Кленовая  Ветвь
неплохо ладил с магами-людьми, но с Уанном его связали особые отношения.
   Отец Рамиэрля видел, что маг все время чего-то опасался,  хоть  и  не
говорил об этом открыто. Все больше и больше странных  вопросов  задавал
он Роману, когда тот  пускался  в  путь.  Последние  годы  сын  и  вовсе
путешествовал исключительно по поручениям своего знакомца, впрочем,  это
ему нравилось. А этой весной Уанн и Примеро постарались забыть  взаимную
неприязнь и рассказали друг другу о своих тревогах.  Итогом  стал  поход
Романа по следам Белого Оленя, так странно завершающийся.
   ...Эльфийский принц Астен Кленовая  Ветвь  глядел  в  ночное  небо  и
впервые в своей длинной-длинной жизни думал о том, что  и  это  небо,  и
этот мир, возможно, нуждаются в его защите.

2228 год от В. И. 12-й день месяца Лебедя.
Таяна. Высокий Замок.

   "Золотой? лихо ударил пикой об пол и отступил на шаг,  давая  дорогу.
Рене Аррой кивнув гвардейцу - он так и не воспринял  арцийскую  привычку
смотреть на слуг и охрану как на предмет меблировки, - прошел к  королю.
Неожиданное приглашение несколько удивляло: Марко был старше эландца  на
шестнадцать лет, всегда держался несколько замкнуто и близости ни с кем,
в том числе и  с  младшим  братом  покойной  жены,  не  искал,  стараясь
ограничиваться  неизбежными   беседами   о   делах   государственных   и
полагающимися по этикету  встречами  на  пирах  и  приемах.  Их  заметно
сблизила болезнь Стефана, но король и тут не стремился излить свою душу.
Рене его понимал - он и сам был из тех, кто  предпочитает  свои  горести
таскать  с  собой,  не  перекладывая  на  чужие  плечи.  Именно  поэтому
сегодняшнее приглашение вызвало у эландца настороженное удивление. Марко
казался подавленным и смущенным, а таким Рене  его  не  видел  ни  разу.
Адмирал долго думал, зачем хочет видеть его король и стоит ли ему, Рене,
в конце концов высказать то, что он думает о таянских делах.
   Искренне  привязанный  к  племяннику  и  племяннице  и  обеспокоенный
странными событиями последнего года,  герцог  давно  собирался  серьезно
поговорить с Марко, но не был  уверен,  что  тот  пожелает  его  понять.
Сейчас, в ожидании возвращения Романа и последующего  отъезда  в  Эланд,
Аррой почти решился раскрыть карты перед зятем, но тот опередил родича.
   - Руи, я хочу поговорить откровенно. Какое вино будешь пить?
   - Красное. Разве все так серьезно, что надо начинать с выпивки?
   - Да, вряд ли я смогу изложить тебе все толково  на  трезвую  голову.
Руи, ты помнишь, когда мы впервые встретились?
   - Разумеется, тридцать четыре года назад я привез сюда Акме - отец  и
братья не могли оставить Идакону - ожидалось нападение Ортодоксов. Мы  с
нашей ересью и лучшим флотом Благодатных земель всегда были им как кость
в горле.
   - Ты уже  тогда  произвел  небывалое  впечатление  на  наших  дам,  -
несколько натянуто улыбнулся король.
   - Для четырнадцати лет я  действительно  выглядел  сносно,  -  кивнул
Рене, не понимая, куда клонит собеседник. Марко замолчал,  смакуя  вино.
Рьего его не торопил, вспоминая события давней таянской осени. Он и  сам
не ожидал, что тот ясный  ветреный  день  так  врезался  ему  в  память.
Горящая всеми оттенками желтого и красного замковая  гора,  яркое  синее
небо, серебристые  крепостные  стены...  Рене,  росший  в  краях  сосен,
гранита и серого моря, упивался этим великолепием,  а  Акме,  Акме  была
ошеломлена и перепугана. Она  не  видела  раньше  своего  жениха,  знала
только, что он наследник Таянского престола и старше ее на  четырнадцать
лет, то есть ему целых тридцать  три  года!  Старик!  Сорокавосьмилетний
герцог неожиданно рассмеялся. Марко поднял на него удивленный взгляд.
   - Что с тобой?
   - Просто вспомнился первый приезд в Таяну и то, каким я был молодым и
удивленным.
   - А я безумно боялся не понравиться невесте, ведь я  был  намного  ее
старше и никогда не считал себя красавцем.
