ума от страха перед кошками, а  причиной
наверняка была такая же  оголодавшая  мурлыка,  забравшаяся  в  открытое
окно. А  дверь  в  Малую  Тронную  распахнута...  Обычно  ею  пользуется
прислуга, но ночью ей здесь нечего делать. Сандер заглянул внутрь.  Зал,
который назвать Малым можно было, лишь сравнив его с Большим, был  пуст,
но свечи в свисавших с потолка огромных  люстрах  ярко  горели,  освещая
черно-золотые ковры,  пустующий  трон,  оружие  и  портреты  на  стенах.
Оружие... Оно-то откуда здесь взялось?  Вчера  не  было,  да  и  картины
поменяли. Очередная прихоть Эллы? Она  может  людей  заставить  и  ночью
работать. А это что?! Заглядевшись на картину весьма вольного содержания
(надо же такое вывесить в тронном зале), Сандер обо что-то споткнулся  и
с удивлением обнаружил, что это корона.
   Корона, которая невесть сколько лет по  ночам  лежит  у  королевского
изголовья, валялась на  полу,  как  какая-то  негодная  железка.  Сандер
поднял  тяжелый   золотой   обруч,   усыпанный   нестерпимо   блестящими
самоцветами.  Придумать  сколь-нибудь   приемлемое   объяснение   такому
безобразию юный герцог не успел, так как в зал ввалились какие-то  люди.
Несомненно, их целью была королевская опочивальня, примыкающая  к  Малой
Тронной. Сандер изо всей силы  закричал,  чтобы  предупредить  брата  и,
сорвав со стены кстати оказавшуюся там шпагу, опрометью кинулся к  двери
Филиппа. Корона мешала, но отдавать ее неизвестным,  которые  (Александр
это понял сразу) пришли не только убить короля, но  и  завладеть  венцом
Волингов, было нельзя. Юноша изо всей силы заколотил кулаками  в  дверь.
Внутри было тихо, как в могиле. Замирая от ужаса  -  вдруг  он  опоздал,
Филипп уже мертв, а  убийцы  вернулись  за  оброненной  ими  короной,  -
Александр изо всей силы ударил в дверь ногой, и тонкая,  слишком  тонкая
для королевской опочивальни дверь распахнулась.
   Филипп и Элла мирно спали в объятиях друг друга. Именно спали. Сандер
видел, как мерно вздымается грудь брата и трепещут ресницы королевы.  От
крика и грохота проснулся бы и мертвый, но спящие даже не  шевельнулись.
Опоили! Опоили, убрали стражу, во всем  крыле  сейчас  вряд  ли  найдешь
бодрствующего человека... А может, это магия? Но ведь  епископ  Илларион
вроде бы извел всех арцийских колдунов.  Впрочем,  чего  гадать,  сейчас
главное выжить! Сандер поудобнее встал в дверном проеме, поджидая убийц.
Их было четверо, в лицо он никого не знал, хотя по повадкам  угадывались
опытные,  уверенные  в  себе  бойцы.  Но   на   сопротивление   они   не
рассчитывали, иначе бы оделись для настоящего боя, а так ни доспехов, ни
мечей. Только шпаги. Придворное оружие, годяшееся разве что для  дуэлей.
Но ему это дает шанс!
   Корона мешала, и Сандер не придумал ничего лучше, чем  надеть  ее  на
голову. Она легла, как влитая, сразу стало тяжело и неудобно, но хоть не
придется о ней беспокоиться, да и от  рубящего  удара  сверху  прикроет.
Сзади спал брат, впереди была смерть, и между  ними  оказался  лишь  он,
Александр Тагэре. Что ж, Сандер, этот бой пострашнее стычки с "пуделями"
и драки с Муланом. Тогда  смерть  была  твоей  личной  неудачей,  сейчас
ставка неизмеримо выше. Жизнь брата и судьба  Арции  -  вот  цена  твоей
шпаги нынче ночью. Усилием воли Сандер  унял  колотившееся  сердце  и  в
последние мгновенья постарался припомнить все, чему его научили  Дени  и
Аларик.
