я понимаю, ты сотворил то же, что и сейчас?
   - Да, и я не знаю, почему стрелы  не  сгорели  в  воздухе  а  ушли  в
никуда, и не понимаю, что же вырвало душу Лупе оттуда, куда ее  занесло,
- герцог покачал головой, - довольно долго я думал,  что  это  дело  рук
Романа, а то, что сделал он, наоборот плоды моих  усилий.  Но  когда  мы
виделись в последний раз, он спросил меня как раз об этом...
   - Могу тебе сказать одно - ты владеешь магией  эльфов,  но  когда  ее
используешь,  у  тебя  получается  нечто  особенное.  Ты   знаешь,   что
Полуденный Огонь, который ты зажег, должен быть синим, а не черным?
   - Нет, - отозвался Рене,  -  возможно,  это  связано  с  тем,  что  я
смертный...
   - Возможно, - эльф пожал плечами, - но  смертные  не  могут  овладеть
магией Светозарных, если только в них нет крови Звезд. Да, да!  -  Эмзар
прямо взглянул в глаза Рене. - И если бы я даже не знал о тебе  то,  что
знаю, достаточно было тебя увидеть, чтобы понять - ты не только  потомок
Перворожденных,  но  и  принадлежишь  к  Дому  Розы  клана  Лебедя.  Мне
непонятно, почему кровь Звезд заговорила именно в тебе, и никто этого не
знает, кроме Великого Лебедя, который рано или поздно осенит крылом всех
- и смертных, и бессмертных. Но ты должен это знать, равно как и то, что
имеешь право нести знак Розы и принимать участие в Светлом Совете.
   Маринер Рене Аррой спокойно выдержал взгляд нежданного родича.
   -  Я  думаю,  выспрашивать   подробности   моего   родства   с   вами
бессмысленно?
   - Отчего же, - Эмзар говорил без особого желания, но  твердо,  видимо
полагая необходимым объясниться до конца,  -  очень  давно,  задолго  до
того, как Руи Аррой <Руи Аррой - мятежный арцийский принц, родоначальник
династии Арроев Эландских> высадился в Эланде, моя мать  Залиэль  Ночная
Фиалка тайно покинула свой народ, и я могу лишь гадать, как сложилась ее
судьба. Спустя  две  сотни  лет,  когда  уцелевшие  Лебеди  окончательно
обосновались в Пантане, я предпринял попытку ее отыскать и не преуспел в
этом. Но в моей жизни было несколько ночей, проведенных со  смертной,  и
не могу поручиться, что эти ночи не принесли плода. Затем  и  мой  брат,
отец Романа, отдал дань желанию  вырваться  за  пределы  Убежища.  Более
полутора десятков лет его подругой была лесная колдунья из  рода  людей.
Затем она тайно покинула Пантану, и никому не  ведомо,  что  ее  на  это
толкнуло. Возможно, она не хотела, чтобы  возлюбленный  видел,  как  она
стареет, а может быть, она  поняла,  что  должна  стать  матерью,  и  не
пожелала, чтобы ребенок узнал о своем происхождении. Любая из этих  трех
нитей могла вплестись в твою кровь, герцог Рене. И я хочу, чтоб  ты  это
знал, а сейчас перейдем к неотложному.
   Герцог выслушал эльфа не дрогнув бровью. Он не  был  ни  поражен,  ни
обеспокоен,  впрочем,  представив,  как  Максимилиан  станет   объяснять
пастве, откуда в гербе будущего короля  Эланда  появилась  еще  и  белая
роза, адмирал не смог сдержать усмешку. Сам же он, как и все эландцы, не
придавал особого значение своей родословной, полагая, что судьба каждого
в его собственных  руках,  а  происхождение  -  дело  десятое.  В  жилах
маринеров бежала весьма причудливая смесь самых разных кровей, и то, что
среди прочих оказалась еще и эльфийская, интересовало герцога  только  в
том смысле, что это обернулось дополнительным оружием  в  виде  покорной
ему магии. К тому  же  мысли  эландца  были  заняты  вещами  куда  более
насущными, чем личная жизнь его отдаленных предков. Он должен был спасти
Эланд, да нет, не Эланд, все Благодатные земли, остальное его сейчас  не
волновало. Или почти не волновало... Рене тряхнул белыми  волосами  и  в
упор спросил:
   - Как вы здесь оказались, и кто здесь был до вас?
   Эмзар, похоже, был рад прекратить неприятный разговор.
