мы  продали
должности и ушли в отставку. Пора было привыкать к  мирной  жизни,  особенно
Берку.
   - Не знала, что ты был солдатом.
   - Только детям не говори. Меня будут теребить  день  и  ночь,  приставая,
чтобы я рассказал о своих приключениях, но, поверь мне они, по большей части
чрезвычайно мрачны и даже омерзительны. Кстати, насчет Берка и Ариель. Вы  с
Ариель ровесницы, я полагаю. Они с Берном недавно поженились.  Вот  увидишь,
они прекрасные люди.
   - Они очень удивятся? Или уже знают о нас?
   - Ничего они знать не знают. Могу себе представить лицо Берка,  когда  он
нас увидит.
   - А, пресловутая философия Найта  Уинтропа  -  жениться  в  сорок  лет  и
всячески избегать собственных детей, чтобы  они  не  унаследовали  отцовские
пороки.
   - Совершенно верно. Однако, как только Берк  увидит  тебя,  дорогая,  все
философские принципы вылетят у него из головы.
   - Чепуха, -  отмахнулась  Лили,  и  Найт  не  смог  отрицать  совершенную
искренность ее тона. - Ты, как всем известно, женился  на  мне  только  ради
детей.
   Найт весело рассмеялся, но тут же серьезно объявил:
   - Лили, ты, наверное, никогда не перестанешь удивлять меня.  -  Он  снова
поцеловал ее. - Думаю, мы остановимся сегодня  в  "Ковыляющей  Гусыне".  Это
забавное старое местечко в Годелминге. Завтра, моя дорогая, мы доберемся  до
Брайтона. Конечно,  будет  холодно  и  сыро,  и  погода  нас  не  собирается
баловать, но зато мы будем одни, совсем одни.
   Это прекрасно устраивало Лили:
   - И никаких четырехлетних девиц между нами в постели!
   - Нет, только двадцатисемилетний муж будет прижиматься к  тебе  все  ночи
напролет.

***

   Встречать виконта с молодой женой вышел сам  хозяин,  мистер  Тернсил.  К
несчастью, и Найт и Лили были не в том настроении, чтобы вступать  в  долгую
беседу  и  обмениваться  любезностями  с  чрезмерно   приветливым   мистером
Тернсилом. Они целовались и лихорадочно ласкали друг  друга  весь  последний
час путешествия. Найт был рад, что сейчас зима и пальто прикрывает очевидное
свидетельство его поистине болезненного возбуждения. Жадно глядя на жену, он
помог ей выйти из кареты, но Лили не подняла головы. Она знала, что  всякий,
кто взглянет на нее, заметит в глазах безумное желание, увидит  покрасневший
от поцелуев рот, определив, чем они занимались в карете.
   Она поднималась по узким ступенькам лестницы  в  спальню  впереди  Найта,
держась за деревянные перила. Внезапно почувствовав, как его  рука  ласкающе
провела по округлым ягодицам, Лили от неожиданности подпрыгнула:
   - Найт!
   - Тебе лучше поднять юбки и пуститься  бежать,  Лили,  иначе  дело  плохо
может кончиться.
   Лили так и поступила, в мгновение ока очутившись на верхней площадке.
   - Направо, - окликнул  Найт.  Только  оказавшись  в  спальне,  просторной
прохладной комнате с несколькими широкими окнами, выходившими на деревенский
луг, Найт облегченно вздохнул. Никогда за всю свою сознательную жизнь он  не
испытывал ничего подобного. Дрожащими пальцами он повернул ключ  в  замочной
скважине.
   - Мы будем обедать позже, - сказал  он,  медленно  оборачиваясь  лицом  к
Лили. Она сняла плащ и поспешно расстегивала длинный ряд пуговиц на корсаже.
- Лили.
   Она остановилась, улыбнулась и в  следующее  мгновение  бросилась  в  его
объятия.
