ати, сам был герцогом и королем и не мог не узнать себе подобного, но даже отдаленно не представлял, кем же была его спасительница, возлюбленная и, наконец, невеста. Александр молча стоял и смотрел на высокую женщину со светлыми косами, которым бы позавидовала даже Миранда. Ликия ответила на взгляд взглядом, в столбе света танцевали майерку золотистые пылинки, на подоконнике нежилась кошка, как две капли воды похожая на ту, что пропала в Гразском лесу. Он пришел сказать нечто очень нужное для них обоих, но не знал, с чего начать. И она не знала...
   - Мы идем к Глухариной. Там к нам присоединятся гоблины.
   - Это хорошие союзники, - чуть промедлив, сказала Ликия. -  Им  можно
верить до конца.
   - А тебе, - Сандер сам не понял, как у него это  сорвалось  с  языка,
но, заговорив, он не останавливался, - тебе я могу верить?
   - Мне? - она казалась удивленной. - Верить мне?
   - Да, Ликэ... Не обижайся... Я однажды ушел на войну. Я воевал долго,
слишком долго, и меня не дождались. Я вернулся и узнал, что Даро...  что
та женщина, которой я верил больше, чем себе, выходит замуж за другого -
за моего друга и вассала, готового за меня умереть.  Я  узнал  об  этом,
когда наконец собрался рассказать  о  нас  брату.  Войну  я  выиграл,  а
счастье проиграл. Так мне тогда казалось. Ты меня дождешься?
   Ликэ опустила голову, кошка перевернулась и принялась  сосредоточенно
облизывать  лапу,  солнечный  луч  немного  переместился  и  разбился  о
граненый хрустальный шар, на который опиралась бронзовая рысь.
   Александр смотрел на светлокосую женщину в платье из тяжелого  шелка,
словно видел ее впервые. Зачем он назвал ей имя? Именно сейчас и  именно
так? Что стоят женские клятвы?! Он ни разу не просил Даро  говорить  то,
что она говорила, не просил плакать, ревновать,  хранить  верность.  Она
это делала сама, и ее слова ничего не стоили, а выпрошенные  обещания  и
вовсе хуже милостыни. Ликия подняла побледневшее лицо.
   - Александр, я дождусь тебя. Клянусь тебе всем, что для  меня  свято.
Памятью, надеждой, дорогами, которыми я прошла.  Верь  мне.  Я  тебя  не
предам, что бы с тобой ни случилось.
   Так она с ним еще  не  говорила,  так  она  вообще  не  говорила.  На
мгновение ему стало страшно, словно он заглянул в бездну, у которой  нет
дна, но потом страх сменился счастьем. Он поверил Ликэ сразу и  навсегда
и именно поэтому спросил:
   - Ты меня любишь?
   - Да! - она ответила тихо, но твердости в ее ответе было больше,  чем
в гранитной скале.
   - Я должен идти, Ликэ.
   - Ты должен идти и вернуться, а я ждать и дождаться. Да  хранят  тебя
Великие Братья...
   Когда он вернется, он ей расскажет все! И про барда  Романа,  который
оказался эльфом, и про  древнего  императора,  научившего  его  заветным
ударам. Почему он рассказал о нем Луи, а не  Ликэ?  Почему  промолчал  о
словах Нидаля? Не потому ли, что цеплялся за привычный и понятный мир, в
котором человек не может прожить семьсот лет, в котором нет  ни  эльфов,
ни гоблинов, в котором все просто, хотя ему  раньше  казалось,  что  нет
ничего сложней и путаней его жизни.
   Ликэ, непонятная, тревожная, спасшая его от смерти, знает иные  пути,
которые стремительно становятся и его тоже. Больше он не  будет  бояться
говорить правду тем, кого любит, Ликия все поймет и все вынесет.  Сейчас
для разговора уже нет времени, но самое главное он скажет.