   Эльфы шли в Эланд, чтобы принять участие в решающей битве на  стороне
Рене и Феликса. Некто, именуемый Ройгу, принял сторону Михая Годоя, или,
вернее, Годой вступил в союз  с  Ройгу.  И,  если  с  воинством  регента
эландцы еще могли справиться, то  с  Ройгу  было  не  совладать  обычным
оружием, а потому клан Лебедя должен  был  вспомнить  то,  что  когда-то
знали их предки, пришедшие вместе со Светозарными в этот мир.  Эмзар  не
был среди тех, кто  на  легендарном  Трагайском  поле  сокрушил  прежних
хозяев Подзвездного, и имел весьма смутные понятия  о  магии  последних.
Однако напасть, с которой им предстояло схватиться, пришла из  прошлого,
из тех эпох, когда о Светозарных никто и не думал, а земли молодого мира
топтали его прежние боги.
   Искра древней распри между Ройгу и сгинувшими повелителями  Всадников
Горды долго, слишком долго тлела в недр, Последних гор и  вот  вырвалась
наружу, став причиной пожара который некому гасить.
   - Всадники пока держатся, - Эмзар ничего не скрывал, -  я  говорил  с
одним из них, или, - поправился эльф, - он говорил со мной и  рассказал,
что знал сам. К сожалению, слишком мало Сила Ройгу растет с каждым днем,
сила Всадников сосредоточена лишь в  них  самих.  Они  поставлены  нести
службу еще до Оммовой битвы и забыты на тысячелетия.  Смена  не  пришла,
она и не могла прийти, потому что все погибли. Но даже в ту пору их пост
был лишь данью традиции. Они знали, что должны  остановить  Ройгу,  если
тот надумал бы вернуться, но для них это имя было легендой. К тому же  с
ними были их предводители и их боги, которые знали, что делать.
   Эстель Оскора, как ее называют в Пророчестве, разбудила  их,  вырвала
из  векового  сна,  впрочем,  они  и  сами  начинали  оживать,   видимо,
пробуждение Ройгу  оживляло  и  его  стражей.  Это  неудивительно,  если
учесть, что они ветки одного дерева. Видимо, - эльф невесело  улыбнулся,
- междоусобица знакома всем мирам и всем,  обладающим  разумом,  смертны
они или нет. Как бы то ни было, Всадники держат Горду, не позволяя Ройгу
пересечь некогда проведенную черту.
   - И потому Годой вынужден развязать  обычную  войну,  рассчитывая  на
земное оружие и своих гоблинов?
   - Да, но после гибели Всадников вся эта чудовищная  мощь  выплеснется
наружу, и остановить ее будет трудно, очень трудно...
   - Или невозможно? - прямо сказал Рене.
   - Не знаю, - эльф выдержал взгляд человека, - если это невозможно, мы
в этом убедимся. Но пока хоть кто-то из клана Лебедя жив, мы будем рядом
с людьми. Сила этой твари, я убежден,  зиждется  на  ритуалах,  подобных
тому, который мы  застали  здесь.  Отнимаемые  жизни,  боль,  страдание,
унижение - все это перерабатывается в силу, ибо нет боевого  волшебства,
разрушительнее созданного из чужих страданий и преждевременных  смертей.
И  я  не  сомневаюсь,  подобное  творится  сейчас  по  всей  Таяне,  ибо
обретающий  каждое  новолуние  кратковременное  материальное  воплощение
Ройгу питается этой силой и раз от разу становится сильнее. Он уже почти
сравнялся с Всадниками, но, даже погибая, они его  задержат.  Он  должен
будет залечить раны перед новым прыжком, а  для  этого  ему  понадобятся
тысячи новых жертв.
   Я  не  уверен,  но,  вероятно,  он   может   использовать   и   силу,
высвобождающуюся во время  сражений,  особенно  если  кто-то  из  воинов
осознанно посвятил себя его делу. А те, кого называют гоблинами,  всегда
хранили верность прежним  богам,  для  них  возвращение  Ройгу  означает
справедливое возмездие. Я ответил да твой вопрос?
   - Ответил, - Рене замолчал, задумчиво глядя впереди, -  что  ж,  если
этот Ройгу и его колдуны пока еще в Таяне, их можно застать врасплох.  И
они смертны. Я видел одного из них, - адмирал поморщился, - это было  не
очень приятное зрелище, но его удалось уничтожить, и сразу же рассеялось
и его колдовство.
   - Так часто бывает, - подтвердил Эмзар, - что ж, я согласен с  тобой:
застать их врасплох - это выход, более того, выход единственный. Решено,
мы пойдем с вами и посмотрим, так ли сильно это существо, как  говорится
в Пророчестве.

