л  спасти
сестру, хотя бы на него ополчились все клирики мира. Юноша тенью  крался
по прохладному коридору. По  обеим  сторонам  тянулись  запертые  двери.
Похоже, найти малявку сложнее, чем вытащить...
   Коридор круто сворачивал. Было тихо, и Рито рискнул  выглянуть  из-за
угла. Ага, похоже, он попал к апартаментам Дафны. Проход шире,  на  полу
ковры, а стенки расписаны какими-то  циалианскими  глупостями.  Одна  из
дверей распахнулась, пропустив тощую капустницу с подносом. Рито  совсем
вжался в стену, готовый,  если  что,  схватить  дуру  за  шею  и  слегка
придушить, чтоб не закричала, но непорочная  сестра  свернула  в  другую
сторону. В два прыжка преодолев расстояние до оставшейся открытой двери,
Рито скользнул в святая святых обители. Прихожая  Дафны  была  темной  и
большой, в углу  теплилась  лампада,  на  которую  целомудренно  взирала
святая. Несколько кресел, стол, покрытая  сукном  скамья,  под  которую,
если что, можно забраться, и сразу пять дверей.
   При всей своей импульсивности, Рафаэль никогда не  играл  в  кости  и
карты, предпочитая милостям судьбы честный бой  хоть  с  быком,  хоть  с
человеком. Однако теперь ему предстояло вытащить  одну  карту  из  пяти,
если, разумеется, Даро тут. В коридоре послышались шаги,  и  юноша  ужом
скользнул под примеченную скамейку. Вошли двое. Нет, сегодня судьба была
на его стороне.  Худосочная  циалианка  привела  с  собой  Даро!  Сестра
произнесла лишь одно слово, но, даже промолчи она, Рито бы ее  узнал  по
походке, по дыханию, по чему-то, чему  и  вовсе  нет  названия,  но  что
позволяет нам чувствовать присутствие близких. Из своего малоприглядного
укрытия он мало что видел, но слух у него был как у кошки.
   Даро и  ее  спутница  остановились  у  центральной  двери.  Циалианка
постучала громко и вместе с тем робко.  Низкий  голос,  который  Рафаэль
ненавидел с детства, буркнул что-то неразборчивое.
   - Послушница Доротея по зову бланкиссимы.
   Твари, девчонка же еще не приняла постриг! Они еще не должны забирать
ее имя, ведь имя последнее, что у нее осталось...
   - Пусть войдет, Иола. Скажи, чтобы нам не мешали.
   Скрип...  Открылась  и  закрылась  дверь.  Циалианка  зашаркала  вон,
старательно затворив за собой дверь, а вот это уже  со  стороны  комнаты
Дафны. Повернулся ключ, щелкнул замок, и настала тишина.  Рито  выбрался
из-под скамейки и задумался. Вряд ли камбала рискнет развлекаться  средь
бела дня в своих апартаментах. Мало ли кто может прийти. Наверное, опять
будет  приставать  к  малявке  с  Писанием.  Ладно,   он   подождет   за
занавесками, пока Даро поведут  назад,  и  запомнит  дорогу.  Удастся  -
поговорит, нет - вернется ночью. На всякий случай.
   Заявится камбала, пусть  пеняет  на  себя,  а  обойдется,  он  просто
переночует у сестры и уйдет до  вечера.  И  так,  пока  не  придет  "Сын
садана", а дальше... Дальше прощай, Мирия! Какими бы ни были пресловутые
маринеры, сестре всяко  будет  у  них  лучше,  чем  в  этом  склепе,  по
недоразумению именуемом божьим домом...
