за собой испытанных ветеранов и ни  разу  не  проигрывал
по-крупному. Если граф как следует надавит на  дочь,  та  нарушит  любую
клятву, а наказания не последует. Тут даже последняя дурочка поймет, Что
ее обманули! Нет, Эстелу нужно повязать чем-то  позорным,  только  тогда
они  станет  надежным  орудием.  Но  сначала  она  убедит  ее  в   своем
могуществе, вызовет в ней животный страх. Это не столь  уж  и  трудно...
Затем - два или три Приказа, поход в подвал - и готово. Она  никогда  не
расскажет, что видела и что делала, и,  чтобы  утаить  это  от  близких,
пойдет на все!
   Виргиния сосредоточилась, очищая разум от всего лишнего.  Сейчас  она
проверит новое заклятье, а юная  Эстела  станет  первой,  на  ком  будет
опробован результат многолетних поисков А дочка грозного Этьена начинала
что-то понимать. Она судорожно сглотнула и покрепче прижала к груди свою
котенку. Было видно, что  ей  страшно,  очень  страшно,  но  у  девчонки
хватило мужества выдержать взгляд Предстоятельницы. Что ж, это не так уж
и плохо. Если она в состоянии сопротивляться, значит, будет в  состоянии
испытывать стыд.
   Виргиния холодно улыбнулась и приказала: "Выбрось эту тварь в окно!"
   - Нет, - с усилием выдохнула девушка, - я не сделаю этого.
   - Почему? - Голос циалианки был холоден, как зимняя луна.
   - Потому что я люблю ее! - выдохнула Эста. - А она любит меня.
   -  Любишь?  Сейчас  я  покажу  тебе,  чего  стоит   эта   любовь.   -
Предстоятельница пренебрежительно махнула рукой в сторону  кошки.  -  Ты
любишь ее, кормишь, ласкаешь, говоришь с ней  как  с  человеком.  А  она
сейчас вцепится тебе в лицо. Смотри!
   Губы Ее  Иносенсии  шевельнулись,  свет  свечей  стал  молочно-белым.
Эстеле стало еще страшнее, хотя, казалось,  такое  было  невозможно.  Ее
глаза, не отрываясь, смотрели на маленькую серую кошечку, а та...  та  и
не думала нападать. Она  легко  высвободилась  из  вдруг  онемевших  рук
девушки, спрыгнула  на  пол  и,  усевшись  на  полу,  занялась  интимным
туалетом, не обращая никакого внимания  на  Предстоятельницу.  С  трудом
заставив глаза повиноваться, Эста перевела взгляд на свою мучительницу и
увидела на холеном лице  досаду.  Виргиния  вновь  что-то  пробормотала,
мертвенно-белое пламя вытянулось вверх чуть ли не на длину самой  свечи,
стены комнаты словно бы скрылись в тумане, но кошка не повела и ухом.
   - Мерзкая тварь, - прошипела циалианка. И тут девушка  не  выдержала.
Весь ужас, все унижение последних дней вырвалось в истерическом  хохоте.
Взгляд, брошенный на нее Виргинией, поверг бы в ужас закаленного  воина,
но Эстела была в таком состоянии, когда уже ничего не боятся. К счастью.
Ее Иносенсия владела собой лучше и помнила, какую роль должны сыграть ре
Фло в ее игре. Ярость Предстоятельницы излились на животное.
   Последовала белая вспышка, Эстела инстинктивно зажмурилась,  а  когда
открыла глаза, на месте серой кошечки  стояла  светловолосая  женщина  в
черном, а на обычно бесстрастном лике  Виргинии  застыл  смертный  ужас.
Женщины о чем-то говорили, но дочка старого Этьена не понимала ни слова.
В каком-то жутком экстазе она смотрела на искаженные черты циалианки, на
ее ставшие умоляющими глаза. Она, без сомнения, знала,  кто  перед  ней,
ненавидела ее, но была  совершенно  беспомощна,  беспомощней,  чем  сама
Эстела мгновенье назад. Сколько  продолжалась  чудовищная  беседа,  юная
графиня так и не поняла. Светловолосая что-то сказала, и страшное слепое
пламя свечей с двух сторон рванулось к Ее Иносенсии, окружив  ее  голову
мерцающей опаловой короной. Девушка в