   Защищать двери удобнее, чем метаться по залу - и  спина  прикрыта,  и
те, кто за спиной, но Сандер  решил  рискнуть.  "Пудели"  уже  научились
принимать его всерьез, но по ухмылкам нынешних противников юноша понял -
его держат за нахального, бестолкового щенка.  Отчего  б  не  подыграть?
Александр резко отступил влево, освобождая проход  и  вдобавок  открывая
правый бок. Клюнут? Есть! Один устремился  в  незащищенную  дверь,  двое
других явно собирались прикончить подставившегося дурачка, а  четвертый,
чтобы не толкаться и не мешать товарищам, сделал пару шагов  назад.  Они
не были знакомы с Алариком!
   Поняв, что уловка  удалась,  Сандер  не  мешкал.  Переложив  шпагу  в
правую, он развернулся стремительно и изящно, словно в бешеном мирийском
танце, только этот пируэт был исполнен особого  смысла.  Полукруг  слева
направо с одновременным переносом веса тела  на  правую  ногу  и  резкий
выпад снизу вверх. Он не только отбил нацеленное  на  него  оружие  (это
можно было сделать и проще), но и полоснул по шее того, кто проскочил  в
дверной проем.
   Удар вышел даже удачнее, чем Сандер задумал. Кровь  хлынула  фонтаном
прямо в глаза обоим бросившимся на  него  разбойникам,  и  Александр  не
преминул этим воспользоваться, двумя четкими ударами добив  ослепленных.
Не ожидавший такого поворота  четвертый  замешкался  и  тут  же  получил
сильнейший укол в неосторожно  выставленное  вперед  предплечье.  Резкая
боль  в  руке  притупила  реакцию,  а  следующий  выпад  в  сердце  стал
смертельным.
   Про знаменитый сдвоенный удар Счастливчика  Рене  некогда  знали  все
забияки  Благодатных  земель.  Но  повторить  его  не  мог   никто.   До
сегодняшнего дня. Откуда он это знает? Неважно...
   Прислонившись к стене, Сандер перевел дух и поднял глаза.
   Проклятый! Все,  оказывается,  только  начиналось.  На  смену  убитым
пришли другие. Эстре так и не понял, откуда они взялись.
   - Отдай корону и можешь уходить, - пожилой воитель  с  императорскими
нарциссами на тунике глянул на него с таким презрением, что  Сандер  как
никогда осознал свое убожество.
   - Уходи, - подтвердил высокий благообразный старец  в  архипастырском
облачении, ступавший вслед за воином, - ты нам  не  нужен.  Утром,  если
хочешь, можешь вернуться и подобрать, что останется.
   - А останется не так уж  и  мало,  -  заверил  еще  один,  тучный,  с
короткой бородой, разодетый в черное и красное.
   - Уходи, пока позволяют, - жалкий человечек  с  помятым  женоподобным
лицом выглянул из-за спины воина с нарциссами, - они  возьмут  все,  что
хотят. Они всегда берут.
   - Они рождены брать, - печально кивнул еще один, совсем  молодой,  со
смутно знакомым лицом. - Беги, спасайся, лучше жить, чем не жить.
   Александр  быстро  оглянулся.  Брат  по-прежнему  спал,  а  вот  Элла
проснулась и в ужасе забилась в глубь постели. Он крикнул ей, чтобы  она
постаралась разбудить Филиппа, но та, похоже, вовсе обезумела от  ужаса.
Приводить ее в порядок было некогда, и младший из  Тагэре  повернулся  к
врагам. Клирик, если только он не колдун, не в счет, так  же  как  и  те
двое, что отговаривали от драки. Самый опасный - тот, с нарциссами. Но и
черно-красного сбрасывать со счетов нельзя. Нападут одновременно или  по
очереди, и знают ли они прием со сменой рук?
