ый свет скользнул по золотым волосам.
Больше сомнений не было, и Красотка дала волю бурной радости.
   Рыгор также решил выяснить, кто в столь неподобающий  час  разъезжает
по дорогам Фронтеры. Узнав Романа,  почтенный  войт  объявился  немедля,
справедливо рассудив, что Ясный жене его не выдаст, любопытство же  было
присуще Рыгору не в меньшей степени, чем Гвендиной кошке Суйце.
   Либр не выказал  никакого  удивления  при  виде  Красоткиного  гостя.
Мужчины  обнялись  и  поднялись  в  верхнюю  горницу,  Гвенда  бросилась
зажигать огонь в печи и вытаскивать из  своих  похоронок  лучшую  снедь.
Уставший  Роман  с  расслабленной  благодарностью   принимал   хозяйкины
хлопоты, благословляя себя за то, что решился-таки потратить  одну  ночь
на  отдых.  А  поскольку  в  Белом  Мосту  свято  придерживались  правил
стародавней вежливости, то во время то ли очень позднего  ужина,  то  ли
слишком раннего завтрака гостя ни о чем не расспрашивали. Рыгор и Гвенда
сами потчевали Романа новостями. Сначала он узнал, что в Белом Мосту все
в порядке.
   Урожай выдался на диво хорошим  даже  против  соседских,  тоже  очень
неплохих. Ни одна скотинка не затерялась в лесу или в болоте, а  овцы  и
козы приносили сплошь двойняшек, да еще каких крепеньких! Синяки в Белый
Мост не кажут носа, зато, прослышав о  чуде,  в  Беломостянский  иглеций
повадились  паломники,  так  что   приход   процветает.   Клирики   даже
поговаривают о строительстве  монастыря,  за  что  сулят  общине  вечное
спасение и неплохую земельную ренту. Панкина  мамаша  сбежала  к  своему
братцу. Нет, ее никто пальцем не тронул,  просто  с  ней  никто  с  того
денечка знаться не хотел, вот она и не выдержала. Зато в  село  приезжал
господин барон и лично выбрал и купил у Рыгора бычков-двухлеток,  а  сам
все расспрашивал про Божий  Суд  и  герцога  Арроя.  Видно,  за  этим  и
приезжал - любопытство одолело.
   Все  эти  новости  Роман  слушал  вполуха,  куда  больше  интересуясь
Гвендиной стряпней. Эльф по рождению, Роман  предпочитал  человечью  еду
изысканным кулинарным творениям своих соотечественников. Гвенда же могла
смело идти поварничать в королевский замок. Может быть, потому  бард  не
сразу понял, что Рыгор перешел к новостям иного рода, и новости эти были
не из приятных. Осенняя ярмарка в Касанке, единственном таянском городке
по эту сторону  Гремихинского  перевала,  отныне  для  жителей  Фронтеры
закрыта,  товары  же  приходится  перепродавать  арцийским  купцам,  что
стараются заплатить поменьше, а увезти побольше.
   Войта это волновало в силу вполне понятных причин, но Роман увидел  в
новости и другую сторону
   - Дане войт, простите, если не понял - кто не дает  вам  торговать  с
Таяной? Барон?
   - То не, прошу дана либра - я, видать, так бестолково пояснил.  Барон
ни при чем, он сам теперь не может кожи запродать То  в  Таяне  все  как
сбесились после того, как принцы друг друга позабивалы.
   -  Кто  сбесился?  Старый  Марко?!   И   кто   кого   убил?   Стефан?
Марко-младший?
   - Так я и говорю, что принцы ж все  убитые.  То  я  разумею,  что  вы
сейчас сдалека и не знаете, что тут творится.  Принц  Зенон,  он  с  ума
съехал и зарезал брата, а потом сам зарезался. А молодшего еще  до  того
кто-то отравил насмерть. Так что из всех королевских детей только  дочка
и осталась. Да и та за тарскийского господаря пошла.
