я пугают расходы на лес...
     - Какой еще лес? - резко спросил Хок.
     Фрэнсис вздрогнула, но ее лоб тут же разгладился. Она просияла простодушной улыбкой:
     - Как мило, что вы зашли! Маркус и я как раз обсуждаем назревшую починку изгородей. Дерево сейчас в цене, и я полагаю, чем платить за его покупку, выгоднее будет проредить наиболее отдаленные леса Десборо-Холла...
     - Я запрещаю вырубать деревья!
     - ...но раз вы против вырубки, мы, разумеется, закупим необходимый лес, не считаясь с расходами, - закончила Фрэнсис безмятежно. - А теперь, Маркус, если мы обсудили все насущные вопросы, мне пора побеседовать с
     Миссис Дженкинс.
     Маркус не проронил ни звука. Он не был обманут внешней приветливостью хозяйки, а что до графа, тот выглядел как человек, получивший удар под дых. Управляющий всей душой желал покинуть кабинет вместе с леди Фрэнсис. Та как раз прошла мимо мужа, улыбаясь ослепительной, насквозь фальшивой улыбкой, и прикрыла за собой дверь кабинета. Он остался один на один с тучей, готовой разразиться громом и молнией! Маркус рванул воротничок, все сильнее душивший его, и начал перебирать бумаги, готовясь к худшему.
     К непомерному облегчению управляющего, не проронив ни звука, Хок сухо кивнул и вышел. Едва успев расслабиться, мокрый как мышь, Маркус чуть не свалился со стула, когда Хок взревел в коридоре:
     - Фрэнсис!
     Неужели, думал управляющий, вытирая со лба обильный пот, неужели викарий, его отец, кроткий и богобоязненный человек, джентльмен до мозга костей, в таких же натянутых отношениях с женой? Он решил, что в самом скором времени попросит пару недель отпуска под предлогом визита к родителям.
     Фрэнсис словно провалилась сквозь землю. Хоку удалось обнаружить только дворецкого, да и то в самом дальнем углу кухни. Неожиданное появление хозяина вызвало переполох среди кухонной прислуги.
     - Милорд! - произнес Отис самым казенным тоном, на который был способен.
     Суета среди слуг тотчас прекратилась, и каждый из них обратился в слух.
     - Я заметил, что на лакеях другая ливрея. Как это понимать? Надеюсь услышать разъяснение хотя бы от вас.
     - Я постараюсь удовлетворить ваше любопытство, - ответил дворецкий с таким видом, словно объяснял школьнику очевидные вещи. - Ее светлость решила, что внешний вид лакеев можно изменить к лучшему. Мы вместе ездили в Йорк, чтобы распорядиться относительно этого вопроса. Смею надеяться, наши труды оправдали себя.
     Да уж! - буркнул Хок.
     - Внешний вид горничных также улучшился, - продолжал Отис. - На этот раз ее светлость в Йорк сопровождала миссис Дженкинс.
     - Та-ак... а что еще было улучшено, позвольте спросить?
     - Вам лучше обратиться за разъяснениями к миссис Дженкинс. Она в курсе всех нововведений внутри особняка, - ответил Отис с лицом непроницаемым, как у египетского сфинкса.
     - Чтоб тебя разразило! - проворчал Хок себе под нос, покидая кухню.
     - ...новая посуда и, конечно, постельное белье. Вы ведь знаете, милорд, что большинство простыней буквально рассыпалось от ветхости, так что...
     - Спасибо, миссис Дженкинс, - прервал Хок, конвульсивно стискивая челюсти.
     Экономка осталась равнодушной к этой демонстрации недовольства. Чего ради? Было время, когда его светлость бегал по двору в коротких штанишках, и, сколько бы он ни старался, она хорошо знала, что он далеко не Синяя Борода.
     - Милорд, ее светлость - весьма разумная и хозяйственная молодая леди. Она приняла близко к сердцу заботы Дес-боро-Холла. (Тон миссис Дженкинс явно намекал на то, что кое-кому давно пора было это сделать.) А как она добра и справедлива по отношению к прислуге! И это при том, что лень у нее не в чести...
     Хок решил, что будет проще дать экономке высказаться. Дождавшись, когда она остановилась передохнуть и набрать побольше воздуха, он заговорил более мягко, хотя это и далось ему не без усилия.
     - Спасибо, миссис Дженкинс. Теперь я вижу, что ее светлость... э-э... кладезь премудрости.
