тве
разорял гнезда  голубиных  чаек,  а  они  селятся  на  таких  скалах,  в
сравнении с которыми Кер-Септим - деревенская харчевня. Да и в башни мне
лазить приходилось. Мне нужно только  два,  а  лучше  четыре  кинжала  и
веревка.
   - Рито, - Александр внимательно посмотрел на друга, -  ты  и  вправду
можешь это сделать?
   - Забраться  наверх  я  могу,  -  подтвердил  Кэрна,  -  надо  только
подумать, где и когда. Думаю, ночью, поближе к  рассвету  и  со  стороны
южной угловой башни.
   - Но там самая высокая стена.
   - Чем выше стена, тем беспечнее охрана. Да и выступ там подходящий...
   - И все-таки ты рехнулся, - вздохнул Луи.
   - Рехнулся, - не стал спорить Рито, - но не сейчас, а при рождении. И
потом нам ведь нужно разузнать, что творится в крепости?
   - Не хочется мне тебя отпускать, - начал было Сандер,  но  Кэрна  его
перебил:
   - Но торчать тут всю зиму хочется еще меньше. Скоро новолуние,  лучше
не придумаешь.
   Сезар спокойно протянул мирийцу кинжал:
   - Возьми, он точно не сломается. Армская сталь...
 
2886 год от В.И. 
19-й день месяца Лебедя. 
Оргонда. Ньер. 
 
   Перед Филиппом лежали три  письма,  и  трудно  было  решить,  которое
бесило его сильнее.
   Марк в свойственной ему  неприятной  манере  напоминал  об  оказанных
ранее благодеяниях и ТРЕБОВАЛ идти на соединение  с  армией  Оргонды,  к
которой он сам намеревался присоединиться. Элеонора жаловалась  на  весь
мир вообще и  выздоровевшего  кардинала  в  частности  и  сообщала,  что
северные  гарнизоны  имеют   наглость   требовать   денег,   подрядчики,
завершившие перестройку западного крыла дворца, имеют наглость требовать
денег, ювелиры, каретники, поставщики тканей  и  мебели  имеют  наглость
требовать денег. Судя по всему, ни столица, ни провинции  не  испытывали
большого желания подчиняться  королеве.  В  Речном  Замке  опять  видели
призрак Филиппа Второго, а известной своей святостью циалианке Конкордии
было  откровение.  Непорочная  дева  восьмидесяти  шести  лет  от   роду
утверждала: если король не вернется до зимы, он не вернется вообще.
   Третье письмо, привезенное кардиналом Ифраны, было  от  Паука.  Жозеф
просил мира на семь лет. За то, что арцийская  армия  покинет  Ифрану  и
Оргонду,  Паук  обещал  немедленно  выплатить  сто  тысяч  ауров  и   на
протяжении семи лет платить по пятьдесят тысяч в  год.  Жозеф  предлагал
объявить о помолвке своего  наследника  и  дочери  Филиппа  и  подписать
договор о том, что каждый  из  королей  обязуется  помогать  друг  другу
против восставших вассалов. К посланию была приложена сидулла  кардинала
Ореста. Антонианский орден ручался  за  то,  что  Ифрана  выполнит  свои
обязательства.
 
2886 год от В.И. 
21-й день месяца Лебедя. 
Ифрана. Кер-Септим. 
 
   - Вот, собственно, и  все,  -  Рафаэль  лучезарно  улыбнулся,  словно
рассказывал о какой-то ничего не значащей проделке.
   - Рито, тебе просто цены нет, - выразил общее мнение Одуэн.
   - За это надо выпить, - постановил Никола.
   - Жабий хвост, еще бы!