   Однако те  не  нападали,  только  первый  свистнул  лихим  охотничьим
свистом, и в Тронную вбежала свора собак. Это были не  медвежьи  гончие,
не волкодавы, а всего лишь "пудели", левретки  и  болонки,  но  их  было
много.  Черно-красный  вскинул  руки  и   что-то   пробормотал,   и   из
неосвещенных углов полезли полчища  крыс.  Сандер  поудобнее  перехватил
шпагу.  Этого  еще  не  хватало!  Мерзкие  твари  приближались  сплошным
шевелящимся ковром. Неустанно тявкающие собачонки  и  молчаливые  крысы,
большие, жирные, с мутными, словно слепыми глазами... Они шли на собачий
визг, как идет слепец на  голос  поводыря.  Сандеру  стало  страшно,  но
отступать было некуда. За спиной истошно завизжала Элла, этот звук вкупе
с собачьим лаем разбудил бы и мертвого, но не  спящего  короля.  Неужели
никто ничего не слышит? Хотя кому слышать, он один и рассчитывать  может
лишь на себя.
   Но помощь все-таки пришла, хоть и не та, которую он ждал.
   Собачонки и крысы  остановились,  не  решаясь  идти  навстречу  своим
извечным врагам. Сандер  не  заметил,  откуда  выбрались  кошки,  родные
братья и сестры той, что пришла к нему вечером, но черные хищницы,  хоть
их едва ли было больше полудюжины, были настроены весьма решительно.  Но
и это бы по не все. Что-то тяжелое  и  мягкое  коснулось  его  бедра,  и
Сандеру показалось, что он сходит с ума. Рядом с ним стояли  два  черных
льва. Огромные гривастые коты скалили зубы, давая понять, что нападающим
придется иметь дело с ними.
   Вперед двинулся воин с нарциссами на  груди,  львы  сделали  шаг  ему
навстречу...
   - Погодите, - мелодичный женский голос произнес всего одно словно, но
странные животные тут же исчезли, лишь одна из кошек продолжала путаться
в ногах юноши, с ненавистью глядя  на  прекрасную  женщину  в  белом.  -
Мальчик,  я  хочу  поговорить  с  тобой,  -   красавица   обворожительно
улыбнулась, нетерпеливым жестом велев всем прочим отойти, и те отошли.
   - Мальчик, - как же она была хороша, - не мешай  воинам  делать  свое
дело. Ты их не остановишь, только погибнешь  зря.  Те,  кого  ты  хочешь
защитить, тебя не стоят. Твои братья тебя предадут, не задумавшись. Твоя
невестка тебя ненавидит, ты слишком благороден, чтобы избавиться от них,
но если судьба идет тебе навстречу, зачем ей мешать? Корона  идет  тебе,
очень идет. Посмотри в зеркало, сам увидишь... Неужели  ты  захочешь  ее
отдать и стать таким, каким ты был до этой ночи? Я знаю, что за  желания
ты загадал, когда выезжал из дома. Они могут сбыться.
   Ты хотел блага Арции? Но от кого это зависит, как не  от  короля?  Ты
хотел, чтобы тебя любили? Тебя будут любить,  мудрых  и  сильных  всегда
любят. Ты хотел избавиться от горба, королевская мантия скроет  его.  Ты
будешь лучшим королем, чем Филипп. И ты это знаешь. Смерть твоих братьев
и королевы с ее сворой - благо для Арции. Вы с Раулем вернете  ей  былое
величие. Мы хотим помочь Арции. Арции и  тебе.  Ну  же,  мальчик,  уйди.
Филипп спит, он ничего не почувствует, обещаю, его смерть будет легкой.
   Нежный голос завораживал, а из зеркала на ставшей вдруг такой близкой
противоположной стене на него  глядел  стройный  человек  в  королевской
мантии с искрящейся короной  на  темных  волосах.  Когда  он  с  усилием
оторвал глаза от  отраженья,  воин  с  нарциссами  стоял  совсем  рядом.