   План казался благоразумным  и  осуществимым,  и,  как  и  большинству
великолепных планов, ему не суждено было сбыться.  За  дверью  закричала
Даро, и в этом крике было столько ужаса  и  отвращения,  что  Рито  враз
утратил все свое благоразумие, которого, говоря по чести, было не так уж
и много. Дверь у бланкиссимы была хорошей, а вот замок  подгулял.  Дафна
навела на всех такой страх, что никому  и  в  голову  бы  не  пришло  ее
тревожить, когда она закрывалась у себя, и тем более  вламываться  в  ее
апартаменты.  А  вот  Рито  пришло.  Удар  ногой,  и  дверь  с   треском
распахнулась. Хрюкнул вырванный с мясом  замок,  закачалась  разорванная
цепочка. Две пары глаз уставились на юношу, белесые с ненавистью, черные
с безумной радостью и надеждой.
   Циалианка вскинула пухлую руку. То ли грозила,  то  ли  готовилась  к
заклятью, то ли просто испугалась, этого ни Рафаэль Кэрна, ни его сестра
так никогда и не узнали. Рито  был  быстр,  как  мангуст  или  мирийский
байланте, и он никогда не промахивался. Свистнул брошенный нож, и Дафна,
не успев даже вскрикнуть, грузно и некрасиво свалилась на пол.
 
2885 год от В.И. 
27-й день месяца Иноходца. 
Арция. Мунт. 
 
   Барон Эгон Фарни стиснул зубы. Рана была неопасной, но неудобной! Сам
виноват, раскрылся, как последний осел.  Нужно  собраться,  собраться  и
покончить с горбуном одним ударом. Хитрый финт, перекат, ложный замах  и
удар  в  сердце!  Но  сначала  сократить  расстояние.  Сократишь  тут...
Непростой противник, ох непростой, лучше с тремя обычными сцепиться, чем
с одним таким. Смотреть не на что, а  силища  медвежья,  и  скачет,  как
кошка... Проклятый! Ну да и не с такими справлялись... Барон отступил  и
внезапно бросился вперед в низком выпаде. Это был его коронный удар,  но
Тагэре опять ушел вправо. Он все время  уходит  вправо,  но  в  поединке
нельзя повторяться, следующий  раз  Фарни  его  достанет,  только  этого
следующего раза может и не быть. Барон  понимал,  что  слабеет,  дыхание
сбилось, в глазах стало темнеть... Если ничего не придумать,  он  сейчас
свалится здесь, как мешок. Проклятому  ублюдку  и  делать-то  ничего  не
нужно, только плясать и держать дистанцию.
   А Александр Тагэре давно усвоил, что во время боя  нужно  следить  за
глазами соперника. И он следил, тем паче здоровенный лумэновец  не  умел
скрывать ни своих намерений, ни своих чувств.  Сандер  легко  читал  его
мысли. Когда же понял, что побеждает,  ему  стало  чуть  ли  не  весело.
Весело, пока побелевший от потери крови верзила не бросился в последнюю,
отчаянную атаку. Это казалось безумием. Удар был сильным, стремительным,
но совершенно простым. Уже уворачиваясь, Александр вдруг понял, что этот
отчаянный  выпад  -  обманка.  Направление  вражеской  шпаги  неожиданно
изменилось,  но  он  все-таки  успел  на  мгновение   опередить   своего
соперника.  Отскочив  назад,  герцог  остановился,  стараясь   побыстрее
восстановить сбившееся дыханье. Его противник тоже стоял, и было  видно,
что он вложил в последнюю атаку все свои силы Бедняга едва  держался  на
ногах, а на Александре не было и царапины. Пора было кончать,  и  Сандер
метнулся вперед, противник поднял шпагу, но оба уже знали, кто победит.
   Короткий обмен ударами, очередной  финт,  и  Тагэре  мощным  кистевым
движением выбил кинжал противника. Даже после  этого  лумэновец  пытался
сопротивляться, но у него уже попросту не было сил. Еще  одна  атака,  и
соперник Александра поскользнулся и упал, выронив шпагу из окровавленной
руки. Брат короля нагнулся над проигравшим: в глазах незнакомца не  было
ни страха, ни даже злобы. Просто тоска и боль.