   "Волчата", наперебой  обсуждая  ночные  похождения  своего  приятеля,
разлили вино. От участия в слишком раннем завтраке или в слишком позднем
ужине уклонились лишь Сезар, свято  блюдущий  некогда  данное  слово,  и
Сандер, задумчиво глядевший в угол. Малве сел рядом с другом  в  твердом
намерении придушить каждого, кто попробует  отвлечь  Александра  от  его
мыслей. Виконт давно усвоил,  что  отрешенно-мечтательное  выражение  на
обычно твердом лице означает напряженную работу мысли. Сейчас Александр,
без сомнения, искал способ овладеть  городом,  опираясь  на  принесенные
Рито  сведения.  Немного  пошумевшие   в   палатке   герцога   "волчата"
отправились отсыпаться после бессонной ночи, а Сандер все еще сидел,  не
отрывая взгляда от невыразительной парусины.
   Когда он наконец поднялся, дело шло к вечеру. Герцог еще не сказал ни
единого слова, но  Малве  понял:  есть!  Он  знает,  что  делать.  Эстре
приоткрыл дверь, подозвав дежурного аюданта.
   - Корнет, - Александр очень редко приказывал,  чаше  просил,  но  его
просьбы выполнялись  быстрее,  чем  приказы,  отдаваемые  другими,  даже
королем, -  будьте  добры,  разыщите  капитана  Игельберга  и  разбудите
сигнора  Кэрну  и  сигнора  Трюэля.  Вернее,   наоборот,   капитан   мне
понадобится чуть позже.
   Когда аюдант умчался, Сандер лукаво улыбнулся.
   - Если я правильно понял Рито, завтра у Саброна будут неприятности.
   - Ты его понял правильно, - вздохнул Сезар, - сдается,  вам  и  вовсе
говорить не нужно, вы и без слов друг друга слышите...
   - Пожалуй. Так же как и тебя. Я вряд ли заслужил такое: ваша  дружба,
любовь...
   Сезар мог бы возразить, что куда больше было вещей, которых Александр
Тагэре ни в коем случае не заслуживал: увечья,  гибели  отца,  неприязни
матери, но он промолчал, а спустя мгновенье  дверь  распахнулась,  и  на
пороге возникли улыбающийся Кэрна и зевающий Луи.
   - Судя по всему, ты  придумал,  как  взять  этот  дурацкий  город,  -
ворчливо осведомился внук дедушки Обена.
   - Стал бы я иначе тебя будить, сыч сонный, - махнул рукой Тагэре, - а
придумал я или нет, скажет Рафаэль.
   - Я? - возопил мириец. - Нет уж! Мое дело по стенкам лазить  и  мечом
махать, а думать это не по мне.
   - Вы, оба! - полушутя прикрикнул Сандер. - Можете десятинку  посидеть
серьезно?
   Мириец и арциец переглянулись.
   - Ну, если ты просишь...
   - Приказываю, жабий хвост вас побери! Рито, ты прошел  по  стенам  от
южных ворот до северных, есть там место, где  человек  десять-пятнадцать
могут незаметно подняться?
   Рафаэль задумался, мысленно повторяя пройденный путь.
   - Лучше всего подниматься там, где я спускался, но  для  этого  нужна
веревка и кто-то сверху.
   - Разумеется. Это только ты у нас  по  стенам  как  каменная  ящерица
лазаешь.
   - Погоди, тебе нужно...
   - Мне нужно, чтобы следующей ночью ты снова залез на стену и  спустил
нам веревку, а лучше две или три. Потом надо  будет  поднять  доспехи  и
где-то укрыться. Это возможно?
   - Пожалуй... Есть одна башенка для арбалетчиков, она  снизу  заперта,
но со стены я запросто заберусь на верхний ярус. Предательства они  пока
не опасаются, рано еще. Осада толком  не  началась,  а  чья  возьмет  на
западе - неизвестно.
   - А как быстро можно оттуда перебраться к южным воротам?
   - Полоры вдоль стены, а  улицей  и  вовсе  четверть.  Хорошо  бы  еще
разыскать плащи и плюмажи, похожие на саброновские...
   - А говоришь, думать не умеешь.
