к двинется навстречу, и  Мальвани
сможет разбить его западную армию и соединиться с нами.  А  если  Саброн
лжет, мы отправимся к Табиту, или же маршал подойдет к  нам.  Вместе  мы
разгрызем Кер-Септим, как орех, и дальше пойдем вместе. Марта, эту войну
мы не сможем проиграть, даже если захотим. А что за третье дело?
   - Третье? - засмеялась герцогиня. - Право, я  уже  забыла.  Или  нет,
вспомнила. Я хочу выпить с тобой за твое счастье.
 
2886 год от В.И. 
2-й день месяца Влюбленных. 
Ифрана. Авира. 
 
   "...  повторяю,  благочестивая  сестра,  нужно  остановить  войну   и
вынудить Филиппа уйти из Ифраны, во сколько бы это  ни  обошлось  королю
Жозефу. Благодатным землям нужен мир..."
   ...а тебе, дрянь ты эдакая, не нужна  сильная  Арция,  -  со  злостью
подумала бланкиссима Данута, глядя на письмо Ее Иносенсии.  Если  Филипп
сломает шею Пауку, Джакомо не продержится и года, Тодор ляжет на брюхо и
начнет вилять хвостом, а дарнийцам на все плевать, кроме  торговли.  Эти
даже на протекторат согласятся, лишь бы к ним  в  карман  не  лезли,  но
империя Тагэре Предстоятельнице не нужна...
   Данута  задумалась.  Она  ненавидела  Анастазию,  обманувшую   сестер
кажущейся беспомощностью, а  затем  уничтожившую  одну  за  другой  всех
сильных соперниц. Последней была  Дафна,  якобы  убитая  сыном  герцога,
бежавшим в Арцию, но ифранская бланкиссима не сомневалась,  что  сделано
это было по поручению Ее Иносенсии. Недаром та  прикрыла  изгнанников  и
выставила убитую еретичкой и  чернокнижницей,  хотя  Дафна  пользовалась
магией не больше, чем фей-вэйские сестры.  Это  было  знаком  того,  что
никакой пролив и никакая осторожность (а Дафна в Фей-Вэйе  не  бывала  с
тех самых пор, как Елена, вернувшись  оттуда,  слегла  якобы  с  сильной
простудой и скончалась за какую-то кварту) не спасут.
   Если Анастазия захочет убить, она убьет, а  то  и  опозорит.  С  этой
змеей лучше не спорить, хотя в данном случае  приказ  лишь  подтверждает
то, что ифранка намеревалась сделать сама. Данута не очень разбиралась в
воинском  деле,  но  даже  она  понимала,  что  Жозеф  не  справится   с
объединенной армией Арции и Оргонды, которой командовали Анри Мальвани и
Филипп Арцийский, победивший самого Короля Королей. Правда,  злые  языки
болтали, что на деле и Рауля ре Фло, и  Агнесу  разбил  горбун,  но  это
ничего не меняло. Герцог Эстре был вместе с братом, так что полководцы в
любом случае были в сборе. Филипп и Марк не могут не  понимать,  что  на
сей раз судьба на их  стороне.  Уговорить  союзников  отступиться  будет
потруднее, чем вырвать кость из собачьей пасти. Как бы то ни  было,  для
начала следует поговорить с Жозефом.
   Бланкиссима  уселась  за  низкий  столик   и   пододвинула   к   себе
чернильницу, но написать ничего не успела. Вошедшая  сестра  доложила  о
том, что прибыл посланец от Его Величества. Данута нервно расхохоталась.
Объяснение могло быть лишь одно - король хочет мира  и  нуждается  в  ее
посредничестве. Воистину судьба может впрячь в одну тачку крысу, кошку и
собаку. Она, Жозеф и Анастазия друг друга не терпят, но им нужно одно  и
то же. Филипп Четвертый должен вернуться в Арцию.
 
Нэо Рамиэрль. 