   - Пусть помогут, - Александр с силой прижал Ликию к себе, -  я  люблю
тебя, кем бы ты ни была! Слышишь? И я тебя никому не отдам.
   Последний поцелуй был горячим и  быстрым,  они  отшатнулись  друг  от
друга, словно боясь переступить  некую  черту.  Сандер  уже  принадлежал
войне и дороге, а они ревнивы, как женщины, и не прощают измены.  Словно
напоминая об этом, со двора донесся зов трубы.
   - "Не плачьте об уходящих в бой", - прошептала Ликия, -  "Серебряные"
выступают. Тебе пора, и помни, я дождусь.
   - А я вернусь, - Александр легко коснулся  рукой  янтарной  прядки  и
стремительно вышел. Так вот оно какое, счастье, о котором поют в здешних
песнях. Счастье любви, войны  и  уверенности  в  победе  и  возвращении,
уверенности в своей счастливой руке, сердце женщины и плече друга.
   Последний из Королей стремглав сбежал по крутой  лестнице.  Внизу  он
столкнулся с Ежи и Луи. Принц был в черном, отороченном серебром местном
одеянии, название которого Тагэре в очередной раз забыл, хотя сам  носил
такое же. На плечи Луи был наброшен роскошный вышитый плащ,  на  котором
под веткой яблони возлежал рыжий бык с не правдоподобно острыми  рогами.
Глядя в пьяные от счастья глаза товарища, Сандер подумал, что  смотрится
в зеркало.
   - Теперь ты должен привезти Беатке  плащ  билланского  знаменного,  -
улыбнулся Ежи.
   - Жабий хвост! Я ей привезу десять, - просиял глазами Луи Трюэль.
   Сын Анджея хлопнул влюбленного  по  спине,  и  они  втроем  вышли  на
крыльцо.

ЭСТЕЛЬ ОСКОРА

   Сандер вышел на крыльцо вместе с Луи и Ежи,  эта  троица  становилась
неразлучной. Таянец еще ничего не понимал, но уже шел  за  Последним  из
Королей, как шли за ним "волчата", мириец Кэрна, гварские вожаки  -  все
те, в которых честь и жизнь сильнее предательства и желания  выжить,  по
возможности урвав кусок пожирнее. Ежи Гардани, в своем  черном  доломане
казавшийся младшим братом Шани, вскочил в седло первым.
   Снова запели трубы. Садясь на Садана, Сандер глянул на мое окно, и  я
подняла руку. Может быть, мной овладело безумие, но я ему не солгала.  Я
дождусь его возвращения, и я люблю его. Глядя в спину уходящим на войну,
перестаешь прятать голову в песок и врать себе. Когда-то я  не  понимала
Лупе... Что ж, самый верный способ угодить в западню, это осудить  того,
кто попался раньше тебя. Я не знала, жив ли Рене и где он, я  не  знала,
что будет, если мы с ним встретимся, но сейчас, стоя в этой  пронизанной
солнечным светом комнате, я любила другого. Много лет назад я  осознала,
что я нелюдь и мне придется с этим жить. Теперь я  поняла,  что  предала
того, во имя кого бросилась  в  огонь  и  с  чьим  именем  прорвалась  в
обреченную Тарру сквозь десятки миров. И с этим тоже придется жить...
   Я стояла у раскрытого окна и смотрела, как в высокое  седло  поднялся
Анджей Гардани. Леопардовый дрыгант затанцевал, грациозно  изгибая  шею,
король  умело  сдержал  расходившегося  любимца  и  властно  направил  к
распахнутым воротам. Словно дожидавшийся этого ветер расправил  знамена.
Таянская рысь с мечом охраняла крепостные ворота, меч Гардани серебрился
на фоне трехглавой  горы,  над  которой  поднималось  солнце,  потрясали
копьями лисы Гери, дальше шли сигны, которых я  позабыла  или  вовсе  не
знала - путник с мечом и хищной птицей  на  плече,  сбросивший  всадника
конь, пылающее дерево... А вот  боевое  знамя  "Серебряных"  я  помнила.