   - С кем поведешься... Кстати, к чему все это?
   - А к тому, что завтра Рито поможет  подняться  нам  и  поднять  наши
доспехи. Затем мы затаимся. Стена у южных ворот выше, а ров шире, чем  с
северной стороны, вряд ли там ожидают  подвоха.  С  рассветом  Игельберг
атакует наружные  укрепления,  это  единственное  относительно  уязвимое
место. Они ждут штурма именно с той стороны, если  вообще  ждут.  Думаю,
дарнийцы застанут их  врасплох  и  ворвутся  внутрь  Саброн  постарается
отбить свои укрепления, тем паче из крепости это  сделать  нетрудно,  но
людей с других стен ему придется снять, не говоря  уж  о  том,  что  все
бросятся глазеть на сражение. Тогда мы  опустим  мост  и  откроем  южные
ворота а Малве со своими стрелками и полком из Фло войдет в город.
   - Я? - Сезар выглядел ошарашенным
   - Ты. Только не опаздывай, долго ворота открытыми  не  удержать.  Ну,
что скажешь?
   - Что скажу? - Сезар задумчиво потер  переносицу.  -  Это  достаточно
безумно, чтобы сработать, но ты не должен лезть в крепость. Я сделаю то,
что собрался сделать ты, и наоборот.
   - Нет, Сезар, - Александр вроде бы  и  извинялся,  но  в  его  голосе
чувствовалась сталь, -  идти  должен  я.  Брат  короля  не  имеет  права
посылать друзей к Проклятому в зубы и отсиживаться в лагере...
   - А я, значит, имею?
   - Имеешь, потому что приказываю я.  Да  и  от  того,  как  быстро  вы
придете, зависит не только успех всего дела, но и наши жизни, а на  тебя
я могу положиться. Буду очень признателен, если приведешь наших коней со
щитами и копьями...
   - Сандер, - видно было, что Малве слова давались с трудом,  -  ты  не
боишься, что тебя узнают?
   - Нет. Им и в голову не придет, что я сунусь в Кер-Септим.  Остальное
сделают доспехи и плащ, в них я не  так  уж  сильно  от  вас  отличаюсь.
Потому, наверное, и люблю воевать...
   - Ну а меня-то ты с собой возьмешь? - сварливо перебил герцога Луи.
   - Пойдут все "волчата", Артур и двое  "охотников"  на  выбор  Сезара.
Луи, я хочу поспать, а ты им все объясни тактично  и  доходчиво,  причем
так и тогда, чтоб ни одна собака не узнала раньше времени.
 
2886 год от В.И. 
22-й день месяца Лебедя. 
Ифрана. Ньер. 
 
   Ньер был не так уж и широк, много уже и Льюферы, и Та  бита.  Навести
через  него  плавучий  мост  было  делом  пары  дней   Жозеф   предложил
встретиться  ровно  на  середине  реки,  Филипп  согласился,  и   теперь
престарелый  ифранский  король  готовился  к  переговорам.   Выступавший
поручителем со стороны Ифраны  Предстоятель  ордена  антонианцев  Орест,
бывший в одних годах с Его Величеством, но  сохранившийся  не  в  пример
лучше, и бланкиссима Данута  казались  спокойными  и  уверенными.  Жозеф
надеялся,  что  со  стороны  тоже  выглядит  достаточно  спокойным,   но
оказаться нос к носу с врагом было страшно.
   Королю Ифраны было  под  семьдесят,  по  общему  мнению,  он  родился
стариком и никогда не умел радоваться жизни, но смерти и боли  Жозеф-Луи
боялся панически. Он слишком часто обманывал и предавал, чтобы  доверять
другим. Глянув на  быструю  глубокую  реку,  на  противоположном  берегу
которой пестрели  арцийские  палатки,  Его  Величество  подозвал  своего
маршала.
   - Ультим, я хочу, чтобы посредине моста поставили перегородку.
   - Ваше Величество, разумно ли это?