   Тагэре рванул на себе рубаху, отрывая лоскут, и зажал им чужую рану:
   - Вам нужен медикус... А потом лучше уехать.
   - Вы мне угрожаете...
   - Нет... Но я здесь не один, - Александр помог сопернику встать,  что
с учетом его веса было не так уж и просто, - к несчастью, далеко не  все
отвечают на оскорбления, глядя в глаза.
   - Я это понял... Не думал оставлять шпагу в руках Тагэре...
   - Мне не нужна ваша шпага, сигнор.  Оставьте  ее  у  себя.  Проводить
вас?
   - Не стоит. Я, вероятно, должен назвать свое имя. Эгон  Фарни,  барон
Гран-Гийо. Хотел бы как-нибудь поквитаться, но вряд ли это возможно.  Вы
мне не по зубам...
   - Рад познакомиться, - Тагэре протянул руку. Фарни мгновение помедлил
и ответил на рукопожатие.
   - Вы настоящий рыцарь, Александр Тагэре. Пока. Но если вы  останетесь
с этими убийцами, то станете таким же, как они.
   - Я верен брату  и  Арции,  -  голос  Александра  мог  бы  звучать  и
холоднее, - но я не отвечаю  за  грязь,  которая  липнет  к  королевским
сапогам. И не мы первые начали... Счастливого пути, барон...
   Он не стал дожидаться ответа, а, молча отсалютовав шпагой, повернулся
и пошел к ступеням собора, на которых его ждали  братья.  Герцогу  Эстре
отчего-то было мучительно стыдно перед человеком, которого он  не  убил,
хотя мог. Для этого даже не были нужны  тайные  удары  Аларика,  хватило
выучки покойного Дени.  Будь  трижды  проклята  эта  безумная  война,  в
которой арцийцы убивают  арцийцев.  В  которой  нет  победителей,  кроме
Жозефа с Джакомо!
   Люд на площади радостно орал, и младший из Тагэре понял, что ситуацию
он все-таки переломил. Горожане  с  восторгом  выкрикивали  его  имя,  и
Сандеру показалось, что они  рады,  что  он  не  убил  здоровяка-барона.
Александр спокойно подошел к брату и даже выдавил из себя улыбку,  когда
Филипп раскрыл ему объятия. Жоффруа тоже  что-то  пищал,  но  Александру
было не  до  него.  Его  поздравляли,  даже  королева  подала  унизанную
кольцами руку, которую он честно поднес к губам. Паж  притащил  кубок  с
вином и полотенце.  Александр  торопливо  стер  с  лица  пот  и  натянул
поданную Сезаром куртку. Приветственные крики не утихали.
   - Сегодня, любезный брат, вам оказывают прямо-таки королевские  знаки
внимания, - королева улыбалась, но глаза ее оставались холодными.
   - Лучше пусть кричат "виват" Александру, чем плюют в спину Жоффруа, -
отрезал король. - Мы счастливо отделались, но, похоже,  с  празднествами
пора заканчивать. Сегодня, завтра, и хватит! Сандер, я не знаю,  где  ты
мне нужен больше, здесь или в провинции...
   - Думаю, в провинции, - пожал изуродованным плечом Александр. -  Мунт
и так на нашей стороне.
   - Что ж, послезавтра вы с графом Реви отправитесь  на  юг,  заодно  и
Сезара проводите, - король улыбнулся, - боюсь, что виконт Матае  еще  не
знает о моей просьбе. Я хочу, чтоб он отвез мои письма Марку и  Марте  и
остался при дворе до весны. Ты меня понимаешь?
   - Война?
   - Возможно. Рано или поздно нам придется  расплатиться  с  Марком  за
помощь и сломать шею Пауку. Я не знаю, как  пойдут  дела  в  Арции,  это
зависит и от твоей поездки, но то, что моим посланником станет сын Анри,
понравится оргондцам и арцийцам и не понравится Жозефу.