 
   У Аддара  были  серьезные  зеленые  глаза  и  вьющиеся  волосы  цвета
червонного золота, куда более длинные, чем у  эльфов  Тарры.  Солнечные,
похоже, свято придерживались старинных обычаев.  Отсюда  и  неоседланные
лошади, и длинные волосы,  забранные  назад  при  помощи  заплетенных  у
висков тоненьких косичек, и яркие туники. Лебеди когда-то были такими же
или почти такими же. Роман уже знал, что их провожатый - сын  Солнечного
короля и погибшей королевы, сам напросился охранять рубежи Долины Света.
Аддар считал бесчестным прятаться за свое положение наследника,  к  тому
же ему нравилась походная жизнь.  Настоящей  войны  Солнечный  принц  не
видел, но голова его была до отказа  напичкана  старинными  легендами  и
смутными мечтаниями о великих подвигах во славу Света и Добра.  К  людям
он относился со снисходительной теплотой, как  к  неразумным  детям  или
забавным животным, порученным его покровительству.
   Рамиэрль узнал, что  мир,  в  котором  они  с  Норгэрелем  оказались,
называется Луциана, и это один из Пяти миров Света, которым правят боги,
ведущие постоянный бой с темными властителями Бездны. Перворожденные  по
желанию великого Арцея живут рядом с  людьми,  младшими  детьми  Творца,
оберегая их от зловредного влияния Тьмы и обучая необходимому. У  Долины
Света  с  владыками  смертных  добрые  отношения,   наследники   королей
воспитываются у эльфов, а эльфы время от  времени  навещают  Луциану,  к
великой радости ее жителей.
   То, что великая радость имеет место быть, Рамиэрль уже убедился, хотя
в нарисованную Аддаром благостную картину никоим образом  не  вписывался
полный ненависти взгляд черноволосого стрелка.
   - Аддари, - Рамиэрль говорил небрежно и спокойно, -  а  бывают  среди
людей такие, которые не любят наш народ?
   - Некоторые души попадают в сети Бездны, -  Солнечный  вздохнул,  ему
явно было неприятно говорить об этом,  но  природная  правдивость  взяла
верх, - их ищут рыцари Солнцецвета, которых обучает брат моего отца.
   - И многие из смертных решаются на бунт?
   - Их мало, но Тьма шевелится, ее тлетворное влияние порой проникает и
в Луциану.
   Тридцать пять весен  назад  брат  одного  из  королей  Луцианы  Таир,
предавшись Тьме, поднял восстание против золотых  паладинов  и  чуть  не
изгнал  их  из  королевства.  Мы  были  вынуждены  вмешаться.  Таир  был
уничтожен, его войско разбежалось но потом  зло  вновь  подняло  голову.
Недавно в Долину попытались проникнуть люди,  решившие  убить  владычицу
Ильгэйбэ. Их низвергли в Бездну к их хозяевам, но я  хотел  бы  услышать
ваш рассказ, дорогие гости. Мы были  уверены,  что  кланы  падших  богов
давным-давно мертвы.
   - Падших?
   - Разве вы не помните, что некогда было семеро Светозарных  но  затем
двое вступили на тропу Тьмы. Отец говорил, что первым  их  деянием  было
истребление дарованных им Престолом Света в спутники эльфов.
   Роман не счел нужным начинать  рассказ  о  событиях  в  Тарре.  Аддар
нравился разведчику, но то, что он рассказал, более  чем  настораживало.
Если Адена и Ангес в Луциане заняли  то  место,  которое  клирики  Тарры
отдали придуманному ими  же  Антиподу,  подводить  Солнечных  к  решению
помочь нужно очень и очень осторожно.
   - Нас осталось очень мало, - это была правда, хоть и  не  вся,  -  мы
были заперты в мире, покинутом богами, и лишь сейчас мне и моему  родичу
удалось найти тропу, которая привела нас сюда.
