произнес:
   - Это сделала женщина.
   - Тебя ударила женщина?
   - Да.
   - Хорошо, что она больше ничего тебе не сделала. Ты жив, и ты  здесь,  со
мной.
   - Это ненадолго. Как только у тебя начнутся месячные, ты поедешь в Руан.
   - Ты сказал это таким тоном, словно тебе вовсе не хочется, чтобы я  вышла
замуж за Вильгельма. И ты продолжаешь держать меня в объятиях.  Может  быть,
ты хочешь жениться на мне сам?
   - Нет, - сказал он, - не хочу.
   Он наклонил голову, она приподняла лицо, и он  поцеловал  ее  в  губы.  О
боги, она была готова отдаться ему. Он тоже желал ее, желал страстно, но  он
не должен поддаваться этому порыву. Надо держать себя в узде. Он  не  должен
прикасаться к ней и  уж  тем  более  целовать  ее  в  губы,  как  будто  она
принадлежит ему по праву.
   - Нет, - проговорил он и отшатнулся. - Нет, я не хочу на тебе жениться. Я
никогда не женюсь. Мне, конечно, нужна женщина, чтобы утолять желания плоти,
но мне не нужна жена. У меня есть дочь, и больше мне никто не  требуется.  Я
воспитаю мою Кири честной и прямодушной. Когда она вырастет,  она  не  будет
обманывать мужчин.
   Она молчала. Клив слышал ее "учащенное дыхание, видел, как вздымается  ее
грудь,  и  не  мог  отвести  взгляда  от   этих   высоких   полных   грудей,
вырисовывающихся под платьем.  Ему  безумно  хотелось  дотронуться  до  них,
ощутить их вкус.
   - Уйди, Чесса, - произнес он наконец. -  Что  же  ты  стоишь?  Не  хочешь
уходить? Ну что ж, тогда уйду я. Не знаю, в какую игру ты сейчас играешь, но
женщины всегда играют с мужчинами в какие-то игры.  Скоро  у  тебя  начнутся
месячные, и тогда я буду в безопасности, потому  что  ты  выйдешь  замуж  за
Вильгельма.
   Сказав это, он резко повернулся на каблуках и почти бегом вернулся в дом.
   - Он желает меня, - вслух сказала Чесса. - Да, он желает меня.

***

   - Кири спрашивала меня, как ты можешь быть принцессой, если глаза у  тебя
не голубые, а волосы не золотые, - сказала Мираиа. - По ее мнению, ты совсем
не похожа на настоящую  принцессу,  Чесса.  К  тому  же,  малышке  Клива  не
нравится, как ты смотришь на ее отца.
   - И что же ты ей ответила? Объяснила,  что  я  ничего  не  могу  с  собой
поделать? Ах, Мирана, какой же Клив упрямец!  Я  ему  небезразлична,  я  это
знаю, и он это знает, но все равно отталкивает  меня.  Причины,  побуждающие
его делать это, либо неясны, либо нелепы, либо основаны на ложных сведениях.
Пожалуйста, скажи ему, что никакая я не принцесса, что во мне так же мало от
настоящей принцессы, как в Сайре от настоящей королевы.
   - Я не могу этого сделать, Чесса, и ты отлично  знаешь,  почему.  Что  до
Клива, то какими бы ни были  причины,  по  которым  он  отталкивает  тебя  -
неясными и нелепыми или нет, - ты все равно не сможешь  его  переубедить.  А
Кири я ответила, что если принцесса смотрит на ее отца с восхищением, то это
значит, что ее отец происходит из очень знатного рода.
   - А это правда?
   - Я еще не знаю всей правды. Клив только недавно вспомнил  свое  прошлое.
Он помнит, что его отец владел усадьбой  Кинлох  на  западном  берегу  озера
Лох-Несс,  что  находится  в  Шотландии,  недалеко  от   торгового   города,
называемого Инвернесс. Еще он вспомнил своего отчима, человека  холодного  и
безжалостного, жестоко обращавшегося с его матерью. Но соответствуют ли  его
воспоминания истине? Действительно ли все было так, как он помнит? Когда ты,
Чесса, будешь.., ну, скажем, пристроена, Клив, Меррик и Ларен  отправятся  в
Шотландию, туда, где Клив родился, чтобы уладить его  дела,  если,  конечно,
будет с кем их улаживать.
   - А что, с тех пор как  Клив  уехал  из  Шотландии,  прошло  очень  много
времени?
   - Да, двадцать лет. Не знаю, на что Клив надеется, но  он  твердо  решил,
что вернется в свой дом и посмотрит, что там осталось.  У  него  была  мать,
старший брат и две сестры. Но человеческая жизнь так непрочна! Возможно, все
они уже умерли.
