надлежала Тарре,  две  были  чужими.  Угрозу
несли именно они: уже знакомая серая тень и вторая, туманная  и  зыбкая.
Ложь, обман, сны, видения,  туманы...  Ройгу  был  одной  из  нитей,  из
которых ткался узор Тарры, но другие нити сгорели, а эта осталась...  Но
это не Ройгу! Похож, но не он!
 
2895 год от В.И. 
25-й день месяца Собаки 
ГРАЗСКАЯ ПУЩА 
 
   Александр машинально погладил кошку,  и  та  завела  свою  монотонную
песню.  Было  тихо  и  тепло,  вкусно  пахло  сушеными  травами.  Король
дотянулся до оставленной Ликией миски с холодным мясом и ржаной лепешки.
Хозяйка отсутствовала третий день и, уходя, позаботилась,  чтобы  они  с
кошкой ни в чем  не  нуждались.  Лесная  ведьма  честно  выполнила  свое
обещание отправиться к людям и разузнать, что произошло. Впрочем, Тагэре
не сомневался, что битва проиграна и Пьер Тартю,  если  только  дарнийцы
или Рито до него не добрались, сейчас распоряжается в Арции, а если так,
его друзья и... Шарло и Катрин в страшной  опасности,  а  он  никому  не
может помочь.
   Что-то сунулось под руку, Александр инстинктивно оттолкнул  от  миски
кошачью морду, а потом, устыдившись, отдал зверушке самый большой  кусок
мяса. Если Пьер в Мунте, что с Шарло и Катрин? Что  с  племянниками?  Не
было бы счастья, да несчастье помогло - его дети, равно как и  потомство
Элеоноры, в глазах Церкви и народа - незаконнорожденные, а  вот  сыновья
Жоффруа... Надо было отослать их в Эльту или, еще лучше, в Набот, но кто
же знал, что Рогге предаст?! Кто знал? А  ты,  голубчик,  и  должен  был
знать. Тебе может быть недорога собственная жизнь, но о детях ты  должен
был  позаботиться.  У  Пьера  нет  ни  чести,  ни  сострадания.   Он   -
ничтожество, а ничтожества всегда мелочны и жестоки...  И  где  Рафаэль?
Александр очень надеялся, что Кэрна выжил, но мириец  слишком  горяч.  С
него станется в одиночку броситься на целую армию... Уж лучше б  он  был
ранен и лишен возможности умереть, спасая безнадежное  дело.  За  Артура
Сандер тоже боялся. Если отец его не уймет, он может наделать  глупостей
и погибнуть.
   А что теперь делать ему? Калеке? Королю без королевства,  из  милости
подобранному болотной ведьмой. Ликия не знает, кто  он.  Нужно  сказать,
она должна знать, чем рискует. Как же эта женщина оказалась на  болотах?
Наверняка без циалианок не обошлось и тут, уж  слишком  много  горечи  и
вызова звучало в ее словах. Да, хорошенькая парочка:  потерявший  корону
горбун и ведьма, у которой нет церковного имени...
   Кошка, управившаяся со своим куском и собиравшаяся завалиться  спать,
подскочила и бросилась к закрытой двери. Александр прислушался: тихо, но
Серая вряд  ли  ошиблась.  Действительно,  послышался  шум  отодвигаемых
подпорок. Кошка приветствовала хозяйку, выписывая вокруг нее причудливые
петли и становясь на задние лапы, но женщина на нее даже  не  взглянула.
Она молча сняла подбитую рыжим мехом накидку и теплый платок.  Александр
ждал,  боясь  услышать  то,  о  чем  и  так  догадался.  Наконец   Ликия
заговорила:
   - Ты сражался против Пьера Тартю?
   Александр молча кивнул.
   - Он победил. Все очень плохо. Окрестности кишат ифранцами,  синяками
и циалианскими рыцарями. Ищут короля или  его  тело.  Сторонники  Тагэре
объявлены изменниками, пленных взяли очень мало, но во всех  деревнях  у
старост и клириков есть приметы тех, за чью  голову  назначена  награда.
