я.
   - И все-таки я хочу, чтобы мне рассказал об этом именно ты.
   Рамиэрль мог бы добавить, что не верит вождям клана и что  ему  нужно
знать то, что здесь  принято  считать  великой  истиной  и  краеугольным
камнем. Потом, оценив степень  возведенной  в  абсолют  лжи,  он  оценит
Эльрагилла и решит, как себя с ним держать. Рамиэрль еще  раз  улыбнулся
Аддару  и  обратился  в  слух.  История  Луцианы  оказалась   столь   же
"правдива", как и история Тарры,  в  этом  и  боги,  и  эльфы  оказались
удручающе похожи на людей, за  исключением  одного.  Смертные  не  могли
помнить того, что было  сотни  лет  назад,  довольствуясь  преданиями  и
чужими рассказами. Эльфы же, по крайней мере первые  из  них,  видели  и
Старую Тарру, и Битву Богов, и Великий  Исход,  так  что  их  ложь  или,
вернее, полуправда была осознанным деянием.
   Эльрагилл успешно превратил Омма и его  сородичей  в  Темных  владык,
которые с помощью своих звероподобных слуг-гоблинов угнетали  несчастную
Тарру. Появление  Светозарных  подавалось  как  величайшее  благодеяние,
истребление создателей и хранителей мира как подвиг, а  утопленное  Рене
отвратительное  создание  стало  посланным  Престолом  Света   солнечным
драконом, уничтожившим тела порождений Тьмы,  дабы  их  яд  не  отравлял
источники и землю принятого в лоно Света мира. Исход же объяснялся  тем,
что Тарра была уже достаточно осчастливлена, а Светозарные и их  любимые
дети эльфы должны были нести Добро и Благо в иные дали.  Ну  а  мир  был
закрыт, а нарождавшиеся маги истреблены, дабы сохранить Тарру в Свете  и
уберечь от скверны внешней и внутренней.
   Именно в  канун  Великого  Исхода,  по  утверждению  Аддара,  впервые
проявили свою чудовищную суть Ангес и  Адена,  вознамерившиеся  обмануть
братьев и сестру и завладеть покинутой  Таррой,  разумеется,  предавшись
Тьме.  Однако  их  замысел  был  разгадан  великим  Арцеем.  Отступники,
убоявшись схватки с более сильными родичами, подчинились, но зерна  Тьмы
в Тарре были посеяны.
   Рамиэрль с восторгом узнал, что владыка  Тьмы  обещал  Воину  и  Деве
место, кое занимали первые боги Тарры, в обмен же требовал  отречься  от
Света  и  принести  в  жертву  пришедших  с  ними  эльфов.  Оказывается,
преданные Воином и Девой кланы Лебедя и Луны были  полностью  истреблены
выползшими из темных глубин гоблинами, спасенными от полного истребления
Ангесом. Мерзкие ритуалы, замешенные на  крови  Перворожденных,  вернули
Тарру в лоно Тьмы, но об этом стало известно много позже, после  второго
бунта, поднятого Ангесом. Аддар не сомневался, что рано или поздно  Свет
вернется на оскверненную землю...
   - Мы почитали вас всех мертвыми, как вышло, что некоторые уцелели?
   -  Аддар,  ты  уверен,  что  хочешь  это  знать?  Постой!   Что   там
происходит?
   - Я ничего не слышу.
   - Я не вполне уверен, но это там. - Роман указал направо,  в  сторону
одной из многочисленных террас.  Он  сам  не  мог  понять,  что  же  его
насторожило, но был уверен - творится что-то неладное. К счастью, Аддару
и в голову не пришло что-то  выяснять.  Солнечный  принц  с  готовностью
помчался за Рамиэрлем, жалевшим лишь о том, что из-за дурацкого  этикета
он вышел в сад владык безоружным.
 
2886 год от В.И. 
7-й день месяца Собаки. 
Арция. Мальвани. 