     Его ирония прошла незамеченной. Миссис Дженкинс просияла от гордости за хозяйку и закивала строго причесанной седой головой. Хок не спешил отпускать ее, скользя рассеянным взглядом по гостиной и бессознательно ероша волосы.
     - Что-нибудь еще, милорд?
     - Нет-нет... впрочем, не знаете ли, где может быть ее светлость?
     - На конюшне, где же еще! В это время дня она может быть только там. Я думаю, она слишком уж усердствует и совсем не бережет себя, но иначе дело не стронуть с мертвой точки. Шутка ли, отремонтировать конюшни, наладить работу племенного завода, осмотреть вместе с мистером Бел-висом каждую из скаковых лошадей, чтобы он мог поскорее начать тренировки...
     - Что?! - вскричал Хок, обретая дар речи, временно утраченный.
     - Ее светлость в конюшне с мистером Белвисом, - терпеливо, как маленькому ребенку, повторила экономка. - Она проводит там каждое утро, а порой и послеобеденные часы. Как я уже говорила, милорд, ее светлость - весьма разум...
     - Разрази меня гром... - прошептал Хок, внезапно обессилев от самых ужасных предчувствий.
     Что еще приготовила ему непредсказуемая шотландка-жена?
     Он вдруг сорвался с места и выбежал из гостиной, оставив миссис Дженкинс с раскрытым на полуслове ртом. Вихрем промчавшись вниз по лестнице, он понесся к конюшням. С неба сыпалась неприятная изморось. "Фрэнсис совершенно не бережет себя", - вдруг подумал Хок, чувствуя себя полностью дезориентированным.
     "Это я себя не берегу. У меня скоро начнется мозговая горячка! Она доведет меня рано или поздно!"
     - Фрэнсис!
     Два подростка, чистившие одно из стойл, разом пригнулись, словно над ними пронеслось пушечное ядро.
     - Где ее светлость?
     - Е-е-ее све-ветлость... - начал тот, что помоложе, высовываясь из-за дверцы.
     - Милорд, ее светлость у тренера, мистера Белвиса, - объяснил старший, Дэн, стараясь держаться с достоинством.
     Тренерская находилась в отдельном зданьице, рядом с кругом и несколькими отгороженными друг от друга выгонами. Дождь разразился не на шутку, и к тому моменту, когда Хок нырнул в дверь, с его волос на шею уже стекали противные ручейки.
     Он нашел дверь тренерской открытой и решительно вошел. В ноздри ему ударил густой запах, хорошо знакомый каждому кавалеристу: запах кожи, льняного семени и всевозможных ветеринарных снадобий.
     Фрэнсис была поглощена разговором с невысоким жилистым стариком, круглая лысина которого успела загореть до орехового цвета. На его дубленом лице, прорезанном бесчисленными морщинами, смешались озабоченность и веселость, с тех пор как они виделись в последний раз, тренер помолодел лет на пять.
     - Белвис! Мне говорили, что вы покинули Десборо-Холл. Поистине жизнь полна неожиданностей!
     Ну вот, карты и раскрыты, подумала Фрэнсис, стараясь справиться с подступающей нервозной дурнотой. Она ждала слишком долго и упустила момент. Нужно было во всем признаться за завтраком, когда рот мужа был набит седлом барашка.
     - Милорд, - начала она в нелепой попытке остановить надвигающуюся грозу, - могу я что-нибудь сделать для вас?
     - Можешь, Фрэнсис, можешь, - отозвался Хок с чем-то вроде благодушия (он даже ухитрился улыбнуться). - У меня накопилось множество тем для разговора с тобой. Пойдем-ка в запасник.
     "Я не хочу! Не хочу!"
     - Как вам будет угодно, милорд. Займитесь делами, Бел-вис, я скоро вернусь, и мы продолжим, - спокойным голосом сказала Фрэнсис, пытаясь сохранить самообладание.
     В памяти Хока запасник был довольно запущенным помещением, где по углам громоздились груды седел, упряжи и прочих атрибутов коневодства. Теперь же здесь царила безукоризненная чистота, каждый предмет был начищен до блеска и висел на предназначенном ему месте. Хок заметил, что зол он уже не так сильно, как поначалу.
     - Сядь, - сказал он коротко, ткнув пальцем в один из старых (но чисто вымытых) плетеных стульев.