   - Подожди, расскажи толком. Стефан мертв?! А Рене, ну, помнишь, седой
герцог, тот, что Лупе спас. О нем ничего не слыхать?
   - Искали его какие-то, все спрашивали, не видел ли кто. Только мы  не
видели. Говорили потом, что убили его. Только если б  убили,  навряд  ли
добрую четвертку <Четвертка (эльф,  кварта)  -  неделя,  одна  четвертая
месяца, за которую луна проходит одну из своих фаз> искали.
   - Кто искал-то? - Роман говорил спокойно, хотя внутри  его  раздирало
черное отчаянье. Свершилось худшее. Таянской династии больше нет. Ланка,
видимо, не в своем уме или околдована, а Рене... Эльф боялся  признаться
самому себе, что надежд на то, что герцог спасся, ничтожно мало. Тем  не
менее прекрасное большеглазое лицо барда оставалось спокойным, его могли
выдать только судорожно сжатые руки,  но  Гвенда  и  Рыгор  не  привыкли
обращать внимание на подобные мелочи.
   - Кто его искал? -  повторил  Роман,  чувствуя,  как  сердце  сжимают
отвратительные ледяные щупальца.
   - Да всякие искали. Сначала вроде Михаевые сигуранты...
   - Михаевые?
   - Ну, тарскийского господаря, его ведь Михаем кличут.
   - Да! Но он ведь сидел под замком, когда я уезжал из Таяны.
   - Лучше-б ему там и остаться, а то про него плохо говорят, да и  люди
у него чисто звери, даже мордами, защити нас Святой  Эрасти,  больше  на
непотребных тварей смахивают. Темные какие-то, глаза как щелочки, волосы
чуть не от бровей растут и клыки собачьи.
   Эта новость потрясла Романа не меньше, чем  все  остальные.  Гоблины!
Гоблины в Арции, в личной страже  Михая  Годоя!  Воистину  грядет  конец
света, если дожили до такого.
   Известие это, как ни странно, оказало на барда благотворное  влияние.
Избавленный почти от всех эльфийских предрассудков, Роман тем  не  менее
ненавидел и презирал  гоблинов.  Чувство  это  не  поддавалось  никакому
объяснению - лично ему ?Ночной народ? не сделал ничего  плохого.  Нельзя
было объяснить эту неприязнь и  снобизмом,  так  как  другие,  столь  же
презираемые Эанке и ее дружками расы - гномы, тролли,  люди  для  Романа
делились на множество личностей, к  каждой  из  которых  эльф  относился
по-своему - кого-то любил, кого-то ненавидел, кого-то презирал. То же он
испытывал и к существам своего племени. И  только  гоблины,  которых  он
встречал лишь пару раз за всю свою богатую приключениями жизнь, были для
него чем-то мерзостным и опасным только потому, что родились  гоблинами.
Одно упоминание о Детях Тьмы превратило истерзанного  тревогой  о  друге
почти растерявшегося Романа в сцепившего зубы воина,  готового  отразить
любой удар и  нанести  собственный.  Умело  задавая  вопросы,  где  надо
прерывая собеседников, где надо подталкивая, Роман вытянул из  Рыгора  и
Гвенды все, что те знали.
   ...Сначала умер принц Марко, после  чего  король  женился  на  Герике
Тарской. Затем принц Зенон каким-то образом  убил  брата  и  покончил  с
собой. После этого пропал герцог Рене. Его искали  долго,  потом  поиски
затихли. Но еще до этого по тракту прошел эландский отряд, а с ним сотен
восемь ?Серебряных? и ?Золотых?, не пожелавших больше  служить  Ямборам.
Эти как раз про Рене ничего не спрашивали, видно, что-то  знали...  хотя
лица у них были ой какие смурные.