 
   Даро проснулась и долго  лежала  с  открытыми  глазами,  слушая,  как
скребутся в окно лапки ветра, и вспоминая то, что ей  приснилось.  Очень
странный сон, очень... Даже не понять,  добрый  или  злой.  Ребенок  под
сердцем  шевельнулся,  и  женщина  счастливо  вздохнула.   Конечно   же,
добрый... Ее срок был не раньше чем через два месяца, по  крайней  мере,
так говорили и Миранда, и медикус, некогда принимавший  Сезара  и  двоих
его  сестричек,  у  которых  сейчас  появились  собственные  дети.  Врач
говорит, что все хорошо, и она ему верит.  Скоро  у  них  с  Александром
будет сын, в этом после сегодняшнего сна Даро не сомневалась. Жаль,  что
придется его до поры до времени прятать, но с этим ничего не  поделаешь.
Когда вернется ее герцог, все изменится, а пока ребенка возьмет невестка
кормилицы Сезара. У Люсьены, родившей на прошлой кварте девочку,  молока
хватит на двоих. Она замужем за  сыном  лучшего  оружейника  Малве,  эта
семья до мозга костей предана маршалу и умеет молчать.
   Похоже, старая Жюли считает ее возлюбленной Жоржа, но это не так уж и
плохо. Арцийка Даро нравилась, да и вообще в доме Миранды  плохих  людей
не было. Как все-таки хорошо, что они  с  Рито  бежали  из  Мирии,  ведь
останься она в Кер-Эрасти, они бы с Сандером  не  встретились.  Даро  не
представляла что она могла  бы  прожить  жизнь  без  Александра  Тагэре,
ставшего смыслом ее существования. Память о доме, мать,  отец,  Антонио,
даже Рито, всегда бывший для нее самым  близким  человеком,  все  отошло
далеко-далеко. Осталась только любовь к сероглазому воину,  спасшему  ее
из рук Жореса и навсегда укравшему ее сердце.
   Дариоло не писала сонетов и баллад, как  Жаклин,  ей  не  было  нужды
облекать свои чувства в слова, да и не умела она этого. Просто Александр
был рядом с ней, что бы она ни делала и с кем бы ни говорила. Но что  же
все-таки значит ее сон? Ведь это не  просто  так.  Даро  встала,  зажгла
свечу  и  взглянула  на  украшенную  бронзовым  тигром  (всюду   тигры!)
клепсидру. Уже девятая ора после  полуночи,  Миранда  наверняка  уже  не
спит.
   Дариоло  старательно  оделась.  После  того,  как  к  ним  на  голову
свалились непрошеные гости, она не рисковала покидать свои  комнаты  без
тяжелых пышных  одежд,  успешно  скрывавших  ее  беременность.  Даро  не
переставала удивляться тому, что Анжелика Рогге и ее облезлый и недобрый
(в этом она была уверена) сын не  поняли,  в  каком  она  положении,  но
больше рисковать она не хотела. Даже после отъезда на север, в Мальвани,
где, по  словам  герцогини,  вряд  ли  появится  кто-то  чужой,  а  если
появится, то врасплох их не застанет.
   Молодая женщина посмотрела на себя в зеркало и  тихо  улыбнулась.  На
нее смотрела очень бледная сигнора с глазами,  окруженными  голубоватыми
тенями. Конечно, бледная,  ведь  тут  совсем  не  бывает  солнца,  да  и
беременность не красит, но как бы хотелось, чтобы  Александр  увидел  ее
сейчас. А как бы она хотела просто  взять  его  за  руку,  услышать  его
голос, увидеть его нечастую улыбку. Даро  тихонько  тронула  висящий  на
груди медальон с прядкой темно-каштановых волос (у Сандера такой же,  но
с ее локоном) и отправилась на поиски Миранды.