   То, что думала Акме о муже, умерло вместе с ней. Рене  вспомнил,  что
ни разу и ни с кем она не поделилась тем, что у нее было на душе. Сестра
как живая стояла у него перед глазами. Не исхудавшая, смертельно больная
женщина, какой адмирал видел ее за несколько месяцев до смерти... Первой
из череды таянских смертей. Он помнил темноглазую  невысокую  девушку  с
очень спокойными жестами. Единственный раз самообладание ей  изменило  в
день въезда в Таяну, когда она ожидала своего жениха. Акме  вцепилась  в
руку младшего брата, как в последнюю надежду. Но, когда впереди появился
кортеж наследника, нашла в себе силы принять надлежащую дочери эландских
повелителей позу.
   - Поверишь ли, Рене, что у меня не было других женщин, кроме нее?
   Рене верил. Во-первых, об этом же доносили наблюдатели. А  во-вторых,
Марко никак нельзя было отнести к  достопочтенному  братству  юбочников.
Сам Рене позволял себе куда больше таянского владыки. Тем не менее Марко
до сих пор оставался интересным мужчиной - среднего роста, худощавый,  с
красивой сединой и умным волевым лицом. Пожалуй, годы даже пошли ему  на
пользу, он выглядел сейчас куда внушительней, чем тридцать лет назад.
   Рене понимал, что главным  в  жизни  Марко  была  власть.  Он  мечтал
поднять Таяну так, чтоб стареющая Арция признала  окраинное  королевство
равным себе, и почти добился этого. Не затевая ссор с  соседями,  король
расширял границы Таяны, продвигаясь в Запретный край к Последним  горам.
Селившиеся там с королевского дозволения десять лет не  платили  никаких
налогов, их никто не смел спрашивать о прошлом. Этого  было  достаточно,
чтобы в Таяну потянулись те, кто по тем или иным причинам не мог обрести
покоя  в  своих  странах.  Марко  раздвинул  границы  королевства  и  на
северо-восток, присоединив несколько мелких герцогств. Король носился от
одной границы к другой, заводил новые  ремесла,  проверял  таможенников,
проводил маневры. Случались в его царствование и  мятежи...  Короче,  до
личной жизни руки не доходили.
   Жену, впрочем, Марко искренне любил, после  ее  смерти  как-то  сразу
постарел, и никому даже в голову не приходило,  что  он  женится  второй
раз. Если честно, Рене не считал второй брак родича достойным поступком.
Что ни говори, сорок с  лишним  лет  разницы  -  это  слишком  даже  для
королей. К тому же была еще и очевидная для всех любовь калеки Стефана к
безответной и тихой  наследнице  Тарски.  Рене  был  достаточно  жестким
человеком и понимал, что цель и средства  взаимосвязаны.  Но  Стефану  в
последнее время стало намного лучше,  и,  кто  знает,  возможно,  Роман,
который должен вернуться со дня на день, окончательно поставит принца на
ноги.
   Прегрешения взбалмошной Митты были слишком  очевидны,  и  Церковь  за
умеренную плату, безусловно, дала бы благословение  на  повторный  брак.
Женитьба же Марко буквально сломала Стефана,  хотя  тот  и  старался  не
показывать виду. О том, что творилось у него на душе,  не  знал  ни  сам
Рене, ни Шандер, с которым адмирал выпил не один кувшин вина, гадая, что
же заставило Стефана отказаться от  Герики.  Герика  же  вновь  выказала
коровью покорность.
   Правду сказать, Рене  был  изрядно  зол  на  эту  безмозглую  девицу,
послушно соглашавшуюся с каждым новым  женихом.  Достаточно  суровый  со
своими сыновьями, адмирал был бы вне  себя,  добейся  он  вдруг  от  них
подобного послушания. Беспокоил Рене и отец невесты. Если Марко и Стефан
умрут (а в Таяне в последнее время можно ждать чего  угодно),  ?кровавый
герцог? не только найдет способ выйти из башни, но и попробует при своей
бессловесной дочери и ее ребенке стать полновластным  владельцем  Таяны.
От размышлений Рене оторвал Марко. Король сказал, как в воду прыгнул:
   - Руис, мне нужен наследник. Ланку я  отдаю  Эланду  и  жду  от  тебя
равной услуги.
   Про Рене часто говорили, что он видит собеседника насквозь, но на сей
раз он ничего не понял. Король торопливо пояснил:
   - К несчастью, я переоценил свои силы, так что мой брак с Герикой  по
сути не состоялся. Открыть эту тайну я никому не могу. С другой стороны,
надеяться на чудо, на то, что твой Роман-Александр излечит  Стефана  или
меня, опасно. Ты - мой родич и, надеюсь,  мой  друг.  Я  тебя  прошу  об
услуге...