Эстель Оскора

   Я смотрела на море из облюбованного мной узкого оконца. Мне нравилось
это место и открывающийся с него вид, да  и  Рене,  когда  тот  бывал  в
Идаконе, я часто встречала его именно здесь. Видно, ему тоже  полюбилась
белая скала, похожая  на  затаившуюся  кошку,  в  позеленевшее  подножие
которой бились самые высокие в бухте волны. Сегодняшний вечер был не  из
теплых, но мне отчего-то не хотелось уходить. Я стояла, обхватив  руками
предплечья, и жалела  об  обрезанных  прошлой  осенью  косах,  распустив
которые можно было бы обойтись без плаща. Следовало бы встать и принести
теплую одежду или, на худой конец, прикрыть створку-витраж  с  мчавшимся
куда-то неестественно узким кораблем с разноцветными парусами, но  я  не
могла заставить себя пошевелиться.
   На душе было мерзко и холодно, впрочем, после исчезновения  Рене  это
было моим обычным состоянием. Я не  очень-то  верила,  что  он  уехал  в
Гверганду,  хотя  это  и  выглядело  весьма  правдоподобно.  Даже  такой
невеликий стратег, как я, и тот понял бы - этот город-крепость  в  устье
Адены лучшее место для обороны. Именно  там  нужно  и  можно  остановить
моего дражайшего родителя, ни дна бы ему ни покрышки!
   На аденском рубеже шла напряженная, спешная работа.  Было  бы  вполне
естественным предположить,  что  в  столь  тайном  и  важном  деле,  как
строительство укреплений, без  Рене  не  обойтись,  но  я  отчего-то  не
верила, что он там, хотя своими глазами видела, как он уезжал... Я знала
адмирала не так уж и хорошо, он вообще был  из  тех  людей,  которых  до
конца не знает никто, но чувствовала, что мы чем-то схожи. Конечно, я ни
черта не понимала в этих их войнах, но слишком уж ценны были яйца,  чтоб
все их складывать в одну Гвергандскую корзину.
   Аденский  рубеж  был  основным,  но  оставались  еще  болота  Явеллы,
которые, как сказал Эор, "они не должны  перейти".  Конечно,  армия  там
незамеченной не прошла бы, да и не было в Таяне  никакой  другой  армии!
Мой богоданный батюшка вымел Таяну и Тарску  подчистую,  оставив  только
гарнизоны и заставы долженствующие держать в узде не слишком-то  к  нему
расположенный  народ.  Но  "они"  вовсе  не  означали  тяжелых  конников
вооруженных до зубов горцев или мушкетеров. "Они" могли  принадлежать  к
свите Белого Оленя. Да, первую свору я без особого труда прогнала, хотя,
если быть до конца честной, не было в  этих  псах  ничего  по-настоящему
опасного, несмотря на то что они погубили уйму народа, разбудив  древний
ужас, спящий почти в каждом. Рогатая  туманная  тварь,  схватившаяся  со
Всадниками, и Охотник, уничтоженный Астени, были пострашнее!
   Пока и во Внутреннем Эланде, и на берегах Адены было тихо и спокойно.
Слишком спокойно, на мой взгляд. Поэтому я не удивилась,  когда  куда-то
исчезли большинство "Серебряных" (меньшинство было приставлено ко мне  и
таскалось за мной как пришитое, стоило мне покинуть спальню). Выбор  был
неплох. Кому, как не таянцам, стоять на границе с  любезным  отечеством,
но что они сделают, если против них выйдут не воины, а туманная нежить?!
Лягут костьми, послав гонца, который может и не успеть?
   Я скрипнула зубами от  бессилья  -  если  кто-то  и  должен  защищать
Явеллу, так это я. Но для этого нужно признаться Рене  во  всем,  а  мне
куда легче и приятнее умереть. И вот я под надежной  охраной  любовалась
красивейшей из виденных мною скал, проклиная все на свете. Холод донимал
все сильнее, но я упрямо не уходила, словно чего-то ждала. И  дождалась.
По-эльфийски изящная фигурка легко переступила  через  подоконник.  Я  с
удивлением уставилась на незнакомца, в свою очередь тщательно изучавшего
меня. Это был юноша-эльф, бледненький, с  мягкими  пепельными  волосами,
закутанный в незаметный серый плащ, каких я в Убежище не видела.
   Точеные черты лица, огромные серебристые глаза, бескровные губы...  Я
поняла, что ошиблась - это создание не могло  быть  эльфом,  на  которых
Творец, или кто там их создавал, не пожалел самых чистых и ярких красок.