Высокий, уже  в  летах,  с  жестким,  словно  выкованным  из  стали,  но
удивительно притягательным лицом, он спокойно и  властно  ожидал,  когда
ничтожный мальчишка  отдаст  почести  истинному  величию  и  уберется  с
дороги, но Александр с криком "защищайтесь!" бросился вперед. Незнакомец
небрежно взмахнул шпагой. Клинки со звоном сшиблись. Он был  невероятно,
немыслимо силен, но Сандер выдержал. Оба одновременно  отпрянули  назад.
Стальной сделал выпад, один из выпадов Аларика! Александр отбил.
   Вновь звон металла, стальной блеск в глазах противника...  Сейчас  он
попробует сменить руку... Так и есть! Угадал!  Что  ж,  у  него  остался
последний прием. Аларик сказал, что его не знает никто, но сейчас еще не
время.
   Странно. Во взгляде соперника мелькнуло нечто похожее  на  одобрение.
Видно, в отличие от Мулана, этому воину убийство желторотого претило, но
бой оказался честным. Да, бой  будет  честным  и  смертельным...  Сандер
бросился вперед  в  низком  выпаде,  но  его  шпага  встретила  пустоту.
Противник исчез. Исчезло все - залитый кровью пол под ногами, зеркало на
дальней стене, картины, убийцы, люстры с горящими свечами...
   Александр словно бы стоял в пустоте, осиянной  жемчужным  светом,  но
неудобства это не доставляло. Наоборот, никогда в жизни ему не было  так
хорошо и покойно, а потом он увидел Его. Легкая  фигура  в  светло-серых
одеяниях словно  бы  возникла  из  сияющих  глубин,  и  раздался  голос,
негромкий,  глубокий,  преисполненный  величайшей  любви  и   понимания.
Пришелец звал его с собой, он любил его, он знал о нем  все.  И  детские
обиды, и смешные мечты, и скрытые от всех остальных слезы.
   Все существо Сандера  ответило  на  этот  зов,  рванувшись  навстречу
человеку  в  сером,  и  тут  сзади  раздался  надсадный  кошачий  вопль,
отвратительный  в  своей  неуместности   в   этом   месте,   исполненном
отрешенного покоя. Крик повторился. Ах, да... Тронная  зала...  Что  так
давит ему виски?  Корона...  Корона  Волингов  на  голове,  а  на  руках
кровь... Он убил человека... Он и раньше убивал, как  же  это  ужасно...
Кошка опять завопила. Где  она?  Ах  да,  Филипп!  Пока  он  тут,  убьют
Филиппа. Он должен вернуться...
   Из  жемчужного  сиянья  проступили  смутные  силуэты  с   обнаженными
клинками. Александр стиснул эфес, гадая, куда лучше нанести удар
   - Опомнись, сын мой, - незнакомец встал между ним и его противниками,
бездонные, исполненные величайшего сострадания глаза  смотрели  прямо  в
душу. - Забудь о том, что ты оставляешь. Это лишь прах  и  тлен.  Оставь
корону и меч и иди за мной следом. Твои помыслы чисты, на твоих руках не
столь много крови, чтобы ты не мог ее отмыть. За  тобой  пустота,  перед
тобой же люди из плоти и крови. Они грешны, но  если  ты  остановишь  их
мечом, их кровь падет на тебя, и я уже не смогу ввести тебя  в  царствие
свое. Оставь же их, сын мой, я жду тебя.