   А потом в Таяне начались облавы и казни. Тех, кто жил по эту  сторону
Лисьих гор, стали загонять за перевал.  Перепуганные,  растерянные  люди
пробовали спастись, их настигали стражники Михая, который  после  смерти
наследника был освобожден  и  с  благословения  короля  женился  на  его
дочери. Кое-кто успел уйти в арцийскую Фронтеру, но  потом  дорога  была
перекрыта. Теперь в Таяну и  из  Таяны  беспрепятственно  путешествовали
только птицы. В лесу часто находили беглецов  со  стрелой  в  спине  или
перерезанным  горлом.  Да  и  многие  жители  Фронтеры  исчезли,  и   их
дальнейшая судьба была неизвестна. В Белом Мосту, хвала Равноапостольной
Циале, никто не сгинул, а вот пастухи барона Кульдига, отправившиеся  на
поиски убежавшей козы, так и не вернулись, так же  как  и  ребятишки  из
соседнего Мокрого лога, наладившиеся в горы за дикими орехами.
   Расспрашивать беженцев  было  трудно  -  напуганные  люди  не  хотели
задерживаться в двух диа от границы  и  уходили  в  глубь  Арции.  Роман
понял,  что,  останавливайся  он  на  ночлег  в  придорожных  трактирах,
давным-давно узнал бы новости, но он слишком спешил. Спешил и опоздал.
   Последняя  весть  пришла  из  Таяны   дней   восемь   назад.   Бывший
?Серебряный? сумел не только сам спастись, но и вывезти беременную жену.
Больше новостей не поступало. Зато к вечеру того же  дня,  как  в  Белом
Мосту  объявились  последние  беглецы,  на   границе   стали   возводить
сторожевые  вышки,  рубить  и  жечь  кустарники.  Сейчас  работы   почти
закончены, и в Таяну и из  Таяны  не  прошмыгнет  и  мышь.  Единственное
место, оказавшееся не по зубам таянским стражникам, - Кабаньи  топи,  но
они и так непроходимы. При этих словах красивые губы Романа  помимо  его
воли скривила усмешка. Теперь он знал, что делать. Он найдет кого-то  из
Хранителей, с их помощью Болотную матушку, она не откажет ему в  помощи,
а там... Он не загадывал, что будет потом.

2228 год от В. И. Вечер 1-го дня месяца Собаки.
Таяна. Высокий Замок.

   Марита больше не плакала - слез не осталось. Кошмар,  в  котором  она
оказалась, не прекращался. Прошлая жизнь рухнула.  Роман  уехал.  Герцог
Рене исчез. Отец, Шандер, Стефан мертвы. Убиты с  ведома  и  по  приказу
короля, служение которому  для  Гардани  было  смыслом  жизни.  Белка  в
Эланде, принцесса  предала  всех,  а  Михай...  Михай  наигрался  с  ней
вволюшку и выбросил на кухню оттирать котлы и сковородки.  Слова  своего
он не сдержал, Мику все равно убили. И никто, никто, никто не помог  ей.
Девушка сидела в углу кухни, молча смотря на огонь. Старая  Нэнна  этого
усиленно  не  замечала,  хотя  обычно  в  ее  владениях  не  дозволялось
бездельничать. Поглощенная своим горем, Марита не  могла  знать,  что  и
Нэнна, и другие кухарки  старательно  оберегают  ее  от  глаз  кухонного
пристава и нового дворецкого. Видела бы она, сколько  слез  проливают  в
Людской по погибшим, как втихаря в тюремное  варево  подкладывают  куски
пожирнее  да  повкуснее...  Марита  уже  давно  ничего  вокруг  себя  не
замечала. Сегодняшний день принес ей новый ужас - осознание  собственной
беременности.  Она  носила  под   сердцем   дитя   Михая   -   чудовища,
клятвопреступника, убийцы! Смешать кровь палача и жертвы?! Этого  нельзя
допустить. Жизнь так ужасна, а крепостная стена высока.... А внизу шумит
глубокая и быстрая Рысьва.
