л  на  спину.
Алике быстро затушила лампу, погрузив конюшню в полную темноту.
   Дугласу показалось, что у него вспорот живот. Но он  тут  же  вскочил  на
ноги, почувствовав у себя на лице фырканье Фанни, которая чуть не  наступила
на него. Он быстро отскочил в сторону с ее  дороги.  Развернувшись,  увидел,
что проклятая девчонка умчалась на Фанни, вплотную прижавшись к ее  спине  и
руками вцепившись в гриву. Ее волосы плащом развевались  за  спиной.  Дуглас
осмотрелся и увидел, что  седло  осталось  лежать  на  соломе.  Дьявол,  она
умчалась так, точно сам черт гонится за ней.
   И правильно сделала.  Потому  что  скоро  ее  действительно  догонит  сам
дьявол. Дуглас был взбешен ее поступком. Он испытывал еще и стыд оттого, что
он, мужчина, не смог управиться с только вышедшей из пеленок  девчонкой.  На
какой-то миг от ярости у него помутилось в глазах. Он глубоко вдохнул, вывел
Гарта из стойла, набросил на него уздечку и, взлетев ему на спину,  с  места
пустил в галоп.
   Ну теперь, когда догонит, он просто убьет ее.
   Алике гнала свою Фанни в бешеном темпе. Она была прекрасной наездницей  и
без седла ездила даже лучше, чувствуя каждое движение лошади  и  сливаясь  с
нею в одно целое. Крепко прижавшись к ее холке, она нашептывала  ей  на  ухо
разные ласковые слова. Фанни еще ускорила бег,  выдавая  все,  на  что  была
способна.
   Прошло добрых пять минут, прежде чем Алике задалась вопросом, что же  она
собирается делать дальше. Ярость, унижение, необходимость  признания  своего
поражения и невозможность что-либо исправить обдали  ее  холодным  душем.  В
голове у нее не осталось ни одной мысли, и она продолжала ехать просто  так.
Через минуту послышался стук копыт приближавшегося Гарта.
   Жеребец был быстр как ветер и очень силен, силен, но не жесток,  как  его
хозяин. Зачем он гонится за ней? Скорее всего, это  просто  задетое  мужское
самолюбие. Желание утвердиться в том, что  никто  не  смеет  ослушаться  его
высочайшего повеления.
   Алике отмахнулась от этих мыслей. Для нее неважно  теперь,  что  побудило
его поехать за ней. По правде говоря, ей вовсе  не  хотелось  скакать  ночью
совершенно одинокой и беззащитной, подвергаясь риску  стать  легкой  добычей
какого-нибудь разбойника, которых множество на английских дорогах.
   Нет, она поступила так не  потому,  что  была  глупа.  Она  действительно
собиралась передвигаться только по  ночам,  днем  отсиживаясь  в  безопасных
местах;  она  действительно  взяла  у  него  десять  фунтов,  чтобы   как-то
перебиться три с половиной дня, которые ей потребуются, чтобы  добраться  до
дома.  И  она  собиралась  быть  очень  осторожной.   Но   мужчинам   трудно
представить, что женщина в состоянии  позаботиться  о  себе  как  следует  и
разработать четкий план действий. Видимо, поэтому  Дуглас  и  последовал  за
ней. Но скорее всего, он представил ее в  окружении  разбойников  -  грубых,
жестоких и беспощадных. Возможно, он подумал, что его репутация  может  быть
запятнана, если с ней что-нибудь случится - все-таки пока она еще его  жена.
Да, конечно, он представил удивленные взгляды своих друзей и знакомых, когда
они услышат, что его жена сбежала и оказалась во власти негодяев.
   Дождь обрушился неожиданно, холодные струи низверглись  с  неба  сплошным
потоком, в одну минуту унося все тепло ее тела и насквозь  промочив  одежду.
