ис.
     - Ты уверен, конечно, что бойкость языка - неотъемлемое качество мужчины. Нечего ухмыляться, я говорю об остроумии, а не о том, что у тебя на уме!
     - Конечно, я уверен. Остроумием мужчина наделяется от рождения, как и некоторыми частями тела, которые отсутствуют у женщин.
     - Ты вынудишь меня накапать в твой чай настойку от лошадиных колик!
     К удивлению Фрэнсис, Хок ничего не ответил на это. Помолчав, он вдруг сказал с оттенком досады:
     - Почему же все-таки я не сумел разглядеть тебя? Допустим, до венчания это было довольно трудно, но позже...
     - Ты разглядывал меня время от времени. И каждый раз
     Содрогался, словно кто-то невидимый колол тебя сзади гвоздем.
     - Я помню тот вечер, когда ты стояла на четвереньках над ночным горшком. Даже если лицо у тебя было зеленого цвета, на тебе не было тогда ни чепчика, ни очков.
     - Мне было слишком плохо тогда, чтобы думать о маскировке. - Фрэнсис сделала гримаску, вспоминая историю с настойкой от колик. - Признайся, в тот вечер ты намеревался сделать меня женщиной?
     - Надеюсь, теперь это намерение не кажется тебе преступным?
     С этими словами Хок положил ладонь на грудь Фрэнсис. По ее телу прошла невольная дрожь удовольствия, и он улыбнулся.
     - А если бы я и впрямь оказалась безобразной?
     - Тогда я уделял бы внимание не лицу, а твоему прекрасному телу.
     Кончики пальцев вновь заскользили сверху вниз, нырнули к заветному местечку. Там было влажно и клейко после их близости, и он захотел ее снова. Его давно перестала страшить непрестанная потребность в ней, он принял это чувство как часть своей жизни и научился радоваться ему, наслаждаться им.
     "Жена... - думал он. - Моя жена".
     Фрэнсис бездумно подняла руки, чтобы потянуть его на себя, и коротко вскрикнула, когда плечо отдалось болью.
     - Осторожнее, любовь моя! Хочешь еще немного удовольствия перед тем как мы уснем?
     Она кивнула. Она хотела всего, часто и помногу, и оба они это знали.
     - Ты мой... - прошептала она и выгнулась вверх в ответ на прикосновение (чем больше он узнавал ее, тем слаще становились его ласки).
     - Конечно, твой. И я не против оставаться твоим до тех пор, пока не придет время отправиться на небеса. А теперь продолжим.
     Хок улегся между ног Фрэнсис и раздвинул их настолько широко, насколько сумел. Она зажмурилась - почти забытый стыд встрепенулся от сознания того, что она полностью открыта его взгляду. Потом потихоньку Фрэнсис приподняла ресницы. Восхитительная ласка продолжалась, и муж смотрел на нее, следуя взглядом за движениями своих пальцев.           
     - Все это так красиво... - сказал он больше для себя, - так красиво!..
     Она невольно напряглась - и вновь расслабилась, смирившись и отдавшись наслаждению.
     - Ты не знаешь, Хок, как я хочу тебя, ты просто не знаешь...
     - Почему же? Я прекрасно это знаю, любовь моя.
     - Тогда зачем ты делаешь это?
     - Разве не ясно? Я хочу, чтобы ты не просто хотела меня - чтобы ты размякла и поглупела, чтобы была в полной моей власти. Вот когда это случится, тогда я и дам тебе все, чего ты хочешь.
     - Негодяй! Тогда я сама возьму тебя! О, Хо-ок!.. Позже, когда Фрэнсис уже спала у него на плече, Хок невольно вернулся к мыслям о неприятных событиях последних дней. Впрочем, поправил он себя, неприятные события - это недооценка. Они столкнулись с серьезной проблемой, которая, возможно, угрожала их жизням.
     Тем не менее решено было с утра отправиться в Ньюмаркет. Хок не скрывал от себя, что не на шутку встревожен, даже напуган. Какие бы меры предосторожности они ни приняли, он знал, что будет считать их маленький караван уязвимым.
     Потом ему вспомнился мистер Сэмюэл Акли, сыщик с Боу-стрит. Хок не мог не улыбнуться в темноте. Из всех людей, с которыми ему приходилось сталкиваться за двадцать семь лет, мистер Акли меньше всего располагал к себе. Это был человечек с внешностью хорька, вдобавок наделенный таким крючковатым носом, что маркиз рядом с ним казался почти курносым.