   Девушка решительно встала и вытерла  слезы.  Прошла  в  каморку,  где
спала прислуга, и открыла свой сундучок. Когда  Нэнна  каким-то  образом
спасла ее вещи, Марита даже не обратила  на  это  внимание,  но  сейчас,
собравшись разом покончить со  всем,  решила  одеться,  как  и  положено
дочери эркарда и свояченице графа Гардани. Тщательно отмыла въевшуюся  в
руки  грязь,  расчесала  смоляные  волосы.  Хотела  заплести  косу,   но
раздумала - она уже не девственница. В  зеркало,  вделанное  в  откидную
крышку ларца, смотрело незнакомое  бледное  лицо  с  огромными  глазами.
Может быть, позаимствовать у  кого-то  румяна?  Нет,  не  стоит.  Марита
тщательно отобрала все лучшее - рубашку, платье,  пояс,  нитку  крупного
жемчуга, который подарил ей Шандер, букетик сапфировых цветов - память о
герцоге Рьего. Марита вспомнила, как Рьего предлагал ей уехать с Белкой,
а она отказалась. Господи Всеблагой, почему она не послушалась?! Ты, моя
милая, хотела дождаться Романа? Вот и дождалась!
   Марита с трудом, но отогнала образ золотоволосого  рыцаря.  Если  она
будет думать о нем, то не сможет исполнить то, что должна. Больше  этого
сделать некому.  Все  они,  сильные,  умные,  красивые,  мертвы.  А  она
осталась. Марита приколола в волосы сапфировые цветы, затянула узорчатый
поясок. Хвала Великомученику Эрасти, он еще сходится  на  талии.  А  это
что? Ключ? Откуда  это  сюда  попало?  Наверное,  Мика  пошутил.  Марита
смотрела на свидетельство братишкиных шалостей и чувствовала, что  этого
она  перенести  не  в  состоянии.  Выходка  мальчонки,  уже  месяц   как
растерзанного горными гончими, ее добила. Но потом девушку словно что-то
ударило! Это же ключ от зверинца!  Значит,  она  сумеет  отомстить.  Это
надежнее, чем кухонный нож в ее неумелых руках. Спасибо тебе, маленький!
   Таянка сняла с гвоздя темный плащ, чей он - уже неважно, и  крадучись
выбралась из каморки. Дворец спал тяжелым, пьяным, неопрятным  сном.  Ее
никто не окликнул, да и чего бояться им, новым хозяевам на третьем дворе
Высокого  Замка,  охраняемым  стенами,  рвами,  ловушками,   чудовищными
горными псами и здоровенными  стражниками-гоблинами.  Прежние  защитники
Таяны или уничтожены, или бежали. О ней, беременной племяннице  умершего
в  тюрьме  капитана  ?Серебряных?,  забыли  и   думать.   Марита   тенью
проскользнула под окнами и свернула в тупичок. Остро запахло  хищниками.
Ключ не подвел -  калитка  приоткрылась,  и  темная  фигурка  скользнула
внутрь.
   Пробираясь мимо рядов клеток, она боялась только одного -  вдруг  она
опоздала. Оказалось, нет. Хвала Эрасти,  Преданный  на  месте.  Огромная
рысь смирно лежала, положив голову на лапы. Казалось,  она  дремлет,  но
девушка, сама пребывавшая в шкуре запертого в клетку зверя, чувствовала,
что чудовищная кошка только притворяется  спящей,  но  каждая  ее  мышца
готова к  прыжку.  На  мгновение  Марита  задумалась,  подпустит  ли  ее
Преданный. Решила рискнуть. Рысь уже не делала вида, что спит, а  сидела
столбиком - черный силуэт с горящими неистовым желтым огнем  глазами  на
фоне черного же безлунного неба. Кольнула мысль - зверь понимает,  зачем
она пришла, а значит, не нападет. Это было глупо, но девушка  заговорила
с рысью, как с человеком. Она так давно ни с кем не говорила.