   - Как тебе удается заставить меня испытывать такое? - едва  не  заплакала
она и, сжав его лицо руками, начала целовать нос,  подбородок,  щеки.  -  О,
Найт, правда, я не могу...
   Сжав ее ягодицы, Найт поднял Лили, и она выгнула спину, прижимаясь к нему
животом:
   - Это уж слишком, Найт, слишком...
   - Знаю, - удалось ему выговорить между поцелуями. - О  Господи,  я  знаю,
любимая. - Найт отнес ее на постель и уложил на спину. - Проклятая одежда, -
процедил он и отступил, срывая с себя рубашку.
   Лили пыталась хоть немного успокоиться. "Это просто  безумие",  -  думала
она. Откуда берутся невероятные, невыразимые  ощущения,  волнами  заливающие
ее, стоит ему прикоснуться. Целый час он ласкает ее  и  шепчет  о  всех  тех
вещах, которые хотел бы сделать с ней... и она, она тоже так этого жаждет...
   - Найт?
   Но он не поднял головы:
   - Хм-м-м?
   - Знаешь что? Я не видела тебя совсем без одежды.
   Это заставило его улыбнуться и помедлить:
   - Ты права. И это ужасно странно. А что касается прошлой ночи...  ну  что
ж. Лили, я всего-навсего мужчина. Ты ведь не будешь  меня  бояться  сегодня,
правда?
   - Могу я помочь вам, милорд?
   Его рука дрогнула на пуговицах брюк:
   - Д-да, наверное, сможешь. - Лили, не обращая внимания на распахнутый  до
самой талии корсаж, сосредоточила все внимание на муже, чья сорочка валялась
на полу, а руки вцепились в пояс брюк. - Коснись меня, Лили.
   Лили увидела тугой ком, распирающий ткань, и  пальцы  сами  против  воли,
скользнув вниз, сомкнулись вокруг него. Найт дернулся.
   - Наверное, это не такая уж хорошая идея, - с придыханием пробормотал он,
и голос при этом звучал так, словно его владельца  скрутил  ужасный  приступ
боли.
   - Я помогу тебе, - повторила она и, опустившись на  колени  перед  мужем,
ловко расстегнула пуговицы, а потом  медленно,  медленно  стащила  остальную
одежду. Когда Найт остался совершенно обнаженным. Лили изумленно присела  на
корточки. Он опустил глаза как раз в тот момент, когда Лили подняла свои.
   - Ты просто невероятен, - прошептала она, и Найт зачарованно смотрел, как
ее пальцы медленно двинулись вверх, легко обегая бедра. Он застонал  еще  до
того, как она коснулась его. Это и вправду было уже слишком.
   - Лили, я не могу ждать. Больше  не  выдержу.  -  Да,  -  выдохнула  она,
охваченная таким опаляющим желанием, что  тело  жгло,  как  в  лихорадке,  а
голова шла кругом.  -  О  да.  Еще  одно  мгновение,  Найт.  Одно  крохотное
мгновение.
   И тут она дотронулась до него, нежно, осторожно, но так, что ему страстно
захотелось взвыть и дать волю своей напряженной плоти. Он мечтал, чтобы  она
ласкала его губами, но, когда  Лили,  вновь  встав  на  колени,  наклонилась
вперед, Найт быстро отступил:
   - Нет, Лили, не могу. По крайней мере, не сейчас.
   Лили послала ему взгляд из-под полуопущенных век, но Найт не стал  ничего
объяснять. Она слегка нахмурилась, потом поднялась и начала неверными руками
тянуть и дергать платье. Найт рассмеялся и помог  ей.  Когда  Лили  осталась
обнаженной, Найт подхватил ее, быстро пересек  комнату,  бросил  драгоценную
ношу на постель и в следующую секунду придавил к перине. Лили закрыла  глаза
от непередаваемого ощущения веса сильного тела на своем.
   - Во всем мире не может быть ничего лучше этого.
   - Не правда, может. Подожди и увидишь.