   Рене оторопело уставился на Марко
   - Ты понимаешь, чего ты от меня ждешь?!
   - Да, Проклятый меня побери! Герика не станет спорить.  Этот  ребенок
понимает, что значит слово ?надо?. В конце концов, в тебе  течет  та  же
кровь, что и в Акме, и мне будет легче,  если  власть  перейдет  в  руки
моего двоюродного племянника, а не какого-нибудь выскочки.
   - Марко, но надо ли гнать лошадей? Ты завтра умирать не  собираешься.
Скоро вернется Роман. Поговори с ним -  он  творит  чудеса.  Стефан  уже
начал вставать. Представляешь, что будет, если я выполню твою просьбу, а
потом бастард встанет на пути твоего законного сына...
   - Нет, Рене. Что-то говорит мне, что я не увижу  следующей  весны.  А
Стефан, что ж, если он выздоровеет, я возблагодарю Творца и  всех  ваших
эландских богов. Стефан и так старший, ему ребенок не помеха... Я  прошу
тебя, Рене...
   - Хорошо, но давай подождем до приезда Романа, а потом я задержусь на
пару недель.
   - Нет. Ждать некогда!
   - Марко, подожди! Почему ты так спешишь? Я понимаю  твою  заботу,  но
мне кажется, ты чего-то недоговариваешь.
   - Ты сочтешь меня сумасшедшим.
   - Я скорее это сделаю, если ты ничего не скажешь.
   - Изволь. Последние несколько месяцев меня по ночам преследует один и
тот же сон. Я еду по осеннему лесу по  дороге  в  Тарску,  и  вдруг  моя
лошадь бесится, встает на дыбы и сбрасывает меня  с  седла.  Я  боли  не
чувствую, но подняться не могу, хотя твердо знаю, что  скоро  по  дороге
кто-то проедет. Я лежу и жду. Наконец раздается стук копыт,  но  это  не
всадники - на поляну выбегает огромный олень. Совершенно  белый!  И  вот
тут-то я понимаю,  что  мне  конец.  А  олень  идет  ко  мне,  медленно,
медленно, и я вдруг вижу, что у него чудовищные волчьи клыки... Не знаю,
что ты обо мне подумаешь...
   - Я это потом скажу, но такого оленя я увидеть бы не хотел...
   -  Наконец  я  не  выдержал.  Ты  знаешь,  особой  набожностью  я  не
отличаюсь, но  тут  отслужил  молебен  святому  Эрасти.  Я  не  то  чтоб
надеялся, но это было хоть какое-то действие. Я привык встречать врага с
мечом в руке, но как воевать со снами, не знаю...
   - Не надо извиняться, Марко, я понимаю тебя, - адмирал  положил  руку
на плечо короля. - Рассказывай дальше. Если ты упомянул  о  мессе,  надо
полагать, она помогла...
   - Не так, как ты думаешь. Ночью мне опять приснилось чудовище, но  на
пути его встала невидимая преграда. Олень бесновался, вставал  на  дыбы,
кричал... Не знаю, как описать  тебе  эти  звуки.  Эту  пылающую  пасть,
глаза... Какие-то жуткие клубящиеся провалы. Но подойти  ко  мне  он  не
мог. А потом я увидел самого Эрасти. Я знаю, что это был он, хотя он был
совсем не таким, как его изображают. Просто уставший  человек  в  темном
плаще.
   - Он тебе что-то сказал?
   - Да. Что  грядет  беда.  Что  у  него  нет  сил  и  возможностей  ее
предотвратить и что это должен сделать я. Нужно, чтобы до  конца  месяца
вереска молодая Годойя понесла ребенка. От кого  угодно,  только  не  от
Стефана. И тогда зло отступит. Пусть на время, но отступит. Я  проснулся
в холодном поту.
   - И женился...
   - Да! Можешь считать меня кем  угодно,  но  я  уверен,  что  со  мной
говорил именно Эрасти Церна. Я  уверен,  что  нам  действительно  грозит
беда.
   - Может быть, ты и прав. Я плохо знаю ваш древний  календарь,  сейчас
все считают по циалианскому, а мы, эландцы, и вовсе по-своему -  от  дня
зимнего солнцестояния.
   - Месяц вереска начался два дня назад...
   - Что ж, время еще есть. Я попробую... Хотя  не  представляю,  как  я
буду после всего смотреть в глаза Стефану.
   - Он не должен ничего знать.
   - Согласен. Но Герика...