Незнакомец был словно бы соткан из всех оттенков серого, хоть и  обладал
правильными эльфийскими чертами и слегка раскосыми  глазищами.  Впрочем,
какое мне дело до расы, к которой принадлежал пришелец,  гораздо  важнее
знать, что ему нужно и каким образом он оказался в башне.
   Насколько я поняла соотечественников Романа и Астени, летать они  все
же не могли, хоть и владели силой, достаточной, чтобы, к примеру, пройти
по болоту, не увязнув в нем. Дело тут, как мне кажется, заключалось в их
дружбе с растениями, без которых трясины просто немыслимы. Зеленая магия
удерживала и Перворожденных, и их коней на поверхности, но уже  по  воде
они ходить не  могли  и  тем  более  не  умели  летать.  Я  смотрела  на
серенького гостя  со  все  возрастающим  любопытством,  но  без  страха.
Откуда-то я поняла, что это друг, и друг надежный, так не все ли  равно,
кто он и как тут оказался.
   Моя порченая кровь молчала - значит, к  тарскийским  тварям  пришелец
отношения  не  имел,  равно  как  и  к  родичам  Всадников.   Оставалось
надеяться, что он разговаривает, причем на языке, который я в  состоянии
понять. Так и оказалось. Существо великолепно владело арцийским,  и  оно
меня знало!!!
   -  Благословение  навеки  от  Стражей  Горды,  -  голос   юноши   был
приглушенным и каким-то простуженным, - помнишь ли ты, Дитя Осени,  свой
долг?
   Я ошалело молчала. Конечно, судьба распорядилась так, что я  родилась
в месяц Волка точнехонько на рассвете, но это еще не повод называть меня
Дитя Осени, так как в осень рождается едва ли не каждый  третий  -  ведь
месяц Звездного  Вихря  в  Благодатных  землях  испокон  века  почитался
месяцем свадеб.
   - Помнишь ли ты свой долг, Дитя Осени? - настойчиво повторил гость.
   - Почему ты меня  так  назвал?  -  мое  удивление  оказалось  сильнее
осторожности, вежливости и решимости слушать, а не говорить.
   -  Значит,  не  помнишь,  -  пришелец  печально  покачал  головой.  -
Сумеречная так и думала, но попытаться следовало!
   - Во имя Проклятого, -  я  вышла  из  себя  и  сама  не  поняла,  как
повторила любимую фразу Рене, вполне  приличествующую  адмиралу,  но  не
благородной даме, - чего я не помню?!
   - Откуда я знаю, - пожал плечами мой серый собеседник,  -  Сумеречная
этого тоже не знает, просто, когда в тебе заговорит кровь, ты вспомнишь.
Кровь в тебе есть, это точно, но она спит.
   - О чем ты? - я терялась все больше.
   - О памяти крови, - он посмотрел на меня,  как  на  слабоумную,  -  у
людей и эльфов она слабенькая, хоть и постоянная, а  вот  кровь  Прежних
помнит все, только просыпается лишь тогда когда не может не проснуться.
   - Раз она спит, поговорим о чем-то другом, -  я  сдерживала  себя  из
последних сил, - кто ты? Откуда? Зачем пришел?
   - Я Хозяин дороги из Таяны,  меня  еще  называют  Прашинко,  -  юноша
церемонно поклонился, - меня прислала Сумеречная передать Рене, что  ОНИ
направились к Явелле. Стражи Горды все еще слишком сильны для НИХ!
   Вот оно! Слово было произнесено. Теперь нужно было что-то делать,  но
что?
   - И что теперь делать? - глупо спросила я.
   - Не знаю, - так же глупо ответил Хозяин дороги, который таки состоял
в родстве с эльфами. Я вспомнила об этих существах - о  них  мне  как-то
рассказал Клэр. Прашинко помолчала добавил:
   - Надо что-то делать. Где повелитель Эланда?
   - Должен быть в Гверганде, - я ответила и поняла, что верю в  это  не
больше, чем в сказки  о  Звездном  Старце  <Звездный  Старец  -  детская
сказка,  согласно  которой  мифический  Звездный   Старец   каждый   год
поворачивает солнце на лето и в этот же день приносит всем подарки>.
   - Нет его там, - Прашинко передернул плечами, слови вспомнив о чем-то
неприятном, - я чуть там не вымок и никого не нашел. Его там  нет.  Есть
чужой с его лицом, но это не  он  -  ни  знания,  ни  крови,  ни  Жан...
браслета на руке.
   Так я и думала! Человек с глазами Эмзара не может  не  нести  в  себе
эльфийской крови, а все эльфы рождаются магами.  Рене  наверняка  что-то
смыслит в колдовстве, во всяком случае, выдать за себя  кого-то,  скорей
всего Шандера, он смог! Потому-то он и  не  удивился  моим  сказкам  про
амулет, что знал об эльфийской магии, но не знал ее пределов. И если  он
выдал кого-то за себя, то он мог выдать себя за... кого-то!