   Герцогиня  отыскалась  в  портретной  галерее,  служившей  заодно   и
библиотекой.  Жемчужно-серое  платье  и  заплетенные  в   длинную   косу
светло-русые волосы молодили ее, делая похожей на девушку. Увидев  Даро,
Миранда ласково улыбнулась и отодвинула переплетенное в  кожу  сочинение
еретика Симона Геланского.  Мальвани  не  сочли  нужным  жечь  преданные
проклятию книги. Антонианцы об этом или не догадывались, или у них  были
слишком  коротки  руки,  чтобы  замахнуться  на   тех,   кого   называли
полукоролями. Жена маршала указала Даро на обитый бархатом пуфик.
   - Тебе незачем стоять. Что-то случилось?
   - Почему вы так решили?
   - Ты слишком рано встала, и тебе сразу же понадобилась я.  Что-то  ты
бледненькая...
   - Это давно. Тут хорошо, но слишком рано темнеет.
   - Дело не в этом, ты слишком много сидишь взаперти С завтрашнего  дня
я сама буду с  тобой  каждый  день  гулять.  Это  нужно.  Так  что  тебе
приснилось? Что-то страшное?
   - Всякое. Сама не знаю... Можно, я расскажу?
   - Конечно, но снам верить не  стоит.  Женщинам  вечно  снятся  всякие
глупости, особенно беременным. Мне однажды  привиделось,  что  я  родила
самого настоящего тигренка Когда Сезар немного подрос,  мы  с  Анри  его
этим так задразнили,  что  он  назло  сделал  своей  сигной  нападающего
ястреба. Вот и все, что получилось из пророчества.
   - Правда? - улыбнулась Даро. - Но я  волков  не  видела  и  нарциссов
тоже.
   - Ну, тогда рассказывай, - Миранда перекинула косу через плечо,  -  а
потом подумаем, к чему бы это.
   Дариоло собралась с мыслями. В отличие от брата, способного часами  с
невозмутимым  видом  молоть  любую  чепуху,   она   не   была   особенно
разговорчивой, а пересказать путаный сон, полный всяких мелочей, которые
могут оказаться важными,  было  очень  трудно.  Наконец  женщина  решила
просто вспоминать все по порядку.
   Она была дома, в своей старой комнате. Служанки под присмотром Ренаты
Ллуэвы, живой и здоровой, помогали ей надевать свадебный наряд,  розовый
с алым. Она была счастлива, но боялась не успеть к  приезду  жениха,  об
Александре она не думала. Теперь ей кажется, что во сне она  вообще  его
не знала. Или не  помнила?  Даро  видела  себя  в  зеркало  в  роскошном
подвенечном платье, с искусно заколотыми волосами, в которые был воткнут
высокий золотой гребень. Оставалось лишь  надеть  драгоценности.  Рената
взяла большую плоскую шкатулку, открыла ее и на вытянутых руках поднесла
к Даро. Девушка никогда не видела  такого  чуда.  На  пожелтевшем  белом
шелке  полыхал  рубиновый  гарнитур  невероятной  красоты.  Даро   робко
протянула руку к  камням,  гадая,  кто  же  сделал  ей  такой  сказочный
подарок, и услышала голос брата:
   - Не трогай!
   Девушка отдернула руку, словно ожегшись.
   - Надень! - настойчиво повторила Рената. - Надень, иначе ты  погубишь
всех нас.
   - Нет, - повторил брат. Она его не видела, только слышала голос.
   Даро застыла, не зная, что ей делать.
   - Ты должна быть послушной, и тогда искупишь не только свои грехи, но
и грехи тех, кого любишь, - кажется, это сказала мать.
   - Не прикасайся к ним! - брат, как всегда, шел наперекор
   - Если слова развратника и еретика тебе важнее слова Божия ты  будешь
проклята, - зло сказала Рено. Нет, это уже не Рено, а Дафна! Дафна,  еще
более отвратительная, чем всегда,  в  черном  кружевном  платье  с  алой
нижней юбкой. Белое, рыхлое тело выпирает из слишком туго зашнурованного
корсажа, в уголке бледного рта пузырится слюна.
