их  таких
подгорных кузнецов на самом деле не существует) и право выбрать королеву
турнира. Посовещавшись, эландец и незнакомец решили, что Рикаред возьмет
себе меч, так как моряку, страна которого состоит  из  прибрежных  скал,
лесов и озер, степной скакун не столь уж необходим. К тому же конь сразу
признал в незнакомце хозяина, а меч у того и так был прекрасный. А чтобы
совсем уж никому не было обидно, решили избрать сразу  же  двух  королев
турнира.
   Идаконец, будучи хорошим политиком, разумеется, назвал свою  невесту,
пришелец же, не связанный государственными делами, с  интересом  обозрел
лица всех присутствующих дам и избрал совсем  еще  молоденькую  девушку.
Вторая королева жила при дворе то ли из жалости, то ли для  того,  чтобы
быть  под  присмотром,  так  как  была  наследницей  маленького  лесного
герцогства, которое под шумок прихватил отец короля Стефана. Эта, так ее
звали, была миниатюрной блондинкой с огромными зелеными глазами,  нежным
румянцем и потрясающей красоты руками. Я видел ее... портрет, уже зрелой
женщиной, и можно только гадать, как хороша она была в юности.
   Эта приняла венец  из  рук  рыцаря,  преисполненная  к  нему  великой
благодарности и восхищения, а чувства эти так легко переходят в  любовь.
Тем более рыцарь оказался красив, как  эльф,  да  он  и  был  наполовину
эльфом. Только  глаза  у  него  были  не  темно-синими,  как  у  вас,  а
голубыми... Такими, как у Рене...
   Разумеется, девочка влюбилась в таинственного  пришельца,  который  к
тому же оказался прекрасным танцором и божественным певцом. Назвался  он
Риберто рЭбине из герцогства Ломбэан, что на дальнем западе Империи.
   Молодой красавец стал любимцем Гелани, дамы были от него без ума,  но
он видел только Эту. Через неделю он  попросил  ее  стать  его  женой  и
получил согласие. Король был доволен - Эта навсегда  покидала  Таяну,  и
можно было не думать о ее правах наследницы. Жених и  невеста  не  могли
наглядеться друг на друга, и кто может винить девушку за то, что она, не
дождавшись брачной церемонии, открыла  любимому  свою  дверь...  -  Уанн
замолчал, наливая себе воды. -  Прости,  горло  пересохло.  В  последнее
время я не слишком здоров. Я уже говорил,  что  таянки  млели  при  виде
голубоглазого красавца. Принцесса Мира не была исключениям, но в отличие
от других привыкла брать что хотела. А хотела она Риберто. Девица  пошла
к  отцу,  из  которого  вила  веревки  -  известный   твердостью,   даже
жестокостью, Стефан пасовал перед двадцатилетней дочерью, и  потребовала
у него... жениха Эты.
   Как она заставила короля отказаться  от  слова,  данного  Эланду,  не
знаю, но  Стефан  согласился.  Добиться  того,  что  хотела  Мира,  было
непросто.  Надо  было  объясниться  с  Рикаредом  и  заставить   Риберто
отказаться от нежной златокудрой красавицы ради  ширококостной,  носатой
принцессы.
   Первая  трудность  была  преодолена   с   легкостью   необыкновенной.
Властелин Эланда согласился на расторжение помолвки взамен  на  изрядный
кусок земли, прилегающий к полуострову  со  стороны  Таяны  (теперь  эти
земли называют
   Внутренним  Эландом),  и  торговые  льготы.  Зато   Риберто   наотрез
отказался оставить Эту, хотя Стефан обещал  младшему  сыну  захолустного
графа, которого на родине к тому же почитали бастардом из-за  несхожести
с родителями, сделать его господарем Тарским. Наконец в  дело  включился
таянский кардинал. Опять-таки не знаю, как ему  это  удалось,  наверняка
пустил в ход одну из уловок, на которые так торовата  Церковь.  Так  или
иначе, но Риберто сдался.
   Свадьба была небывало пышной, затем молодые о тиранились в Тарску. На
следующий день отбыл и герцог, На выезде из города он догнал  женщину  в
трауре, бредущую по Эландской дороге. Герцог узнал  Эту,  которая  тайно
покидала Таяну Рикаред взял девушку с собой, а к концу пути предложил ей
руку и сердце. Они были счастливы. Сын Эты и Рикареда наследовал отцу  и
был прекрасным правителем, а дочь его как раз и стала  женой  арцийского
беглеца Аларика. Глаза у нее, кстати, были зеленые, как у бабушки, но  у
одного из их сыновей они были голубыми, эльфийскими. С тех пор эта черта
проявлялась еще несколько раз, но все реже  и  реже,  особенно  по  мере
того, как эландские владыки перемешивались с  темноглазыми  таянцами.  И
вот теперь Рене...