   - Она не скажет. Странная девочка. Иногда она  мне  кажется  какой-то
полумертвой, хотя сердце у нее доброе.
   - Будем надеяться. Хотел бы я знать, где сейчас Роман...

2228 год от В. И. 12-й день месяца Лебедя.
Пантана.

   Солнечные зайчики то весело носились друг  за  другом,  то  замирали,
устав от бесконечной пляски, и, отдохнув, вновь  пускались  наперегонки.
Роман  лениво  следил  за  ними,  лежа  на  мягкой  траве  под  стволами
гигантских буков. Сквозь золотистые листья просвечивала  синева.  Бежали
легкие облака, казавшиеся то причудливыми  башнями,  то  фантастическими
зверями... Тишину нарушало лишь гудение одинокого шмеля и шорох  листвы.
Сонное блаженство позднего лета  пронизывало  все.  Роман  ждал.  Ничего
другого ему и не оставалось. Переправиться через болото летом можно было
единственным способом. Не считая магии, конечно  Но  сейчас,  более  чем
когда-либо, ее применение требовало осторожности.
   Остров. Убежище. Таинственное пристанище эльфов и магов, шагнувших за
грань Дозволенного,  должно  оставаться  тайной.  Любое  самое  невинное
волшебство оставляет след в эфире, который в старину умели  очень  ловко
находить. Владел этим искусством и сам Роман, а эльф-либр не  был  столь
самонадеян, чтобы полагать собственные магические таланты  единственными
в своем роде. Сегодня или завтра, но Стражи его заметят и переправят  на
остров.
   Конечно, время работает не на них,  но  пока  оно  еще  терпит.  Бард
расслабленно следил взглядом  за  огненно-рыжей  белкой,  суетящейся  на
ближайшем стволе. От созерцания изящного зверька  его  отвлекло  тяжелое
сопенье.
   Стоящая на тропе зверюга могла повергнуть в ужас  самого  закаленного
воина. Более всего она смахивала на медведя, но ростом была с сохатого и
к тому же с ног до головы заросла косматой зеленой шерстью  -  на  спине
яркой, как мох на северной стороне дерева, на боках - буро-зеленой, а на
брюхе - желтоватой. Перепончатые лапы зверя, если бы не огромные  когти,
напоминали бы утиные, вместительную пасть украшали тупые загнутые клыки.
Желтые маленькие глазки  хитро  осматривали  Романа,  шишкоподобный  нос
шумно вбирал запах пришельца. Удовлетворившись результатом, страхолюдина
вперевалку подошла к барду и разинула пасть.
   Вместо того чтобы выхватить оружие, пуститься наутек  или,  на  худой
конец, притвориться мертвым, Роман лениво потянулся к  сумке  и  вытащил
оттуда прихваченную на последнем постоялом  дворе  коврижку,  которую  и
предложил чудовищу.  Зверь  угощением  не  побрезговал.  После  коврижки
зеленая страшила слопала несколько яблок и полголовки сыра,  после  чего
ткнула Рамиэрля носом на предмет новой подачки. Синеглазый менестрель со
смехом оттолкнул зубастую пасть, ничуть не озаботившись тем,  что  зубки
болотного лакомки свободно могли перекусить ему руку.
   - Ну нет у меня больше ничего, дорогой. Ты и так слопал  мой  обед  и
ужин. Остается надеяться, что они мне не понадобятся. А сейчас мы поедем
домой. Там я тебя и угощу. Ну, вперед!
   Страхолюд безропотно позволил на  себя  взобраться.  Перекинув  через
спину чудища сумки, Роман тронул коленями трясинника. Неуклюжий на сухом
месте, в болоте этот зверь двигался уверенной размашистой рысью.  Лапищи
бодро шлепали по жидкой грязи там, где провалился  бы  даже  лось.  Мимо
проплывали заросли камыша,  шарахались  и  взлетали  отъевшиеся  утки  и
болотные  курочки,  где-то  гулко  ухала  выпь.  Трясинник,  не  обращая
внимания на окружающие красоты, бойко  бежал  в  глубину  Старых  топей.
Дорогу он знал отменно, равно как и то, что в  конце  ее  ему  перепадет
что-то вкусное, причем чем  быстрее  он  придет  на  место,  тем  скорее
получит вожделенное лакомство
   Никаких понуканий не требовалось. Зверь свою выгоду понимал и  спешил
изо всех сил, эльф же мысленно готовился к встрече с обитателями  сердца
Пантаны. Никогда еще разведчик не приносил столь  тревожных  и  странных
новостей. За Перлу и Топаза он не беспокоился, им не впервой ожидать его
в этом лесу, пока он обретается в Убежище.