   - Разумно. Я отнюдь не  желаю,  чтобы  арцийский  юнец  пронзил  меня
мечом.
   - Сир, мы своим недоверием можем оскорбить короля Филиппа,  ведь  это
мы настояли на переговорах и просим мира. И потом  арциец  -  сын  Шарля
Тагэре.
   - Он Тагэре, но не Шарль, - рявкнул Жозеф, - к тому и  вправду  можно
было повернуться спиной, но на  переговоры  со  мной  он  бы  не  пошел.
Филипп,  тот,  может,  и  согласится  продать  свою  победу   и   своего
родственника, но я не хочу быть в пределах досягаемости его меча.
   - Я передам арцийцам предложение Его Величества, - маршал  поклонился
и вышел, оставив короля терзаться противоречивыми  чувствами,  основными
из которых были страх и жадность. Жозеф боялся проиграть войну,  но  при
этом ужасно не хотел  отдавать  собранные  с  таким  тщанием  и  любовью
деньги. Ему и раньше приходилось откупаться, но на  сей  раз  цена  мира
была слишком высока. Впрочем, война обошлась бы еще дороже, не говоря уж
о  его  поганом  племяннике,  который,  потерпи  дядюшка  поражение,  не
преминул бы взбунтовать восточные провинции. И все  равно  выложить  сто
тысяч ауров...
   Маршал вернулся довольно быстро и, несколько смягчив  ответ  Филиппа,
доложил, что арциец готов разговаривать через  два  доходящих  до  груди
барьера, разделенных пространством шириной в три лана <Лан - мера длины,
равная примерно 38 см.>. О  том,  какой  смех  вызвала  предосторожность
Жозефа в палатке  Тагэре,  Ультим  благоразумно  умолчал,  но  ифранский
король не сомневался,  что  стал  посмешищем  обеих  армий.  Теперь  его
опасения и вправду казались надуманными, но отступать было некуда.
   - Возможно, я излишне осторожен, но лучше быть  осторожным  и  живым,
чем доверчивым и мертвым, как пресловутый Шарло.
   - Ваше Величество, - с поклоном сообщил молодой нобиль с коронованным
селезнем <Коронованный селезень - сигна ифранского королевского дома> на
груди, - барьеры установлены.
   Жозеф позволил накинуть себе на плечи новый подбитый мехом коричневый
плащ (еще одна трата!) и направился к  реке.  Старческими  дальнозоркими
глазами он сразу же заприметил золотую голову арцийского короля.  Филипп
был в боевых доспехах и с мечом на боку, но без шлема и плаща.  Высокий,
молодой, красивый, обожаемый  женщинами,  он  имел  то,  чего  у  Жозефа
никогда не было и никогда не будет. Но у арцийского мальчишки не было ни
опыта, ни золота, ни умения ждать и думать о том, что случится не завтра
и даже не через год, а через  десять,  пятнадцать,  пятьдесят  лет.  Да,
Жозеф сегодня заплатит втридорога, но не  пройдет  и  десятка  лет,  как
Ифрана сторицей вернет свои деньги.
   Паук медленно, по-стариковски шаркая и подметая доски  моста  длинным
суконным одеянием, подошел к первой перегородке. Увы, те, кто ее ставил,
видимо, взяли за образец арцийского красавчика. Филиппу барьер и вправду
был по грудь, но Жозефа скрывал по самые плечи.
   Арциец смотрел на него, иронично улыбаясь. Жозеф слышал, что Филипп -
вылитый отец, и на первый взгляд так и было. Но ифранский король смотрел
на врага отнюдь не глазами влюбленной женщины, для него внешнее сходство
ничего не значило, а внутренней твердости  и  силы,  которые  словно  бы
изливались из серых глаз Шарло, в его голубоглазом отпрыске не  было.  С
Филиппом можно было торговаться и спорить, его можно было соблазнить или
раздразнить...