Она была посреди поля, где негде было укрыться и переждать  ливень.  Возглас
отчаяния вырвался  из  ее  груди.  Дождь  не  входил  в  ее  планы.  Она  не
предусмотрела  такой  вероятности.  Может  быть,  Дуглас  и   прав   -   она
действительно глупа.
   Александра упрямо покачала головой. Разве это дождь? Ничего страшного,  с
ней будет все в  порядке.  За  всю  свою  восемнадцатилетнюю  жизнь  она  не
проболела ни одного дня. И теперь все обойдется, если она сможет  оторваться
от Дугласа.
   Он был уже совсем рядом. Было слышно тяжелое дыхание и стук копыт  Гарта.
Она оглянулась, чтобы посмотреть,  как  они  повернут  за  поворот,  который
только что проехали они с Фанни. Это был ее шанс, возможно единственный. Она
быстро свернула с дороги, направив Фанни к небольшой купе кленовых деревьев.
Соскользнув с ее хребта, плотно закрыла ей  ноздри  пальцами,  чтобы  та  не
смогла ответить на призыв Гарта. Затаив дыхание, они ждали.
   Дуглас  проехал  мимо.  Гарт  тяжело  скакал  по  раскисшей  дороге.   Ей
показалось, что ожила древняя легенда - всадник на черном скакуне, мрачный и
решительный, под покровом ночи  мчится  вперед  навстречу  ветру  и  буре  -
рыцарь, достойный восхищения и преклонения. И она восхищалась бы им, если бы
они не были врагами.
   Дуглас  проехал  мимо.  Теперь  можно  вздохнуть  свободнее.  Дождь   под
деревьями не был таким  сильным,  широкие  кленовые  листья  сдерживали  его
потоки. Алике с облегчением похлопала Фанни по шее.
   - Все хорошо, моя девочка. Не бойся, тебе не будет со мной плохо. И  хотя
я впервые путешествую в одиночку, я думаю, у меня это прекрасно получится. С
нами ничего не случится. Тебе понравятся наши  клейборнские  конюшни  -  там
некому будет тебя стеснять, и назойливые  жеребцы  не  будут  докучать  тебе
своим вниманием.
   Алике снова вскарабкалась на лошадь, уцепившись за ее  густую  гриву.  Им
нужно соблюдать осторожность. Дуглас может повернуть обратно,  и  тогда  они
наткнутся прямо на него. Она старалась  держаться  ближе  к  обочине,  чтобы
можно было в любое мгновение укрыться в спасительной чаще деревьев.
   Дождь  хлестал  по  размытой  дороге,  с  каждой  минутой  становясь  все
неистовее и холоднее.
   Фанни устала, и Алике пустила ее шагом.

Глава 10

   Как мрачный призрак, с дикими криками,  он  появился  из-за  деревьев  на
своем огромном жеребце, который устрашающе храпел и бил копытами.
   Довольный произведенным эффектом, Дуглас в несколько секунд успокоил коня
и картинно перегородил дорогу. На лице его играла злорадная улыбка.
   - Ну вот вы и попались, - сказал он со сдерживаемой яростью в голосе.
   Алике  натянула  поводья  и  продолжала  сидеть,  просчитывая  шансы   на
отступление.
   - Да, я пыталась спрятаться, - тихо сказала она. - Но невозможно же вечно
прятаться за деревьями и мерзнуть под дождем. Я старалась ехать очень  тихо,
чтобы заранее услышать ваше приближение и свернуть с дороги. Но вы оказались
хитрее, чем  я  предполагала.  Очень  умно  придумано.  Гораздо  проще  было
устроить мне засаду, чем рыскать в потемках.
   Улыбка победителя не сходила с его лица. Алике опять вскинула подбородок.
   - Я не вернусь назад, Дуглас.
   - Вы в точности выполните то, что я  сочту  нужным  потребовать  от  вас,
мадам.
