?
     И тут Тайсона вдруг осенило. Он внимательно пригляделся к дочери. Уже по ее невинному личику все стало ясно. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что наделала Мегги. Рот растягивается в ангельской улыбке, глаза торжествующе сверкают. Он застал ее врасплох, прежде чем она успела опустить ресницы.
     - Мегги, - спокойно начал он, - ты выросла на легендах о Непорочной невесте и Жемчужной Джейн, которые с удивительным постоянством являлись твоей тете Синджен. - Он погладил подбородок, не сводя глаз с дочери. - Я задам тебе всего один вопрос: это ты разыгрывала привидение в спальне Гриффинов? Как ты забралась на комод? Да еще свистела и болтала ногами?
     - Папа, пора завтракать. Хочешь овсянки?
     - Мегги, - многозначительно повторил отец. Девочка громко сглотнула и уставилась в пол. Потом едва слышно призналась:
     - Прости, папа, но я должна была сделать это. Уж очень боялась, что они останутся. Она просто ужасная ведьма, а он вечно торчит у нее за спиной и глубокомысленно кивает. Прошлым вечером я подслушала, как миссис Макфардл говорила Агнес, что миссис Гриффин всегда умеет настоять на своем и делает что в голову взбредет, а мистер Гриффин никогда и словом ей не возразит.. И что она ни за что не позволит какому-то английскому священнику, которому повезло стать лэрдом Килдрамми, приказывать ей. Мол, Килдрамми - такой же дом для нее, как и эдинбургский, где она живет, когда не гостит здесь. По словам миссис Макфардл, миссис Гриффин уверена, будто рождена повелевать. Я боялась, что, если вы столкнетесь нос к носу, ты снова выйдешь из себя, а мне бы этого не хотелось. В таких случаях ты всегда чувствуешь себя виноватым и терзаешься угрызениями совести. Я защищала тебя, папа. - Выпалив все это единым духом, Мегги умолкла.
     - Вот как? - осведомился Тайсон с нарочитым спокойствием, приберегаемым исключительно для тех членов паствы, которые, совершив грех, не собирались каяться. - Значит, миссис Гриффин - одна из тех дурных людей, с которыми я не способен справиться? По-твоему, я настолько глуп и наивен, что не могу распознать зло, даже глядя ему в глаза?
     - Ты не глупый, папа, и не наивный, просто очень уж хороший.
     - Мегги, вчера я сам приказал им убираться. Я понял, что представляет собой миссис Гриффин. Она и без того укатила бы сегодня утром вместе со своим муженьком. Твой спектакль всего лишь ускорил их отъезд на час-другой.
     Мегги ничего не ответила. Тайсон замер и, словно вдруг поняв что-то, шепотом спросил:
     - Ты считаешь, что я настолько слаб? И что она осталась бы здесь, хотя я приказал ей убраться?
     - Уж очень ты хороший, папа, - упрямо повторила девочка.
     Дочь не верит в него. Удар оказался тяжелым и беспощадным. Неужели она видит в нем всего лишь доброго, бесхарактерного человека, вечно пребывающего в некоем духовном трансе и далекого от реального мира?
     Мегги упрямо вздернула подбородок.
     - Тетя Синджен говорит, что женщина всегда должна уметь играть или притворяться. И еще она говорит, что у джентльмена в большинстве случаев духу не хватит сделать все, что от него требуется. Однажды тетя Синджен даже подумывала убить кого-то из врагов дяди Колина. Оказалось, что в этом нет необходимости, потому что тот мужчина был невиновен, но она много раз повторяла, что настоящая леди никогда не отступит от задуманного.
     Тайсону казалось, что он вот-вот задохнется от раздражения, смешанного с отчаянием и удивлением. Он судорожно сглотнул, откашлялся и объявил;
     - Я иду в спальню.
     Уже поднявшись на крыльцо, он оглянулся и увидел, что Мегги так и не двинулась с места.
     - Ты в самом деле болтала ногами?
     - Да, папа.
     - Господи Боже, - охнул он, - должно быть, ты так оглушительно свистела, что разбудила ее. Что именно ты насвистывала?
     - Песню, которой научила меня тетя Алекс. О том, что когда-нибудь женщины будут править миром, а мужчины станут им прислуживать.
     Тайсон тяжело вздохнул. Но постепенно чувство юмора взяло верх над обидой, и он долго посмеивался, прежде чем уснул.