   - А что стало с Мирой и Риберто?
   - У них очень долго не было детей. Новый герцог Тарски, кстати вместе
с женой и герцогством он получил родовое имя Удад Годой, не  любил  свою
жену, можно даже сказать, что ненавидел. Он все время пропадал в  горах.
Отчаявшаяся Мира увлекалась колдовством, благо фискалов в Таяне и Тарске
отродясь не бывало. Дальше  можно  лишь  догадываться.  В  конце  концов
герцогиня все же забеременела. Родился сын, наследник трона,  обладавший
весьма жалким нравом. Когда ему было двенадцать лет, Риберто погиб.  Что
это  было  -  несчастный  случай,  убийство  или  самоубийство,  история
умалчивает. Мира стала полноправной правительницей. Она до  самой  своей
смерти не подпускала сына к трону, хотя нашла, ему невесту - дочь  вождя
одного из горных  кланов  Монтай.  По  крайней  мере,  так  было  велено
считать. Их сын Иштван Удад Монтайе Годой наследовал бабке. Все!
   - Я знаю, что даже отдаленные потомки эльфов могут унаследовать черты
предков, - задумчиво проговорил Летен, - видимо, Темные  узнали  в  Рене
эльфийскую кровь, и помогли ему?
   - А в Эрасти их тоже кровь привлекла?
   - Это мы вряд ли узнаем, разве  что  отыщется  кто-то  из  эльфийских
наставников Эрасти. Но, боюсь, они надежно укрылись за Запретной Чертой.
Но меня вот что мучает. Астен! Рамиэрль! Почему  полуэльф  отказался  от
Эты? Что такого мог сказать ему клирик?  К  власти  и  золоту  юноша  не
стремился, иначе он сразу ответил бы принцессе. Девушку он любил, и  все
же...
   - Договаривай, Уанн, - откликнулся  Роман,  -  может  быть,  это  наш
последний разговор...
   - Мне тоже так кажется, - с  расстановкой  произнес  маг-одиночка.  -
Скажите мне, дети  Звезд,  могло  ли  известие  о  том,  что  любимая  -
порождение Прежних, оттолкнуть от нее эльфа-полукровку?
   - Да, - сумрачно кивнул Астен, - могло...

Глава 28

2228 год от В. И, 17-й день месяца Лебедя.
Таяна. Тисовая падь.

   Парадный колет Рене изорвался о ветки и был залит кровью. К  счастью,
чужой. На эландце пока не было ни единой царапины - герцог словно сросся
со своей шпагой. Клинок адмирала был несколько тяжелее,  чем  принято  в
Арции, но Рене управлялся с ним легко и свободно, радуясь, что не сменил
любимое боевое оружие на парадное,  совершенно  не  приспособленное  для
подобного боя.
   Драка  шла  по  всей  пади.  Заросли  разделили  дерущихся,  и  битва
распалась на отдельные поединки. Никто не знал, что творится от  него  в
двух шагах, о происходящем можно было лишь догадываться по  доносящемуся
из-за сплетенных  ветвей  шуму  -  звону  клинков,  одиночным  выстрелам
пистолей, глухим ударам падавших тел, яростным крикам, стонам,  рычанию.
Правда, определить, где свои, где чужие, Аррой не взялся бы.  Он  и  еще
несколько эландцев и ?Серебряных?  упорно  шли  вперед,  прикрывая  друг
друга. Враги  больше  не  стреляли,  -  да  и  толку-то  от  арбалета  в
рукопашной...
   Тисовая падь бурлила, иногда Рене и его люди  оказывались  на  острие
атаки, но чаще кипящая круговерть боя выбрасывала вперед  других.  Прямо
на них, пятясь, вывалилось несколько  чужаков,  быстро  смекнувших,  что
попали между молотом и наковальней.
   Рядом с Рене, нелепо разбросав  руки,  упал  молодой  таянский  воин.
Потратив на его убийцу лишь один стремительный выпад, герцог схватился с
настоящим богатырем, темные доспехи которого пересекала багровая полоса.
Насколько помнилось эландцу, это был знак младшего  вождя.  На  сей  раз
соперник адмиралу попался  достойный,  он  не  только  в  несколько  раз
превосходил Рене по силе и был выше чуть ли не на голову, но  и  оружием
владел почти столь же безупречно, как и сам Аррой. Но только почти.