   - Ваше требование не имеет смысла. Я не нужна  вам.  Или  вам  доставляет
удовольствие унижать меня? Вы хотели бы  набросить  веревку  мне  на  шею  и
привезти в Клейборн-холл, чтобы лично сдать на руки  моему  отцу?  И  самому
объявить ему, что такое жалкое невзрачное  создание  не  годится  в  супруги
вашей сиятельной особе? Такой жестокости я от вас не ожидала.
   Дуглас  нахмурился.  Не  ей  читать  ему  мораль.  Его  гнев   совершенно
справедлив.  Она  вечно  умудряется  вывернуть  все  наизнанку,  так  что  в
результате он же еще и оправдывается. Послушать ее,  так  он  просто  монстр
какой-то. В то время как он -  совершенно  светский  человек,  образованный,
умный и доброжелательный. Но из-за нее он  сам  на  себя  стал  непохож.  Ей
удалось сделать то, что до сих пор не удавалось ни одной женщине, причем  ей
даже не пришлось прилагать к этому особые усилия. Все это уже слишком.  Пора
положить этому конец.
   - Трогайте, - сказал он. - Мы едем в Нортклифф-холл.
   - Нет.
   - Каким образом вы собираетесь помешать мне притащить вас обратно?  Опять
воспользуетесь граблями? Здесь их нет.  Впрочем,  мне  безразлично,  что  вы
изберете своим оружием на этот раз. Больше я не потерплю никакого насилия  с
вашей стороны. Хватит демонстрировать свою независимость. Вы будете тихой  и
покорной. А теперь поехали.
   - Нет.
   Алике ударила пятками по упитанным бокам  Фанни.  В  следующее  мгновение
раздался страшный удар грома, от  которого  задрожала  земля  и  покачнулись
деревья.  Следом  за  ним  ослепительная  вспышка  молнии  расколола   небо,
разорвала темноту и осветила  низвергающиеся  на  землю  потоки  воды.  Удар
молнии пришелся в стоявший неподалеку клен.
   Алике обхватила Фанни за шею и крепко прижалась к  ней,  зажмурив  глаза.
Зрелище разбушевавшейся природы потрясло  ее.  Молния  ударила  в  основание
толстой ветки, которая упала не дальше фута от передних копыт Гарта и теперь
тлела, дымясь и шипя под струями дождя. Жеребец Дугласа испуганно захрапел и
заметался, натыкаясь на деревья.
   У Дугласа не оставалось никаких  шансов.  Слетев  с  Гарта,  он  упал  на
обочину и лежал, не подавая признаков жизни.
   Алике страшно закричала и затряслась всем телом от охватившего ее  ужаса.
Через секунду она уже стояла подле него на коленях  и  пыталась  укрыть  его
собою от дождя.
   Он не двигался. Она пыталась прощупать пульс  и  наконец  ощутила  слабое
биение. Оно было медленным, но ровным. Алике отодвинулась.
   - Вставайте, черт вас возьми! Дуглас! - Она потрясла его, потом похлопала
по щекам. - Вставайте, слышите! Я  вам  не  верю!  Хватит  притворяться,  вы
делаете это слишком неумело. Когда вы поняли, что не сможете заставить  меня
вернуться, вы решили удержать меня таким способом. Это нечестно. Я  не  могу
бросить вас в таком состоянии. Да очнитесь же вы наконец!
   В нем не шевельнулся ни один  мускул.  Глаза  были  по-прежнему  закрыты.
Вдруг она заметила у него рану за левым ухом, из нее сочилась кровь. Упав  с
Гарта, он ударился о камень.
   Еще никогда в жизни ей не было так страшно.  Через  некоторое  время  она
обнаружила, что раскачивается взад и Вперед над  телом  Дугласа  и  тихонько
подвывает.
   Алике попыталась говорить спокойно.
   - Возьмите себя в руки, Дуглас. Вам нельзя оставаться здесь лежать.