     - Эта история дурно пахнет, милорд, - заявил мистер Акли без обиняков, энергично подергивая себя при этом за ухо. - С вашего позволения, я вызову на подмогу моего напарника, мистера Хораса Бемера. Он останется здесь и разнюхает что сможет, а я буду сопровождать вас в Ньюмаркет.
     Вот и слава Богу, подумал тогда Хок. Это хоть отчасти приглушало грызущую его тревогу. Оставшись в Десборо-Холле, мистер Бемер мог принести больше пользы в деле охраны конюшен, чем вся прислуга, вместе взятая.
     Пальцы Фрэнсис зашевелились на его груди, подергивая за волосы: ей снилось что-то тревожное.
     Теплое дыхание, согревавшее его плечо, ненадолго участилось и вновь стало ровным. Ему вдруг стало интересно, помнит ли она по утрам слова, которые выкрикивает во время оргазма.
     - Ты и в самом деле любишь меня, Фрэнсис? - прошептал он ей на ухо.
     Ответный шепот был совершенно бессвязным, но Хок расслышал в нем то, что хотел, и счастливо улыбнулся.
     Но тревога долго не оставляла его в покое. Как защитить Фрэнсис от опасности, если ему неизвестно даже, в чем эта опасность заключается? Постепенно сон, и без того паривший на почтительном расстоянии, бежал окончательно.
     Во время разговора с мистером Акли Хока осенила идея обратиться за информацией к капитану "Кеймарка" - яхты, на которой плавал Невил. Теперь эта яхта принадлежала ему. Разумеется, он не только не помнил имени капитана, но и в глаза не видел парусника. Сыщик ухватился за эту мысль, хотя он и не ждал каких-то особенных результатов.
     - Если убийство вашего брата было подстроено заранее, капитана нельзя было оставлять в неведении. Милорд, я не сомневаюсь в том, что ему заткнули рот хорошей взяткой.
     Хок предложил вызвать капитана в Ньюмаркет под предлогом беседы с новым владельцем яхты, желающим вскоре воспользоваться ею. Он был уверен, что получить нужные сведения удастся - не добровольно, так силой.
     Должно быть, он произнес последние слова вслух, так как Фрэнсис вдруг сказала внятно:
     - Алисия? Тебя тошнило, когда ты забеременела? Хок рассеянно усмехнулся: Алисия была в этот момент достаточно далеко и не могла удовлетворить любопытства Фрэнсис.
     Наконец подступила дремота. Но и засыпая Хок продолжал задавать самому себе вопросы, ни на один из которых не знал ответа.
     Зачем им (кто бы "они" на самом деле ни были) нужны лошади Десборо? Почему на Летуна Дэви было совершено покушение? Неужели Эдмонд Лэйси, этот приятнейший человек и джентльмен, на самом деле главный негодяй? И если это так, кто же тогда Беатриса? Его пособница или слепо влюбленная дурочка? Уж не беременна ли Фрэнсис?
     Назавтра около шести часов вечера караван из Десборо-Холла медленно втянулся во двор гостиницы "Хромая утка", расположенной в пригороде Донкастера - неподалеку от дон-кастерского ипподрома. Гостиница была известна своими вместительными конюшнями и достаточным количеством комнат, для того чтобы принять несколько таких караванов. Все пятнадцать путешественников были устроены с удобством. Кроме того, им была предоставлена отдельная Столовая.
     День выдался жаркий. Каждая минута пребывания внутри закрытого экипажа растянулась для Фрэнсис по меньшей мере втрое. Агнес, которая сопровождала ее, отнюдь не была интересной собеседницей: ее комментарии в основном касались деревень, которые они проезжали. Очевидно, горничная в простоте душевной взялась расширить кругозор хозяйки, которая не бывала нигде, кроме шотландского медвежьего угла. К моменту, когда экипаж остановился во дворе гостиницы, Фрэнсис готова была придушить Агнес диванной подушкой. Впрочем, она не винила глупую девчонку. Все это было делом рук мужа-тирана. "Я не позволю тебе путешествовать верхом. Плечо еще не до конца выздоровело".
     Фрэнсис просила, умоляла, уговаривала (только что не ползала на коленях!), и все без толку, разрази гром этого упрямца! "Мне не нужно даже четверти шанса того, что твоя лошадь чего-нибудь испугается и снова тебя сбросит!"