Рысь. Просто серебряная  рысь  на  черном  и  девиз  "Меч  и  верность".
Консигна Стефана Ямбора,  навсегда  закрепленная  Шандером  за  гвардией
таянских принцев.
   Звездный Лебедь, Великие Братья и все боги и покровители,  дайте  мне
не сойти с ума, глядя на знамена, которые я провожала в юности и которые
провожаю теперь... Рядом с Рысью Стефана задирал голову к невидимой луне
молодой волк и серебрились три нарцисса. Ежи поднял консигну друга рядом
со  своей,  и  она...  Она  отличалась  от  консигны  Рене  Арроя   лишь
отсутствием луны и молодостью волка. Как же я раньше не поняла?! Рене  и
Сандер! Первый из династии и  Последний  из  Королей!  Избравший  ту  же
консигну и ту же судьбу,  что  и  его  великий  предок,  и,  как  и  он,
вознесенный на гребень охватывающей Тарру войны.  И  я,  Эстель  Оскора,
неразрывно связанная с обоими...

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
DEBES, ERGO POTES


   Ваше благородие, госпожа Победа,
   Значит, моя песенка до конца не спета.
   Перестаньте, черти, клясться на крови!
   Не везет мне в смерти, повезет в любви...
   Б. Окуджава

2896 год от В.И.
26-й день месяца Иноходца
ТАЯНА

Cадан попытался ускорить шаг, и Александр придержал любимца. Сейчас войско ведут другие.
   Это было так странно - оказаться на  чужой  войне.  Чувствовать  себя
гостем, пусть  желанным  и  уважаемым,  но  гостем,  которому  не  нужно
принимать решений, взваливать на себя ответственность за чужие  жизни  и
исход сражений. Всю жизнь Александра Тагэре мучила боязнь что-то сделать
не так, подвести других, ошибиться. Сейчас он стал тем, кем всегда хотел
быть,  -  простым  рыцарем,  и  это  было  непривычно,  ему  не  хватало
возникающей  перед  битвой  суеты  с  докладами,   спорами,   вопросами,
советами, не хватало осознания того, что он  отвечает  за  все  и  всех.
Впрочем, думать о грядущем сражении он мог.
   Александр всегда отличался любопытством,  к  тому  же  осенью  гомона
наверняка решит ввязаться в арцийскую склоку,  и  нужно  знать,  на  что
способны новые  союзники.  Сандер  уже  понял,  что  таянцы  -  отменные
кавалеристы и природные вояки, но в больших сражениях  подданных  Анджея
еще не видел. Их горячность и уверенность в себе немного  настораживали:
удержать подобную конницу на цепи под силу только настоящему повелителю,
и Александру хотелось думать, что Анджей Гардани таковым и является.
   Он, видимо, слишком задумался, потому что ехавший рядом  с  другом  и
сюзереном Луи не замедлил помянуть Жабий хвост  и  спросить  сюзерена  и
друга, о чем он мечтает.
   - Все в порядке, - улыбнулся  Александр,  -  просто  я  всегда  хотел
свободы, хотел, чтоб от меня ничего не зависело,  а  теперь  мне  как-то
неуютно. Я вот думаю, если бы меня вдруг избавили от горба, я  бы  и  по
нему затосковал?
   - Умеешь  ты  удивить,  -  хмыкнул  Трюэль.  -  Ты,  как  я  понимаю,
останешься с Анджеем, а он в бой не пойдет.
   - Видимо, а ты?
   - Если не возражаешь, пристану к Ежи. Разомнусь немного.
   - Чтоб было, о чем Беате рассказывать?
   - Жабий хвост, должна же она узнать, что я не "пудель".
   - Для этого ей сначала нужно показать "пуделей".
   -  Мы  с  тобой,  похоже,  местами  поменялись.  Я  переживаю   из-за
глупостей, а ты дразнишься.