     Сам он тоже уселся, скрестив руки на груди и расставив ноги. Вид у него был очень воинственный.
     - Я жду объяснений, мадам, - заявил он с ледяной вежливостью. - Что происходит? Что вы себе позволили за время моего отсутствия?
     Фрэнсис села, собираясь с мыслями.
     - Я жду, - тихо, почти ласково повторил Хок.

Глава 18

     Война до победного конца - вот мой ответ!
     Мильтон

     Фрэнсис позволила себе представить на секунду-другую, что сидит в окопе на поле битвы и что к ней движется строй вражеских солдат с примкнутыми штыками. Отступать ей, разумеется, некуда.
     - Ми... Хок! Десборо-Холл владеет многообещающим племенным заводом и скаковыми конюшнями, - начала она, радуясь тому, что голос не дрожит, а тон выбран уверенный и рассудительный. - Мне удалось уговорить мистера Белви-са вернуться на тренерскую работу, чтобы повернуть события вспять, к былой славе скакунов Десборо.
     - Насколько я понимаю, Маркус сумел покрыть расходы из текущих сумм?
     Фрэнсис облегченно перевела дух. Это была не атака разъяренного врага, а всего лишь разумное наведение необходимых справок, естественное для хозяина поместья.
     - Вы и сами знаете, что это невозможно. Ни я, ни Маркус не осмелились бы на столь неразумные траты в ущерб текущим расходам... - Она помедлила, собралась с духом и продолжала:
     - Мне пришлось обратиться за деньгами к вашему отцу.
     - Что?!
     Как быстро его спокойствие разлетелось в прах, с горечью подумала Фрэнсис.
     - Я обратилась к вашему отцу, и он ссудил меня деньгами. Усилием воли Хок удержал рвущийся наружу гневный
     Рев и сказал иронически, но достаточно спокойно:
     А деньги на все ваши "улучшения"? На новое постельное белье? На посуду? На ливреи для лакеев и новые бархатные занавеси в каждой из комнат? На все это тоже ссудил деньги мой отец? Скажите уж сразу, мадам, насколько велик теперь наш долг моему сиятельному предку?
     - Деньги на хозяйство (в том числе на его обновление) у меня не было причин занимать у маркиза, милорд. В распоряжении хозяйки дома всегда есть необходимая сумма, а если того требует положение дел, она имеет право распоряжаться капиталами супруга. Так меня учили, милорд, и Маркус согласился с этой точкой зрения.
     - Допустим. Однако я хочу знать, мадам, как много денег потребовалось вам на восстановление племенного завода.
     Сухо глотнув, Фрэнсис с показным спокойствием посмотрела на свои руки, сложенные на коленях, на развешанные по стенам уздечки, стремена, упряжь.
     - Пять тысяч фунтов, - наконец сказала она, не отрывая взгляда от пола.
     Послышалось витиеватое, многословное ругательство.
     - Полагаю, вы считаете, что хозяйка дома отвечает также и за племенной завод, если таковой имеется. Возможно, вы относите лошадей к домашнему скоту...
     Хок говорил все с тем же неестественным спокойствием, с той же ядовитой насмешкой. Задетая, Фрэнсис вспыхнула до корней волос.
     - Нет, конечно, ми... Филип... но я подумала, что...
     - Я был бы весьма признателен, если бы вы пришли наконец к решению, мадам: Филип или Хок - что-нибудь одно.
     - Я предпочитаю Хока, так как всей душой надеюсь на то, что вы расправите крылья и исчезнете из виду!
     Фрэнсис тут же пожалела о своей вспышке, заметив сквозь ресницы, что глаза мужа зло сверкнули. Менее всего она хотела вызвать очередной приступ его бешенства, так хорошо ей знакомый.
     - Я не могла просто стоять и смотреть, как все идет прахом, - заторопилась она.
     - Разве Маркус не поставил вас в известность, что я намерен избавиться от лошадей, а с ними и от всей проблемы с племенным заводом? - медленно спросил Хок, внимательно наблюдая за реакцией Фрэнсис.
     - Да, он предупредил меня об этом, но я не думала, что вы всерьез собираетесь...
     - Откуда вам знать, мадам, собираюсь я или не собираюсь делать то или это, настроен я серьезно или нет? Откуда вам знать?
     Фрэнсис продолжала молча разглядывать носки грубых ботинок, в которых обычно посещала конюшни.