     - Проклятый, ненавистный, упрямый!..
     - Что вы сказали, миледи?
     - Ничего, Агнес, ничего особенного. Просто мне надоело сидеть здесь без дела. Мне скучно! Такой чудесный день: на небе ни облачка и совсем не душно... разве что внутри этого отвратительного экипажа! Если бы не этот... ну, не важно!
     Ни гостиница "Хромая утка", ни ее владелец, мистер Смит, не разочаровали Фрэнсис. Лорд и леди Ротрмор были приняты со всевозможной почтительностью, а поданная еда говорила о недюжинных кулинарных талантах миссис Смит. После ужина Хок целомудренно поцеловал Фрэнсис 378 в лоб и сказал:
     - Почему бы тебе не поспать немного, дорогая?
     - А чем займешься ты?
     - Как истинный рыцарь, я буду стоять у дверей твоей спальни с копьем в руках.
     - Я бы предпочла, чтобы мой рыцарь находился внутри спальни. Чем держать свое копье в руках, не лучше ли поместить его...
     - Фрэнсис! Ты меня шокируешь!
     - Беру пример с тебя, дорогой. - И она опустила трепещущие ресницы с самым невинным видом.
     Хок при этом испытал знакомую вспышку вожделения, и ему потребовалась вся сила воли, чтобы уйти. Единственное, на что он решился, был продолжительный поцелуй, но даже после этого он долго не мог успокоиться.
     Спать он улегся рядом с дверью конюшни. Его сон был некрепок, тревожен, зато мистер Акли так громко храпел рядом, что Хоку в его дремоте казалось, что в отдалении грохочут пушки целого фронта. Утром чуть свет караван снова был в пути, намереваясь остановиться на ночлег в Грэнтаме, в гостинице "Король Георг".
     Днем Хоку удалось выспаться в седле (способ, которому он выучился в Португалии). Маркус, которому седло натерло несколько приличных волдырей, на этот раз составил Фрэнсис компанию в экипаже.
     Вечером Хок снова отправился спать к дверям конюшни. Несмотря на дневной сон, который, как он надеялся, должен был помочь бодрствовать ночью, накатывала ужасающая сонливость. Веки смыкались сами собой. Он чувствовал, что это странное состояние овладело им неспроста. Белвис, обычно спавший очень чутко, на этот раз храпел в унисон мистеру Акли...
     Его разбудили крики: "Пожар! Пожар!" Хок открыл глаза и несколько секунд тупо смотрел на пляшущие над головой языки пламени. Наконец он сообразил, что горит кровля конюшни. Сознание не желало проясняться даже после того, как он яростно потряс головой.
     Белвис продолжал храпеть. Хок начал было будить его, то тут схватилась огнем другая часть кровли. Он вскочил на ноги.
     Вначале ему никак не удавалось справиться с руками и ногами Движения были вялые, неверные.
     Между тем двор наполнился людьми, кто-то подбегал с ведрами воды, кто-то лез на кровлю, кто-то пытался распахнуть заклиненные двери. Наконец это удалось, но лошади, перепуганные треском огня и запахом дыма, отказывались выйти наружу.
     К счастью, внезапно хлынул проливной дождь. Вскоре последний язычок пламени исчез в сплошном потоке воды. Уже через несколько минут кровля даже не дымилась, лишь черные плешины указывали на недавний пожар.
     Хок стоял под дождем, подняв почерневшее от копоти лицо.
     - Нас одурачили, как желторотых птенцов, - сказал он подошедшему Белвису.
     - Опоили? - предположил Маркус.
     - Это все моя вина!
     Мистер Акли выглядел таким пристыженным, что Хок поспешил приободрить его. Летун Дэви, которого Маркус держал за повод, выкатывал глаза и дрожал всем телом от пережитого потрясения, но ни ран, ни ожогов на нем не было.
     - Фрэнсис! - вдруг вспомнил Хок, обратив встревоженный взгляд по направлению гостиницы. - Присмотрите кто-нибудь за Гордостью Кланси! - Он со всех ног бросился к дверям "Короля Георга".
     Очевидно, Фрэнсис тоже была под действием снотворного, так как продолжала крепко спать, несмотря на вопли снаружи. Хоку пришлось долго трясти ее, пока она наконец не открыла одурманенные глаза.