   При звуках своего на удивление ровного голоса  к  ней  вернулось  чувство
реальности, и она осознала необходимость что-то предпринять.  Дугласу  нужна
ее помощь. Она подняла глаза. Лошади куда-то умчались, скорее всего,  домой.
Они остались одни на безлюдной дороге.
   Дождь не стихал. Дуглас был без сознания, и, возможно, умирал.
   Что же делать?
   Она снова наклонилась к нему, пряча его лицо от дождя. Если бы он  только
пришел в сознание. А если нет? Что, если он так и будет лежать как  мертвый,
пока и в самом деле не умрет?
   Нет, этого не должно случиться. Она должна что-то сделать. Но делать было
нечего. Она не сможет поднять и нести его. Возможно, она  смогла  бы  тащить
его по земле, но куда?
   Она подложила ему под голову ладонь и сильнее  наклонилась,  чтобы  лучше
укрыть от непогоды. Сама она совсем закоченела, и  все  ее  тело  ломило  от
неудобной позы.
   - О Боже, ты хочешь задушить меня, женщина?
   Она застыла, не веря своим ушам. Его голос звучал издевательски. Медленно
подняв лицо, она  посмотрела  на  него,  встретив  смеющийся  взгляд  широко
открытых глаз. Ее волосы упали ему на лицо -  плотная  занавеска  из  мокрых
прядей.
   - Дуглас! Как вы себя чувствуете?
   - Прекрасно! А вы поверили в мою слабость? Голова, правда, раскалывается,
но в остальном - чудесно. - Он помолчал, потом ухмыльнулся:
   - Я не стану возражать, если вы снова накроете меня своей обольстительной
грудью.
   Алике не ответила. Пусть говорит все, что хочет. Он не умрет. Он  слишком
низок, неблагороден и зол, чтобы умереть.
   - Наши лошади убежали, - сказала она, заставив себя улыбнуться. - Дуглас,
мы застряли здесь надолго. Даже  не  представляю,  как  далеко  от  дома  мы
находимся. А дождь все не кончается. У вас кровь за левым ухом. Вы упали  на
камень, поранились и на несколько минут потеряли сознание.
   Она замолчала, не зная,  что  еще  сказать.  Дуглас  пошевелился.  Голова
отозвалась тупой болью,  но  не  такой  сильной,  как  можно  было  ожидать.
"Вставай", -  сказал  он  сам  себе.  Сел,  слегка  покачнулся,  но  тут  же
выпрямился и огляделся вокруг.
   - Видите вон  ту  тропинку?  Мы  находимся  неподалеку  от  домика  моего
лесника. Его зовут Том О'Мэлли, и он единственный из тех, кого я  знаю,  кто
не станет охать и ахать и задавать вопросы, если мы заявимся к  нему  глухой
ночью, насквозь  мокрые,  в  самом  плачевном  виде.  Пойдемте,  Александра.
Помогите мне встать, и мы пойдем к нему. Возвращаться отсюда  домой  слишком
далеко.
   До него вдруг дошло, что Александра тоже назвала Нортклифф-холл  "домом".
Глупая мысль. Она не должна была так говорить. Это не ее  дом  и,  возможно,
никогда им не будет.
   С ее помощью он поднялся и покачнулся, ощутив  легкое  головокружение.  И
даже не очень легкое. Дуглас постарался сдержать раздражение.
   - Мне придется опереться на вас. Хватит у вас сил,  чтобы  выдержать  мой
вес?
   - Да, конечно, - сказала она, наклоняя голову и  обнимая  его  за  талию.
Потом посмотрела на него сквозь пелену дождя. - Я готова, Дуглас. Обопритесь
на меня, я не уроню вас.
   У него страшно болела голова, и перед глазами все расплывалось. К тому же
он промерз до костей. Александра шла рядом,  согнувшись  под  его  тяжестью.
Вдвое ниже его, она тем не менее пыталась его поддержать. Дуглас пошутил:
   - Да вы - настоящий Геркулес. Кто бы мог  подумать,  что  в  вас  столько
силы. Сюда, Александра.