   Он слегка шевельнул бедрами снизу вверх, не сводя глаз  с  се  лица.  Его
прославленное  самообладание  осталось  в  прошлом.  Не   в   силах   больше
сдерживаться, он вошел в нее, глубоко, одним мощным рывком. Лили вскрикнула,
и он замер:
   - Боже, я сделал тебе больно?
   Он застыл над ней, опираясь на руки, дрожа от напряжения.
   - Нет. О нет.
   Этого  оказалось  достаточно.  Его  руки  обвились  вокруг  Лили,  и  она
бессознательным движением приподняла бедра.
   - Вперед, Лили. Подайся вперед. Встречай меня на полпути.
   Лили не совсем поняла, что имеет в  виду  Найт,  но  послушно  выгнулась,
опустилась, потом еще и еще.
   Найт застонал, откинув голову, и ей  на  мгновение  захотелось  погладить
толстую жилу, набухшую на шее.
   Она была маленькой и тесной, скользкой и горячей, и  Найт  знал,  что  не
сможет долго сдерживаться. Это была Лили... и она хотела его, и может  быть,
даже любила немного, и...  больше  всего  на  свете  он  желал  подарить  ей
наслаждение. Хрипло, почти неузнаваемым голосом Найт позвал:
   - Лили, я...
   Его пальцы были сейчас между  двух  сплетенных  тел  и,  скользнув  ниже,
отыскали то крохотное место, где сосредоточилась в данный миг вся вселенная.
Лили дернулась, словно от удара молнии. Он упал на бок, увлекая ее за собой,
потом снова повернулся, оказавшись на спине, а  она  -  сверху,  ошеломленно
глядя на него, ничего не соображая. Сомкнув руки на ее талии, он  поднял  ее
над собой и с силой насадил на себя, так  глубоко,  что,  казалось,  пронзил
насквозь.
   Волосы Лили беспорядочно разметались по лицу, но она не отрывала от  него
глаз, чувствуя только, как его руки скользнули по телу и  сжали  груди.  Она
вновь выгнула спину, и Найт вонзился в нее еще глубже.
   - Лили, двигайся же! Делай все, что хочешь. Все, что угодно.
   Лили приподнялась, ощущая, как он медленно  выходит  из  нее,  и  тут  же
внезапно, молниеносно опустилась - быстро, резко, с размаху. Найт  застонал,
но руки словно прикипели к белоснежным холмикам, лаская, сдавливая,  теребя,
перекатывая соски между пальцами. Лили хотелось закричать,  спросить,  знает
ли он,  что  сейчас,  прямо  сейчас,  меньше  чем  через  секунду,  ее  тело
взорвется.
   Но его всезнающие опытные руки опустились именно в тот момент, когда  она
была - почти на краю, оставив неудовлетворенное тело пульсировать, трепетать
в ожидании чего-то большего.  Эти  длинные  сильные  пальцы  снова  отыскали
набухший бутон плоти, чуть надавили, провели сверху вниз,  и  Лили,  потеряв
голову и разум, откинулась назад,  тряхнув  головой,  так  что  великолепная
белокурая грива разлетелась в разные стороны. Найт, не  отрываясь,  наблюдал
за ее  лицом,  пока  она  извивалась  и  дергалась,  охваченная  нестерпимым
опьяняющим наслаждением, унося Найта за собой в сверкающие выси.
   Лили обессиленно упала головой на грудь мужа:
   - Я сейчас умру.
   Найт ничего не ответил, поскольку попросту  не  мог  поверить  тому,  что
случилось. Он беззаветно, до конца отдал  себя  другому  человеку,  забыл  о
самоконтроле, сдержанности, мужском превосходстве.  Он,  собственно  говоря,
даже не думал об этом. Подобные вещи должны были бы  пугать  его,  человека,
всегда считавшего себя повелителем женщин, их прирожденным хозяином,  именно
тем, кто приказывает, кто дарит блаженство, наблюдая со стороны и  аплодируя
своему искусству, блестящему таланту  и  несомненной  силе  и,  конечно  же,
собственному великодушию.