   ...Сын мой... Так с ним еще никто не  говорил.  С  такой  добротой  и
любовью. И вправду, зачем ему чужая корона и этот меч?  И  что  ему  эти
люди? Филипп! Но брата там нет, человек в сером не может солгать. Сандер
лихорадочно обернулся. Опочивальни не было, сзади была лишь пустота, как
и говорил незнакомец! Нет, не пустота! Он словно  бы  стоял  на  вершине
горы и смотрел  на  раскинувшийся  внизу  Мунт.  Вот  изогнувшаяся,  как
атэвский  клинок,  Льюфера,  вот  купол  собора  святого   Эрасти,   вот
нестерпимым сияньем горят шпили замка Святого Духа... По  ниточкам  улиц
ползут похожие на букашек люди и лошади, на площади кипит ярмарка. Разве
это прах и тлен?!
   - Они грешны, их не спасти. Им не нужна  твоя  жертва,  они  отринули
небо, и небо отринуло их. Иди за мной и не оборачивайся...
   Уйти. Навсегда. Туда, где нет ничего, кроме Света и Любви, где  никто
не оскорбит, не унизит, где он будет любить всех и все будут любить его,
но... Тагэре для Арции, а не Арция для Тагэре! Он не может уйти, и он не
уйдет.
   Огромные скорбные глаза человека в сером. Он его любит, он ждет  его.
Он хочет его спасти... Но спасение ценой предательства всех этих  людей,
не подозревающих о том, что их ждет гибель? Он - Тагэре. На  нем  корона
Волингов. В руках у него меч. Только перешагнув через его труп, эти,  из
мглы, пройдут.
   Странник говорил что-то еще, но  Сандер  заставил  себя  не  слышать,
сосредоточив свое внимание на противниках. Вряд ли  они  навалятся  все,
неудобно. Значит, будем сражаться по очереди.  Жаль,  что  он  не  надел
кольчуги, ну да что жалеть о том, что не сделано...
 
2879 год от В.И. 
11-й день месяца Зеркала. 
Варха. 
 
   Равнодушные лунные лучи серебрили темные воды Ганы, в студеном черном
небе не было ни облачка,  даже  ветер  и  тот  уснул  в  покрытых  инеем
умирающих  травах.  Дни  стояли  солнечные  и  теплые,   но   по   ночам
подступающая зима брала свое. Было ясно  и  тихо;  лишь  за  поредевшими
кленами и буками прорезали тьму синие сполохи,  да  из  орочьего  лагеря
тянуло  дымом  -  "Зубры"  коротали  ночь  у  костра,  готовые  к  любым
неожиданностям. Для горцев все в этой жизни было понятно. Союзники-эльфы
с помощью магии сдерживают страшное зло, приспешники этого  зла  норовят
ударить Хранителей Огня в спину, а дело орков и таянцев принять удар  на
себя. Пятисотлетняя война, раздиравшая нынешнее Междугорье <Междугорье -
область между Лисьими горами и Корбутом.>, выковала железное  племя,  не
знавшее, что значит спокойствие... Да, эти смертные не знают мира. А  он
сам и его соплеменники? Разве они не забыли о покое, как раньше забыли о
былом величии?
   Эмзару  вдруг  захотелось  подойти  к  орочьему  костру,  пошутить  с
высокими  узкоглазыми  воинами,  попробовать  испеченного   на   угольях
кабаньего мяса, угостить в ответ старым вином, которое гоблины наверняка
не оценят, но все равно будут искренне  благодарны.  Рядом  с  ними  все
просто и понятно, рядом с ними перестаешь  искать  ответы  на  проклятые
вопросы, которых становится все больше. Вот  и  сегодняшний  разговор  с
Норгэрелем прибавил к бесчисленным тревогам и сомнениям еще одну.
   Снежное Крыло, хоть и рискнул объединить свою память с памятью брата,
так и не понял, что же с тем происходит, разве что ощутил страх и  боль,
которую тот носил в себе.  Удивительно  еще,  как  бедняга  дотерпел  до
сегодняшнего дня. Эмзар поднял глаза  к  луне,  пытаясь  поймать  что-то
зыбкое, ускользающее... Он был уверен, что  Норгэрель  не  стал  жертвой
сущности из тонкого  мира.  Случалось,  заклятья  мага  падали  на  него
самого, причем выражалось это в весьма причудливой форме,  но  это  явно
был не тот случай. Враги? Эмзар верил всем, кто остался у Кольца,  да  и
не было в Тарре эльфа, умевшего то, чего не умел король Лебедей.