   Шани! Шани, ушедший к Восточной  границе,  даже  не  попрощавшись  со
мной. Он никогда бы так не поступил, если бы не было какого-то  подвоха!
Шани адмиралу верил, как себе, значит-значит, он придал графу свое лицо,
а себе взял обличье Шандера. Но раз так, ему что-то нужно во  Внутреннем
Эланде, а "они перешли Явеллу!".
   Я, видимо, переменилась в лице, потому что Прашинко робко спросил:
   - Ты знаешь, где он?
   - Да, - скрипнула зубами я, - и,  похоже,  ему  грозит  беда.  Он  во
Внутреннем Эланде!
   - Но там же болота, - с отчаяньем выдохнул Хозяин, - я  не  могу  там
его искать! Только если знать точно!
   Точно я не знала. Из Внутреннего Эланда в Таяну вела одна дорога,  но
тропинок было не счесть. Да и чем мог помочь этот вестник, даже найди он
Рене? Советом? Предупреждением? Магией?
   - Ты знаешь, кто это ОНИ? - спросила я, уже зная ответ.
   - Догадываюсь! Это те, что бродят у края Пантаны и Горды! Это страх и
беда.
   - Ты можешь что-то с ними сделать?
   - Я?! - бедняга даже стал менее серым от испуга. - Я не  могу  к  ним
приближаться, это сильнее меня... Только Сумеречная и Всадники, пока они
еще...
   - Что "еще"? - с ужасом выкрикнула я, вспоминая свои сны...
   - Ну, в общем, ничего, - сжал зубы  Прашинко,  и  я  поняла,  что  он
ничего больше не скажет.
   Что же там с Эором? Неужели все так .плохо? Хотя,  если  бы  Всадники
исчезли, ОНИ не стали бы искать обходных  путей,  по  крайней  мере  мне
очень хотелось в это верить. Но даже судьба Эора, и та волновала меня не
так, как опасность, грозящая Рене. Чтоб совладать с этими  тварями,  его
эльфийской магии не хватит! Что же делать?!
   Я проклинала себя за свою трусость, но сейчас нужно было думать не об
этом. Мне некому было рассказывать, кто я на самом деле, и я  так  и  не
научилась ни летать, ни вызывать в себе Силу....
   - Вообще-то, - Прашинко робко посмотрел на меня, -  есть  некто,  кто
может найти Рене везде, где есть вода.  Но  он  такой  страшный!  Только
Сумеречная может с ним справиться...
   - Постой, - я перебила бедолагу, - тогда возвращайся к Сумеречной,  и
пусть она найдет этого некто.
   - Это долго, - грустно сообщил пылевичок, - я хожу  быстрее  людей  и
обычных лошадей, но не быстрее ветра.
   - А кто это "некто"? - сама не знаю, зачем я это спросила, от  ответа
на этот вопрос пользы было не больше, чем от прошлогодних листьев.
   - Гиб, - последовал честный ответ, - Водяной Конь, - последние  слова
Прашинко произнес с  таким  выражением,  с  которым  в  Тарске  поминают
изгнанных из собственных кланов орков-разбойников. Но я уже все  поняла.
Я прекрасно помнила рассказ Ягоба о  том,  что  сотворил  Рене  в  Башне
Альбатроса,  и  в  этом  рассказе  немалое  место  отводилось   какой-то
немыслимой лошади, а на стене в  спальне  Рене  висела  уздечка,  меньше
всего похожая на изделие нынешних шорников.
   - Ты не знаешь, - я прямо-таки дрожала от  возбуждения,  как  вызвать
этого Гиба?
   - Это может Сумеречная и любой, единожды взнуздавший его.  Для  этого
достаточно опустить уздечку в живую воду и позвать.
   - "Живую" - это как?
   - Это которая свободная, -  охотно  объяснил  Прашинко,  море,  река,
болото, лужа... В ведро нельзя. Там вода оскверненная, -  но  я  уже  не
слушала.
   - Ты ведь бывал здесь, -  я  не  спрашивала,  а  утверждала,  слишком
многие вести из Таяны и  Фронтеры  Рене  узнавал  раньше  всех  мыслимых
сроков и возможностей.
   - Бывал, - не стал отпираться Хранитель.
   - Тогда ты знаешь его окно.
   Он  знал,  равно  как  и  то,  что  верхняя  часть  окна  никогда  не
закрывалась. Конечно, в  причудливые  отверстия  в  бронзово