 
2886 год от В.И. 
8-й день месяца Лебедя. 
Ифрана. Кер-Септим. 
 
   К сожалению, Его Величество король Арции в последнее время  пришел  к
выводу, что зрелище королевского гнева благотворно влияет на  подданных.
Возможно, так оно и было, но только в тех случаях, когда все зависело от
короля. Александр был убежден, что рычать и сжимать кулаки, если  ты  не
можешь немедля исправить  положение,  унизительно  и  глупо.  Но  Сандер
прошел хорошую школу сдержанности, ему  с  его  горбом  нужно  было  или
хранить ледяную невозмутимость, или превратиться в  любимое  развлечение
Жоффруа.  Обласканный  удачей  красавец  Филипп,  никогда   не   знавший
насмешек, перед лицом неудач оказался куда уязвимее. Когда граф Саброн и
не подумал исполнить обещанное, король впал в неистовую ярость,  которая
заставляла придворных опускать голову и  прятать  глаза,  но  отнюдь  не
обрушила стены Кер-Септима.  Хорошо  хоть,  буря  продолжалась  недолго,
Филипп взял себя в руки и велел  всем  военачальникам  собраться  в  его
палатке.
   Когда  Сандер  с  предводителем   дарнийских   наемников   господином
Игельбергом, в этом походе, к обоюдному удовольствию, вновь  оказавшимся
под началом герцога Эстре, вошли к королю, тот  был  хмур,  как  осенняя
туча, но спокоен. Зато Реви и Аганн явно не находили себе места.  Гастон
Койла  казался  встревоженным,  Стэнье-Рогге  улыбался,  но  близко   по
саженные глазки бегали из стороны в сторону,  как  мышата.  Отец  Одуэна
хранил бесстрастие, но Александр слишком хорошо его знал, чтобы  понять:
граф Гартаж готов к серьезной схватке. Затесавшийся среди военачальников
толстый епископ Клавдий самим своим присутствием напоминал, что  Евгений
тяжело болен и  не  отпускает  от  себя  своего  преемника.  Жаль,  Жорж
Мальвани с его воинскими талантами куда как пригодился бы, а вот  братца
Жоффруа лучше было бы оставить в Арции. Герцог Ларэн опять был  пьян,  и
Сандеру стало противно и стыдно.
   Молчание  затягивалось.  Наконец  Филипп  хмуро  сообщил,  что  Жозеф
выступил с большой армией из Авиры и быстро движется к реке Ньер.
   - Если поторопиться, мы успеем соединиться  с  Мальвани  раньше,  чем
Паук доберется до своих, - тихо сказал Эжен Гартаж.
   Граф был прав, но он и ошибался.  Без  сомнения,  объединенная  армия
Оргонды и Арции разбила бы разделенное на две  части  ифранское  войско,
тем паче Жозефу и его генералам с Анри было не  тягаться.  Беда  была  в
другом. Филипп не хотел отдавать победу ни в руки Марка, ни тем более  в
руки отцовского друга. Король прекрасно понимал,  что,  соединись  он  с
армией Мальвани, все скажут, что это он был при оргондцах и  маршале,  а
не они при нем, а любое сопоставление с Шарлем и его сподвижниками  было
для Филиппа как нож острый.
   Эжен по праву считался прекрасным воином и неплохим  полководцем,  но
царедворец и политик  из  него  был  никудышный.  Граф  почитал  главным
разбить врага, слава  победителя  его  волновала  в  последнюю  очередь.
Александр был с ним полностью согласен, но он слишком хорошо знал  брата
и понимал, что худшего начала нельзя было и придумать.
   - Я не собираюсь плясать под дудку Марка, - хмуро сообщил  Филипп,  -
мы не для того пришли к Кер-Септиму, чтобы пятиться к Табиту, потому что
так захотелось моему шурину.  Да  и  негодяя  Саброна  нельзя  оставлять
безнаказанным.