   - Я счастлив видеть моего арцийского брата, - пропел Паук.
   - Не могу заверить Ваше Величество в ответных чувствах,  но  я  решил
выслушать вас, хотя не думаю, что мы сможем понять друг друга.
   -  Но  отчего  же,  мой  друг?  Владыки  двух  сильнейших  государств
Благодатных земель скорее поймут друг друга,  чем  мелких  и  назойливых
соседей. Лев может договориться с леопардом, но не с лягушкой.  Это  был
камешек в  огород  Марка,  так  как  на  сигне  ре  Ги  изначально  были
изображены три зеленые  лягушки,  постепенно  превратившиеся  в  золотые
короны. Шарля Тагэре насмешки  над  союзником  и  родичем  заставили  бы
гневно сдвинуть брови, Филипп Тагэре улыбнулся...
 
2886 год от В.И. 
Дочь с 22-го на 23-й день месяца Лебедя. 
Ифрана. Кер-Септим. 
 
   В прошлую ночь ему отчаянно везло, но раз на раз не приходится.  Рито
предпочел бы, чтобы  вчера  у  него  были  хоть  какие-то  неприятности:
сломался один из кинжалов, пришлось скрываться от караула в каком-нибудь
поганом месте или веревка сорвала кожу  с  рук...  Байланте  знают,  что
удачи всегда равны неудачам, но сейчас он отвечал не только за себя,  но
и за друзей. И за Даро, потому что жизнь Сандера - это и жизнь сестры.
   Кэрна глянул в темное безлунное небо, отыскав красную Волчью  звезду,
с которой с детства был на короткой ноге.  Волчья  звезда,  Л  оба,  как
называют ее в Мирии... Когда он родился, она стояла в  созвездии  Волка,
что обещало ему бурную жизнь. Звезда не солгала, она настоящий друг,  не
то что изменчивая полоумная луна. Сегодня  мириец  решил  подниматься  в
другом месте. Не стоит идти по собственным следам, это приносит неудачу,
а он согласен только на победу. Рафаэль подмигнул своей звезде и  всадил
армский кинжал в щель между камнями. Ночь была темной,  к  тому  же  его
прикрывала башня. Рито лез ощупью,  не  зная,  сколько  осталось  и  как
глубока разверзшаяся внизу пропасть. Байланте должен выбросить из головы
все мысли, в мире нет ничего и  никого,  только  он,  пустота,  каменная
кладка и кинжалы...
   Послышались голоса, видимо, по  стене  проходили  стражники,  и  Рито
прижался к темным холодным камням, но его не заметили, защитникам города
и в голову не пришло проверить, не карабкается ли кто по  стене.  Правду
сказать, даже в Мирии на подобные выходки отваживались редко, но тут  уж
не было бы счастья, да  несчастье  помогло.  Когда-то,  когда  ему  было
тринадцать, а Даро - семь, ее  повадились  запирать  на  чердаке,  а  он
таскал ей сладости и просто сидел с ней в темноте, чтоб малявке не  было
так страшно. Глупая,  она  боялась  кровавого  Педро,  а  ее  главным  и
единственным врагом была проклятая камбала...
   Сначала он залезал на крышу, цепляясь  за  побеги  дикого  винограда,
оплетавшего  стены  дворца,  потом   по   приказанию   матери   виноград
уничтожили. Нет, герцогиня и помыслить не могла,  что  ее  сын  навещает
наказанную сестру, она сочла что толстые лозы искушают  молодых  нобилей
забираться к придворным дамам,  чьи  апартаменты  находились  на  втором
этаже дворца. Приказание герцогини было выполнено, Но Даро было  страшно
одной в пыльной, тихой темноте, и Рито додумался подниматься при  помощи
кинжалов. Как он не разбился сразу  же,  он  сам  не  понимал,  однажды,
глянув на полпути вниз, он подумал, что ему никогда  не  спуститься,  но
после пережитого и побежденного ужаса Кэрна не то что  перестал  бояться
высоты, но перестал ее замечать...