   Один раз по дороге к дому он упал, повалив заодно и ее.
   - Надеюсь, это не жгучая  крапива,  -  сказала  она,  отодвигая  от  себя
подозрительные листья. - Как вы, Дуглас? Простите, что не  удержала  вас,  я
споткнулась о корень.
   Дуглас не мог ответить, он боролся с подступившим приступом тошноты.  Его
страшно мутило, но он знал, что ни за что на свете не  может  так  унизиться
перед ней. Нужно встать. Крепко сжав зубы, он заставил себя подняться.
   - Это была не ваша вина. Я первым упал,  а  уж  потом  вы  зацепились  за
корень. Я не ушиб вас?
   - Нет-нет, - быстро ответила она, тоже вставая на ноги. Похлопала себя по
плечам, пытаясь согреться.
   - Слава Богу, это кажется все-таки не крапива, а то мы уже  покрылись  бы
волдырями. Давайте-ка прибавим ходу. Здесь уже недалеко.
   Дом Тома О'Мэлли стоял посреди небольшой полянки. Сразу было  видно,  что
этот человек дорожит своей собственностью. Его жилище  радовало  глаз  своей
опрятностью. Одноэтажное здание было  свежевыкрашено  и  покрыто  двускатной
крышей из крепкого дуба; дорожка от калитки до дома была обсажена розами,  а
сам дом окружали ухоженные кусты жимолости. Дом казался богатым поместьем  в
миниатюре.
   Александра посмотрела на темные окна. Конечно, в это время он уже спит.
   - Мне бы не хотелось, чтобы он застрелил нас,  -  тихо  сказал  Дуглас  и
начал постукивать в дверь, приговаривая:
   - Том, Том О'Мэлли. - Затем  постучал  сильнее.  -  Это  лорд  Нортклифф!
Выходи, приятель, и впусти нас к себе.
   Александра и сама не знала, кого  она  ожидала  увидеть,  но,  во  всяком
случае, совсем не  того,  кого  увидела.  Перед  ними  стоял  очень  высокий
представительный мужчина, полностью одетый и ничуть не удивленный появлением
в своем доме среди ночи хозяина. У него был  длинный  тонкий  нос  и  низкий
мягкий голос.
   - О, милорд, и правда это вы. А это, надо понимать, наша  новая  графиня.
Ну, конечно же, это она. Вилли из ваших конюшен рассказывал мне о ней, какая
она приветливая и милая и как она прекрасно ездит на лошади. -  Его  простая
речь сразу выдала его происхождение,  несмотря  на  респектабельный  вид.  -
Прошу вас, миледи. Сейчас я  разведу  огонь,  и  вы  сможете  согреться.  Не
беспокойтесь, что с вас льет  вода.  Полы  высохнут,  ведь  это  всего  лишь
дерево. Входите, входите. Не стойте под этим дождем.
   Когда они вошли, Дуглас повернулся к Александре:
   - Ну вот это и есть  Том  О'Мэлли.  Двадцать  пять  лет  назад  его  мать
переехала сюда из Каунти Корка и привезла с собой в Нортклифф его, за что  я
ей очень благодарен.
   - Я и сам рад этому, милорд. Только  это  случилось  двадцать  шесть  лет
назад. Ой, да у вас кровь  на  лице,  милорд.  Похоже,  вы  поранили  где-то
голову.
   Том освободил Александру от ее ноши и сам усадил Дугласа в большое кресло
с высокой спинкой и пододвинул его к огню.
   - Пусть  ваши  косточки  отдохнут  и  согреются,  милорд.  Миледи,  -  он
повернулся к Александре, которая разглядывала пестрый коврик ручной работы.
   - Он прелестен, мистер О'Мэлли, - восхитилась Александра.