   - Ваше Величество, - голос  Стэнье-Рогге  источал  мед,  -  предатель
заслуживает самой страшной кары.  Нужно  взять  Кер-Септим  и  следовать
первоначальному плану.
   - Прекрасно сказано, Рогге, - хмыкнул Койла, - не  возьмешься  ли  ты
сам за это дело? А я на тебя посмотрю.
   - Рогге - трус, - объявил Жоффруа и захохотал.
   - Замолчите, герцог, - рявкнул король. Хвала святому Эрасти,  здравый
смысл у брата все-таки был. - Город с налета не взять, а на осаду у  нас
нет времени. Сейчас нет. Но я не буду  я,  если  не  доберусь  до  этого
мерзавца. Теперь о  Пауке,  Я  смогу  одержать  победу,  причем  великую
победу, и без помощи Марка. Мальвани, надеюсь, не позволит уйти с Табита
западной ифранской армии, а я перехвачу восточную вместе с  его  немытым
величеством. Мы разобьем Жозефа, позволим Марку добить его генералов,  а
потом я вернусь и отверну голову Саброну. Для нас главное - внезапность.
Пусть Паук думает, что мы сидим под Кер-Септимом, а Марк - что  мы  идем
на соединение с Мальвани. Эстре!
   - Да, Ваше Величество.
   - Останешься  здесь  с  теми,  кого  собрал  во  Фло  и  Мальвани,  и
дарнийцами. Покончим с крысами, займемся мышами.
   Александр мог бы возразить, что не стоит дробить силы, Саброн  никуда
не денется, а о том, что они ушли от Кер-Септима, Паук так и так узнает,
но промолчал. Филипп закусил удила, в  таком  состоянии  спорить  с  ним
бесполезно. Оставалось надеяться, что с восточной армией Ифраны брат все
же справится, да и Саброн нуждался в присмотре. В городе было достаточно
воинов, которые могли ударить в тыл арцийской армии. Возможно, Филипп  и
прав, по крайней мере, Александр постарался себя в этом убедить.
 
Нэо Рамиэрль. 
 
   Чертоги  Эльрагилла  были  воистину  величественными  и  прекрасными.
Золотистый замок на покрытом чайными розами холме казался  изваянным  из
солнечного света. Стены с узкими, высокими зубцами и  башни,  изящные  и
соразмерные,  отнюдь  не  производили  впечатления  грозных  укреплений,
каковыми, без сомнения, являлись. Мост был спущен,  ворота  открыты,  их
ждали. Только приобретенная с  годами  невозмутимость  позволила  Роману
сохранить бесстрастное выражение, когда  он  увидел  исходящее  изо  рва
сияние, словно вместо воды тот был заполнен слепящим полуденным  светом.
Разведчик почувствовал на  себе  взгляд  Аддара,  Солнечный  принц,  без
сомнения, хотел знать, какое  впечатление  произвел  на  пришельцев  его
родной дом. Рамиэрль выразил приличествующее случаю восхищение, но  так,
что со стороны казалось: гость  вежлив  и  хорошо  воспитан,  но  никоим
образом не потрясен.
   За ажурными воротами, столбы которых венчали сверкающие  шары,  лежал
широкий двор. Журчали фонтаны, тянулись к солнцу алые и  желтые  венчики
цветов, шелестела пышная зелень. Внутренность замка поражала  богатством
и  изысканностью,  но  Роман  отчего-то  вспомнил,  как  вечность  назад
оказался в горном приюте, и сердце сжалось от тоски  по  давно  ушедшим.
Тогда он сразу почувствовал себя  среди  своих  хотя  до  этого  почитал
гоблинов врагами. Здесь были родичи, но на душе было тревожно.