     - Слава Богу, Фрэнсис, покушались все-таки не на тебя, - сказал он, вопреки беспокойству вне себя от облегчения. - Кто-то подсыпал снотворного в нашу еду или питье и поджег конюшни. Если бы не сама природа, нам бы несдобровать. На улице льет и льет - дороги, наверное, утром будут непроходимы.
     - Что с лошадьми?!
     - Они в безопасности. Белвис сейчас занимается ими. Представь себе, Маркус вывел Летуна Дэви из конюшни еще во время пожара!
     Проведенное дознание не принесло результатов. Хозяин гостиницы не только не мог сообщить ничего полезного, но и категорически отрицал тот факт, что гостей могли опоить. В его кухню, повторял он с негодованием, не проскользнет незамеченной даже мышь. Он горячо заверил мистера Акли, что лично проведет опрос прислуги, но Хок ни минуты не сомневался, что он не ударит палец о палец.
     На следующее утро дороги сильно развезло, но они все же были проходимы. Хок принял решение продолжать путь в Ньюмаркет. Таким образом, грязные и смертельно усталые, в десять часов вечера они прибыли в гостиницу "У королевы". В дверях, сияя улыбкой, их встретил маркиз.
     - Я знал, что мне не придется долго ждать! - воскликнул он, обнимая по очереди сына и невестку.
     Хок не утаил от отца того, что случилось в Грэнтаме. Выслушав, маркиз утратил всю свою веселость, пришел в ярость и так вскричал: "Проклятие, это уж слишком!", что Фрэнсис, боясь апоплексии, поскорее налила ему порцию коньяку.
     - Со своей стороны могу сообщить, что отправил письмо капитану "Кеймарка", которого, кстати, зовут Андерс. Я написал, что сын собирается показать жене Англию с борта яхты и что нам следует обговорить подробности.
     - Я написал примерно то же самое, - усмехнулся Хок, - кроме разве что имени, которое я заменил на "любезного капитана".
     - И почему я сразу не подумал о капитане Андерсе? - сокрушался маркиз. - Должно быть, старческое слабоумие понемногу берет надо мной верх.
     - Полно, полно, отец! Ты еще дашь нам сто очков вперед по части сообразительности. Надеюсь, ты не откажешься поужинать с нами?
     Ньюмаркет не носил ни малейшего сходства с другими городами, уже известными Фрэнсис. Как стало очевидно на следующее утро, он состоял почти сплошь из гостиниц, таверн и постоялых дворов, а оставшееся пространство занимали магазины и конюшни. Ничего удивительного в этом не было: в течение многих лет процветание города зависело исключительно от скачек.
     - Герцогу Портленду принадлежит большая часть необъятной Ньюмаркетской пустоши, - объяснил маркиз Фрэнсис, когда они прогуливались вдоль центральной улицы города. - Я слышал, он собирается со временем выкорчевать кустарник, выкосить бурьян и засеять свободные земли травой, чтобы превратить их в корты и выгоны для скаковых лошадей. Не могу сказать, как скоро он возьмется за это. Дорогостоящее предприятие!
     Возле конюшни, которую Хок нанял для лошадей и конюхов, собралась группа зевак, глазеющих на передвижные стойла. Несколько джентльменов заинтересованно обсуждали их достоинства. Эта картина наполнила сердце Фрэнсис гордостью.
     - Какое необычное приспособление, - говорил Хоку один из зрителей, - и какое удобное! Воздаю дань вашей изобретательности, милорд!
     - Жаль, но ваши поздравления не по адресу. Идея смастерить такую повозку осенила мою жену, она же нашла кузницу в Йорке, где заказ был выполнен. Кстати, джентльмены, вот и моя жена.
     От взгляда Фрэнсис не укрылось, что джентльмен, только что полный энтузиазма, отнюдь не готов воздать должное изобретательности леди.
     - Я вижу, милорд, что одно из ваших передвижных стойл повреждено огнем. Это результат пожара? - спросил другой джентльмен.
     - Увы, в дороге с нами произошла досадная случайность: загорелась конюшня в Грэнтаме.
     - Надеюсь, лошади не пострадали?
     - С ними все в порядке.
     - Случайность, как бы не так! - фыркнул один из собравшихся. - Бьюсь об заклад, пожар был делом рук человеческих. Мы здесь платим целые состояния за то, чтобы защитить лошадей от грязных наемников. Слыхали, что случилось с молодым Эштоном?
     Разговор завертелся вокруг преступлений, творящихся во время скачек.