   Брат был прав. Расставаться с Сезаром не хотелось, но с точки  зрения
политики Филипп все рассчитал верно. Негласным послом  Арции  станет  не
Вилльо, а  Мальвани.  Это  понравится  аристократии,  напугает  Паука  и
намекнет  Марку,  что  Мунт  готовится  к  войне.  Правда,   на   взгляд
Александра, сначала следовало бы призвать к порядку Эскоту  и  Фронтеру,
но одно другому не мешает.
   - Я выйду завтра. Могу я взять с собой своих рыцарей?
   - Бери кого хочешь, - светло улыбнулся Филипп, - ты второй человек  в
королевстве, так что уволь меня от всякой ерунды, дел море. Не  хватало,
чтоб ты бегал ко мне со всякими глупостями, -  король  не  добавил,  что
некоторые веши Александр знает не хуже, если не лучше его самого.
 
2885 год от В.И. 
27-й день месяца Иноходца. 
Мария. Рорские скалы. 
 
   Рафаэль тащил сестру за руку, Даро держалась из последних сил, смешно
подпрыгивая и путаясь в дурацких длинных юбках. У них не было времени ни
для переодевания, ни для раздумий. Они просто бежали, в ужасе  от  того,
что натворили, и бежали неудачно. Глухой приближающийся лай  возвещал  о
том, что охота ведется по всем правилам. Рафаэль приостановился, смахнул
со лба прилипшую прядь и, резко развернувшись, поволок полуживую  сестру
в Рору. Там они оторвутся от собак, неспособных карабкаться по  скальным
уступам и обломкам, там, наверху, он один сможет обороняться  от  сотни.
Возможно, им удастся дотянуть до ночи и потихоньку спуститься к морю,  а
там, кто знает... Вдруг проплывет рыбачья лодка,  а  нет,  ему  придется
собственными руками убить сестру. За себя Рито не беспокоился: он умрет,
сражаясь, как это случалось со многими. Слишком многими в роду Кэрна.
   Пятнистые  раскаленные  скалы  приближались  чудовищно  медленно,  но
приближались. Вот и Чертова Лестница. Рафаэль подсадил сестру на  первый
уступ и, подтянувшись на руках, оказался рядом.
   - Что ты делаешь?!
   - Иначе мы не уйдем, - взмах ножа,  и  кусок  широкой  атласной  юбки
белым флагом упал на камень. - Так-то лучше, -  удовлетворенно  произнес
Рафаэль. - А теперь - туда!
   Даро послушно протиснулась в узкую щель, брат скользнул следом, и они
оказались на козьей тропе, знакомой Рито с  детства.  Гудели  пчелы,  из
трещин  в  скале  струились  хмель  и  чертов  вьюн,  аромат  диких  роз
смешивался с йодистым запахом моря... В одном месте тропинка  осыпалась.
Даро испуганно остановилась, и Рито ничего не оставалось, как чуть ли не
перебросить одуревшую от  ужаса  девушку  через  опасное  место.  Сестра
удержалась, схватившись за куст рапирника - плохо, наверняка порезалась,
но сейчас это не главное. Перемахнув через осыпь, Рафаэль остановился  и
легко, не хуже Дикой  кошки,  вскарабкался  на  нависающие  над  опасным
местом скалы. Хвала Творцу, сделать это можно было лишь  с  их  стороны.
Сдвинув один из раскаленных камней, юноша столкнул его на тропу.  Камень
глухо шлепнулся  об  осыпь,  на  миг  задержался  и,  увлекая  за  собой
нескольких собратьев  поменьше,  ринулся  вниз.  Рито  толкнул  еще  два
булыжника, друг за другом. Эти пошли ходче, а  за  ними,  поднимая  тучу
пыли, устремилась  сначала  всяческая  каменная  мелочь,  затем  обломки
покрупнее и наконец здоровенный кусок скалы, на первый  взгляд  нерушимо
лежавший на своем  месте.  Юноша  замирая,  смотрел  надело  рук  своих.