   К реальности его вернул какой-то странный звук, похожий  одновременно
на писк, стон и рычание, Роман вгляделся и понял, что отнюдь  не  все  в
обители Эльрагилла пронизано гордой, светоносной красотой.  У  основания
широкой мраморной  лестницы,  ведшей  на  украшенную  статуями  террасу,
темнело  что-то  совершенно  неуместное  в  столь  дивном  месте.  Глаза
смертных наверняка видели лишь угольно-черный провал, но  эльф-разведчик
почувствовал сильнейшие сторожевые заклятия, перекрывавшие выход кому-то
или чему-то, таящемуся во тьме.
   По взгляду, брошенному на него Аддаром, Рамиэрль понял, что Солнечный
ждет вопроса. И правильно ждет, разведчику и впрямь было любопытно, и он
с удовольствием дал хозяину повод рассказать о местных чудесах.
   - Здесь заключено порожденье Бездны, захваченное и  укрощенное  утром
нашего мира. Присутствие Тьмы тревожит и не дает забывать о  таящейся  в
Бездне угрозе. Силы зла отброшены, но не побеждены, и вой этого создания
напоминает ныне живущим о великих битвах  былого  и  о  том,  что  между
тысячами жизней и нашествием Тьмы находятся лишь мечи Света.
   - Можно взглянуть на пленника?
   - Это лучше всего сделать с Террасы  Мечей,  но  ты  вряд  ли  что-то
увидишь. Тварь не  любит  подниматься  близко  к  поверхности,  так  как
солнечный огонь губителен для темного пламени глубин.
   Рамиэрль не заставил себя упрашивать.  С  высоты  террасы,  по  углам
которой в разных позах лежали неизбежные  львы,  а  ограда  представляла
собой золотистые мечи, соединенные причудливыми цепями, и  впрямь  можно
было заглянуть в темный провал. Воздух над ним дрожал и  переливался  от
барьерных заклятий, но в размытой  черноте  Нэо  разглядел  сгусток  еще
большей тьмы, окруженный едва заметным красноватым ореолом.
   - Какое оно маленькое! - Роман совсем забыл о присутствии  Норгэреля,
но тому тоже захотелось взглянуть на Темное пламя глубин.
   - Он укрощен и скован магической цепью, - пояснил Аддар, -  и  потому
кажется маленьким. Но это обманчивое впечатление. Если  его  освободить,
он начнет расти и наливаться силой, пока не превратится во всепожирающее
чудовище.
   - Что ж, в таком  случае  его  держать  здесь  неразумно,  -  заметил
Рамиэрль,  -  спящие  угрозы  имеют  обыкновение  просыпаться  в   самое
неподходящее время. Я сам был свидетелем тому. Побежденных врагов  нужно
или превращать в друзей, или уничтожать. Третьего не дано.
   - Это  слова  отчаявшегося  и  одинокого,  -  раздавшийся  голос  мог
принадлежать лишь повелителю, - но у нас еще будет время  поговорить  об
этом. Я приветствую вас  в  чертогах  Солнца,  потерянные  братья.  Я  -
Эльрагилл, владыка Долины Света, а это моя супруга Ильгэйбэ.
   - Добро пожаловать в наш дом, дети Луны. - Солнечная  владычица  была
прекрасна. Если бы Эанке  могла  вообразить  подобную  красоту,  она  бы
трижды подумала, прежде чем пытаться воссоединиться с ушедшими родичами.
А  Ильгэйбэ  задержала  на  пришельцах  внимательный  взгляд   бездонных
сиреневых глаз, и по тонкому лицу пробежало облачко грусти.
   - Вы много страдали, и это не прошло для вас  бесследно.  Я  чувствую
тревогу и боль, но их можно смыть в водах источника Солаэ. Но в  старшем
из вас таится Тьма. Пока она мала и незаметна, как зерно в земле, но  из
малого семени может вырасти огромное дерево... Ты привел к  нам  опасных
гостей, сын моего светоносного супруга.
 
2886 год от В.И. 
18-й день месяца Лебедя. 