   - Нет, я тоже переживаю. С непривычки, видимо. Странная эта  затея  -
штурмовать Варху именно теперь. Зачем?
   - Ну, у ройгианцев есть свои пророчества, там  ясно  сказано,  что  в
канун этого треклятого года Варха падет. На то, чтобы понять,  что  сама
по себе она не падет, их ума хватает, вот они и лезут.
   - А мы придем, ударим их с тыла и разобьем. Тебе это Гразу, часом, не
напоминает?
   - В смысле?
   - Тогда мы были уверены в победе, но было как-то неуютно, а сейчас  в
победе уверен Анджей.
   - И ему вполне уютно. Ты боишься, что наши проиграют?
   - Надеюсь, они знают, что делают. Ладно,  командор,  покажи  таянцам,
что у нас в жилах  не  водица.  Только  башку  не  сломай,  а  то  Беата
расстроится.
   - А ты?
   -  Я?  -  Сандер  улыбнулся.  -  Если  тебя  убьют,   я   сочту   это
государственной изменой!
   - Трюэли никогда не были предателями. А что эльфы говорят?
   Тагэре кивнул. Он пока не привык к тому, что бессмертные и вечно юные
создания  не  только  существуют,  но  и  являются  союзниками  Таяны  в
многовековой войне с поклоняющимся клыкастому  оленю  изуверами.  Сандер
очень  хотел  узнать  эльфов  поближе,  но  пока  загадочные  Лебеди  из
последних сил сдерживали какое-то Зло,  а  их  прикрывали  река,  лес  и
наружные укрепления, которые защищали девять тысяч людей и орков.
   - Анджей говорит, эльфы  насчитали  шесть  тысяч  билланской  пехоты,
тысячу конников, сотни две конных стрелков и двенадцать тысяч  гоблинов.
Четыре тысячи пехотинцев собрались у северной насыпи.  Делают  вид,  что
вот-вот пойдут на штурм, но Анджей в это не верит.
   - И правильно делает, - подтвердил Луи.  -  Билланцы  -  не  гоблины,
воюют так себе, а в пешем строю и вовсе не лучше ифранцев.  Шум  поднять
они могут, и все. А куда они остальных подевали?
   - Тысячи полторы болтаются на холмах, остальные засели  в  лагере,  а
твои любимые гоблины сосредоточились в центре и, по всему,  готовятся  к
штурму, но  не  раньше,  чем  люди  нанесут  отвлекающий  удар.  Конница
защищает их с тыла у прохода в холмах.
   Про холмы эти Сандер был наслышан. Невысокая  гряда,  начинавшаяся  в
излучине впадающей в Гану речки и постепенно сходящая на нет.  В  центре
холмы расступались,  образуя  удобный,  широкий  проход.  Именно  его  и
сторожила билланская конница. Существовал и второй разрыв,  но  там  все
дело портил длиннющий овраг, тянущийся до самой Вархи.
   Если б Александра спросили, что делать, он бы  посоветовал  кавалерии
обойти гряду, выйти в тыл стоящим отдельно от орков билланцам и изрубить
их в капусту, а потом со стороны Вархи ударить по незащищенному  лагерю,
захватить  его  и  оттуда  неожиданно  атаковать  гоблинов   во   фланг.
Желательно тогда, когда те увязнут в лобовой стычке.
   Сил должно хватить. Четыре тысячи тяжелой  конницы,  не  считая  пяти
сотен "Серебряных", тысяча легких конников и  четыре  тысячи  гоблинской
пехоты. Еще восемь тысяч сторожили фронтерскую границу. Соотношение  сил
вполне терпимое. Таянцы выигрывали в кавалерии, но  уступали  в  пехоте,
хотя, если умно распорядиться теми, кто стоит у Вархи,  этот  недостаток
можно свести к минимуму.
   - Ты, я полагаю, уже придумал, что делать.
   - Надо же чем-то себя занять? - смутился Александр, - но я Гардани не
указ. Он и своих, и врагов лучше знает.
