орядке. Как это случилось?
   - Да, теперь вспомнила. Я ехала в деревню повидаться с Эллен,  дочкой
пекаря Томаса, собиралась оставить Мареллу у коновязи на боковой  улице,
и на меня из окна упало седло. Больше ничего не помню. Нет,  еще  помню,
что свалилась в кучу нечистот и чуть не задохнулась от вони.
   - Подозрительное совпадение. На тебя упало мое седло,  Гвент  недавно
отнес его шорнику Роберту. Оно весьма большое, предназначено для боевого
коня. Эллен прибежала в замок, вызвала меня, и я отнес тебя к Ведунье.
   - Но почему именно твое седло упало мне на голову?
   Северн выглядел озабоченным.
   - Пока не знаю, но обязательно разберусь.  Внезапно  раздалось  дикое
шипение. Альфред застыл, неистово колотя хвостом по бокам, шерсть встала
дыбом. Запустив когти Северну в ногу, он не сводил с него горящих  глаз.
Однако  его  внимание  было  приковано  к   Тристу,   который   спокойно
разглядывал огромного кота, понюхал  воздух,  покосился  на  Гастингс  и
вернулся под тунику.
   - Не высовывайся, Трист, -  с  улыбкой  посоветовал  Северн,  -  этот
котище запросто может тобой пообедать.
   Это была первая  улыбка  с  тех  пор,  как  два  дня  назад  в  замке
объявилась Марджори.
   Марджори.
   - Я сейчас же возвращаюсь домой.
   - Если позволит Ведунья. Та не  возражала,  но  велела  оставаться  в
постели, не есть тяжелой пищи и больше спать.
   - Будь терпеливой, Гастингс, - крикнула она вслед.
   Гастингс поудобнее устроилась в объятиях мужа, сидевшего на громадном
боевом коне, опустила голову ему на плечо и  не  заметила,  как  уснула.
Первое, что она увидела, открыв глаза, была леди Марджори.
   - Ах, милорд, вы уже привезли ее домой. Так скорее несите бедняжку  в
спальню. Вот так, осторожнее.
   Гастингс, еще одурманенная лекарством, которое Ведунья дала ей  перед
отъездом, вяло понимала, что  леди  Марджори  ведет  себя  как  законная
хозяйка Оксборо, и опять впала в забытье.
   Когда она проснулась, в спальне  мерцали  три  свечки,  а  у  кровати
сидела Агнес, занятая шитьем.
   - Очнулась, лапочка. Хорошо. Сейчас велю подать  тебе  хлеба.  Макдир
ужасно переживал, что ты не поела.
   Проглотив куриный бульон, Гастингс  как  бы  издалека  услышала  свой
голос:
   - Где милорд?
   - В зале, со своими людьми.
   - И с леди Марджори.
   - Надо полагать, и с ней. Какая разница? Сейчас нужно думать о  твоем
здоровье.
   - Почему его седло упало из окна мне на  голову,  Агнес?  -  Гастингс
нехотя принялась за хлеб. Ее желудок как будто не возражал.  Она  должна
есть, ей необходимо восстановить силы.
   - Никто не знает, Гастингс. Лорд Северн допросил  каждого.  Окно,  из
которого упало седло, находится в  доме  шорника,  оно  никак  не  могло
выпасть из  дома  пекаря  Томаса,  у  него  на  том  этаже  спальня  для
подмастерьев и что-то вроде чулана для продуктов. Все уверены,  что  это
произошло случайно. Милая Эллен со всех ног  прибежала  в  замок.  Очень
хорошая девочка.
   - Я должна сейчас же идти вниз, Агнес.
   - Ты еще очень слаба.
   Гастингс осторожно попробовала встать. Боль снова пронзила висок,  но
уже не так яростно, плечо опухло. Ничего, это можно вытерпеть.
   - Помоги мне одеться. Я должна спуститься в зал. Понимаешь, должна.
   Агнес молча кивнула.
   С шестым ударом колокола Гастингс стояла у лестницы, осматривая  зал.
Она знала, что ее ждет, но вид  леди  Марджори,  восседавшей  справа  от
Северна, едва не свалил ее с ног. Люди ели, смеялись,  шутили,  болтали,
никому не казалось, что за столом кого-то  не  хватает.  Все  шло  своим
порядком, если не считать того, что хозяйку замка удалили с ее законного
места.