   - Когда я буду пристроена, - медленно повторила Чесса и  улыбнулась.  Она
знала, как и с кем она хочет пристроиться.  И  знала,  как  этого  добиться.
Пусть даже средства для достижения ее цели окажутся неблаговидными - ей  это
безразлично. Ведь она борется за свое будущее.
   Чесса положила в рот  еще  немного  каши,  сваренной  Уттой,  проглотила,
запила козьим молоком и спросила:
   - А что из себя представляла мать Кири?
   - Сарла? О,  это  любопытная  история.  Сарла  всегда  казалась  женщиной
мягкой, чувствительной и доброй. Голос у  нее  был  тихий  и  нежный,  глаза
светло-карие, волосы темно-русые. Она была очень  хорошенькая.  Однако  люди
редко  замечали  ее  красоту,  потому  что  она  держалась  слишком  тихо  и
незаметно. После того как ее муж, Эрик, умер, она и Клив стали любовниками и
Сарла зачала Кири. Но потом в Малверн приехал Хал-лад, отец Ларен, и она ему
приглянулась. Халлад -  брат  герцога  Ролло.  Он  был  очень  богат  и  мог
предложить Сарле куда больше, чем она когда-либо имела. И она  решила  выйти
за него замуж. Клив сказал, что она может поступать, как ей угодно, но пусть
сначала родит и отдаст ему его ребенка.  Она  попыталась  убить  его,  но  к
счастью, он выжил, а ее разоблачили. Сарла жила в Малверне до рождения Кири,
а потом умерла.
   - Клив любил ее?
   - Вначале, может быть, и любил. Но разве можно  продолжать  любить  того,
кто пытался лишить тебя жизни?
   Чесса улыбнулась, положила в рот еще одну ложку каши и сказала:
   - Я не виню Рагнора за то, что ему хочется похитить Утту.  Она  прекрасно
готовит.
   - Это верно. Когда  я  приехала  на  Ястребиный  остров,  ей  было  всего
одиннадцать лет. Но она и тогда уже замечательно готовила. Ее стряпня спасла
мне жизнь.
   - Спасла тебе жизнь? Как это? Что ты хочешь этим сказать?
   Мирана похлопала Чессу по руке.
   - О, чтобы рассказать эту историю, нужен длинный зимний вечер.  Сейчас  у
меня много дел, ведь надо кормить столько голодных мужчин. Кстати, Чесса,  у
тебя еще не начались месячные?
   Чесса только молча закатила глаза.

***

   Вечером  Чесса  постаралась  сесть  поближе  к   Кливу.   Все   обитатели
Ястребиного острова собрались в общем доме, чтобы послушать  историю  Ларен,
которая была не только хозяйкой усадьбы Малверн, но и признанным скальдом.
   Рагнор был недоволен.
   - Ведь она женщина, - брюзгливо сказал он, вытирая с губ мед. -  Как  она
может быть скальдом? Это просто смешно. Где настоящий скальд, где мужчина?
   - Замолчи.., мой господин, - процедил  Керек.  -  Раз  уж  они  по  своей
доброте разрешили тебе остаться в доме, придержи язык.
   С этими словами Керек налил в кубок своего хозяина еще меду.  Рагнору  не
понравился его тон - пренебрежительный, дерзкий - и, чтобы не  услышать  его
опять, он счел за лучшее промолчать и налег на мед.
   Ларен медленно начала:
   - Я расскажу вам о великом короле Тарокамине, который  правил  в  знойной
земле, что лежит далеко-далеко на юге. Земля та зовется Египтом, и есть  там
большая длинная река, называемая Нил, которая делит всю страну пополам. А по
обе стороны от этой реки лежит бесплодная песчаная пустыня.
   На протяжении тысяч лет короли Египта строили для себя огромные  каменные
гробницы, в  которых  их  хоронили  вместе  с  несметными  сокровищами.  Чем
могущественнее был король, тем больше сокровищ клали  в  его  гробницу.  Эти
гробницы назывались пирамидами. У основания они были очень  широки,  но  чем
выше, тем меньше строители укладывали каменных плит, так что на самом  верху
оставалась только острая вершина.
   - Все это вранье, - встрял Рагнор. - На  свете  нет  страны,  которая  бы
называлась Египтом. И что за глупость эти пирамиды? Кому  захочется  строить
себе такую нелепую гробницу? Ты говоришь, у них были острые вершины? Чушь. Я
человек ученый и знаю, что все, что ты рассказала, - сплошные выдумки.