Тропинки больше не существовало, а значит, они выгадали какое-то  время.
Он спрыгнул к сестре.
   - Порезалась? Терпи, кровь сейчас остановится.
   - Я терплю, - она попыталась улыбнуться, - я виновата перед тобой.
   - Замолчи, - Рито возвысил голос, - уцелеем - кайся сколько хочешь, а
теперь давай вперед и вверх.
   Девушка вздохнула  и  послушно  пошла  впереди.  Подъем  был  крутой,
несколько раз приходилось взбираться  на  природные  ступени  высотой  в
человеческий рост. Даро была девочкой  домашней,  для  нее  перепрыгнуть
через канаву и то было делом немыслимым,  но  страх  и  отчаянье  научат
всему. Она молча лезла вверх, неумело  и  неуклюже.  Если  бы  не  брат,
Дариоло давно лежала бы внизу, но пока им везло. Они забрались на  самый
край скальной гряды,  выдававшейся  в  море.  Внизу  переливалась  всеми
оттенками синего  теплая  соленая  вода,  вверху,  сверкая  белоснежными
крыльями, парили чайки. Море и небо не несли угрозы, но и помощи  оттуда
ждать не приходилось. А  вот  земля...  Даро  в  изнеможении  лежала  на
темно-зеленой  шкуре  из  плетей  чертова  вьюна,   покрывавшего   собой
площадку, на которой некогда собирались строить, да так и  не  построили
штормовой маяк.
   Рафаэль,  стараясь   не   показываться   преследователям,   осторожно
высунулся из-за каменной насыпи и глянул вниз. Вот тропинка, по  которой
они пришли, а вот и пятно обвала. Так и  есть,  несколько  темных  фигур
топчутся у самого края. Ну и пусть их. Другой дороги сюда нет.  Конечно,
не бывает  гор,  на  которые  нельзя  взобраться,  но  для  этого  нужно
возвращаться, брать крючья, веревки, стальные  когти,  да  и  одно  дело
просто лезть на скалы, а другое ожидать сверху обвал или  удар  ножом...
Хотя, - Рафаэль прикусил губу, - зачем им лезть  наверх?  Они  подождут,
когда беглецы попробуют спуститься вниз, долго в раскаленных скалах  без
еды и особенно без  воды  не  продержаться.  Сейчас,  когда  он  немного
успокоился, весь ужас их положения стал очевиден. Здесь их ждала  смерть
долгая и мучительная, внизу же... Там было  еще  хуже.  Нет,  спускаться
нельзя.
   Он не сразу понял, что его зовут. Сестра  встала  и  теперь  отчаянно
махала руками. Спрыгнув к ней, Рито недовольно бросил:
   - Ну что у тебя?
   - Посмотри!
   - Куда?
   - Да в море же!
   Он  посмотрел.  Вдоль  самого  берега  шел  корабль.  Большой  черный
трехмачтовик легко разрезал волны, оставляя за собой пенный  след.  И...
Рито не поверил своим глазам: на мачте не было ни знака  ортодоксов,  ни
синего атэвского треугольного знамени. Рафаэль не рассмотрел как следует
развевающуюся сигну, но это было неважно. Это был пиратский  корабль,  а
пираты могли оказаться как стервятниками, так  и  орлами.  А  вдруг  это
маринеры?
   Рито бросился к кромке скалы, отчаянно размахивая сначала  руками,  а
затем сорванной на  ходу  рубахой.  Неужели  уйдут,  не  заметят?!  Нет,
заметили. Корабль быстро ложился в дрейф. А затем... Затем в скалу рядом
с Рито  вонзилась  арбалетная  стрела,  к  которой  был  привязан  конец
бечевки. Попробовав ее на разрыв, юноша быстро и надежно закрепил  конец
и обернулся к сестре:
   - Пошли!
   Она молча кивнула, но осталась стоять. И то сказать,  ладони  малявки
были изрезаны, а лазать по веревкам она сроду не умела, ее готовили  для
иного. Рито задумался, а потом, сорвав поясной ремень, накрепко притянул
друг к другу кисти девушки.