   Там сидела Марджори.
   Гастингс невольно покачнулась, и Агнес подхватила ее под руку.
   - Она уселась на мое место.
   - Нет, все было не так. Вроде стул, который ей подавали, сломался,  и
ее усадили в твое кресло. Это ничего не значит, Гастингс. Из-за  болезни
тебе все кажется таким мрачным.
   - По-моему, я вообще с трудом соображаю. -  Опять  навалилась  адская
боль, Гастингс едва не упала. - Мне лучше вернуться в спальню.
   Оглянувшись в последний раз, она увидала, что на нее смотрит муж. Вот
он поднялся с места, но его отвлекла Марджори.
   - Это выше моих сил, - выдохнула Гастингс,  с  трудом  поднимаясь  по
лестнице.
   На следующее утро она не  смогла  подняться.  Северн  не  пришел,  он
наверняка спал с Марджори, в чем Гастингс не сомневалась.
   Она подкрепилась теплым хлебом, щедро  намазанным  маслом,  и  чашкой
куриного бульона, приправленного розмарином. Алиса усердно потчевала  ее
мягким сыром.
   - Не переживай, Гастингс, - погладила она ее по руке. - Все идет, как
надо. Люди знают свои обязанности и очень о тебе беспокоятся.  По-моему,
лорд  Северн  несколько  раз  ездил   в   деревню,   чтобы   расспросить
подмастерьев шорника. Похоже на несчастный случай, хотя мне не  понятно,
как на тебя могло упасть седло лорда Северна. Гвент тоже беспокоится.
   Гастингс-то знала, как оно могло упасть. Марджори кого-то  подкупила,
женщина, которая займет место  хозяйки  Оксборо,  если  Гастингс  умрет.
Правда, седло - все же не самый надежный способ убрать кого-то с дороги.
И почему именно седло Северна? Может, он сам швырнул его.
   Она вздохнула. Ничего не докажешь, ей придется  весь  день  лежать  в
постели, разглядывая гобелен.
   Когда  в  спальню  вошел  Северн,  обветренный,  пышущий   здоровьем,
стройный, как молодой дуб, она зажмурилась.
   - Ты починил ножку у стула Марджори?
   - Гастингс, тебе плохо? Какая еще ножка стула?
   - Вчера она заняла мое кресло, мне сказали, что  сломалась  ножка  ее
стула.
   - Никто об этом не говорил. Я бы хотел,  чтобы  ты  поскорее  встала.
Тебе вредно лежать, ну же, встряхнись.  И  Ведунья  говорила,  что  тебе
нужно лишь отдохнуть, а не провести остаток дней на кровати.
   - Может, позже. Я хочу спать.
   - Мне это не нравится, Гастингс. - Он внимательно посмотрел ей в лицо
и вышел из спальни. Но Трист остался с ней, забравшись на постель.
   - Где был твой хозяин прошлой  ночью?  -  спросила  Гастингс,  лаская
пушистую шерстку. - Ты был с ним? А он был с нею?
   Зверек сунул мордочку к ней под подбородок и легонько укусил.
   - Значит, ты считаешь меня глупой, Трист? Ты ведь не мужчина, и блеск
ее серебристых волос не разжигает в тебе страсть.
   Трист снова укусил ее, на этот раз больно. Она засмеялась.
   Гастингс проспала до вечера в обнимку с Тристом.

***

   - Очнись, Гастингс.  Слуга  уже  принесли  воду  для  мытья.  Ну  же,
веселее, хватит прикидываться изнеженной дамой.
   Агнес вымыла ее, Гастингс послушно оделась  и  причесалась.  Когда  в
спальню вошла Алиса, она ничуть не удивилась.
   - Я принесла горшочек с румянами, - сказала девушка. - По-моему, губы
тоже следует подкрасить.
   Гастингс не возражала, даже когда они настояли,  чтобы  она  вышла  к
столу в свадебном платье.
   - Ты просто красавица.  -  Агнес  отступила  на  шаг,  чтобы  окинуть
взглядом ее фигуру, и довольно потерла руки. - Верно, Алиса?
   - Да, самая прекрасная леди на земле.
   - Ножку стула уже починили, Агнес?
   - Да, я лично проследила за этим, - ответила  та.  -  Кто-то  нарочно
подпилил. Но теперь все исправлено.