Дороже всех, не считая короля, оценили Рафаэля Кэрну и Луи Трюэля. Среди
мертвых их не нашли, думают, что они  ушли  с  уцелевшими  дарнийцами  в
Набот.
   - А что слышно из Мунта?
   - Только то, что болтают ищейки. Пьер должен короноваться, но когда и
как, неизвестно. Вроде бы в ночь после битвы молнии  сожгли  циалианский
храм в Мунте, а бланкиссима и сестры погибли.
   - А о... родственниках побежденных что-то известно?
   -  Насколько  я  поняла,  угодили  в  заложники.  Все,  кроме   детей
Александра, - ведьма наклонилась к печке и стала разжигать огонь. - Ночи
холодные, зря я оставила тебя так надолго.
   - Ты что-то говорила о детях?
   -  Мальчик  и  девочка  исчезли,  их  тоже  ищут...  Люди  жалеют  об
Александре, очень  жалеют...  Пока  об  этом  говорят  вслух,  но  скоро
замолчат. В Арцию вошли Ортодоксы. - Ликия  пошевелила  поленья.  -  Вот
теперь хорошо... Пусть прогорают, а я пойду покормлю коня.
   Она вышла, и хвала Святому Эрасти -  Александру  не  хотелось  никого
видеть. Никого!
 
ЭСТЕЛЬ ОСКОРА 
 
   Теперь я знала, кто он. Горбун на белом  черногривом  коне  мог  быть
только пропавшим королем, и звали его Александр Тагэре. Сын Шарля и  той
девчонки, которую я спасла, как выяснилось, сорок с  лишним  лет  назад.
Могла бы и сама догадаться - глаза у рыцаря были отцовские,  и,  похоже,
не только глаза. Король мне нравился, и жаль было его до безумия. Вечная
история - благородство и честь  проигрывают  подлости  и  предательству.
Сейчас Александр ест себя поедом, и не из-за короны,  а  из-за  погибших
друзей. Такое я тоже не раз видела.
   Чем больше я узнавала сына Шарля, тем больше понимала, что наша с ним
встреча - удача и для меня, и для Тарры. Я  почти  не  сомневалась,  что
спасла Последнего из Королей, но и без Пророчества Эрика было ясно,  что
Тагэре - один из мечей, откованных Таррой.
   Ликия  не  зря  болталась  по  окрестным  деревням,  люди  рассказали
достаточно, чтобы можно было сделать выводы. Передышка,  которую  добыли
мы с Рене, закончилась, наш непонятный противник зализал  раны  и  начал
действовать. Ему пришлось здорово потрудиться головой  (или  что  там  у
него), чтобы додуматься, как обойтись без Воплощения Ройгу, но,  похоже,
он справился и сделал свой ход. Разумеется, чужими руками.
   Все начинается снова, и на эрметной доске стоят  другие  фигуры.  Что
нужно нашему врагу или врагам, мы не знаем, но это Зло и  для  Тарры,  и
для других миров...  Вряд  ли  силы,  проведшие  меня  Звездным  кругом,
заботились лишь о нашем мире, скорее всего, готовя меня к  схватке,  они
защищали себя. Я так и не узнала, кто мне помог, но он свое дело сделал,
дальше я должна действовать сама, а покровители или  не  хотят,  или  не
могут  встать   рядом.   Эрасти   тоже   куда-то   запропастился,   хотя
светопреставление в Мунте вряд ли обошлось  без  него,  а  мне  достался
Александр Тагэре и ожидание.