     Фрэнсис вскоре обнаружила, что Ньюмаркет полон не только джентльменов, но и леди, которые делают ставки с точно таким же пылом. Тотализатор, сплетни и флирт - вот, что составляло круг увлечений женщин, собирающихся в столице скачек. Фрэнсис припасла пятьдесят фунтов, каждый пенни из которых собиралась поставить на Летуна Дэви. Что касается флирта, для этого у нее была прекрасная мишень-муж.
     В этот вечер весь цвет приезжего дворянства собрался на прием, устроенный в гостинице "Золотой гусь", которую снял лорд Делакот. Это был очень старый джентльмен, мучимый подагрой. Он сидел в чудовищного размера кресле, выдвинутом в центр комнаты, возложив вытянутую ногу на горку подушек. Рядом с ним стоял тонкий, как былинка, и очень нервный на вид секретарь. Казалось, он готов сорваться с места не только по первому слову господина, но и по движению его бровей.
     - Проще было бы купить эту гостиницу, - ворчал лорд Делакот звучным голосом, хорошо слышным в каждом уголке зала. - Старый Недди, владелец этой забегаловки, скоро станет богат, как Крез, - и все благодаря мне! Тиммонс, завтра же с утра составь купчую!
     - Как вам будет угодно, милорд! - выпалил секретарь. Лорд Делакот впал в короткое раздумье. Его рассеянный взгляд упал на Фрэнсис, и он поманил ее с видом капризного ребенка.
     - Поди-ка сюда, моя красавица!
     - Можешь не бояться его, дорогая моя, - зашептал маркиз на ухо невестке. - Старый пройдоха не кусается... по крайней мере я надеюсь, что он не завел такой привычки. Лет двадцать назад я бы за это не поручился.
     Фрэнсис огляделась. Хок был занят оживленной беседой с доброй полудюжиной джентльменов зараз. Она пошла к лорду Делакоту, которого про себя назвала очаровательным старым брюзгой.
     - Боже мой! - ахнул маркиз у нее за спиной. - Здесь Беатриса!
     - С Эдмондом? - спросила Фрэнсис встревоженно.
     - Его я не вижу, но как же, черт возьми, мне держаться со своей ненаглядной дочкой?
     - Держитесь естественно, милорд. Подойдите ее поприветствовать как ни в чем не бывало. Я только узнаю, чего хочет от меня лорд Делакот.    
     - Кто ты, моя красавица? - спросил тот непринужденно, но без фамильярности, как только она сделала почтительный реверанс.
     - Фрэнсис Хоксбери, графиня Ротрмор, милорд.
     - А, так это та самая крошка, которая додумалась возить скаковых лошадей на повозках? Хм... хм... и почему эта идея не пришла в голову какому-нибудь джентльмену? А ты к тому же еще очень хороша, плутовка!
     - Благодарю за комплимент, милорд. А что до того, кому в голову пришла идея, так ли уж это важно?
     - У нас острый язычок, правда, юная леди? - хмыкнул лорд Делакот, поднимая кустистые седые брови.
     Фрэнсис в ответ кротко улыбнулась.
     - Сходи-ка принеси мне стакан портвейна, Тиммонс! - рявкнул старик, заставив секретаря подпрыгнуть.
     - Но, милорд!..
     - И без разговоров! Как ты смеешь перечить мне - ты, болван, в черепе которого не найдется и унции мозгов!
     - Я бы попробовала пунша, который все находят превосходным, - вмешалась Фрэнсис. - Не составите ли мне в этом компанию, милорд?
     - Хочешь обвести меня вокруг пальца, плутовка? - Лорд Делакот сверкнул глазами из-под бровей, свисающих над ними на манер заснеженных еловых лап. - Думаешь заставить меня плясать под твою дудку, как пляшет муж?
     Фрэнсис не могла не засмеяться на это. Мысль о Хоке, пляшущем под ее дудку, показалась ей невероятно забавной в своем не правдоподобии. Впрочем, в следующий момент ей стало не столько смешно, сколько грустно. Неужели у них так и не появится взаимопонимание?
     - Я слышал, у тебя славный муж. - Лорд Делакот ткнул в сторону Хока скрюченным от подагры пальцем. - Никто не верил, что он возьмется за скаковое дело, несмотря на то, что конюшни перешли к нему вместе с титулом и поместьем. Ах, Невил, Невил... вот это был великолепный образчик.
     Великолепный образчик чего? Фрэнсис приняла у Тиммонса чашу пунша, поблагодарил