   Обычно, вернувшись, Роман попадал  в  гостеприимные  руки  сородичей,
сутками отсыпался  и  наслаждался  красотой  и  гармонией  зачарованного
острова. На этот раз все было иначе. Он должен рассказать  отцу  и  дяде
обо всем, получить совет Преступивших  (если  они  смогут  его  дать)  и
немедля двигаться в обратный путь. Роман думал  об  этом  с  откровенным
ужасом, но знал, что не проведет в Убежище ни одного лишнего часа.
   Последние месяцы он вообще не отдыхал, добираясь сначала в  Кантиску,
а затем сюда, а в краткие часы привалов пытался придумать план спасения.
Увы! Роман, несмотря на свою многократно возросшую силу, все еще слишком
мало знал и умел, а опасность была у порога. Надеяться на Примеро и  его
компанию, как раньше, Роман уже не мог. То, что он видел  в  Кантиске  и
Таяне, вероятно, окажется для них такой же новостью, как и для него.
   Конечно, были еще шкатулка Рене и кольцо Эрасти, но менестрель хорошо
знал предел своих возможностей,  а  он  теперь,  похоже,  превосходил  и
эльфийских заклинателей, и всех Преступивших, кроме разве что Уанна. При
желании либр смог бы остановить  или  вызвать  бурю  или  землетрясение,
уничтожить целое  войско,  сцепиться  на  равных  с  большинством  магов
древности, но понять, что же все-таки происходит, и выбрать единственное
верное решение...
   Роман  усилием  воли  отогнал  неприятные   мысли.   Успеется.   Топи
кончались. Трясинник с шумом проламывался сквозь кусты ивняка, почва еще
оставалась  сырой  и  раскисшей,  но  единственное,  что  грозило  здесь
путникам, это измазать сапоги. К ивняку стали примешиваться  серебристые
осинки.  Замолк  лягушачий  хор,  чье   могучее   пение   гремело   весь
заключительный отрезок пути.  Земноводных  певунов  сменили  пернатые  -
подлесок просто кишел птицами, и Роман с удовольствием узнавал знакомые,
все еще звучащие по-весеннему, голоса. Вот иволга,  вот  сизоворонка.  А
это  варакушка...  Почти  соловей,  но   не   соловей.   Наконец   зверь
остановился.
   Путешествие  окончилось  на  небольшой  круглой   полянке.   Стройный
светловолосый красавец шагнул навстречу  гостю,  они  обнялись.  Радость
встречи  подпортил  трясинник,  боднувший  шишковатой   башкой   Романа,
который, разведя руками, указан на вышедшего  их  встречать  эльфа.  Тот
ярко улыбнулся, исчез в кустах и через мгновение вернулся, развязывая на
ходу бархатную сумку. Изнывавший от нетерпения болотный скакун  выхватил
угощение и скрылся в ивняке, откуда незамедлительно раздалось  чавканье,
похрюкивание и треск веток. Зверь устраивался на заслуженный отдых.
   Роман и встречавший его эльф остались вдвоем - оба высокие, с тонкими
правильными  чертами  лица  и  невероятно  синими   огромными   глазами.
Обитатель болот, однако, казался чуть моложе, был тоньше в  кости  и  по
силе, видимо, также уступал  Роману.  Сторонний  наблюдатель  легко  мог
принять его за младшего брата барда, но  двое  мужчин,  встретившиеся  в
разгар осени на потаенном острове, не были братьями.  Это  были  отец  и
сын.
   Астен коротко сообщил, что Правитель ждет его в Чертоге Лебедя и  что
Уанна на острове нет, но он извещен.

Глава 21

2228 год от В. И. Вечер 12-го дня месяца Лебедя.
Таяна. Высокий Замок.

   -  Я  вовсе  не  полагаю  предложение   Его   Величества   таким   уж
безнравственным, - уверенно заявил Жан-Флорентин, - он заботится о благе
государства  и  обеспокоен  будущим  династии.  Для  короля  это  вполне
естественно. Кроме  того,  насколько  я  знаю  человеческую  породу,  вы
довольно часто вступаете в связь с себе подобными  то  во  имя  какой-то
серьезной, с вашей точки зрения цели, то просто ради удовольствия.
   - Хоть ты не говори мне, что цель оправдывает средства, я об  этом  и
так наслышан.
   - Не оправдывает, но накладывает свой  отпечаток.  Кроме  того,  твоя
репутация в отношении женщин далеко не безупречна...
   - Ну это-то ты откуда знаешь? - простонал Рене.
   - Это все з