Велленс-Мэнор

     Мэри Роуз провела щеткой по волосам матери, густым, темно-рыжим, до сих пор не тронутым сединой. В отличие от кудряшек дочери, которые подпрыгивали на ходу, словно танцуя под неслышную мелодию, длинные пряди были абсолютно гладкими. - Сегодня будет прекрасный день, мама. Ни облачка в небе.
     - Расскажи мне о новом лэрде.
     Мэри Роуз растерянно моргнула. Гвинет Фордайс говорила не слишком часто, но, когда открывала рот, с губ слетали мелодичные переливы шотландского выговора.
     - Он очень милый, мама. Англичанин, викарий и такой красивый. Может, даже слишком, к тому же добр и умен. Честный человек, достойный всяческого восхищения.
     Мать, ничего не ответив, кивнула. Взгляд ее был устремлен на березы, качавшие ветвями под окном спальни.
     - Его зовут Тайсон Шербрук. Он из очень влиятельной семьи. Его брат - граф Нортклифф. Тайсон - вдовец, с ним приехала дочь Мегги. Такая чудесная девочка! Помогла мне, когда я растянула ногу.
     - Донателла захочет его заполучить. Голос матери был нежен, мягок, как легкий ветерок, колышущий ее волосы.
     - Возможно. Только не думаю, что он ею интересуется.., то есть не знаю, что он сделает. Она очаровательна.
     - Донателла - копия своей матери. Грязь и мерзость в красивой оболочке.
     - Ты так не любишь Донателлу, мама? Но ведь ты с ней почти не видишься!
     - Помню, что первым произнесенным ею словом было "мое". Неужели это тебе ни о чем не говорит? Ты знаешь, что я слышу все. Даже когда ты разговариваешь сама с собой на латыни или читаешь вслух какую-нибудь древнюю книгу. По-моему, твой любимый поэт - Овидий.
     Мэри Роуз удивилась. Она в самом деле любила Овидия, хотя такая греховная литература - вовсе не для молодых девушек, тем более отрывки, которые ей особенно нравились.
     - Преподобный Морли научил меня латинскому, - напомнила она, - и я с удовольствием им занимаюсь.
     - Мне это известно. На латыни ты можешь сказать все что угодно о ком угодно, и тебе это сойдет с рук поскольку никто ничего не поймет. Только, Мэри Роуз, будь начеку, потому что Донателла так и не простила тебе Йена. Девушке показалось, что мать неожиданно обрела рассудок. Возможно, ее слабый разум, как колесо, застрявшее в канаве, вновь вернулся на твердую дорогу. Мэри Роуз каждый день молилась, чтобы это произошло.
     - У нее нет причин сердиться. Бедняга умер. Я очень любила его, мама. Он был хорошим человеком, - спокойно сказала она, словно мать действительно понимала что-то.
     - Он был игроком, Мэри Роуз. Возможно, эта страсть не успела стать пороком, но думаю, с годами он окончательно погряз бы в ней.
     - Кто знает? Он ушел навсегда, унося с собой свои грехи и добродетели.
     - Зато Эриксон остался. Как и Йен, он ушел от Донателлы к тебе. Держись от него подальше, Мэри Роуз. Ему нельзя доверять. Почему он вдруг отвернулся от Донателлы, несмотря на то что так близок к твоему дяде? Я часто замечала, как они шепчутся о чем-то в укромном уголке. Каждый раз, когда твой дядя секретничает с кем-то, я знаю, что он задумал недоброе. Будь поосторожнее.
     - Обязательно, мама.
     Мать внезапно дернулась, и Мэри Роуз поняла, что слишком сильно потянула прядь.
     - Прости, мама. Тебе не больно?
     - Заплети мне косу, Мэри Роуз, и уложи на голове. Я, пожалуй, спущусь вниз и погуляю в саду.
     - Вот и чудесно! - воскликнула девушка, молясь о том, чтобы мать вернулась к ней навсегда. Только бы ее рассудок снова не затмил мрак! - Я хочу заняться своими розами. Ты могла бы дать мне немало советов.
     Мать долго молчала. Очень долго.
     - Англичанам тоже не стоит доверять, - изрекла она наконец. - Конечно, они не так опасны, как твой дядя, но все же держи ухо востро, иначе тебя ждет горькое разочарование. Пусть он и викарий, но наверняка способен на любой обман. - Если ты имеешь в виду нового лорда Бартуика, он действительно англичанин и викарий, мама, но в остальном ты ошибаешься, - улыбнулась Мэри Роуз, осторожно заплетая матери косу. - Я с удовольствием поставила бы на него свое последнее пенни, но, поскольку у меня и этого нет, довольно того, что я в него верю.