   Я могла лишь гадать, что происходит в других местах. Хотелось верить,
что Рамиэрль по-прежнему скитается  по  Тарре,  а  Эмзар  правит  детьми
Лебедя и, если станет совсем плохо, вновь поведет их в бой. Я  надеялась
на встречу с Прашинко, Кэриуном, Гибом, Лупе и  старалась  не  думать  о
Рене. Получалось плохо, но я старалась, потому что Рене жил ради  Тарры,
а я живу для него, вот и ломаю голову над тем, как удержать этот мир  на
краю пропасти, в которую он собрался свалиться. Было  от  чего  сойти  с
ума; хорошо, хоть я была не одна!
   Я не знала, чем занят вернувшийся в мир Проклятый, но то, что  делает
он, за него не сделает никто. В Эрасти я не сомневалась, равно как  и  в
том, что он найдет меня, как только сможет или сочтет нужным. Церна  был
сильнее меня, но и задача перед ним стояла чуть ли не сказочная -  пойти
туда, не знаю куда, найти и уничтожить то, не знаю что. А это  "не  знаю
что" можно выудить только через цепочку его прихвостней, самый мелкий из
которых - нынешний узурпатор.
   Видимо, во мне сохранилось слишком много человеческого. Я,  не  видев
Пьера Тартю, успела возненавидеть его холодной, тяжелой  ненавистью.  Не
будь  Тартю  частью  чудовищной  паутины,  опутавшей  Тарру,  я  бы   не
задумываясь покончила с этой поганью. Иногда  приятно  осуществлять  то,
что люди имеют обыкновение называть "справедливым возмездием".  Я  знала
достаточно, чтобы с чистой совестью отправить Эмраза  и  иже  с  ним  на
Серые Равнины, да еще медленно и с удовольствием.
   Можно было превратить Тартю и его прихвостней в свиней  или  чурбаки,
не убив при этом их сознания, сжечь или утопить,  заодно  покончив  и  с
циалианской заразой, но это означало выдать себя.  Наш  противник  снова
затаится,  переждет  и  придумает  что-то  новенькое,  еще  гаже.   Нет,
подбираться к нему придется постепенно,  причем  каждый  из  нас  должен
сделать только то, что за него никто другой не сделает.
   Александру Тагэре придется схватиться с узурпатором,  а  когда  Арция
заполыхает и военная сила окажется бессильной, циалианки  пустят  в  ход
свою магию, с которой придется разбираться эльфам и хранителям, если они
где-то есть, или мне, но очень осторожно, не обнаруживая в  себе  Эстель
Оскору. Если "сестры" проиграют, тот, кто их натравил на Арцию,  спустит
с цепи кого-нибудь покрупнее, и тогда придет мой черед. Именно для этого
меня протащили теми кругами, по которым не пожелаю пройти даже  злейшему
врагу. Я должна схватить эту  тварь  за  глотку  и  найти  дорогу  к  ее
истинному хозяину, а дальше - дело Эрасти. Интересно все же, кто к  нему
воззвал.
   Циалианское гнездо он сжег  для  собственного  удовольствия  или  это
предсмертная просьба того, кто вызвал нас в этот лучший из миров? Как бы
то ни было, сестрам дали понять, что в ход пошла  очень  сильная  магия.
Догадаться, в чем дело, они не  догадаются,  ведь  от  Темной  Звезды  и
Проклятого ждут жутких знамений, кровавых дождей,  туч  саранчи,  конных
скелетов, трубящих крылатых олухов и  прочих  кошмаров,  но  искать  они
будут и могут найти то, о чем им знать необязательно.
   Мне бы следовало наведаться в Мунт и Фей-Вэйю, но я не могла оставить
Александра и не могла тащить его с собой. Как бы я хотела помочь ему, но
увы...  Справедливость  по  отношению   к   одному   человеку   окажется
предательством по отношению к целому миру. Я даже правду ему открыть  не
могу! Если Последний из Королей станет надеяться на помощь свыше, он  не
сделает то, что должен. Впрочем, Тагэре тоже не спешит назвать свое имя,
и правильно, кстати, делает. Кто этих болотных ведьм  разберет.  Что  ж,
когда лгут обе стороны, легче,  но  как  же  хочется  ему  помочь!  Нет,
разумеется, убить я его не дам, он доживет до СВОЕЙ главной битвы, да  и
кое-какую магию, доступную болотной ведьме, мы используем, но  это  все.