Ифрана, Кер-Септим. 
 
   Кер-Септим был неплохо укреплен. По крайней мере, с тремя с половиной
тысячами, которыми располагал Сандер,  можно  было  говорить  только  об
осаде, даже не об осаде, а о том, чтобы, перекрыв входы и выходы,  ждать
возвращения  Филиппа.  Но  и  хорошая  армия  под  этими  стенами  могла
простоять долго. Саброн это, несомненно, понимал. Воды в городе  было  с
избытком,  равно  как  и  провианта,  и  стрел.  Несколько  раз  объехав
Кер-Септим и не заметив в стенах и наружных укреплениях видимых изъянов,
герцог подозвал господина Игельберга и распорядился подготовить все  для
длительного стояния. Командир дарнийских  наемников  согласно  кивнул  и
отошел, он был полностью согласен со своим  молодым  командующим.  Взять
Кер-Септим с налету невозможно, оставитъ  в  тылу  тем  более,  остается
устроиться поосновательней  и  ждать.  Вскоре  вокруг  закипела  работа.
Солдаты строили деревянные хижины, копали колодцы  и  траншеи,  насыпали
брустверы...
   Тагэре был спокоен. На Игельберга можно было положиться во многом,  а
в обустройстве военного быта  дарниец  и  вовсе  был  незаменим.  Работы
заняли чуть больше кварты, и  на  холме  возник  укрепленный  лагерь,  в
котором можно было смело зимовать. Впрочем,  Штефан  на  достигнутом  не
останавливался, все время что-то  совершенствуя.  Герцог  соглашался  со
всеми его предложениями, и наемники уже  предвкушали  приятные  осень  и
зиму с пивом, жареной свининой необременительным патрулированием,  после
которого так приятно возвращаться в тепло. Пережившие  не  одну  военную
компанию вояки полагали, что настоящее дело  начнется  в  месяце  Агнца,
когда город будет измотан осадой и тревожной  зимой,  а  основная  армия
покончит с ифранцами.  "Волчат"  такое  положение  дел  устраивало  куда
меньше, но они терпели, а Луи Трюэль и Сезар, перемигиваясь, поглядывали
на Александра, с утра до вечера мотавшегося по округе. Во время одной из
таких поездок внук Обена  внезапно  пришпорил  коня  и,  поравнявшись  с
Сандером, поинтересовался:
   - У меня такое впечатление, что ты предпочитаешь зимовать в городе, а
не под его стенами.
   - Угадал, - улыбнулся Сандер.
   - Бедные дарнийцы столько земли перерыли...
   - Зато и они, и Саброн уверены, что мы будем вести осаду.
   - Что ты придумал? -  Одуэн  Гартаж,  которого  вынужденное  безделье
бесило больше остальных, стал похож на гончую, увидевшую кровавый след.
   - В том-то и дело, что пока ничего. С нашими силами бросаться на  эти
стены безумие. Знай мы, что внутри,  возможно,  что-то  в  голову  бы  и
пришло.
   - Значит, надо посмотреть, - заметил Рафаэль.
   - Замечательная мысль, - хмыкнул Кресси, - как выразился отец Одуэна,
не возьмешься ли ты за это дело?
   - Разумеется, возьмусь, - Кэрна недоуменно посмотрел на  собеседника,
- потому и предложил.
   - У тебя, надо полагать, имеются крылья? - улыбнулся Этьен Ландей,  -
мы их обложили так, что оттуда даже таракан не выползет, но  и  туда  не
попасть.
   - Крыльев у меня нет, - развел руками мириец, - но они  и  не  нужны.
Нет того балкона, на который не поднялся бы байланте, если там есть кого
поцеловать...
   - Вряд ли тебе захочется целовать Саброна, - хмыкнул Никола Лагар,  -
да и стены эти повыше любого балкона.
   - Хороший байланте везде красотку  найдет,  а  стены..  Я  в  детс