   Шпага против ятагана... это несерьезно. Сейчас вес решала скорость, и
здесь горцу сильно мешали его габариты: попробуй быстро ворочать  эдакую
тушу, меняя стойки и уровни и успевая уходить  от  молниеносных  выпадов
противника. Удар ятагана  поневоле  слегка  замедлен  -  тяжелое  оружие
вынуждает  бойца  как  бы  следовать  за   своим   ударом.   Этим-то   и
воспользовался Рене. Шумное  ?ха!?  чужака,  падающая  дуга  удара...  в
последний момент эландец  ушел  в  сторону,  и  противник,  не  в  силах
преодолеть инерцию, сам  насадил  себя  на  шпагу  герцога.  Тот  дернул
оружие, смахнул пот со лба и быстро обернулся.
   Затрещали кусты, и на прогалину  спиной  вперед  вывалились  еще  три
нелюдя. Прозвучал одинокий выстрел, один  из  чужаков  свалился  ничком.
Рене, предпочитавший не бить в спину без крайней  на  то  необходимости,
свистнул, вынуждая двоих оставшихся обернуться. Два ятагана  столкнулись
в  том  месте,  где  только  что  находился  (да  и  сейчас  должен  был
находиться) адмирал... новой  атаки,  однако,  не  последовало  -  ветки
лещины разомкнулись, и навстречу Рене вырвалось несколько  ?Серебряных?,
предводительствуемых Шандером Гардани.
   Противники, видимо, сочтя бой  оконченным,  бросились  куда-то  вбок,
свалив мимоходом одного  из  ?Серебряных?.  Таянцы  и  эландцы  кинулись
следом. Но то ли не сразу отыскали проход  в  лозняке,  то  ли  те  двое
бежали быстрее, только преследователи обнаружили лишь полускрытую плющом
узкую щель в стене оврага.
   - Гейнские каменоломни, - в сердцах бросил Шандер, - как же мы о  них
забыли! - Граф, спешно соорудив подобие факела, заглянул вглубь. -  Этот
склон  источен,  как  трухлявая  деревяшка.  Болтали,  что  внизу  течет
подземная река, по которой можно добраться чуть ли не до Корбута.
   -  И  не  зря  болтали.  А  искать  их  в  этих  пещерах   можно   до
бесконечности, - Рене махнул рукой  и  решительно  повернулся  спиной  к
дыре. - Оставим охрану, хотя не думаю, чтобы  они  попытались  выбраться
наружу.
   - Вы так думаете?
   - Уверен, - голос Рене звучал глухо; Шандер невольно поймал  себя  на
мысли, что герцог уже немолод и что пройдет лет десять, в лучшем  случае
пятнадцать, и  первой  шпагой  Благодатных  земель  назовут  кого-нибудь
другого.
   - Да и что им делать, - продолжал Рьего, - наверху? С  их  внешностью
не спрячешься. Нет, они пришли под землей, под землей и  уйдут.  А  тебе
прибавится забот - разыскивать эти крысиные норы, заваливать их, ставить
часовых...
   Гардани с некоторой оторопью  разглядывал  чужих  мертвецов,  которых
эландцы стаскивали в кучу возле входа  в  каменоломни.  Нападавшие  были
крепки и коренасты. Щеголяли  они  в  прочных  кожаных  доспехах,  каких
Шандеру видеть еще  не  доводилось,  -  на  кожаную  основу  пришивались
толстые, заходящие друг на друга  чешуи,  большинство  из  которых  были
сработаны из шкуры неведомого в здешних краях зверя. Примерно на десятую
часть чешуи были прилажены грубые железные кольца - такой панцирь  не  в
пример легче и удобней железных доспехов, а  в  прочности  им  почти  не
уступает. Головы пришельцев украшали  такие  же  кожано-железные  шапки,
отнюдь их не украшавшие, а  вооружением  служили  искривленные  ятаганы,
кинжалы, более похожие на слегка уменьшенные мечи и шипастые булавы.
   - Наше счастье, что они не признают мушкетов и пистолей,  -  невольно
вырвалось у Шандера.
   - Скорее не взяли  с  собой,  -  не  согласился  эландец.  -  Кто  же
устраивает засаду в лесу с огнестрельным оружием? Шум,  дым....  А  так,
сняли арбалетными болтами первую группу, тихо и незаметно... Пока бы  мы
еще сообразили, что к чему... нет, арбалеты куда удобней. Пуля, она ведь
дура. Да и перезаряжать замучишься.
   - Но кто  они  такие?  Они  не  люди,  это  точно,  -  голос  Шандера
предательски дрогнул.