Александру придется выкарабкиваться из пропасти,  обдираясь  о  камни  и
хватаясь за терновник, он должен жить, чтобы Тартю бросился за помощью к
своим покровительницам и чтобы те до  поры  до  времени  не  заподозрили
ничего сверхъестественного.
   Тагэре любили, он был смелым воином и отличным  полководцем,  значит,
он поведет за собой тех, кто не хочет гнить под властью узурпатора и его
жутковатых покровительниц. К воскресшему королю, без сомнения,  примкнут
лучшие, и, пока Пьер не опомнится, они одержат  несколько  побед.  Затем
Тартю струсит и... первая ловушка захлопнется.
 
2895 год от В.И. 
29-й день месяца Собаки 
АРЦИЯ. ГРАН-ГИЙО 
 
   - Почему вы покидаете Гран-Гийо? - Барон Фарни требовательно взглянул
в глаза Клотильде - Я знаю, что вы продаете дом за полцены.
   - Я решила перебраться поближе к  дочери,  -  Клотильда  едва  успела
прикрыть дверь, - к тому же здешний климат становится для  меня  слишком
суровым, мне нужно переехать поближе к морю.
   - И вам пришло это в голову на  следующий  день  после  того,  как  я
просил вашей руки. Я не верю в такие совпадения.
   - Вот как? - Она собрала все свои силы. - Впрочем, можете думать  что
хотите.
   - Проклятый меня побери, - прорычал Фарни, - я не дам вам уехать!
   - Выбирайте выражения, барон! - Так, спокойствие и холодность Главное
- не сорваться, не  начать  объяснять  свои  поступки  и  оправдываться.
Только бы Шарло и Кати не выдали своего  присутствия!  -  Я  всего  лишь
одинокая женщина, но я не  подавала  вам  повода  относиться  ко  мне  с
неуважением.
   - Не подавали? - Великан начинал закипать. - Вы десять  лет  подавали
мне надежду, а теперь пытаетесь от меня избавиться. Не выйдет!
   - Довольно, - в голосе Клотильды зазвучал металл, - я не  намерена  и
дольше терпеть ваше присутствие. Прошу вас меня оставить.
   - Ну нет.  -  Барон  захлопнул  дверь  и  стал  в  проеме,  полностью
загородив его. - Я не  уйду,  пока  вы,  во-первых,  не  объяснитесь,  а
во-вторых, не возьмете разницу между истинной стоимостью вашего  дома  и
теми грошами, которые вы за него получили.
   - Я не намерена ничего вам объяснять, и мне от вас ничего  не  нужно.
Уходите.
   - Ха, - Фарни  положил  руки  на  бедра,  -  интересно,  как  это  вы
заставите меня уйти, если я этого не желаю?!
   - Если вы нобиль, а не скотина, вы сейчас же извинитесь перед дамой и
уйдете. - Звонкий  мальчишеский  голос  заставил  Клотильду  вздрогнуть.
Воистину Шарло был внуком своего деда! Мальчик стоял в дверях, сжимая  в
руках кинжал, и, похоже, прекрасно знал, как с ним обращаться.
   - Шарло... - Клотильда повернулась к барону. -  Сигнор,  если  в  вас
есть хоть капля благородства, вы уйдете и забудете то, что видели.
   - Нет, - набычился барон, - я не уйду, пока не узнаю правду.
   - Хорошо, - женщина  вздохнула,  -  выбора  вы  мне  не  оставили.  Я
расскажу все, и будьте вовеки прокляты, если нас предадите.
   - Я в своей жизни еще никого не предал, - пророкотал  Фарни,  -  меня
предавали, это случалось, а я нет. Клянусь, ваша тайна умрет со мной.