   Кинжал он воткнул хорошо. Подвел камень, вывалившийся из гнезда. Мало
того, что пришлось  повиснуть  на  одной  руке,  доставая  из-за  пазухи
запасной кинжал, раздался грохот, который мог разбудить  и  мертвого.  К
счастью, караульщики не обладали тонким слухом,  а  может,  просто  были
далеко. Что ж, удача хоть и повернулась к нему крупом,  но  хотя  бы  не
лягалась. Дальше он  взбирался  осторожнее,  проверяя  каждый  следующий
камень, это изрядно замедлило продвижение, но он не мог  позволить  себе
свалиться. Рито Кэрна обещал подняться на стену Кер-Септима, значит,  он
поднимется.
   Воткнуть кинжал,  пошатать  камень,  подтянуться,  переставить  ногу,
вытащить  второй  кинжал,  воткнуть,  пошатать  камень...   Когда   рука
провалилась в пустоту, это показалось не правильным, и лишь потом мириец
сообразил, что подъем окончен. Какой же из кинжалов  он  потерял?  Жаль,
если подарок Сезара. Нет,  другой,  последняя  память  о  доме...  Ну  и
Проклятый с ним.
   Мириец немного  посидел  на  стене,  прислушиваясь  и  вглядываясь  в
темноту, к которой  уже  привык.  Тихо  и  спокойно.  Прекрасно,  теперь
проберемся к маленькой  башенке,  предназначенной  для  больших  эллских
арбалетов. Эти ослы, защитнички, не удосужились поставить там охрану. То
есть,  поправил  себя  Рафаэль,  вчера  не  удосужились.  Будет   весьма
печально, если за день они поумнели. Послышался какой-то шорох, и мириец
скользнул между зубцами стены, сжав кинжал. Стражники ходят парами, если
заметят, им же хуже  -  он  прикончит  обоих,  прежде  чем  те  поднимут
тревогу. Это не столь уж и трудно, два полусонных ифранских солдафона на
одного байланте.  Но  судьба  сегодня  хранила  не  только  Рито,  но  и
саброновских вояк. Услышанный Рафаэлем шорох повторился, затем  раздался
пронзительный  вопль,  и  под  ноги  мирийцу   шмякнулся   темный   ком,
распавшийся на двух ощерившихся котов.
   Милые зверушки, немного отдышавшись, взвыли и снова бросились друг на
друга, но Рито было не до них, мириец стремительно бежал вдоль  стены  к
запримеченной башне. Она была темной и, видимо, пустой, но  Кэрна  решил
не рисковать, спускаясь вниз в поисках входа,  а,  вновь  пустив  в  ход
кинжалы,  добрался  по  стене  до  проема,  к  которому  во  время   боя
приставляли пологие сходни с  набитыми  на  них  рейками.  Так  и  есть,
никого!  Зачем  сидеть  ночью  в  укрытии,  когда  никакого  штурма   не
предвидится? Рито усмехнулся и спрыгнул внутрь. В верхнем помещении было
восемь окон: два широких выходили на стены  (через  одно  из  них  он  и
залез), от них вниз вели пологие ступеньки, а шесть, в каждое из которых
мог пролезть человек, смотрели за пределы крепости. Возле этих лежали по
два огромных арбалета, прикрепленные цепями к кольцам в стене и в  полу.
Это было очень кстати. Рафаэль отцепил  от  пояса  бечевку,  размотал  и
бросил вниз. Друзья времени даром не теряли, и  мириец  втащил  в  башню
мешок с тремя мотками прочной корабельной веревки с уже  навязанными  на
нее узлами и закрепил  при  помощи  услужливо  вбитого  в  каменный  пол
кольца.
   Теперь оставалось молить всех святых,  чтоб  друзья  не  попались  во
время подъема. Время тянулось до бесконечности, а слух  мирийца,  и  т