   - Это гоблины,  граф,  -  вздохнул  Рене  Аррой.  -  Горные  гоблины,
неизвестно за каким бесом оказавшиеся тут. Нам еще повезло, что их  было
мало и они решили отступить, - уверяю  тебя,  это  страшные  противники.
Впрочем,  они  по-своему  благородны,  не  представляю,  как  они  могли
спутаться с  такой  мразью,  как  Михай  Годой.  По-соседски  пришли  на
выручку? Что-то не верится...
   - Я всегда думал, что гоблины - это сказки.
   - А это и есть сказка, - Рене двумя пальцами поднял темный  войлочный
плащ, оброненный кем-то из нападавших, и принялся  стирать  им  кровь  с
эфеса и сапог. -  Сказки  ведь  и  получаются  из  перевранных  историй,
рассказаных где-то и когда-то очевидцами.  Ты  не  представляешь,  сколь
много я выслушал от ?знающих людей?  про  свои  собственные  похождения.
Иногда сразу догадаться не мог, что речь идет обо мне, грешном.  -  Рене
отшвырнул окровавленную  тряпку.  -  Торговцы,  добравшиеся  до  отрогов
Последних  гор,  давно  ведут  дела  с  Ночным  народом,   так   гоблины
предпочитают себя называть.  Они  приносят  на  обмен  самоцветы,  шкуры
горных зверей. Говорят, некоторые гоняют  плоты  по  рекам,  ведь  самая
ценная древесина растет там, куда людям ходить заказано, однако почти во
всех арцийских дворцах мебель делают  именно  из  корбутского  бука  или
серебристого дубца... Конечно, купцы предпочитают  говорить,  что  имеют
дело с горцами,  иначе  синяки  бы  не  позволили  торговать  ?нечистым?
товаром.
   - Рене, но ведь ты моряк и в Последних  горах  никогда  не  был.  Или
все-таки был?
   - Был. Так давно, что все стало почти не правдой. Отец тогда  приехал
сговаривать сестру за Марко,  тогда  еще  принца.  По  этикету  Великого
герцога Эланда должен был  сопровождать  один  из  его  сыновей,  но  на
переговорах я был никому не нужен и отпросился поохотиться. Другое дело,
что на дороге в Тарску я встретил знакомого купца.  Тот  часто  бывал  в
Идаконе, даже шутили, что Длинный Ян скоро сам станет маринером.
   Мы неплохо ладили, вот и я напросился с  ним...  Долго  рассказывать,
тем  более  нас  зовут,  -  герцог  кивнул  на  направлявшегося  к   ним
?Серебряного?. - Похоже, бедняги, решили устроить привал.
   - Людям нужен отдых.
   - Бесспорно. - Рене на мгновенье нахмурился. - Вот ведь, промелькнула
какая-то мыслишка, и, похоже, не самая глупая...  Да  нет,  не  вспомню.
Ладно, надо и в самом деле не много прийти в себя.
   Так  думали  и  все  остальные.  Даже  не  участвовавшие  в   схватке
придворные и монахи были не прочь подкрепить свои силы  в  расположенном
неподалеку от предательской пади  уютном  городке.  О  том  же  мечтали,
правда молча, и воины. Уставшие, в изодранных перепачканных одеждах, они
совсем не походили на тот блестящий эскорт, что две оры назад подошел  к
прохладному оврагу.
   Сопровождавших Ланку дам била  дрожь,  раненые  нуждались  в  лекаре,
мертвые - в клирике, остальные  -  в  стакане  крепкого  вина  и  чистой
одежде.
   Кто-то из нобилей предложил  известить  Высокий  Замок,  и  в  Гелань
поскакали трое всадников - Шандер решил, что по дорогам Таяны больше  не
стоит  путешествовать  в  одиночку.   Потрепанная   кавалькада   перешла
Гражинку,  свернула  с  тракта  и  потянулась  к  живописному   городку,
окруженному старинной высокой стеной, меж камней  которой  жизнерадостно
зеленела трава, а кое-где к небу тянулись целые деревца.
   - Когда-то тут опасались врага, - негромко сказал брат Парамон, -  но
теперь мы стали непростительно беспечны. - Посланец Архипастыря  перенес
стычку  с  философским  спокойствием,  которое   могло   бы   показаться
величественным, если б не невзрачная внешность монаха.
   - Я думаю, ночь пройдет спокойно, - откликнулся Шандер Гардани, - нас
больше двух сотен, мы хорошо вооружены, да и  в  городе  есть  стража  и
просто люди, способные держать оружие.