   - Я  верю  вам.  Шарль,  прошу  тебя,  подожди  в  соседней  комнате.
Садитесь, Эгон. Вы уже знаете, чем закончилась Гразская битва и кто стал
королем.
   - Да, - барон наклонил большую голову, - но какое это имеет...
   - Не перебивайте меня, мне и так непросто рассказать  все  коротко  и
ясно.
   - Простите.
   - Вам не кажется, что вы поздновато  просите  прощения?  Это  не  моя
тайна. Этот мальчик - сын Александра  Тагэре.  В  комнате  Марго  сейчас
находится его сестра. Детей мне  привезли,  потому  что...  -  Клотильда
замешкалась, стараясь не сказать лишнего, - потому  что  когда-то  знали
моего мужа и меня и потому что  я  вне  подозрений.  Это  было  как  раз
накануне нашего прошлого разговора.
   - И что вы собрались делать?
   - Я не смогу объяснить соседям, откуда у меня  двое  детей.  Конечно,
сначала будут искать среди уцелевших сторонников Тагэре, но потом синяки
начнут рыть глубже. Я не могу рисковать.
   - А где те люди, которые их привезли?
   - Они не могли остаться, их слишком легко узнать.,
   - Это рыцари Александра?
   - Один из них, - кивнула Клотильда, - причем самый заметный.
   Вот и все. Теперь ее жизнь и смерть и, что  самое  главное,  жизнь  и
смерть детей в руках этого человека. Если он их выдаст... А  может,  его
убить? Но как? Она не сумеет.
   - Сигнора, - барон говорил очень серьезно, почти  торжественно,  -  я
настоятельно вам советую одуматься и принять мое предложение.
   - Но...
   - Я вас выслушал,  теперь  выслушайте  меня.  Вы  правы,  что  синяки
перероют всю Арцию. Неужели вы думаете, что появление где бы то ни  было
женщины с двумя детьми подходящего возраста пройдет  мимо  их  внимания?
Вас найдут в любом другом месте куда быстрее, чем в Гран-Гийо. Даже если
вы покрасите  мальчишку  или  переоденете  его  в  девочку.  Они  станут
проверять всех чужаков, а с учетом норова Шарля,  вам  вряд  ли  удастся
долго хранить инкогнито.
   - Барон...
   - Клотильда, ответьте мне, только честно, на два вопроса. Если бы вам
не привезли детей, согласились бы вы стать моей женой и на что вы готовы
пойти, чтобы их спасти?
   - Отвечаю. - В глазах женщины сверкнул  вызов.  -  Я  бы  с  радостью
приняла ваше предложение, и я готова пойти на все.
   - Очень хорошо. Вы согласны поступиться своей репутацией  ради  того,
чтобы дети были в полной безопасности?
   - Да.
   - Тогда мы сегодня же объявляем о нашей свадьбе и о том, что мы тайно
сожительствуем со времени моего возвращения в Гран-Гийо. Я полюбил вас с
первого взгляда - это, кстати  говоря,  правда,  -  и  вы,  не  спорьте,
ответили мне взаимностью. У нас родились сын и  дочь,  которых  мы  были
вынуждены скрывать, но теперь я свободен и  готов  исполнить  свой  долг
перед любимой женщиной и детьми, которых признаю своими. Да, на их гербе
будет кошачья лапа, но она у них и так была...
   - Эгон, - она впервые за последние две кварты позволила себе так  его
назвать, - вы  действительно  готовы  пойти  на  это?  Почему?  Ведь  вы
сторонник Лумэнов...
   - Я вас люблю, Клотильда. Даже будь это ваши незаконные дети,  я,  ни
мгновения не колеблясь, предложил бы вам то же самое. Мне  нет  дела  до
вашего прошлого, если настоящее и будущее принадлежит мне.  Но,  дорогая
моя, какого же вы обо мне мнения, если могли подумать,  что  я  способен
выдать детей? Чьи бы они ни были! Ну и третье... Как вы думаете,  почему
я, сторонник Лумэнов, участник таригонской  резни,  до  сих  пор  здесь?