     - Вы слишком много на себя берете, мадам.
     - Кто-то же должен!.. - буркнула она.
     - В таком случае возьмите на себя и разговор с Белви-сом. Вы скажете ему, что Десборо-Холл больше не нуждается в его услугах.
     - Поздно, милорд. Я уже потратила все пять тысяч фунтов.
     - На что, позвольте спросить? На ливреи для лошадей? На новые кормушки, украшенные слоновой костью? Да что вы - как и любая другая женшина в мире - можете знать о таких вещах?
     - Я знаю о лошадях побольше, чем вы, милорд! - крикнула Фрэнсис, вскакивая на ноги. - Я умею заботиться о них! Я хочу о них заботиться в отличие от вас! Лучше уж тратить время и деньги на что-то полезное, чем на беготню за юбками в Лондоне!
     - Насколько я понимаю, это очередной намек на мою любовницу?
     - Как бы мне хотелось, чтобы вы не покидали ее гостеприимных объятий!
     Щеки Фрэнсис пылали, грудь вздымалась, и внимание Хока очень скоро отвлеклось от предмета разговора. Она заметила, куда он смотрит, и невольно отступила. К несчастью для нее, левее стула было разложено для ремонта одно из седел. Запнувшись, Фрэнсис опрокинулась на спину, так что юбки высоко взлетели, открывая ноги.
     - Фрэнсис!
     Хок бросился на помощь, но, заметив, что она не пострадала, усмехнулся с самым ехидным видом:
     - Как мило! Когда не помогают уговоры, мы переходим к активным действиям, не так ли, мадам? Меня еще не пытались соблазнить в запаснике... Может быть, подождем до постели с чистыми простынями?
     Фрэнсис выбралась из угла, судорожно одергивая юбки. Без посторонней помощи это далось ей нелегко: сначала пришлось подняться на колени, потом - опираясь на злополучное седло - на ноги. Хок стоял поодаль, хладнокровно наблюдая за ее усилиями. Огрызаться на насмешку было бы верхом неблагоразумия. Наоборот, нужно было как-то смягчить его сердце.
     - Хок... то есть Филип... прошу вас! Племенной завод значит для меня так много! Я уверена, что возвращение к былой славе - задача вполне достижимая. Если вам все это скучно, предоставьте действовать мне. Единственное, что требуется от вас, - это официальное разрешение. Я сумею окупить затраты. Ваш отец верит в меня, поверьте и вы! Умоляю вас, не продавайте ничего!
     - Окупите затраты? Вы, мадам? Я бы и рад поверить, да не могу. До сих пор вы только и делали, что тратили!
     - Не совсем так, милорд. Считайте эти затраты вложением капитала. Что же касается расходов на усовершенствования по дому, они назрели давным-давно...
     - Вы знали о том, что я получил предложение о продаже лошадей от сестры и ее жениха, лорда Чалмерса? - вдруг спросил Хок.
     - Нет, не знала. Какое имеет значение, кто предложил вам это?
     Хок понятия не имел, зачем спросил об этом. Некоторое время он рассеянно потирал подбородок, погрузившись в раздумья, потом задал еще один неожиданный вопрос:
     - Что именно вы знаете о лошадях, мадам?
     - Многое, милорд! - воскликнула Фрэнсис, против воли просияв. - Можно сказать, я выросла среди лошадей, проводила в конюшне все свободное время. Мне кажется, у меня есть дар... врожденная способность к пониманию их болезней. Я умею подобрать нужное лекарство, могу приготовить его сама, если нужно. Я не невежда в этом вопросе, Хок.
     Снова Хок, подумал он невольно. Значит ли это, что она надеется на его скорейшее исчезновение с горизонта? Или это просто попытка задобрить?
     - Итак, на что же вы потратили пять тысяч фунтов?
     - На то, чтобы нанять еще трех опытных тренеров, на
     Новое снаряжение вместо устаревшего, на ограду для 236 выгонов, на жалованье Белвису...
     - Достаточно! - прервал Хок неожиданно и снял со стены одно из новых седел, на время погрузившись в его созерцание. - А знаете ли вы, мадам, почему женщина не может принимать участие в охоте?
     Вопрос застал Фрэнсис врасплох. Она решила, что сейчас последует одна из нелепых мужских сентенций в отношении женского пола.