   - Повторяй за мной молитву святой равноапостольной Циане,  ничтожная.
Повторяй, иначе и ты, и те, кого ты смеешь ставить превыше долга,  будут
мертвы: "За мойрэ дека не каллон гобъердо..."
   - "За мойрэ..."
   - Замолчи! - Брат больно  схватил  ее  за  плечо,  он  был  в  одежде
байланте, но с рыцарской цепью на шее. Она замолчала, а Рито  повернулся
к циалианке.
   - На этот раз у тебя ничего не выйдет. Я тебе ее не отдам.
   - Ты? Мне? - вместо уродливой Дафны в нелепом вычурном  наряде  перед
ними стояла стройная красавица в  простом  белом  платье.  Под  взглядом
огромных  темных  глаз  Даро  почувствовала  себя  маленькой,  жалкой  и
неуклюжей. - Мне нужно это существо, и оно будет  моим,  не  правда  ли,
милый?
   - Нет, не будет, - в голосе Рито зазвенела сталь.
   - Вот как? - красавица капризно надула губки. - Ты мне отказываешь  в
такой малости?
   - Сдается мне, это не малость, а  я  давно  понял,  что  тебе  вредно
давать все, что ты хочешь. У девочки своя дорога, далекая от наших троп.
Не втягивай ее в наши споры.
   - Ты стал таким жестоким, я тебя не узнаю...
   - Зато я узнал тебя, моя прелесть.
   Прекрасное лицо исказила бешеная ярость, ножка в белоснежной туфельке
грозно топнула об пол.
   - Ты стал еще глупее, чем был!
   - Вряд ли. Глупее, чем  я  был,  стать  нельзя.  Подумать  только,  я
находил тебя красивой...
   Теперь Даро поняла, что рядом с ней не Рафаэль, а кто-то другой, хоть
и очень на него похожий. Глаза Рито  были  черными,  полными  веселья  и
огня. Светло-золотистые, как янтарь Серого моря, глаза  незнакомца  были
полны понимания и спокойной печали.
   - Не бойся, и они ничего тебе не сделают.
   - Кто вы? И где мой брат?
   - Твой брат ждет тебя. Ты слишком задержалась там,  где  тебе  нечего
делать. А я... Мы с тобой одной крови, этого до статочно.  Не  бойся.  -
Этого он мог и не говорить, она не боялась. Напротив, приняв  протянутую
ей руку, девушка почувствовала себя в полной безопасности.
   - Одумайся, дочь моя! - Это матушка! Она все-таки тут. Самое имя  его
- это грех и проклятье! Отринь скверну, встань на колени пред святой,  и
ты спасешься.
   - Верь мне, - твердо сказал похожий на Рито незнакомец, - верь мне, и
идем отсюда.
   Даро, не в силах говорить, кивнула. Мать что-то кричала и  бормотала,
но ее слова слились в ту самую молитву, которой ее  учила  Дафна.  Слова
навязчиво звенели в ушах, губы, словно по собственной воле, были  готовы
их повторить, но ее спутник приказал ей молчать и думать об  Александре.
Александр... Она представила  себе  его  лицо  и  улыбку,  и  навязчивое
бормотанье стихло. Они миновали заросший цветущими кустами сад и вышли в
поле, через которое бежала обсаженная высокими деревьями дорога.
   - Иди туда, где ты нужна, - сказал ее провожатый,  -  и  запомни,  не
бойся. Главное, не бойся. Твое место рядом с  любимым,  ты  создана  для
любви и для счастья. Уходи, и быстрее. Тебя ждут.
   - Вы не пойдете со мной?
   - Нет, пока нет. Если ты последуешь моему совету,  будешь  более  чем
счастлива. Ты поняла? Люби и не бойся. Верь себе и в себя, и  все  будет
хорошо.