     - Донателла по-прежнему твердит, что Йен обручился с ней и собирался жениться?
     - Да, но все это имело бы значение, останься он в живых. Какая теперь разница? Пусть несет что хочет. Она тоже его любила.
     - Вот уж нет! Всего лишь хотела, потому что ему предстояло стать новым лордом Бартуиком, и к тому же он собирался жениться на тебе. Она опасна, Мэри Роуз.
     У девушки не нашлось ответа. Она помогла матери переодеться в светло-желтое муслиновое платье, давным-давно вышедшее из моды, но не утратившее своей прелести. Она даже подобрала ленты того же цвета, чтобы вплести в волосы Гвинет.
     - Хоть бы Майлз скорее вернулся, - заметила мать.
     - Верно. Он такой чудесный человек и неизменно учтив со мной. С нетерпением жду его визита.
     - О да, - кивнула Гвинет.
     Мэри Роуз наспех оделась и, взяв мать под руку, свела вниз. У подножия лестницы стоял Тайсон, глядя на дам, Находившийся рядом сэр Лайон тоже поднял глаза. Мать легонько взмахнула рукой в знак приветствия и повернулась к дочери:
     - Повторяю, не верь англичанину. Чересчур он красив. У таких людей один грех на уме.
     - Нет, мама, ты не права, - тихо возразила девушка, надеясь, что Тайсон их не слышит.
     - А меня предупреждали, - вдруг произнес он звучным голосом, донесшимся до самых дальних уголков холла, - что не стоит доверять шотландцам.
     Сэр Лайон расхохотался. Из утренней столовой выглянула Донателла и, пренебрежительно оглянувшись на Гвинет, бросила:
     - Не обращайте на нее внимания, милорд. Она всего лишь мать Мэри Роуз и давно не в себе.
     - Я безумна, когда мне это выгодно, - усмехнулась Гвинет, вцепившись в пальцы дочери. - Ты же была и всегда останешься сукой.
     Мэри Роуз внезапно осознала, что это, возможно, чистая правда. Ее мать намеренно предпочитала жить в своем собственном мире.
     Гвинет вырвала руку и стала грациозно спускаться по ступенькам, откинув голову и распрямив плечи, словно истинная королева.
     - Дочь моя, я иду завтракать. Приведи нового лэрда Бартуика, я с ним потолкую.
     - Да, мама.
     - Буду очень рад, мэм, - поклонился Тайсон.
     Позже, скача рядом с Мэри Роуз, Тайсон думал, с какой необыкновенной женщиной свела его судьба. Благодаря искусству общения с людьми самых разных возрастов, воззрений, воспитания и образования он совсем не устал, общаясь с Гвинет Фордайс. По его мнению, ей не стоило так унижать дочь в его присутствии, и ему было жаль Мэри Роуз. Зачем высмеивать слепую веру дочери в людские добродетели, если девочке с детства внушали, что мужчины были созданы дьяволом на погибель женщинам? Правда, на это Тайсон со смешком заметил:
     - Иногда я сам так думаю, миссис Фордайс.
     - Я не замужем, викарий.
     - Знаю, мэм.
     - И следовательно, моя дражайшая дочь - ублюдок.
     - Определение, мэм, которое, возможно, отражает факты, но никак не соответствует ее характеру.
     Мэри Роуз поперхнулась чаем.
     Остановив старую кобылу Розу у бурной горной речки, девушка сказала:
     Это одно из моих любимых мест. Хотите немного отдохнуть?
     Тайсон спешился. Великан совершенно не интересовался Розой, вероятно, потому, что кобыла была не только дряхлой, но и злобной, так что можно было пустить коней пастись. Молодые люди уселись на берегу. Рокот воды заглушал голоса, так что ему пришлось почти крикнуть:
     - Ваша матушка совсем не показалась мне безумной, Мэри Роуз.
     Девушка сорвала водяную лилию и принялась внимательно ее изучать.
     - Порой мне кажется, что она специально уходит в свое так называемое безумие, прячась от окружающего мира, - покачала она головой. Глаза ее наполнились обидой, болью и жалостью. К себе? Или к матери? - Я сознаю также, что ее сумасшествие - прекрасное оправдание всему, что она высказывает в лицо людям.