     - Потому, что женское седло не дает возможности контролировать лошадь давлением ног. Во время скачки женщина отдает все свое внимание тому, чтобы удерживать равновесие, а лошадь при этом бывает предоставлена самой себе. Это опасно.
     - Я охотилась всю свою жизнь, милорд. Мой отец согласился бы с вами насчет женского седла. Он тоже считал его опасным и не позволял мне им пользоваться.
     Хок посмотрел на Фрэнсис и улыбнулся краешками губ - совсем чуть-чуть.
     - Как ни странно, я нисколько не удивлен. То есть я не удивлен потому, что успел многое узнать о вас, мадам.
     - Как вы намерены поступить, Хок?
     Тот подумал, что наконец-то достиг полного контроля над ситуацией. Но чувствовал ли он торжество? Неожиданно ему не понравился умоляющий тон жены, и только врожденное упрямство заставило продолжать.
     - Беатриса, моя сестра, - великолепная наездница... во всяком случае, так было в прежние дни. Она перестала пользоваться женским седлом сразу после того, как лошадь сбросила ее на охоте. Именно Беатриса указала мне на то, что женское седло опасно для всадницы. В то время мне было не
     Более десяти лет.
     - Хок...
     - Когда Беатриса начала ездить на лошади по-мужски, отец устроил скандал. Старшее поколение, мадам, - что с ним поделаешь? Если бы не Невил, который убедил старого интригана...
     - Хок!..
     Желаете вернуться к текущим делам? Что ж, отлично. В таком случае отправляйтесь к Белвису и немедленно известите его о моем решении. Его услуги более не потребуются.
     - Ах вот как! - крикнула Фрэнсис, тотчас теряя всю свою новообретенную кротость. - Негодяй! Ничтожный, жалкий... ублюдок, недостойный имени Хоксбери!
     Она схватила седло, за которым так и стояла в углу, и швырнула его в Хока. Старинное, слишком тяжелое, оно приземлилось у его ног. Хок не двинулся с места, только пожал плечами и улыбнулся с оттенком презрения.
     - Какое счастье, что женщины не имеют права служить в армии! Если бы вы находились в составе орудийной прислуги, мадам, противник после каждого выстрела откупоривал бы шампанское в вашу честь.
     Вне себя от ярости, Фрэнсис забегала взглядом по сторонам в поисках еще какого-нибудь метательного снаряда.
     - Мадам, вы своими руками разрушили крепостную стену, за которой прятались, - заметил Хок, указывая на седло. - Я бы мог без труда разрушить ее и сам, но вы любезно избавили меня от хлопот.
     Фрэнсис заметила, как потемнели глаза мужа, и заметалась в углу, когда он двинулся к ней. Хок знал, что она попробует, как обычно, нырнуть ему под руку, и легко пресек этот маневр.
     - А теперь ответь мне, жена, - сказал он, привлекая Фрэнсис к себе за локоть, - на что я могу рассчитывать, если оставлю в покое и Белвиса, и весь твой драгоценный проект?
     В следующее мгновение он прижался губами к ее раскрытому рту, заглушив возглас возмущения. Поцелуй - первый поцелуй за всю их совместную жизнь явился для Хока откровением. У нее были нежные горячие губы, а частое гневное дыхание, вырывающееся между ними, оказалось удивительно сладостным. Фрэнсис билась в его руках, стараясь освободиться, ему же хотелось, чтобы поцелуй длился и длился. Он постарался вложить в него нежность, которую чувствовал и в которой не решился бы признаться, и опыт, которому успел набраться с другими женщинами. Когда кончик его языка скользнул вдоль нижней губы Фрэнсис, она оцепенела, но стоило проникнуть ей в рот, как зубы сомкнулись со стуком, так что Хок едва успел отдернуть язык.
     Даже мысль о том, что он только что едва не лишился части языка, не остудила желания Хока. Он продолжал поцелуи, пока Фрэнсис не притихла в его объятиях.
     - Ты до сих пор ни разу не целовалась? - спросил Хок, отстраняясь. - Мне так показалось.
     - Правильно показалось! Это гадко! Что-то слюнявое, противное, унизительное!..
     В ответ он поцеловал ее снова, а потом насильно заставил склонить голову ему на плечо. Так они и стояли некоторое время. Только шумное дыхание Фрэнсис нарушало тишину запасника, толстые стены которого не позволяли проникать никаким звукам снаружи. Когда Хок наконец отпустил ее, Фрэнсис отскочила, по