   Его руки медленно, механически, гладили спину Лили.
   То, что сейчас произошло между ними, не  имело  ничего  общего  с  силой,
великодушием или самообладанием. Он  неожиданно  замер.  Лили  целовала  его
плечо, и он снова набухал и твердел внутри ее тела. Ощутив это, она надавила
всем весом, вбирая его в себя.
   - Лили, у тебя все болит, и мы.... Найт, не  докончив,  застонал,  сжимая
мягкие, обольстительно нежные  ягодицы.  Он  не  дал  ей  возможности  снова
подняться и опуститься, а перекатил ее  на  спину.  Стройные  ноги  обвились
вокруг его талии, сжимая бока, и он, обезумев, врезался в нее снова и снова,
пока, выкрикнув его имя, она не вцепилась в его бедра и не  впилась  в  губы
страстным поцелуем. Подумать только, он решил, что  в  этот  раз  все  будет
происходить медленно, нежно, почти  спокойно.  Ничего  подобного.  Это  было
похоже на бушующий ураган, сметавший все на своем пути, - Лили.
   Она не двигалась, не хотела двигаться.  Лили  наслаждалась  его  запахом,
прикосновением блестящей от пота кожи, телом - мускулистым, жарким, твердым,
таким великолепным, что она хотела зарыться в него, стать его частью.
   Лили вздохнула. Она сейчас коснется его и будет касаться все  время.  Она
просто не знала, не сознавала...
   - Найт? Я понимаю, ты... как это сказать, знал многих дам, опытных и  все
такое и...
   - И? - повторил Найт, широко улыбаясь.
   - Они наслаждались тобой точно так же, как я?
   - Не знаю. Объясни, как именно ты наслаждалась мной, и я отвечу.
   - Ты скользкий, Найт.
   - От пота и  от  совместных  усилий  и...  -  Он  опустил  голову,  чтобы
поцеловать стиснутые губы. - Ты единственная дама, которую  я  хочу  и  буду
хотеть, пока не успокоюсь в могиле. Все остальные давно в  прошлом.  Они  не
имеют значения.
   - Значит, я доставляю тебе удовольствие?
   - Еще немного удовольствия, и  я  умру.  -  Он  явно  не  шутил,  и  Лили
хихикнула. - Не смейся. Это не поможет.
   - Они тоже теряли рассудок, как я? Ах вот, значит, в чем дело!  Может  ли
быть истинная леди настоящей бесстыдницей в постели?
   Она просто боится.
   - Нет, - ответил он. - То есть да, но совсем не  так.  Ты  вся  открытая,
любящая, щедрая. Немногие женщины могут  сравниться  с  тобой,  быть  такими
естественными, настоящими, неподдельными.
   - Так ты не стыдишься меня, потому что я так... то есть..
   - Стыдиться? Ах ты, глупая ворона!
   Он перекатил ее на бок, так, что они оказались нос к носу.
   - Ты моя. Лили, - сказал он и начал целовать ее. - Моя навсегда.
   Лили мгновенно заснула,  но  слова  эти  все  еще  звучали  в  ней,  даря
огромное, невообразимое счастье.
   Проснулась она тоже от поцелуя. Лили улыбнулась, и язык Найта проник в ее
рот.
   - Найт, - прошептала она, протягивая ему руки.
   - Нет, Лили, я заказал обед. Нужно как-то  поддерживать  силы.  Вот  твой
халат.
   Мистер Тернсил подал жареного  зайца,  пирог  с  жаворонками,  пирожки  с
устрицами и овощи. Это был настоящий пир, и Лили, бросив один лишь взгляд на
накрытый стол, набросилась на еду так, словно неделю голодала.
   Найт наблюдал за женой. Своей женой. - Кажется, я  женился  на  настоящей
обжоре, - заметил он, наливая себе превосходного бордо.
   Лили проглотила последний кусочек зайца и одарила мужа открытой улыбкой:
   - Обжора так обжора, зато наемся вдоволь, а там будь что будет.