   - Оно конечно, - согласился Луи, - вояка он неплохой,  в  позапрошлом
году отлупил билланцев по самое некуда.
   - Мне обоз на опушке не нравится, - невпопад ответил Александр, -  не
люблю непонятного.
   - Обоз?
   - Да, эльфы  видели.  Стоит  второй  день,  телеги  нагружены  чем-то
тяжелым.
   - Может, катапульты со снарядами?
   - Тогда их надо  было  или  на  холмы  втащить,  или  ближе  к  Вархе
подвезти.
   - А что Анджей говорит?
   - Анджей думает пока. Время  есть,  мы  к  холмам  разве  что  завтра
доберемся. Они всегда вперед кавалерию пускают ?
   - Вроде бы, - кивнул Луи, - король с наследником и  его  полком  идут
сзади, спину всем прикрывают, впереди - данская конница, а посередине  -
гоблины. Эти двуногие жеребцы, к слову сказать, от четвероногих почти не
отстают, если рысью. Жаль, галопом бегать не умеют.
   Сандер расхохотался. Он всегда любил  старшего  из  братцев  Трюэлей,
хотя Рито и Сезар были ему ближе.  Что-то  с  ними  теперь?  В  Оргонде,
скорее всего, идет война, а что учудит оставшийся без  присмотра  Кэрна,
можно лишь гадать. Напасть на ратушной  площади  на  Аганна  мог  только
байланте... Только б он не заигрался!
   - Жабий хвост! У тебя что, зуб заболел, -  осведомился  Луи,  -  чего
смеяться бросил?
   Ответить  Тагэре  не  успел  -   подскакавший   таянец   в   доломане
"Серебряного" передал приглашение дану коронному пожаловать к королю.

НЭО РАМИЭРЛЬ

   - Дальше нету пути, - вздохнул Таэтан, - по крайней мере, нам.
   - Пути не может не быть, - улыбнулся Нэо, - просто он вам  сейчас  не
нужен.
   - Может быть, -  пожал  плечами  ветеран,  отчего-то  напомнив  эльфу
Уанна, - тогда вы найдете дорогу,  ведь  вы  ее  ищете.  Или  проложите.
Удачи!
   - И вам удачи. Передай мою благодарность конду.
   Нэо улыбнулся фэрриэннцам  и  пошел  вперед,  не  дожидаясь  ответных
благословений и благодарностей. Вайард  заслужил  свое  счастье,  другое
дело, что заслуживших куда больше, чем обретших. Судьба  справедливостью
никогда не отличалась, но на этот раз  ему  удалось  отменить  приговор.
Пусть это будет доброй приметой  и  тропинка  над  обрывом  не  окажется
очередной обманкой.
   Прикосновение   Нэо   почувствовал   именно   тогда,   когда   достиг
пресловутого пня. У эльфа возникло чувство, что его обнюхивает невидимая
собака или волк. Разведчик  остановился,  позволяя  стражу  делать  свою
работу. Видимо, его сочли достойным доверия. Невидимый пес исчез, и  его
последнее касание вызвало в памяти почившего в Корбутских  горах  Кроха,
норовившего на прощание лизнуть Нэо в щеку.
   Его признали, а признают ли его друзей? Нэо  Рамиэрль  махнул  рукой,
Норгэрель, Аддари и лльяма  побежали  к  нему,  фэрриэннцы  остались  на
месте.
   Людям было видно, как  трое  чужаков  и  странное,  светящееся  синим
существо уходят по узкой тропинке.  Поднялся  ветер,  закружил  дорожную
пыль и со смехом швырнул в глаза леганцам, они невольно  зажмурились,  а
когда вновь открыли глаза, тропа была пуста. Надежды на  то,  что  гости
останутся,  больше  не  было.  Таэтан  немного   помолчал   и   приказал
возвращаться.