   - Да, миледи,  моя  мать  выткала  его  своими  руками.  Она  была  самой
замечательной  женщиной  на  свете.  Подходите  ближе,  миледи,   вам   тоже
необходимо согреться. Особого комфорта я не предлагаю, но могу высушить вашу
одежду.
   - Это чудесно, мистер О'Мэлли. Его милость и я очень  благодарны  вам  за
все.
   Она посмотрела  на  Дугласа,  который  застывшим  взглядом  уставился  на
горящие поленья, и спросила:
   - У вас все еще болит голова? Он отвел глаза от огня:
   - Добавьте еще поленьев. Она выполнила его распоряжение и вытерла руки  о
мокрый подол платья.
   Дуглас безразлично наблюдал за ней.
   - Я все пытаюсь понять, как  меня  угораздило  очутиться  с  вами  вдвоем
посреди ночи в домике моего лесника. Это превосходит всякое воображение. Мне
и в кошмарном сне не могло такое привидеться.
   Александра тут же вскинула голову и сузила глаза:
   - Вас не угораздило бы здесь очутиться, не будь вы так упрямы.  Или  умей
вы хотя бы управляться со своей лошадью.
   Неплохой контрудар. Дугласу хотелось ответить чем-нибудь не менее колким,
но он слишком устал. Поэтому сказал только:
   - Давайте на время прекратим  словесные  баталии.  Двигайтесь  поближе  к
огню. И не смотрите на меня так, словно я нахожусь при последнем  издыхании,
только потому, что не ответил вам грубостью.
   Вошел Том с сухой одеждой.
   Александра продолжала сидеть, и Дуглас первым отправился в спальню, чтобы
переодеться. Когда он снова появился, она улыбнулась.  Ему  очень  шел  этот
наряд - простые домашние брюки и белая льняная рубаха. Узкие  брюки  красиво
обтягивали его стройные ноги, и Алике почувствовала, что недостаточно быстро
для воспитанной леди отвела от них взгляд. Широкий ворот рубахи открывал его
шею, но Дуглас  не  стал  застегивать  его,  видно  решив,  что  в  подобных
обстоятельствах это необязательно. На несколько секунд  Алике  даже  забыла,
как выглядит  она  сама  -  мокрая,  трясущаяся  от  холода,  со  спутанными
волосами.
   - Теперь ваша очередь, Александра. Думаю, нет нужды говорить, что у  Тома
нет платьев. Так что вам придется стать моим близнецом.
   Через десять минут хозяин  и  хозяйка  Нортклифф-холла  сидели  на  грубо
сколоченной лавке в доме своего лесника одетые в его одежду и  пили  его  же
чай, который казался им сейчас просто божественным напитком. Их  собственная
одежда сушилась, развешанная на чем только можно. Какое-то время они  сидели
молча, наслаждаясь теплом, потом граф сказал:
   - Спасибо тебе. Том, что приютил нас. Если бы у тебя нашлись  два  лишних
одеяла, то мы с леди прилегли бы здесь, у камина.
   Том О'Мэлли в ужасе отшатнулся.
   - Нет, ни за что милорд, ни за что! Как вы можете такое говорить? Да  моя
бедная мать спустится с небес и  задаст  мне  хорошенькую  взбучку,  если  я
соглашусь на такое.
   Граф запротестовал. Александра с интересом ждала, чем  это  кончится,  не
сомневаясь, что Дуглас в конце концов уступит.
   Том мерил шагами комнату, твердя снова и снова:
   - Нет, нет, милорд, прошу вас, милорд, не уговаривайте меня.  Пожалуйста.
Моя бедная умершая мать сейчас, в эту самую минуту,  смотрит  на  нас,  и  я
слышу в своих ушах ее голос. Она кричит мне, чтобы я не соглашался.
   Дуглас сдался. Эта головная боль вконец измотала его,  да  и  Александра,
казалось, вот-вот свалится без сил. Они прошли в спальню Тома О'Мэлли.
   - Эта рубаха д