   - Кот, я сейчас тебя отпущу и проведу  во  дворец.  Ты  должен  найти
короля и Михая. Ты любил Стефана, а они его убили. А потом всех,  кто...
Рысь, родной, отомсти за нас. Ты можешь. Я... я даже не найду их  там...
Перерви им глотку. Они не должны жить. Рысь, знаешь, что делал  со  мной
Михай? Он говорил, что мне за это отдадут Мика... И отдали, разорванного
на куски. А Шани убили. Они сказали, что он сам умер. Но я знаю, что его
убили... Из-за меня. Если б тогда Шани не избил Годоя, а я все  равно...
Рысь, я не могу жить, у Михая не должно быть сына. Но  я  должна  знать,
что он тоже мертв, как и отец, и Стефан. Рысь, ты ведь убьешь их?
   Пестрый кот с кисточками  на  ушах  молчал,  когда  она  расстегивала
железный ошейник. Под грубой  кованой  полосой  тонкие  пальцы  нащупали
другой, его Марита снимать не стала - пусть носит как цамять о  Стефане.
Время близилось к полуночи. Огни во дворце погасли почти все. Два легких
силуэта, женский и кошачий, скользнули  к  черному  ходу.  Их  никто  не
остановил - слуги  спали,  стражники  пили,  а  гоблины  охраняли  Замок
снаружи, до внутренних дворов им дела не было.
   Марита очень бы удивилась, узнав, что в ее постели в этот  миг  лежит
сооруженная из тряпок  кукла.  Нэнна  подозревала,  что  девочка  плачет
где-нибудь в уголке, и решила ее избавить хотя  бы  от  угроз  кухонного
пристава, уже неделю как проверявшего, все ли на  месте  в  час  тушения
огней. Дверь  открылась,  даже  не  скрипнув,  -  за  несмазанные  петли
кухонные мальчишки расплачивались исполосованными спинами,  и  Марита  с
Преданным оказались в служебной части  Дворца.  Здесь  никого  не  было.
Стражники не считали нужным портить себе ночь из-за каких-то  кухарок  и
прачек и собрались в малой поварне. Оттуда тянуло жареным мясом и вином,
слышались взрывы грубого  хохота.  До  окованного  бронзой  люка,  через
который горячие яства поднимались в Малую Трапезную, Марита и  Преданный
добрались без приключений. С  трудом  откинув  тяжелую  крышку,  девушка
заглянула в  темное  отверстие.  Нет,  ей  здесь  не  подняться:  а  вот
Преданный... Рыси, они же большие кошки, а кошке забраться наверх ничего
не  стоит.  А  дальше...  Пусть   Святой   Эрасти   поможет   свершиться
справедливости. Девушка присела и уставилась в раскосые желтые глаза:
   - Рысь, я дальше не пойду с тобой. Найди  короля  и  Михая.  Найди  и
убей! А потом беги в свой лес! И... прощай! Ну, вперед.
   Она резко выпрямилась, с надеждой  глядя  на  любимца  Стефана.  Рысь
какое-то мгновение сидела  неподвижно,  потом  встала  на  задние  лапы,
положив передние на плечи девушки, словно обнимая. Марита почувствовала,
как к ее  щеке  прижалась  пушистая  звериная  морда,  затем  Преданный,
коротко рыкнув, собрался в комок, в шахте послышался  шорох,  затем  все
стихло.
   Марита выскользнула из дворца тем же путем, что и вошла, и  поднялась
на стену у Рассветной башни. Внизу плескалась невидимая  Рысьва,  мерцал
огонь на ратуше Гелани и костры стражников на перекрестках. Прямо  перед
девушкой  темнели  стены  дворца.  Дочь  эркарда  прикинула,  где   окна
королевской  опочивальни  -  темные  провалы  на  темной  стене   только
угадывались. Сейчас и отсюда ее затея  казалась  безумием.  Зверь  может
защитить хозяина, разыскать кого-то по следу, не пустить в  дом  чужака.