   Она ступила на тропу, но странный, похожий на Рито  человек  внезапно
схватил ее за плечо, рывком развернул, и она столкнулось с  его  золотым
взглядом.
   - Если ты не сможешь жить, как живешь, позови  меня,  и  я  приду.  Я
услышу тебя, ведь мы одной крови. Но не зови меня раньше,  чем  поймешь,
что все и вправду пропало. Поняла?
   Ей стало страшно до безумия, но она собралась с силами и  кивнула,  а
он нежно прижал к себе, поцеловал в лоб и исчез. Даро осталась  одна  на
краю поля, а потом услышала топот копыт  и  увидела  всадника  на  белой
лошади. Он был далеко, и она не могла  разглядеть  лица,  но  сердце  ей
сказало: это он. Все исчезло, растаяло,  потеряло  значение,  с  громким
криком "Сандер!" девушка бросилась вперед. Герцог осадил коня,  спрыгнул
на землю и протянул к ней руки...
   - Это все? - тихо проговорила Миранда после длительного молчания.
   - Да, я проснулась. Мой сон что-нибудь значит?
   - Конечно, но ты и так это знаешь.
   - Знаю?
   - Что ты его любишь, а все остальное - это  просто  сон,  слишком  уж
много всего смешалось в твоей головке. Не бойся он тебя любит.
   Даро вспыхнула, просияв бездонными глазами.
   - Спасибо, сигнора.
   - За что? Иди, оденься потеплее, и  пойдем  погуляем.  Ты  и  вправду
бледненькая. Кстати, ты про Симона Геланского что-то слышала?
   - Матушка говорила, что он из тех, кто погряз в ереси.
   - Значит, ты его книг не читала?
   - Нет. Вы хотите, чтобы я прочла?
   - Вряд ли тебе это будет интересно. Ладно, иди, я тебя жду в саду.
   Проводив Дариоло взглядом, Миранда торопливо принялась листать книгу,
пока не отыскала нужное место. Несколько  раз  пробежав  глазами  четкие
строки, женщина решительно захлопнула  фолиант  и  застегнула  бронзовые
застежки. Затем подошла к стене и одновременно  нажала  на  три  дубовых
листка в резной гирлянде, шедшей вдоль деревянной панели. Раздался тихий
щелчок, и часть деревянной обшивки отошла в сторону. Герцогиня Мальвани,
оглянувшись, положила в тайник писания  обвиненного  в  ереси  таянского
медикуса и вернула панель на прежнее место. Если малышка узнает, кто  ей
приснился, она испугается. И вообще, скорее бы приехал Жорж!
   Замковый клирик человек надежный, но чем  меньше  чужих  посвящены  в
тайну Даро и Сандера, тем лучше. А брат Анри, мало того, что  епископ  и
доверенное лицо Евгения, неплохо разбирается  во  всяческих  стародавних
сказаниях. Вот пусть и ломает голову над тем, что приснилось девочке.
 
Нэо Рамиэрль. 
 
   Аддару показалось, что  они  проникли  в  чужую  тайну,  но  Рамизрль
повидал достаточно, чтобы даже в густой тени отличить влюбленную пару  и
женщину, которую мужчина гонит перед собой, приставив к ее боку  кинжал.
Стиснув руку Солнечного принца, дескать, стой тихо  и  не  мешай,  Роман
тенью скользнул в кусты бледных роз. Ему не раз приходилось  освобождать
заложников, и он не сомневался, что разобрался в происходящем. Некто под
угрозой смерти вынуждал свою добычу идти в сторону дворца. Зачем?  После
разберемся,
   Неизвестный подвоха не ожидал. Сопротивление пленницы было  сломлено,
вокруг  царила  тишина.  Прыгнуть  вперед,  оттолкнув  руку  с  клинком,
опрокинуть мужчину и отшвынуть женщину  на  безопасное  расстояние  было
делом мгновения.