   Ройгианцы,   Преступившие   из    числа    людей,    орочьи    жрецы,
немногочисленные слуги Первых  богов  Тарры,  все  они  владели  магией,
оставлявшей характерные, только ей присущие  следы,  но  здесь  не  было
ничего подобного. Только смертный ужас, холод и безнадежность, сжигающие
даже не жизнь, но волю к  жизни...  Конечно,  был  еще  Рене,  о  судьбе
которого даже Эмзар думал с содроганием, но тот сам выбрал свою нынешнюю
дорогу и взнуздал свою боль, как атэвы взнуздывают диких коней. Но  муки
Рене, равно как и его схватка с небытием, это совсем иное.
   Бедный Норгэрель. Он терпел, сколько мог, а потом пришел к нему,  как
старшему, надеясь на помощь, но не получил ее. И у него еще хватило силы
улыбнуться перед уходом и его же  успокаивать!  Говорят,  его  отец  был
таким же... Если так, мать можно понять. Но что же это за  напасть?!  Не
узнав причины, нельзя лечить следствие. Будь причиной  несчастья  Варха,
брат не был бы единственной жертвой. Внутрь Кольца заглядывали  четверо,
а беда случилась лишь с одним.
   Четверо, нет, трое. Он все время забывает,  что  Рене  самой  смертью
защищен от опасностей, грозящих живым. Но ведь с  ним  самим  ничего  не
случилось, а он видел сверкающее безумие дважды, да и Нэо как ни  в  чем
не бывало отправился посмотреть,  что  творится  за  Лисьими  Горами,  и
заодно проведать  своего  "приемыша",  как  он  называет  младшего  сына
погибшего Шарля Тагэре. Александр - живой вызов року,  звезды  четырежды
приговорили его к смерти, а он все еще жив. Так  в  свое  время  вопреки
судьбе  выходил  из  всех  передряг  Счастливчик  Рене.  Неужели  кольцо
все-таки  замкнулось  или  вот-вот  замкнется?  Первый  из  императоров,
последний из королей... Нет, пока еще рано делать выводы...
   Король Лебедей решительно набросил плащ, бросил в сумку  пару  фляжек
старинного вина и вышел в осеннюю ночь. У него больше нет сил думать,  и
он ни за что не уснет.
   Холодный рассвет Снежное Крыло встретил вместе с гоблинами.
 
2879 год от В.И. 
12-й день месяца Зеркала. 
Арция. Мунт. 
 
   Александр проснулся сразу, но долго лежал, вглядываясь  в  светлеющее
небо за окном и пытаясь догнать ускользающий сон.  Он  совершенно  точно
помнил, что  видел  что-то  очень  и  очень  неприятное,  пожалуй,  даже
страшное, но отчего-то злился на память, милосердно  избавившую  его  от
дополнительного  груза.  Дворец   Анхеля   понемногу   просыпался.   Под
распахнутым настежь окном звенели оружием  и  топали  стражники,  и  это
непонятно почему вызвало у Сандера немыслимое облегчение. Пробило семь с
четвертью. Пожалуй, пора вставать.
   Вообще-то в день рождения можно поспать и  подольше,  но  Сандер  еще
летом решил  никому  ничего  об  этом  не  говорить,  Филипп  и  Жоффруа
наверняка забудут, а другие и вовсе  не  знают,  ну  и  прекрасно!  Свои
именины и дни рождения Сандер ненавидел с  раннего  детства.  Ненавидел,
потому что оказывался в центре внимания и был вынужден выносить  сначала
слезливое сюсюканье женщин, потом стеснительное панибратство мужчин. Ему
говорили обычные в таком случае глупости, и от неиспо