   - Это всего лишь занимательная история,  -  сказала  Ларен  и  улыбнулась
одними губами. - Слушайте же и узнайте, что случилось с королем Тарокамином.
Он хотел построить себе гробницу выше, чем у его отца, выше, чем у его деда,
чья  гробница  превосходила  все  построенные  ранее.  Он  велел   искусному
вавилонскому зодчему руководить работами и нанял многие сотни надсмотрщиков.
Сто тысяч рабочих добывали в каменоломнях камни  и  волочили  их  туда,  где
возводилась гробница.
   Король Тарокамин женился, и у него родился сын. Сын был дорог его сердцу,
дороже, чем его жена, чем его войско, однако не дороже, чем его гробница. Он
знал, что эта гробница сделает его имя бессмертным, так как все, кто родится
после того, как он окончит свою земную жизнь, будут видеть ее и  знать,  что
он был великим королем, могучим и богатым.
   Шли годы. Сын Тарокамина повзрослел и стал  красивым,  сильным  мужчиной.
Каждый день он смотрел на гробницу своего отца, которая была уже выше  всего
того, что он видел в жизни. Ее основание было так широко, что, если  бы  две
тысячи человек встали вокруг нее бок о  бок,  они  не  смогли  бы  полностью
окружить ее. Скоро  она  будет  завершена,  эта  огромная  пирамида,  внутри
которой находятся великолепно убранные покои, где будут погребены кости  его
отца.
   Пришел день, когда Тарокамин призвал к себе своего сына  и  приказал  ему
жениться на его сестре. Пусть это вас не ужасает  -  таков  был  обычай  той
страны. Нам он кажется странным, однако среди королей  Египта  было  принято
жениться на родных сестрах. Сам Тарокамин  не  был  женат  на  своей  сестре
только потому, что у него не было  сестер.  Его  женой  стала  принцесса  из
соседнего королевства. Однако он чтил обычаи.
   Но сын его ненавидел свою сестру, ненавидел всей душой. Он  сказал  отцу,
что не женится на ней, ибо его ненависть к ней так велика, что он не  сможет
зачать с нею детей. Он сказал, что сестра его порочна, что у нее было  много
любовников, что алчность ее не знает границ. Поэтому он никогда  не  возьмет
ее в жены.
   Тогда отец сказал ему, что, если он отказывается, его сестра выйдет замуж
за его  младшего  брата,  а  он,  старший,  любимый  сын,  будет  изгнан  из
королевства.
   И вот на следующий день старший сын короля исчез вместе со  своими  двумя
слугами и шестью воинами из королевского войска. Тарокамин очень  огорчился,
ибо его любимый сын сгинул без следа. Его искали,  но  не  нашли.  Никто  не
видел его до тех пор, пока старый король не скончался и после его кончины не
минуло три дня.
   Рассказывая, Ларен постепенно понижала голос и последние слова произнесла
почти шепотом.
   В доме воцарилась полная тишина. Все слушатели невольно подались  вперед,
ожидая  продолжения  удивительной  истории.  Ларен  выдержала  паузу,  потом
улыбнулась и заговорила снова:
   - А теперь попробуйте угадать, что случилось  со  старшим  сыном  короля?
Меррик рассмеялся.
   - Опять ей удался этот трюк. Я живу с ней уже пять лет, но до сих пор  не
могу понять, как работает ее голова.
   - Погоди, - перебил его Клив. - Ларен,  ты  сказала,  что  старшего  сына
никто не видел, пока после смерти его отца не прошло три дня?
   - Да, именно так.
   - А, понимаю! - воскликнула Чесса. - Он вернулся во главе большого войска
и сверг своего младшего брата. А потом занял  престол,  который  принадлежал
ему по праву.
   Клив кивнул в знак согласия, большинство слушателей тоже закивали.
   Однако Ларен отрицательно покачала головой.
   - Может быть, младший брат отправился в поход и  встретился  со  старшим,
когда пересек границу королевства? - предположил Рорик.
   Ларен опять покачала головой. Она вопросительно посмотрела на Хафтера, на
Энтти,  державшую  на  коленях  своего  спящего  младенца,  на  Мирану,   на
остальных.
   - Ну же, Ларен, скажи нам, что же с ним случилось? - крикнул Аслак. - Что
случилось со старшим сыном короля? Куда он делся и как  появился  через  три
дня после смерти отца?
   Внезапно Рагнор разразился хохотом. Потом встал со скамьи, рыгнул и снова
захохотал.
   - Все вы глупцы, - важно изрек он. -  Любой  человек,  в  жилах  которого
течет королевская кровь, легко разгадает ее глупую загадку.