   Освобожденная  упала  на  четвереньки   и   зарыдала,   вцепишись   в
бросившегося к  ней  Аддара,  но  Роману  было  не  до  нее.  Преступник
опомнился на удивление быстро. Кинжала его руках больше не было, но он и
безоружным казался серьезным противником и не собирался отступать.
   Они с Романом были  одного  роста,  но  человек  (а  это  был  именно
человек, а не эльф) выглядел куда  массивнее  и  шире  в  плечах.  Ловко
избежав сокрушительного удара кулаком, Нэо от души  двинул  соперника  в
скулу, но тот лишь дернул лохматой головой и вновь бросился  вперед.  На
сей раз Рамиэрль уклоняться не стал. Потому что узнал  нападающего.  Тот
самый черноволосый  стрелок  из  заповедной  рощи,  что  так  понравился
эльфу-разведчику с самого начала. Это все и решило. Каких  бы  глупостей
ни натворил этот человек, причиной были они с Норгэрелем. По их  милости
черноволосый оказался в Долине Света среди  ненавистных  ему  эльфов,  и
искушение стало слишком велико.
   Эльф и  человек,  обхватив  друг  друга,  как  друзья  после  дальней
разлуки, топтались по изысканному цветнику.  Человек  обладал  железными
мускулами и явно был не дурак  подраться,  но  стройный  и  гибкий  эльф
оказался достойным противником. Выросший среди людей и  привыкший  вести
жизнь бродяги, Роман обладал не только недюжинной силой, но  и  изрядным
опытом уличных и кабацких потасовок. Когда-то он полагал себя  смертным,
знать не зная ни магии, ни  благородного  искусства  фехтования,  а  его
учителями были либры, моряки, а то и разбойники, отнюдь  не  отягощенные
изящными манерами. Черноволосый был ловким и сильным, но не более  того.
Если б не боязнь подставить его  под  чужое  заклятье,  схватка  уже  бы
закончилась. Человеку, пусть он с раннего детства учится бою без оружия,
никогда не сравняться с  эльфом.  У  смертного,  даже  самого  быстрого,
столько  же  шансов  опередить  Перворожденного,  сколько   у   цевского
тяжеловоза - обойти легконогого эльфийского скакуна. Только  Рене,  хотя
какой Рене человек...
   Звездный Лебедь! Если б только расцепить объятия!  Но  Роман  не  мог
позволить себе оторваться от противника и при этом не забывал  держаться
между своим  противником  и  Аддари,  все  еще  утешавшим  всхлипывающую
женщину. Только б завалить этого эльфоненавистника побыстрее и самому, а
потом он попробует договориться с Аддаром и с  ней.  Если,  пытаясь  ему
помочь, Солнечные пустят в ход магию, сюда сбежится  половина  Долины  и
глупца будет не спасти.
   Соперник извивался и выкручивался, как огромный лесной кот, несколько
раз он пытался свалить Рамиэрля, но напрасно. Руки разведчика все крепче
обхватывали стрелка, мешая тому дышать полной грудью. За спиной вспыхнул
свет, видимо, Аддар или женщина надумали зажечь световой шар. Зря теперь
сюда  точно  кто-то  придет.  Черноволосый,  в  глаза  которого   ударил
золотистый луч, на мгновенье зажмурился, но быстро пришел в себя, и  его
черты  исказила  неистовая  ненависть.  Узнал,  -  мимоходом  подумалось
Роману, - дурак этакий...
   Объясняться было некогда, нужно было  успеть  до  появления  подмоги.
Человек,  похоже,  придерживался  того  же   мнения.   Прорычав   что-то
непонятное, но, вне всякого сомнения, оскорбительное, он  набросился  на
эльфа с такой яростью, что Нэо был вынужден сделать шаг назад, но спустя
мгновенье они снова сплелись, как пара влюбленных осьминогов.
   Какое-то время противники, не мудрствуя лукаво, мерились си