   - Ты и не подозреваешь, как прекрасна в ату минуту!
   Лили наклонила голову набок, с любопытством оглядела мужа:
   - Тебе, значит, нравятся крысиные хвостики . вместо волос?
   -  Да.  И  особенно  меня  привлекает  вид  обнаженных  грудок,  они  так
соблазнительно выглядывают из  выреза  халата!  -  Это  заявление  мгновенно
отвлекло внимание Лили, и к огромному изумлению Найта, щеки ее вспыхнули.  -
Великолепно, просто замечательно! Предлагаю тост, если, конечно,  можешь  на
секунду забыть о своем зайце. - Раздался  звон  бокалов.  -  За  сегодняшнюю
ночь. За побитие рекорда. - Лили в ужасе замигала. - За то, чтобы к утру  я,
обессиленный, не смог поднять руки и сползти с постели!
   - Слушайте, слушайте!
   - Ну и жадина! - нежно заметил Найт,  обращаясь  к  одинокой  устрице  на
своей тарелке. - Еще один тост. Пусть буду я всю свою жизнь  обременен  этой
алчной ненасытной женщиной, пусть до конца дней моих преследует она меня!
   - Слушайте, слушайте!
   Но Найт не побил собственного  рекорда  этой  ночью.  Он  держал  Лили  в
объятиях, гладил разгоряченное тело, нежно лаская,  когда  внезапно  широкое
окно раскрылось и знакомый голос прошептал:
   - Я знаю, ты не спишь, милорд щеголь! -  Найт  замер.  -  Тебе  лучше  не
двигаться, петушок! Гляди-ка, Бой,  он  все  еще  никак  не  слезет  с  этой
маленькой штучки. По крайней мере, мы дали тебе время вырвать свое  жало  из
шлюшки. Думал, ты никогда не перестанешь гвоздить ее?
   - Найт! Что...
   Найт быстро повернулся и приложил палец к губам жены:
   - Молчи и не двигайся.
   - Что случилось?
   - У нас гости.
   Лили мгновенно превратилась в  статую.  Найт  натянул  на  нее  одеяло  и
приподнял на локте, ожидая продолжения.
   - Закрой окно. Бой. Чертовски холодно. Нам. нужно кое о чем потолковать с
нашими  приятелями.  Вот  так.  Зажги  чертову  свечу.  Ну  а  теперь,   мой
высокородный  лорд,  когда  вы  наконец  закончили  развлекаться  со   своей
подстилкой, вовсе ни к чему ее прикрывать. Мы с Боем уже видели все,  что  у
нее есть, когда вы развлекались тут весь день и полночи.
   Лили шумно втянула в себя воздух. Это  те,  кого  она  заметила  тогда  в
парке. Убийцы Триса! Дура! Она совсем забыла о проклятых драгоценностях!
   Найт не обращал внимания на издевки. Просто не имел на это  права.  Он  и
Лили были обнажены, в постели, а пистолет остался в кармане пальто на другом
конце спальни.
   - Иисусе, да она красотка, Монк, еще красивее, чем мне помнится. Посмотри
только на эти волосы?
   - Знаю, - кивнул Монк, - но у нас сейчас дела поважнее. Бой.
   - Я уже надеялся, что отослал тебя к дьяволу, - заметил Найт, обращаясь к
Монку.
   Дюжий малый что-то проворчал в  ответ  и  спокойно  уселся  за  маленький
столик, за которым Найт и Лили наслаждались  обедом  всего  несколько  часов
назад.
   - Вы мужчина что надо, милорд, умеете обходиться с женщинами. Ну а теперь
отдайте нам "побрякушки Билли", и мы спокойно смоемся. Бой оставит  в  покое
маленькую шлюшку. Бедняга Трис! Всего три месяца в могиле, а его собственный
чертов кузен пашет на его же кобылке.
   - Это моя жена? - процедил Найт.