     - Как ни жаль это признавать, но вы, возможно, правы.
     Мать, которая наслаждается жестокой игрой, не думая о том, как это скажется на дочери? Гвинет Фордайс - настоящая красавица и вряд ли кому-то сознательно причинит зло, но душа ее отнюдь не чиста. Она себялюбива и эгоистична. Намеренно отгородилась от всех. Нет, она в своем уме, он в этом уверен.
     - Почему она так не любит Донателлу? - внезапно поинтересовался Тайсон.
     - Потому что она законная дочь, а я - Позор Семьи. Кроме того, мама терпеть не может свою сестру, леди Маргарет. Теперь вы, конечно, гадаете, почему мы все-таки живем в Велленс-Мэнор.
     - Да, но если эта тема вам неприятна, можете не отвечать.
     Мэри Роуз пожала плечами:
     - Дело в том, что нам больше некуда деться. Я незаконнорожденная. Денег у нас нет. Мать ни одной живой душе не назвала имя моего отца. Я похожа на нее, так что даже предположить ничего нельзя.
     - Ваш отец, возможно, был женат. Такое часто случается. Думаю, он из местных жителей. Неужели даже слухов никаких не ходило?
     - Нет, Я пыталась узнать у матери, но, стоило мне заговорить об этом, она отвечала непонимающим взглядом. Вы, разумеется, правы. Если он все еще жив, значит, по-прежнему женат и не может жениться на матери.
     - Скорее всего.
     - Но кто знает? - Это было двадцать пять лет назад. Столько воды утекло! - Она снова замолчала, любуясь быстро бегущей водой. - Ах, Тайсон, какая странная штука - жизнь, не правда ли? Но как бы она ни была к нам сурова, приходится с этим мириться.
     - Верно, - кивнул он. - Приходится.
     Как ему нравится звук собственного имени на ее губах! Нежный своеобразный акцент, певучий, как журчание ручейка.
     Нет, он совсем спятил! Впал в поэтический бред, вообразил себя этаким лордом Байроном!
     - А ваш дядя? Ему ничего не известно? Она так энергично тряхнула головой, что темно-рыжие пряди рассыпались по плечам.
     - Нет, иначе знала бы вся Шотландия. Мой дядя скрытностью не отличается. Жаль, что мать вас оскорбила.
     - Причем сделала это с большим искусством, - признал Тайсон, тоже срывая лилию. Ее стебель был неприятно-скользким, зато сам цветок обладал неожиданно тонким ароматом. - Невозможно ею не восхищаться. И я совсем не обиделся. Dinna fache yerself, Мэри Роуз. Не стоит расстраиваться.
     - Звучит совсем по-шотландски, милорд, - улыбнулась она.
     - Стараюсь!
     - А как вы справляетесь с миссис Гриффин?
     - Мистер и миссис Гриффин, мои недолгие гости, наговорили таких гадостей, что ничего не оставалось, как указать им на дверь. Мегги, которую следовало бы выпороть, усомнилась, что они послушаются, и сочла своим долгом выгнать их из Килдрамми.
     - Боже, и как ей это удалось?
     - Разыграла привидение и насмерть перепугала старую клячу.
     - Расскажите поподробнее. До чего же умная девочка! Миссис Гриффин вечно торчала в Килдрамми. Я слышала, что в юности мистер Гриффин был настоящим повесой. Женщины его обожали. Но потом супруга вцепилась в него мертвой хваткой и вот уже много лет не отпускает, Никто не знает, как это получилось. Может, его почтительное отношение к жене - только притворство? Неизвестно. Кстати, на меня она никогда не обращала ни малейшего внимания, потому что я всего лишь незаконная дочь. Меня даже не приглашали пить с ней чай. Только Донателлу.
     - Мэри Роуз, вы хотите стать женой Эриксона Макфайла?
     Девушка вздрогнула и едва не свалилась в речку. Тайсон еле успел схватить ее за руку.
     - Простите, но я должен был спросить. Видите ли, ваш дядя считает, что, если бы Эриксону удалось поговорить с вами, вы переменили бы свое мнение о нем. Он сумел бы вас убедить.
     - Да я скорее согласилась бы отправиться на каторгу, чем стать его женой, - процедила она, упрямо вздернув подбородок, и Тайсон ей поверил. - Он кажется таким очаровательным и милым молодым человеком, но я слишком хорошо его знаю, - добавила девушка. - Кроме того, не так он и молод. Ему почти тридцать.