   Все обратили  взоры  к  Рагнору,  причем  многие  сжали  кулаки,  готовые
проучить его за грубость и заносчивость. Он отхлебнул еще меда и,  глядя  на
него, Ларен удивилась, что он до сих пор способен сидеть  на  лавке  и  даже
стоять на ногах - ведь он влил в  себя  столько  хмельного.  Увидев  ярость,
отразившуюся на лице Меррика, она поспешила спросить:
   - Вот как, принц? Ты знаешь разгадку?
   - Конечно, - сказал Рагнор. - Ну что, сказать вам или нет?
   - Скажи, если можешь, - ответил Рорик. О, если бы можно  было  прикончить
этого надутого поганца Рагнора! Но тогда Олрик,  король  Данло,  обрушит  на
Ястребиный остров свою месть.
   Меррик кивнул. Он надеялся, что Рагнор даст не правильный  ответ,  как  и
все остальные, и выставит себя дураком.
   Рагнор повернулся к Ларен:
   - Ты сказала, что он ненавидел свою сестру и отказался взять ее в жены  и
за это отец изгнал его и объявил своим наследником его младшего брата?
   - Именно так.
   Рагнор опять рыгнул и рассмеялся.
   - Все вы глупцы, - повторил он. - Все.  Слушайте  же  ответ.  Его  сестра
ненавидела его так же сильно, как и он ее - разве могло быть иначе? Итак, он
исчез, от него долго не было ни слуху ни духу. А  когда  его  вновь  увидели
через три дня после смерти его отца, он  лежал  в  этой  огромной  гробнице,
которую  ты  называешь  пирамидой.  Увидевшие  его  узнали  его   одежду   и
драгоценные украшения, но его плоть уже превратилась в  прах.  Сестра  убила
его, она отомстила ему за то, что он ее отверг, а потом спрятала его тело  в
гробнице старого короля. Возможно,  в  этом  ей  помог  вавилонский  зодчий,
который руководил строительством гробницы и знал там все ходы и выходы. Ведь
он был ее любовником, не так ли?
   - Клянусь богами, ты отгадал правильно, - сказала Ларен.
   Рагнор раздулся от гордости.
   - А еще я скажу вам вот что, - продолжал  он.  -  Сестру  не  обвинили  в
убийстве брата. Все решили, что это старый король убил сына и  поместил  его
тело в своей гробнице. Он любил сына и потому положил его там, где они будут
вместе до скончания времен.
   - Ты прав, принц Рагнор.
   - С меня довольно, - пробормотал Рорик и, торопливо встав, вышел из дома.
   Рагнор засмеялся и выпил еще меду.
   - Я принц. - важно сказал он. - Разумеется, я не мог не знать разгадки. И
не грозите мне кулаками, помните, кто я и кто мой отец.
   Сказав это, он повернулся к Ларен и посмотрел на нее, как хозяин  смотрит
на щенка, который хорошо выполнил команду.
   - Возможно, я был не прав, - милостиво проговорил он.  -  Она  рассказала
недурную историю. Мне понравился вопрос, которым она закончила свой рассказ.
Это вопрос для умного человека. Да,  Ларен,  ты  хорошо  справилась  с  этим
делом. Возможно, и женщина может быть скальдом, и притом неплохим.
   С этими словами он снял с руки широкий серебряный браслет и протянул  его
Ларен.
   - Спасибо, - ошеломленно сказала она. Клив обернулся к Чессе:
   - Я пойду к Рорику, - пробормотал он. - Мое терпение на  исходе.  Клянусь
богами, мне хочется прикончить его.
   Керек отошел  от  Рагнора,  громогласно  хваставшего  перед  всяким,  кто
соглашался его  слушать,  и  приблизился  к  Чессе,  которая  смотрела,  как
маленькая Кири играет с кожаным мячиком.
   -  Вот  видишь,  принцесса,  он  не  всегда  бывает  глупым,  хотя,  надо
признаться,   он   чересчур   расхвастался,   превознося   свое   умственное
превосходство.
   - Ты прав, он ловко разгадал загадку,  -  ответила  Чесса,  глядя  не  на
Керека, а на Кири.
   - Не кажется ли тебе, что  если  человек  умен  -  а  Рагнор  только  что
доказал, что ум у него есть, - то его можно многому научить?
   - Ты  хочешь  сказать:  научить  доброте,  здравомыслию,  великодушию?  И
смирению - величайшему  из  всех  достоинств?  Мне  продолжать,  Керек,  или
хватит?
   Керек скрипнул зубами:
   - Человек есть человек. Он не  может  обладать  всеми  достоинствами,  не
может быть таким, как боги. У всякого человека есть недостатки.