   Нэо оглянулся как раз вовремя, чтоб увидеть, как уходят люди. Уходят,
значит, для смертных эльфы исчезли? Выходит,  тропа  и  впрямь  ведет  в
запретное для прочих место? На то, что они найдут врата в Тарру, Нэо  не
надеялся.  Их  скитания  затянулись,  дорога  домой  оказалась   слишком
длинной, и Рамиэрль старательно гнал  от  себя  мысль  о  Геро,  которой
потребовалось шесть с лишним сотен лет, чтобы вернуться.
   Тропа бежала вперед сначала вдоль обрыва,  над  которым  цвели  синие
цветы с острыми лепестками, затем свернула в сосновую  рощу:  Такую  же,
как на севере Арции. Норгэрель и Аддари о чем-то спорили, лльяма рыскала
между стволов, как самая обычная собачонка.  Вдали  мелькнуло  животное,
похожее на оленя, но, к счастью,  не  белое,  а  рыжеватое  со  светлыми
пятнами на спине и боках, похожими на солнечные зайчики. Лес  был  самым
обычным, но Рамиэрль чувствовал, что они приближаются к источнику  Силы.
Похоже, он был единственным в этом мире, кому было  дано  узнавать  силу
Ангеса и использовать ее.
   Рамиэрль был избранником Воина, но избран он был для спасения  Тарры,
а не для приключений в  Фэрриэнне,  хотя  Ангес,  оставляя  Ларэну  свое
кольцо, а Воину -  свою  память,  вряд  ли  думал  о  том,  что  обретет
собственный мир. Возможно, сейчас ему нет дела до  Тарры.  Возможно,  он
далеко и воюет с исчадиями Света, в которых фэрриэннцы превратили бывших
Светозарных. Боги могут воевать долго, время же смертных истекает.
   ...Тропа закончилась у подножия скалы,  похожей  на  лежащего  волка,
между передних лап которого бил ключ. Вокруг шумели корабельные сосны, в
небе  плыли  легкие  облака,  под  ними  лениво  парила  хищная   птица.
Пристрастия Ангеса к волчьим камням оставались  неизменными,  но  Романа
это не обрадовало.
   - Не хватает вернуться туда, откуда мы начали, - Нэо  с  раздражением
махнул рукой. Лльяма, расценив это как приглашение, попробовала на  него
наскочить, но была отправлена прочь и в расстроенных чувствах  прижалась
к каменному боку.
   - Не думаю, что мы вернемся, - негромко возразил  Норгэрель,  -  веди
дорога из мира Зимы не только в Светозарное, мы б увидели развилку.
   - Значит, попадем в очередной мир, а потом  в  следующий,  и  так  до
скончания времен, а когда отыщем путь в Тарру, она или уже погибнет, или
спасется без нашей помощи.
   - Не идти вперед, значит, идти назад, - напомнил сын Ларэна, - ты сам
это говорил.
   - Я узнал эту присказку от Рене, а он еще от кого-то.
   - От этого  она  не  стала  менее  верной.  Конечно,  можно  остаться
здесь...
   - Мне нравится Фэрриэнн, - признался Рамиэрль, - я бы  с  радостью  в
нем жил... если б потерял память, но память при мне,  а  наши  дороги  -
слишком длинная песня. От нее устают и те, кто слушает, и те, кто  поет.
Аддари, а ты что скажешь?
   - Ничего, - светло улыбнулся Солнечный, - все уже сказано. Надо идти,
когда-нибудь мы придем... Куда-нибудь.
   - Золотые слова, - Нэо отпихнул пытавшуюся забраться на каменную лапу
лльяму, - знать бы, кто нас ждет: улитки или драконы?
   - Ничего хорошего, - сначала эльфам показалось, что с ними заговорила
скала, но потом они увидели на гранитном  плече  темноволосого  воина  в
развевающемся синем плаще.  Ангес  почтил  Фэрриэнн  своим  присутствием
именно тогда, когда его никто не ждал.

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВА