как  железный  всадник
раз за разом бросался на безоружного мирийца, а тот неуловимым движением
обманывал громыхающую смерть. Потом Жаклин поняла, что сила на  сей  раз
проиграла ловкости. Когда Вилльо упал под восторженный рев  зрителей,  а
Жоффруа громко потребовал вина, чтобы  выпить  за  здоровье  победителя,
Лина поняла, что сидит, подавшись вперед и вцепившись побелевшими руками
в подлокотники кресла. Она не разобрала, что говорил победителю король и
что тот отвечал, но потом мириец вскочил на коня и поехал вдоль  галереи
в поисках той, кого назовут Звездой Турнира.
   Когда Рафаэль Кэрна протянул ей Золотое Сердце, она ничего не поняла.
Этого не могло быть, но это было. Победитель стоял перед ней на коленях,
сияя огромными темными  глазами,  и  ласково  улыбался.  Жаклин  встала,
сделала неловкий шаг, не заметила ступеньки и наверняка бы  упала,  если
бы мириец ее не подхватил.
   Потом играли трубы, ее верхом на белом коне, которого вел  под  уздцы
маркиз Гаэтано, провезли вокруг ристалища, им под ноги летели цветы, она
слышала шум голосов. Кто-то выкрикнул здравицу в адрес  ре  Фло,  и  она
вздрогнула, вспомнив лицо отца. Затем она стояла между Почетным  Рыцарем
и королем - между братьями Тагэре - и повторяла какие-то слова,  которые
подсказывал ей Сандер, и вдруг, неожиданно для  самой  себя,  произнесла
пришедшее ей в голову четверостишие, которое тут же подхватили герольды.
   Все это - увитый живыми цветами помост, девушки в розовом и в  белом,
звуки лютней и гитар, взлетавшие к небесам  голуби  -  казалось  цветным
сном, куда более бредовым, чем  ночные  грезы.  Красочный  вихрь  шумел,
кружился, слепил  разноцветными  искрами,  а  она  видела  лишь  смуглое
веселое лицо и темные волосы, слишком длинные для арцийца. Рафаэль Кэрна
стал ее ожившей песней, она слышала его  голос,  шла,  опираясь  на  его
руку, по пологой белой лестнице, сидела рядом с ним на пиру и не верила,
что он и вправду есть. А он был. Пил вино, шутил,  смеялся,  отвечал  на
вопросы. Напротив них, на таком же помосте восседала  королевская  чета,
третье возвышение занимал Почетный Рыцарь, ухаживавший за  ослепительной
чернокудрой красавицей. Жаклин  не  сразу  поняла,  что  это  сестра  ее
рыцаря, что ее зовут Дариоло, а его Рафаэль, ведь  у  сказочных  принцев
имен не бывает.
   А Рито не знал, чем занять свою  странную  даму.  Обычно  он  с  ходу
находил общий язык с любой женщиной, но Жаклин лишь молчала и  счастливо
улыбалась. Он так и не понял, кто же его случайная избранница,  хотя  не
мог не испытывать к ней острой жалости, словно к больному жеребенку. Она
и походила то на испуганного жеребенка,  которому  очень  не  повезло  с
хозяевами.
   Праздничный вечер катился по своим законам. Играли и пели менестрели,
слуги разносили кушанья и вина, затем заиграла  музыка.  Рито  и  Звезда
Турнира шли первой  парой,  мириец  не  успел  разобраться  в  арцийских
танцах, но этот танец-шествие  оказался  совсем  простым.  Его  спутница
знала все фигуры, а Рафаэль любое движение схватывал на лету. Затем  все
вернулись на свои места, но ему пришлось занять место рядом с королевой,
в то время как Звезда оказалась в обществе Почетного Рыцаря, а к  сестре
подошел король.
   Поглощенный   разговором   с   Ее   Величеством   и    разглядыванием
присутствующих дам, мириец и думать забыл о девушке,  которой  преподнес
Золотое Сердце. Элеонора ему не нравилась, но она хотя  бы  не  молчала.
Если королева и затаила на него зло за то, что он унизил  ее  сына,  она
это весьма ловко скрывала.
   - Байла известна только в Мирии, не правда ли?
   - Да, Ваше Величество. Никто  не  знает,  когда  и  почему  мы  стали
танцевать с быками. У каждого народа свои причуды.
   - Расскажите, - лицо Элеоноры выказывало живейшую заинтересованность,
- как вы танцуете.
   Можно было ответить, что бык - это тот же рыцарь, только опаснее,  но
Рито Кэрна был  слишком  хорошо  воспитан,  чтобы  напоминать  матери  о
поражении сына.
   - Прекрасная сигнора, главное в байле принудить быка делать  то,  что
хочет байланте. У меня есть короткий плащ, с одной  стороны  -  алый,  с
другой - белый. Я дразню быка, тот бросается на меня, хочет ударить  то,
что движется, но движется плащ, а я неподвижен,  и  он  пролетает  мимо.
Пропустить быка сбоку очень просто, у нас это  умеет  каждый  мальчишка.
Немного веселее стоять к нему лицом. Тут главное угадать, когда  сделать
шаг в сторону, чтобы бык пробежал под оставшимся  на  месте  плащом.  Но
лучше всего, конечно, береника.
   - Береника? Но это же имя...
   - И еще цветок. И это правильно, прекрасные женщины, прекрасные цветы
и байла, что может быть лучше? - Рито галантно наклонил голову, королева
милостиво кивнула, позволяя ему поцеловать унизанную перстнями руку, что
он и сделал, одновременно послав глазами призыв графине Рабан,  которая,
он видел, его прекрасно поняла.
   - Вы говорили о беренике.
   - Совершенно верно, Ваше Величество. Это красиво. Ты заводишь плащ за
спину, когда бык уже разогнался изо всех сил. Он бросается  на  алое  и,
если все идет как надо, описывает круг, касаясь рогом ноги байланте.
   - А если байланте ошибется?
   - Что ж, байла - это жизнь. И то, и другое рано или поздно кончается.
   - Вы и вправду убиваете столь страшного зверя одним ударом?
   - Не всегда. Убить - это самое  простое.  Почетнее  продержаться  без
оружия загаданное время, а  лучшие  байланте  заставляют  быка  лечь  от
усталости или упасть.
   - Я поняла, - Элеонора смотрела на гостя глазами влюбленной  девушки,
- но все же убить быка ударом не копья, не секиры,  а  шпаги...  В  этом
есть что-то нечеловеческое.
   - Отнюдь нет. Всего лишь нужно опустить плащ вниз, к  копытам,  чтобы
бык опустил голову, и всадить шпагу по  рукоять  между  лопатками.  Если
удар точен, бык упадет замертво,  а  нет...  Что  ж,  можно  попробовать
второй удар. В спинной хребет. Тут  лучше,  чтобы  бык  пошел  на  тебя,
задрав голову, чтобы лопатки были подняты. Тогда клинок войдет точно....
   - Бедный бык, - вздохнула  королева,  -  это  прекрасная  забава,  но
слишком жестокая.
   - Бык умирает в бою, а это прекрасная смерть даже для человека. И  он
не понимает, что  умирает.  Правильный  удар  убивает  раньше,  чем  бык
почувствует. Продолжая порыв, он уже мертвым несется вперед,  на  врага.
Его не рвут собаки, не колют копьями охотники. Байланте  и  быки  честны
друг с другом...
   - Вы прекрасный собеседник, маркиз. Жаль, вы и ваша прелестная сестра
скоро нас покидаете.
   - Я  был  бы  счастлив  остаться  в  Арции  навсегда,  но  это,  увы,
невозможно.
   - Вы знаете слово "невозможно"?
   Проклятый! Чего ей нужно? Она же должна его  ненавидеть  из-за  сына.
Или она поняла, что он спас  честь  короля?  Тогда  она  умнее,  чем  он
думал... Рафаэль поймал многозначительный взгляд графини Рабан,  которая
через некоторое  время  попросила  Ее  Величество  отпустить  ее.  Через
десятинку откланялся и Рафаэль. Он не ошибся, его  и  вправду  ждали,  и
вскоре все  быки  и  "пуделя"  мира  были  забыты,  что  уж  говорить  о
неприметной девушке, которую Рито, поддавшись минутному  порыву,  возвел
на трон Звезды Турнира...
 
Нэо Рамиэрль. 
 
   Скала Ангеса походила на огромного лежащего волка, задравшего морду к
луне. Достаточно было взглянуть на громадину из  серого  гранита,  чтобы
понять, что они нашли. Роман и Норгэрель переглянулись, словно  не  веря
своим глазам, и снова воззрились на каменное  диво.  Скала  не  исчезла.
Гигантский зверь смотрел вверх, словно изливая извечную волчью  тоску  о
несбывшемся.
   Норгэрель сбросил вещевой мешок и повернулся к Нэо. и по годам, и  по
поколениям он был старше разведчика, приходившегося  сгинувшему  Лунному
Королю всего лишь незаконнорожденным внуком, но Норгэрель  безоговорочно
признал первенство родича, да и сам Рамиэрль  думал  о  товарище  как  о
младшем брате. Сейчас тот ждал  решения,  но  какого?  Они  нашли  скалу
Ангеса, ночью ее коснется рыжая  звезда  из  созвездия  Льва,  и  что-то
произойдет. Что? Если врата запечатаны, как их открыть? А  может,  время
стерло заклятья и они смогут пройти "Дорогой страха"?  Название  звучало
не слишком-то обнадеживающе. Что ж,  если  ты  не  знаешь,  что  делать,
следует начинать с неотложного.
   - Будем разбивать лагерь, - сообщил Роман, - кто  знает,  сколько  мы
здесь пробудем. Не думаю, что нам что-то грозит,  но  давай  отойдем  от
скалы хотя бы к тем соснам.
   Норгэрель кивнул и вновь подхватил  свой  мешок.  Он  был  совершенно
здоров и страшно серьезен. Боится стать обузой, дурачок. Конечно, одному
привычнее и удобнее, но и спутник порой необходим, -  Роман  раздраженно
оборвал свои мысли. Как только  он  начинал  задумываться  о  спутниках,
которых ему посылала судьба, он неизменно вспоминал о Кризе, а это  было
совершенно ни к чему.
   Пусть Рене думает о Геро, это ему  помогает  жить,  когда-нибудь  они
встретятся. По крайней мере, они МОГУТ найти друг Друга, а о Кризе нужно
забыть. Нельзя жить прошлым, если сражаешься за будущее,  причем  не  за
свое...
   За долгие годы Нэо Рамиэрль научился говорить "нет" и  воспоминаниям,
и сожалениям. До ночи он занимался  только  лагерем  и  ужином.  Темноту
встретили у полыхающего костра.
   Было тихо, никакой угрозы не чувствовалось. Лишь  снежный  покой,  не
нарушаемый даже ревом потока.  Сзади  небо  закрывала  пятиглавая  гора,
впереди темнела гигантская волчья голова, над которой  кружило  звездное
небо. Роман не знал, как назывались здешние  созвездия,  и  придумал  им
свои имена. Корабль, Мечник, Змей... Следующим был Спящий  Лев.  Россыпь
звезд лениво поднималась над горизонтом все выше, пока оранжевая  звезда
не оказалась точно между волчьих ушей. И Ничего не произошло.  Да  и  не
могло произойти. Если здесь и был ход, он был разрушен.
 
2885 год от В.И. 
9-й день месяца Лебедя. 
Арция. Мунт. 
 
   Расставаться с мирийским наследником не  хотелось,  но  разлука  была
неизбежной. Сандер не был уверен в том, что Рафаэль  возвращается  домой
надолго, слишком уж непоседливым и отважным создала его природа,  но  он
должен был отвезти сестру. Дочери герцога не  пристало  покидать  родной
дом до замужества, и Эстре от  души  пожелал  Дариоло  хорошего  жениха.
Девушка не отличалась честолюбием и, несмотря на невероятную красоту, не
была кокеткой. Пусть у нее все сложится хорошо, а  Рито,  Рито  вряд  ли
долго усидит в Кер-Эрасти. Море и Новый Эланд  возьмут  свое,  и  скорее
рано, нежели поздно.
   Сандер долго думал, что подарить Рафаэлю на  память  об  их  короткой
дружбе и услуге, которую  тот  оказал  и  ему,  и  Филиппу.  Если  б  не
сумасшедшая выходка мирийца, дворянство Арции уже рвало бы друг друга  в
клочья, а он бы или распрощался со своей честью или пошел против  брата.
Жаль, у него не так уж много вещей, которые годятся для подарка. Герцогу
Эстре не хотелось дарить что-то, заказанное  или  купленное  по  случаю,
пусть и  дорогое.  В  конце  концов,  он  решил  расстаться  с  кольцом,
подаренным братом в день избавления из  плена.  Это  будет  справедливо,
отдать перстень тому, кто рисковал жизнью, сохранил  дружбу  и  единство
братьев Тагэре. Да и камень,  звездчатый  каонгхский  рубин,  был  очень
хорош, пожалуй, слишком хорош для горбатого  герцога,  ну  а  мирийскому
красавцу, от улыбки которого тают все дамы и девицы, в самый раз.
   Кэрна собрались уезжать через три дня, об этом герцог Эстре  знал  из
первых рук. Что  ж,  завтра  будет  прощальная  пирушка  с  "волчатами",
послезавтра - королевская аудиенция, а он поблагодарит Рафаэля  сегодня.
Герцог  Эстре  надеялся  застать  брата  и  сестру  у  Мальвани,  так  и
оказалось, но лишь наполовину. Даро куда-то уехала с хозяйкой  дома,  но
Рито сосредоточенно метал кинжалы во дворе. Судя по  тому,  как  он  это
делал, смерть  Дафны  была  мгновенной,  неотвратимой  и,  к  сожалению,
безболезненной. Мириец казался полностью поглощенным своим занятием,  но
чужое присутствие почувствовал сразу же и  обернулся  изящным  движением
охотящейся кошки.
   - Монсигнор...
   - Я пришел к  вам,  Рафаэль.  Скажу  честно,  мне  жаль,  что  вы  не
арцийский рыцарь, а наследник трона Мирии.
   - Мне тоже жаль, - улыбнулся Рафаэль, но в его глазах не было прежней
бесшабашной лучезарности, - но я родился там,  где  родился,  и  с  этим
ничего не поделаешь.
   - Эрасти поделал, - попытался пошутить Александр.
   - И я не собираюсь умирать в Кер-Эрасти, сидя на троне.  Надеюсь,  до
этого не дойдет. Но арцийцы пока еще дышат свободно, а  мы...  Проклятый
бы побрал этих капустниц!
   - Рафаэль, не лучше ли о них забыть? Вы оправданы, теперь все  пойдет
иначе.
   - Оправдан... Да, да, конечно...
   - Что-то произошло?
   - Нет, все в порядке, - Рито пожал плечами, но Александр  понял,  что
мириец врет. Что-то произошло, причем сегодня, так как вечером он  видел
и его, и Дариоло в особняке Трюэлей, оба были веселы и спокойны. Неужели
Вилльо успели нагадить?! С них станется.
   - Рафаэль, что случилось?
   - Ничего, - бесцветным голосом повторил Кэрна.
   - Не лги, - Сандер забыл о том, что перед ним не кто-то из  "волчат",
а наследник мирийского трона, и перешел на "ты", - что-то  случилось,  я
не слепой. Скажи что. Я должен знать.
   Рафаэль мог продолжать врать, мог повернуться и уйти или сказать, что
дела Рафаэля Кэрна никоим образом не касаются герцога Эстре.  Но  вместо
этого он молча протянул письмо. Остатки сломанной печати  еще  болтались
на шнурке, и Александр разглядел пылающее сердце и герцогскую корону.
   - Да, - кивнул Рито, поймав его взгляд, - это от отца.  Гонец  прибыл
утром. Читайте, рассказывать мне не хочется...
   Сандер развернул послание. Почерк  у  Энрике  был  разборчивым,  хотя
видно было, что писал он второпях.
   "Рафаэль, - рубил наотмашь герцог Мирийский, - я получил твое  письмо
и послания кардинала Арцийского и Ее Иносенсии. Можешь быть доволен,  ты
полностью оправдан, а байланте, рыбаки и  торговцы  распевают  про  тебя
канты <Канта (мирийск.) - народная песня, обычно исполняемая под  гитару
с дважды повторяющимися двустрочиями. Первый  раз  их  пропевает  кто-то
один, затем все присутствующие. Канты  бывают  славящие,  хулительные  и
шутливые.> и баллады. Ты своего добился, Даро незачем идти в  монастырь,
она может выйти замуж, а ты в свое удовольствие гонять быков и бегать за
красотками, пока я жив. Сообщаю тебе, что известная  вам  Рената  Ллуэва
скончалась через  кварту  после  вашего  бегства  в  страшных  мучениях,
которые не мог ослабить ни один медикус. Она просила передать  вам,  что
никого не винит и что ты поступил правильно и справедливо. Я передаю  ее
слова, хотя считаю, что маркиза ошибалась, по крайней мере, в  отношении
тебя. Я убедился, что для моего старшего сына собственное слово и судьбы
других людей не имеют никакого значения. Впрочем,  что  еще  ожидать  от
байланте, который, играя своей жизнью, учится презирать чужие.
   Я считал тебя при всем  твоем  легкомыслии,  человеком  чести,  но  я
ошибался. Впрочем, церковь и арцийские правители  столь  дружно  приняли
твою сторону, что я вынужден признать: ты чист  и  невинен,  как  святая
Циала. Тебя и твою сестру встретят, как положено вашему званию и  вашему
доблестному подвигу. Не сомневаюсь, вы откроете следующую Сандангу и вас
забросают розами и жасмином. Что значит жизнь лучшей из женщин и  сердце
отца, когда речь идет о ненависти, замешанной на страсти к  приключениям
моего  сына,  и  кокетстве  и  жажде   жизненных   утех   моей   дочери?
Возвращайтесь, дети мои. Мирия ждет вас..."
   Александр дважды перечитал письмо и, не сказав  ни  слова,  возвратил
Рафаэлю.
   - Видите, монсигнор, - хихикнул тот, - какое веселье ждет нас дома.
   - Вижу, - кивнул герцог, - Рафаэль,  а  зачем  вам  возвращаться?  И,
кстати, называй меня Сандер...
 
2885 год от В.И. 
10-й день месяца Лебедя. 
Арция. Мунт. 
 
   Герцог Ларрэн ввалился в трапезную, где его ждали жена и  свояченица,
в расчудесном настроении, которое ему не испортили даже  эти  две  дуры.
Герцог плюхнулся в резное дубовое кресло, залпом осушил кубок, тотчас же
вновь наполненный кравчим, и сообщил:
   - Мирийцы остаются. И парень, и красотка.
   - Неужели? - Изабелла уже давно  привыкла  задавать  мужу  именно  те
вопросы, которые он хотел.
   - Именно, - Жоффруа с силой всадил нож в мясо, - похоже,  наследничку
не больно-то хочется домой. То ли он с моим горбатым братцем не в  силах
расстаться,  то  ли  графиня  Рабан  не  пускает...  Короче,  укротитель
"пуделей" затесался в волчью стаю. Признал своим сюзереном Сандера.
   - Александра Эстре?
   - Ты - дура, -  сообщил  жене  Жоффруа,  -  можно  подумать,  у  меня
двадцать братьев и все Александры. Мне и двух-то многовато... Старший  -
олух и подкаблучник, младший - урод, но хоть ума  хватает  не  жениться.
Ему для полного счастья только мирийского красавчика не хватало,  теперь
справа - тигр, слева  -  бык,  а  посередке  верблюд,  -  герцог  Ларрэн
радостно захохотал своей шутке. Изо опустила глаза, она любила  Сандера,
который был добр и к ней, и  к  их  матери,  оставшейся  во  Фло  только
благодаря заступничеству Эстре.  Но  возражать  мужу  Изабелла  боялась,
после смерти отца он несколько раз избил ее ни за что, просто чтоб знала
свое место. Урок был усвоен, Изо боялась боли, боялась за сына,  дочь  и
еще не рожденного ребенка, к тому же на ее  попечении  была  безответная
Жаклин. Герцогиня Ларрэн понимала, что по отношению к сестре ведет  себя
как предательница, но страх всякий раз оказывался сильнее  совести.  Она
до сих пор не поговорила о Лине ни с  Его  Высокопреосвященством,  ни  с
Сандером, хотя понимала, что Жоффруа пойдет на  все,  лишь  бы  удержать
богатства ре Фло. Если Вилльо  будут  настаивать  на  свадьбе  и  король
пойдет у них на поводу, как шел всегда, бедняжку просто убьют, чтобы  ее
доля досталась сестре,  вернее,  мужу  сестры.  Изо  вздохнула,  отгоняя
неприятные мысли. По крайней мере полтора года, пока Лина носит траур, у
них есть, а потом она что-нибудь да придумает...
   Сама же Жаклин из разговора поняла лишь одно: Рафаэль Кэрна  остается
в Арции. Все остальное было неважно, тем паче Жаклин знала,  что  маркиз
остался из-за нее. Нужно дождаться окончания траура, и все будет хорошо.
Главное, чтобы никто не  догадался  об  истинной  причине.  Рафаэль  это
понимает, поэтому он и ушел  с  приема,  даже  не  попрощавшись  с  ней.
Конечно, он не очень красиво  поступает  с  Ортанс  Рабан,  но  та  сама
виновата, нельзя быть такой легкомысленной.  Сказал  ли  Рафаэль  правду
Александру? Скорее всего, да, ведь он нуждался в его помощи...
   -  Чего  это  ты  разулыбалась,  -  голос  Жоффруа  вернул  Жаклин  к
действительности, - я что, что-нибудь смешное сказал?
   - Я... Я не слушала, о чем говорят, простите...  Я...  Я  одни  стихи
вспомнила...
   - Проклятый, ну и дура.
 
2885 год от В.И. 
13-й день месяца Лебедя. 
Арция. Лага. 
 
   Летняя резиденция арцийских королей была великолепна:  два  дворца  -
Старый и Новый, обширный парк с целой системой озер и  проток,  каменные
дома, в которых жили гости и те придворные, которым не  досталось  места
во дворце, и обширные охотничьи угодья, тянущиеся до самой Пантаны. Пьер
Шестой боялся всех животных, кроме любезных его сердцу хомяков, а Филипп
Тагэре обожал охоту в той же степени в какой его супруга  любила  пышные
приемы с музыкой и танцами,  а  вот  Дворец  Анхеля  Его  Величество  не
слишком-то жаловал. Неудивительно, что после турнира двор  перебрался  в
Лагу, оставив Мунт до поздней  осени,  когда  охота  из-за  ненастья  из
развлечения превращается в пытку, по крайней мере для дам.
   Их Величества пребывали в несколько раздраженном  состоянии,  что  не
преминуло сказаться на настроениях  слуг  и  стражи.  Старшие,  опасаясь
выговора, драли несколько шкур с м