Но как он в путанице комнат  отыщет  нужную,  как  проникнет  туда,  как
догадается, кого убивать? Король Марко не сделал ему ничего плохого... А
Михай, того он и вовсе не видел. Тем не менее  Марита  решила  дождаться
рассвета. В конце концов,  она  просто  в  последний  раз  посмотрит  на
солнце. Свершить же правосудие своей рукой она не в состоянии. Даже  яд,
если бы она его и достала, не попал бы в пищу тем, кого  она  ненавидит.
До этого его приняли бы  повара,  стражники  и  дети  опальных  нобилей,
пробующие королевские кушанья. Король с Михаем  тщательно  берегли  свои
жизни.
   ...Звезды совершали свой извечный ночной  путь.  Вот  над  горизонтом
поднялось созвездие Лебедя с красиво изогнутой шеей из  четырех  голубых
звезд. Шандер как-то говорил, как они называются, но она забыла.  А  вот
на востоке вспыхнуло  темно-красное  ?Сердце  Дракона?  -  звезда  Айкса
Радабелла и рядом с ней сверкающая Амора - утренняя звезда, предвестница
рассвета. Марита не отрывала взгляда от начинавшего светлеть неба, когда
прозвучал первый крик. Затем другой. Вспыхнули факелы,  в  темных  окнах
беспорядочно мельтешили огни, а затем в Замковом иглеции гулко и страшно
ударил Черный колокол. Один... два... Восемь... Тринадцать! Король умер!
   "Умер,  -  прошептала  Марита.  -  Хвала   тебе   Эрасти,   заступник
справедливости. Умер! Умер!!!?
   Михай Годой взглянул на стену совершенно случайно и замер, как громом
пораженный. На фоне темно-синего, усыпанного крупными осенними  звездами
неба  вырисовывалась  тоненькая  фигурка  с  поднятыми  вверх  руками  в
исступленном жесте пророчицы. Облако волос развевал резкий горный ветер.
Душу  тарскийского  господаря  сжал   темный   ужас.   Илана   оказалась
смекалистей.
   - Куур!  -  окликнула  она  десятника  гоблинской  стражи!  -  Видишь
безумную на стене? Взять ее!
   Гоблины неслышными волчьими прыжками устремились вперед. Они видели в
темноте не хуже  кошек  и  не  нуждались  в  факелах,  однако  Михай  им
строго-настрого велел не показывать своих отличий от людей, дабы до поры
до времени хозяев Таяны не обвинили  в  Запредельном  колдовстве.  Шорох
сорвавшегося со  стены  камня  вывел  Мариту  из  транса,  и  она  резко
оглянулась. Свет факелов отразился в бездонных глазах,  превратив  их  в
черные звезды,  заиграл  на  бриллиантах  и  сапфирах  в  волосах.  Даже
начальник гоблинов на мгновение остановился, сраженной хрупкой  красотой
существа, замершего на краю бойницы, а когда пришел  в  себя,  было  уже
поздно. Звонко выкрикнув имя Романа, Марита шагнула вниз.

2228 год от В. И. Вечер 1-го дня месяца Собаки.
Старая Таянская дорога.

   Роман огляделся. Вокруг расстилались поля, осеннее солнце не жгло,  а
приятно  грело,  воздух  был  прозрачным  и  свежим.   Заросшие   травой
золотистые пологие холмы казались  старинной  чеканкой,  далеко  впереди
темнела кромка чахлого леска, за которой начиналось  царство  болотницы.
Человек наверняка ничего бы не заметил, но эльфы слишком тесно связаны с
природой, чтобы не  ощущать  внезапно  нахлынувшей  пустоты,  словно  из
окружающих полей и лугов ушла душа.  И  трава  на  обочинах  была  более
тусклой и пыльной, чем за грядой холмов, что он  перевалил,  и  несжатые
колосья выглядели какими-то взъерошенн