   - Давай покончим с этим, Керек, - сказала Чесса, похлопав его по руке.  -
Я не выйду за него замуж. Никогда.
   Керек ничего не ответил.
   Чесса вздохнула и направилась к Миране и Энтти, чтобы  помочь  им  убрать
еду, оставшуюся после ужина.

Глава 10

   Чесса крепко спала. Ей снился Египет, та земля далеко на юге,  о  которой
рассказывала Ларен, земля, где на многие мили вокруг не было  ничего,  кроме
песка, и где всегда царил обжигающий зной. Она хорошо помнила этот зной. Еще
она помнила пальмы и вкусные финики, которые поднимала с земли и  запихивала
в рот. Она помнила тонкие полотняные  одежды,  которые  носила,  и  открытые
сандалии. Но лучше всего она помнила зной.
   А еще ей снилась прекрасная женщина, теплая, мягкая, с добрым  голосом  -
ее мать, Нафта. Она тихо застонала и от этого звука проснулась.
   Над ней склонилось мужское лицо.  В  следующее  мгновение  тяжелый  кулак
врезался в ее челюсть, и она полетела в непроглядную черноту, где не было ни
песка, ни зноя, а только пустота и покой.
   Придя в себя, она поняла, что больше не лежит в кровати Мираны. Она  была
одна, и ее руки были связаны. Она потрясла головой  и  почувствовала  острую
боль в подбородке.
   Она сидела в маленькой хижине, прислонившись спиной к копне сена.  Сквозь
щели в дощатых стенах  просачивался  дневной  свет.  Ее  лодыжки  тоже  были
связаны. На ней по-прежнему была надета ночная  рубашка,  доходившая  ей  до
колен.
   Когда через несколько минут низкая входная  дверь  скрипнула,  отворяясь,
Чесса немедля прекратила свои попытки  освободить  руки  от  веревки.  Керек
нагнул голову и вошел в хижину. В руках он нес миску и ломоть хлеба.
   - Доброе утро,  принцесса,  -  сказал  он.  -  Надеюсь,  ты  хорошо  себя
чувствуешь. О боги, у тебя на челюсти кровоподтек. Я же велел этому  болвану
быть осторожным и не бить тебя! Он такой  здоровенный,  что  вполне  мог  бы
унести тебя, просто-напросто закрыв тебе рот рукой.
   - Кто был этот человек?
   - Один из воинов Рагнора. Я не мог похитить тебя сам, потому что за  мной
все время наблюдали. Ну ничего, я как следует задам Оттару, этому неуклюжему
ублюдку. Тебе больно, принцесса?
   - Еще бы не больно! Зачем вы утащили меня?
   - Полно, принцесса. Ты сама знаешь, зачем. Она вздохнула:
   - Сейчас же развяжи меня, Керек, и отвези обратно в дом.
   - Нет, после того, как ты поешь, я отнесу тебя  на  корабль.  Рагнор  уже
собирает своих людей, чтобы отплыть..
   - Неужели еще остались воины, желающие плыть в Йорк вместе с  ним?  Разве
ты не единственный?
   - Он обещает дать им много серебра, если они вернутся вместе с ним.
   - Неужели они не понимают, что он лжет?
   - Ты не должна так говорить о своем будущем муже,  принцесса.  Ибо  очень
скоро Рагнор станет твоим мужем. Я обещал королеве добиться этого брака и  я
его добьюсь.
   - Ты добьешься и того, чтобы Рагнор сдержал слово и дал своим людям много
серебра?
   - Я этого не говорил. Я добьюсь, чтобы ты вышла  за  него.  Остальное  не
важно.
   - Послушай, Керек, я не понимаю, как ты можешь сохранять верность такому,
как Рагнор. Лучше отпусти меня, не то, клянусь, я сделаю  твоего  проклятого
хозяина самым несчастным человеком на земле.
   - Я постараюсь, чтобы этого не случилось. Но скажи, принцесса,  зачем  ты
объявила всем и каждому, что Рагнор  изнасиловал  тебя?  Я  долго  над  этим
думал, но так и не нашел ответа. Рагнор считает, что это просто  знак  того,
что ты хочешь его и готова ему отдаться. Но он, конечно же, ошибается. Скажи
мне, зачем все-таки ты это сделала?
   Чесса ничего не ответила, только выразительно посмотрела на миску каши  в
большой руке Керека. Он развязал веревку на ее запястьях и растер их,  чтобы
ее онемевшие руки вновь обрели подвижность. Чесса взяла ложку и  стала  есть
восхитительную кашу Утты, приправленную м