Только ли из-за вас? Нет.
   Как бы я вас ни любил, я бы исполнил свой долг, но  ублюдку  Тартю  и
тем, кто его запихнул на престол, я  не  должен  ничего.  Александр  был
хорошим королем и настоящим рыцарем.  Проклятый,  -  прорычал  барон,  -
никогда себе не прощу, что при Гразе я не был рядом с королем!
   - С королем?
   - Да, - ноздри Фарни раздувались, - Александр вытащил Арцию  из  ямы,
приструнил  эту  воронью  стаю   Вилльо...   Это   был   король-воин   и
король-умница, а я, видите ли, не мог ему простить имени... А  теперь  к
нам наползли ифранские ублюдки, да еще с капустницами! Ну нет... Мы  еще
поборемся! - Барон грозно  расхохотался.  -  Мальчишка  мне  понравился.
Очень понравился, на отца похож! Я буду не я, если не  доделаю  начатое.
Шарль станет славным воином, а там посмотрим. Сын Александра -  это  сын
Александра...
   - Эгон!
   - Мы еще увидим, как мальчишка вышвырнет  эту  нечисть  из  Арции.  -
Великан остановился и, глядя в глаза Клотильде, в упор спросил:
   - Так сигнора выйдет за меня?
   - Да, - ответила женщина и, рассмеявшись, добавила:
   - Проклятый меня побери!
 
2895 год от В.И. 
6-й день месяца Зеркала 
СРЕДИННАЯ АРЦИЯ 
 
   От преследования они оторвались. Так утверждал Крапивник, оказавшийся
прекрасным, хоть и удивительно сварливым разведчиком, у которого имелась
замечательная  способность   оборачиваться   при   необходимости   рыжей
бабочкой. Первая фраза возвратившегося из очередного полета зануды была:
"Что бы вы без меня делали", и в  этом  была  доля  правды.  Трижды  они
успешно обходили королевские разъезды и, кажется,  оставили  их  позади.
Затем  Крапивник  потребовал  обещанную  лошадь  -  после  дня  Осеннего
Равноденствия  он  должен  был  либо  уснуть  до  весны,  либо   принять
человеческий облик. Крапивник избрал последнее, и Рито купил для него  и
Николая лошадей и теплую одежду для всех,  после  чего  денег  почти  не
осталось: Яфе и Николай бросили свои пожитки в  Мунте,  а  у  Крапивника
ничего не было и быть не могло.
   Новые кони, крепенькие гнедые жеребчики, хоть и уступали скоростью  и
статью двоим своим собратьям, оказались неплохими ходоками, а Крапивник,
ставший небритым молодым человеком с кислым выражением лица и неожиданно
прекрасными темно-зелеными глазами, прятавшимися в ресницах такой длины,
что  любая  девушка  умерла  бы  от  зависти,  показал   себя   отменным
наездником. Попутно  выяснилось,  что  в  человеческом  обличье  он  еще
болтливее. Несмотря на то что его никто ни о чем не спрашивал, Крапивник
не замолкал ни на мгновение. К  вечеру  он  пришел  к  выводу,  что  ему
необходимо человеческое имя, и, перебрав множество арцийских и  атэвских
имен, так ни на  чем  и  не  остановился.  В  конце  концов  в  разговор
включились все, предлагая  и  вспоминая  все  новые  и  новые  прозвища,
которые отвергались один за другим.  Наконец  Николай,  чья  кротость  и
незлобие в последние дни подвергались сильнейшему  испытанию,  вопросил,
что бы хотел выразить своим именем уважаемый Крапивник.
   - Бум-бум-бум, - задумался тот, -  ну,  во-первых,  оно  должно  быть
только моим, потому что я неповторим и не  хочу  ни  на  кого  походит