   - Садись мне на спину. Вот так. Да, руки сюда. Глаза лучше закрой.
   Все прошло лучше некуда, если не считать содранной  с  ладоней  кожи.
Седой  стройный  человек  со  смутно  знакомым  лицом   помог   беглецам
спуститься на борт и ушел, предоставив Рафаэлю хлопотать  возле  сестры.
Возясь с ремнем, юноша мимоходом глянул в сторону берега и подивился,  с
какой скоростью исчезает в синей дымке давшая им приют скала...
 
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 
SIC ERAT IN FATIS! 
 
   <Так было суждено (лат.).>
 
   В этом темном, глухом и торжественном мире - нас двое.
   Больше нет никого. Больше нет ничего. Погляди:
   Потемневшее солнце трепещет, как сердце живое,
   Как живое влюбленное сердце, что бьется в груди.
   Г. Иванов.
 
2885 год от В.И. 
Ночь с 27-го на 28-й день месяца Иноходца. 
Серое море. 
 
   Рафаэль не помнил, как они с Даро добрались до  каюты  и  уснули.  По
всем законам божеским и  человеческим  нужно  было  разыскать  капитана,
поблагодарить за спасение, узнать, куда направляется спасший их корабль,
но мягкий, ласковый полумрак словно бы затянул  юношу  в  свои  объятья.
Рито прилег, думал, что на минутку, и провалился  в  иные  миры,  полные
плеска волн и звездных дождей. Когда Кэрна пришел в себя,  было  тихо  и
темно. Сквозь круглое окно виднелся  кусочек  звездного  неба  -  черный
бархат, усыпанный бриллиантами. Даро спала, корабль слегка покачивало, и
Звездный Вихрь то открывался почти полностью, то прятался за край  рамы,
еще более черной, чем ночное небо.  Мириец  немного  полежал,  вспоминая
безумный вчерашний день. Вчерашний? Или он убил Дафну уже позавчера? Как
бы то ни было, они живы и куда-то плывут, знать бы еще куда. Как  же  им
повезло с этим  кораблем.  Интересно,  откуда  он,  вдруг  да  с  Берега
Бивней?! Хотя такой удачи просто не может быть! Ну да откуда бы ни  были
эти корсары (а то, что это  корсары,  очевидно),  они  повели  себя  как
друзья.
   Если бы не сестра, можно было бы остаться с ними, но  Дариоло  не  из
тех женщин, что вольготно чувствуют  себя  среди  множества  вооруженных
мужчин. Вот Рено, та наверняка была бы  в  восторге.  По  крайней  мере,
прежняя Рено, а не та сломленная, угасшая женщина, которую он оставил  в
Кер Эрасти... Ну да хватит об этом. Чем быстрее он  забудет  Мирию,  тем
лучше. Дома они вне закона, но отец вряд ли станет добиваться их выдачи.
Куда же все-таки направляются их спасители?! Только бы не в Элл, там  им
не поздоровится...
   Рито рывком сел, кое-как на ощупь пригладил волосы и спрыгнул на пол.
Даро даже не пошевелилась, кто бы мог подумать, что  после  случившегося
малявка будет так крепко  спать.  Лючо  был  прав,  когда  говорил,  что
женщины как кошки: если чего не понимают, то об этом и не думают.  Дверь
легко открылась. Спасители им доверяли, не отобрали оружие  не  спросили
имен, не заперли каюту... Рафаэль вышел на  палубу  и  легко  отыскал  в
черном небе Око Рыси. Похоже, они плывут на  север.  Значит,  Арция  или
Оргонда! Что ж, это хуже  Нового  Эланда,  но  лучше  всего  остального.
Попробовать отыскать кого-то из вахтенных или не стоит? В такой час  все
должны быть сонными и бестолковыми,  а  ему  лучше  сразу  поговорить  с