     Глаза ее вдруг затуманились давно пережитой болью, словно старая рана снова открылась.
     - Что с вами, Мэри Роуз? - всполошился Тайсон. - Что вы вспомнили?
     Девушка медленно повернулась лицом к нему, - Однажды, лет десять назад, я видела, как он домогался моей матери.

Глава 10

     Тайсон сидел в библиотеке в обществе Майлза Макнили, управляющего Килдрамми. Он ожидал встретить старика с изборожденным морщинами лицом и венчиком седых волос, окружающих лысину, но управляющий оказался мужчиной, лет сорока пяти в самом расцвете сил, высоким, худощавым; с открытым симпатичным лицом, рыжими, как у большинства шотландцев, волосами и небесно-голубыми глазами. И одет со вкусом. Интересно, почему он до сих пор холост?
     - Да, милорд, вы прекрасно разбираетесь в делах. Должно быть, потому, что в Англии у вас большое поместье. Здешнее, конечно, кажется жалким в сравнении с Нортклифф-Холлом.
     Тайсон улыбнулся и покачал головой. Ему будет не доставать Майлза Макнили. За вчерашний день он многому выучился у него. Но мать оставила Макнили все свои владения вблизи Инвернесса, и, к сожалению, через месяц его уже здесь не будет. Сам станет хозяином и наверняка будет процветать.
     - Ошибаетесь, Майлз, это мой старший брат - граф Нортклифф и владелец всех земель. Не забывайте, я священник и навсегда им останусь. Думаю, все мои знания довольно отрывочны.
     Майлз ответил чарующей улыбкой.
     - Возможно, и так, но вы умны, милорд, и все быстро схватываете. Теперь я не сомневаюсь, что оставляю Килдрамми в надежных руках.
     - Спасибо. Даже викарию по душе подобные высказывания. Кстати, вы ладили с покойным лордом Бартуиком?
     - Тайронном? Ах, старый лэрд был очень вспыльчивым! Чуть что - поднимал такой крик, что стены тряслись. Я предпочитал держаться от него подальше, когда замечал, что надвигается буря и старик вот-вот выплеснет ярость на окружающих. Не хотел оглохнуть. Ненавижу, когда на меня орут, как на мальчишку. Но в остальном мы неплохо уживались. И двенадцати лет не прошло, как он начал мне доверять. Килдрамми был моим домом почти всю сознательную жизнь. Я был здесь счастлив и буду долго тосковать по нему. Они работали еще примерно час, обсуждая положение каждого арендатора Килдрамми, проблемы, с которыми предстояло справляться сейчас или в ближайшем будущем. Поговорили о всех владениях в деревне, количестве овец и коров, ремонте коттеджей, усовершенствованиях, которые необходимо внести. Тайсону казалось, что это длилось целую вечность. Он понимал, что должен вникать в детали, если хочет, чтобы все и дальше шло гладко. Потом. Он вспомнил, что должен возвратиться в Англию, к своим детям и дому, к жизни, которая теперь представлялась такой чужой и далекой. Что станется с Килдрамми, когда он уедет?
     Наконец Мегги, потеряв терпение, постучала и заглянула в дверь.
     - Я пришла звать вас к чаю, - объявила она, улыбаясь отцу и делая реверанс перед Майлзом.
     Тайсон сразу понял, что управляющий не остался безразличным к обаянию маленькой проказницы, бесстыдно с ним флиртовавшей. Правда, поскольку ей было всего десять, лукавые взгляды и улыбки дарились человеку, который годился ей в отцы. Майлза, похоже, это привело в восторг. Тайсон укоризненно покачал головой.
     За чаем Тайсона вдруг осенило. Теперь он знает, что делать! Все это время решение лежало у него под носом!
     - Оливер! - воскликнул он. Мегги немедленно встрепенулась;
     - При чем тут Оливер, папа?
     - Твой дядя Дуглас хочет, чтобы он помог ему управлять Нортклиффом. Я же считаю, что именно в Шотландии Оливер должен прокладывать себе дорогу. Он как нельзя лучше подходит для Килдрамми. Вот кто будет новым управляющим! - Тайсон довольно потер руки и начал рассказывать Майлзу об Оливере. - Видите ли, мой брат Райдер Шербрук уже давно берет под свое крыло несчастных брошенных детей. Любит их, заботится, старается пристроить в порядочные семьи или обучить выбранному ими ремеслу. Оливер Далримпл был одним из первых, его питомцев. Теперь ему..,