   - Вряд ли гоблины повторят свою вылазку,  -  согласился  Рене.  После
того как они присоединились  к  остальным,  герцог  все  больше  молчал,
предоставив распоряжаться Шандеру. Адмиралу явно не хотелось  ни  с  кем
общаться, и ему это почти удалось -  придворные  были  поглощены  своими
переживаниями, а воин никогда не заговорит со старшим раньше, чем к нему
обратятся. Впрочем, когда процессия миновала городские ворота, у которых
стояли два  толстых  стражника  с  добродушными  круглыми  физиономиями,
герцог придержал коня.
   - Шани, я еду в Гелань.
   - Но, Проклятый меня побери, почему?!
   - Сам не знаю, но я должен быть там. Отец Парамон,  по  всему  видно,
разумный человек, поймет.
   - Вы поедете один?
   - Да.
   - Может, лучше взять с собой дюжину ?Серебряных??
   - Нет, и не настаивай. Извинись за меня должным образом  и  проследи,
чтобы наши друзья были на виду и никуда не отлучались.
   - Вы полагаете, кто-то из них связан с засадой?
   - Не знаю, но очень даже может быть.
   Однако попасть в Высокий Замок Рене не удалось. Ланка то ли разгадала
его намерения, то ли просто поджидала своего героя, чтобы вместе въехать
в город. Поняв, и чем дело, девушка  твердо  вознамерилась  сопровождать
герцоги и Гелань.
   Будь в их отношениях все  так  же  просто  и  светло,  как  несколько
месяцев назад, Аррой вряд ли  стал  возражать:  дорога,  вопреки  всему,
представлялась ему безопасной, а выросшая к холмах Илана  была  отличной
наездницей. Рене боялся другого: он  не  хотел  совместной  поездки  под
звездами именно потому, почему Ланка к ней  стремилась.  Герцог  не  был
уверен в собственной выдержке, в том, что они доедут  до  Гелани,  а  не
свернут в густую траву. Последнее могло кончиться плачевно, и  вовсе  не
из-за рыскающих по Таяне гоблинов. Просто после ночи неминуемо  наступит
утро.
   Рене  не  мог  позволить  себе  романа  с  принцессой.  Принцесса  не
собиралась лишаться ночной поездки. Брать с собой охрану после того, как
Илана узнала, что он решил ехать  один,  значило  оскорбить  девушку,  и
Аррой остался в Ресске. Потом он не единожды проклял свое решение.

2228 год от В. И. 17-й день месяца Лебедя. Вечер.
Святой город Кантиска.

   Феликс наконец добрался до нижнего ящика  личного  письменного  стола
Филиппа. Все эти дни новый Архипастырь провел  в  беседах  с  клириками,
церковных церемониях и написании неотложных писем,  с  трудом  выкраивая
время на сон и еду. Но сегодня он решил во что бы то ни стало  разобрать
личные бумаги покойного и сделать это без свидетелей. С бюро  из  белого
дубца пришлось возиться почти до заката. Феликс хотел  было  на  этом  и
закончить - предстояло ночное  бдение  в  храме  Эрасти,  но  выдвинутый
наугад нижний ящик стола оказался почти пустым. Там лежал  лишь  старый,
изгрызенный то ли веками, то ли крысами  пергамент  и  несколько  листов
бумаги, на котором  почерком  Филиппа  были  стapaтельно  воспроизведены
уцелевшие куски документа,  а  над  pазобранными  словами  был  надписан
восстановленный текст.  Бывший  рыцарь  с  удивлением  читал  непонятные
строки:

   "Время придет, когда прошлое с прошлым сольется,
   В связи греховной смешав убиенных с убийцей.
   Лед перекрестит огонь, Свет побратается с Ночью,
   В чью бесконечность ушли слывшие вечно живыми.
   Но из старинной вражды, боли, разлуки и смерти
   Новый пробьется росток, вырастет странное древо,
   Где средь обычных ветвей будут железные ветви.
   Время, бездушный кузнец, молотом тяжкого рока
   В горне беды раскалив два тяжкоструйных побега,
   В точно отмеренный час откует два меча небывалых
   Гибелен первый клинок, опасен живому дыханью,
   Яд на его острие, он беспощаден в бою,
   Но смертоносный разбег остановит достойный соперник,
   Ибо второй из мечей скован, чтоб Жизни служить.
   Встретятся в миг роковой два сына единого древа,
   Кто же из них победит и какою ужасной ценой??

   Над последующими страницами грызуны потрудились  так,  что  разобрать
написанное не взялся бы сам Проклятый! ?Вернее,  -  мысленно  поправился
новый Архипастырь, - сам Эрасти Церна?. Филиппа, видимо,  очень  за