   - Что?? Ты слышишь это. Бой? Этот высокородный франт женился на маленькой
шлюшке Триса. Ну, да какое нам до этого дело? Где "побрякушки"?
   - Скажу, если моя жена уйдет из комнаты.
   - Прошу прощения, но она отсюда и шагу не сделает. И вы при ней посмирнее
станете.
   - Выпустите ее. Она не имеет ничего общего со всем этим. Ничего.
   - Нет, Найт, я тебя не оставлю с ними.
   - Лили, спокойнее!
   Лили покачала головой и немного выпрямилась, чтобы лучше видеть Монка.
   - Послушайте меня, вы двое. Мы не знаем, где драгоценности! Мы  искали  и
искали, но ничего не нашли. Я  правду  говорю.  Трис  никогда  и  словом  не
обмолвился о них, ни единым словом. Мне ничего не известно о драгоценностях,
и его милости тоже.
   - У нее язык так же хорошо подвешен, как у старины Триса, - заметил  Бой.
- Только лицо у нее, что надо. Погляди на эти сиськи, Монк!
   Иисусе!
   Ее груди были прикрыты. Она не двигалась, чувствуя, как  рука  Найта  все
сильнее сжимает ее пальцы.
   - Пожалуйста, помолчи. Нет смысла просить их о чем-то. Они все  равно  не
поймут. Пожалуйста, сделай, как я прошу. - Лили в немом отчаянии  уставилась
на него, похолодев от ужаса. О Боже, что если они ранят Найта, или... убьют,
как Триса? Это все она, только она виновата! Из-за нее  эти  негодяи  портят
Найту жизнь! - Она не лжет вам. Нет у нас никаких драгоценностей,  -  сказал
Найт. - Скорее всего они спрятаны где-то в доме Найта, в  Брюсселе.  Мы  все
осмотрели.
   Бой, почесав за ухом, обратился к Монку:
   - Может, они правду говорят, Монк. Думаешь, что...
   - Ты совсем не разбираешься в людях, Бой, ты невинный и  доверчивый,  как
ребенок малый. Люди  есть  люди,  и  им  всего  мало.  Один  взгляд  на  эти
сверкалочки, и наш благородный господин продаст с потрохами свою шлюху... то
есть, жену. Ну-ка вылезайте из постели, вы оба, и одевайтесь.
   - Нет, - спокойно отрезал Найт. - Выведешь меня в коридор как  заложника,
пока моя жена оденется. Вы не будете смотреть на нее, джентльмены.
   Возможно, сказалась многолетняя привычка  Найта  отдавать  приказания,  а
может, сыграл роль повелительный тон, но оба негодяя почему-то  послушались.
Монк почесал живот. Бой послушно двинулся к двери.
   - Ладно уж, - проворчал Монк, вставая. - Подай мне халат. Бой, и следи за
его милостью. Что же до вас, миледи, даем две минуты, не  больше,  иначе  мы
снова войдем и уж тогда насмотримся вдоволь.
   Лили кивнула, не в силах вымолвить слово,  и  беспомощно  наблюдала,  как
Найт, великолепный в своей наготе, встал,  выпрямился  и  протянул  руку  за
халатом. Лили смотрела ему вслед, пока дверь не закрылась, потом метнулась с
кровати и  молниеносно  оделась.  Она  лихорадочно  оглядывалась  в  поисках
какого-нибудь подходящего оружия, когда дверь снова распахнулась и  появился
Монк, рассеянно оглядываясь по сторонам.
   - Жаль, - только и пробормотал он, увидев, что Лили  полностью  одета.  -
Теперь ваша очередь, милорд.
   - Сядь, Лили, - велел Найт, показывая на стул у стола. Он не позволит  им
увести ее в коридор. Где, черт  побери,  Тернсил?  И  остальные  постояльцы?
Неужели кроме них в гостинице никого  нет?  Может,  Монк  заплатил  хозяину,
чтобы тот держал на замке и рот, и двери своей комнаты