   - Ножка стула и седло мужа, - пробормотала Гастингс. - Очень странно.
***

   Она вошла в зал, когда Северн подавал Марджори хозяйское кресло.
   - Добрый вечер, милорд! - громко сказала она. Все  повернулись  в  ее
сторону, а рука  Северна  застыла  на  спинке  кресла.  Марджори  что-то
шепнула ему на ухо, мило  улыбаясь  Гастингс,  и  направилась  к  своему
стулу.
   Северну оставалось только подать  кресло  ей,  своей  жене.  Он  даже
подвинул его поближе к столу, когда она села. Даже погладил ее по плечу.
   - Неплохо выглядишь. Боже милостивый, почему у тебя  красные  щеки  и
губы? У тебя лихорадка?
   - Нет, это Алиса постаралась, чтобы я не была слишком обыкновенной.
   - Мне не нравится. Ты похожа на проститутку,  -  сказал  он,  отрывая
уголок от чистой выглаженной скатерти. - Сотри.
   Гастингс повиновалась.
   - Ты стала немного бледнее, зато похожа на себя.
   - Да. Похожа на себя.
   - Я ужасно волновалась за вас, но ваши служанки не  позволяли  никому
входить в спальню, - участливо произнесла Марджори. - Я была  потрясена,
когда Северн привез вас домой. Как и все в замке.
   - Спасибо, Марджори. - Гастингс отломила кусочек вишневого пирога.
   - Макдир испек его специально для вас. Я спросила его, какие  кушанья
вам нравятся больше всего.
   Этот милый человек даже позволил нам  с  Элизой  прийти  на  кухню  и
помочь  ему.  Правда,  он  кричал  на  девочку,  и  бедняжка  до  смерти
испугалась.
   Все посмотрели на Элизу, которая опустила  голову  до  самого  стола.
Гастингс не выдержала.
   - Элиза! Разве ты забыла, что  подружилась  с  Макдиром,  когда  жила
здесь?
   - Разве она могла подружиться с человеком, который так ее напугал?  -
торопливо вставила Марджори.
   - Ты помогала ему готовить, даже сидела  у  него  на  коленях,  а  он
рассказывал, как надо замешивать тесто для хлеба, - настаивала Гастингс.
   - Но ведь девочка не спала от страха всю ночь, - возразила Марджори.
   - Я не спала, потому что мне мешала Агнес, - прошептала Элиза.
   - Агнес? Разве ты спишь не в одной  комнате  с  Марджори?  -  опешила
Гастингс.
   - Нет, я спала с Агнес, она ужасно храпела,  ворочалась,  и  утром  у
меня болела голова. Я хочу спать с Марджори, она милая, не храпит,  и  у
нее не пахнет изо рта.
   Трист, сидевший  рядом  с  хозяином,  подскочил  к  Гастингс,  громко
вереща. Он задел хвостом кубок Марджори, и та отдернула руку, чтобы вино
не испортило рукав платья. И тут до Гастингс дошло, что Марджори  надела
ее платье, одно из лучших. Схватив Триста, она выскочила из-за стола.
   Через несколько минут в дверь спальни постучали, и вошла Марджори.
   - Гастингс! В чем дело? Северн послал меня  за  вами,  он  удивлен  и
рассержен.
   - Представьте, я тоже удивилась и рассердилась, когда увидала, что вы
носите мои платья и сидите в моем кресле, - выпалила Гастингс.
   - Боже, я не думала,  что  вы  придаете  значение  такой  чепухе.  Вы
знаете, при каких обстоятельствах мы покидали Седжвик. Я не могла  взять
много вещей и, естественно, прежде всего заботилась  об  Элизе.  А  сама
осталась лишь с двумя платьями, да и те совершенно  истрепались.  Северн
предложил мне вашу одежду. Если хотите, я ее немедленно сниму.
   - Да, хочу. Вы снимете ее здесь или у себя, раз Элиза теперь  спит  у
Агнес?
   - г -  Ax,  -  Марджори  нервно  провела  по  знаменитым  серебристым
локонам, - так вот почему вы убежали из зала. Дело в том, что я кашляю и
не даю Элизе заснуть. А я хочу, чтобы ребенок спал.
   Гастингс разглядывала вышитый матерью  гобелен,  сохранивший  яркость
красок, и не удостоила Марджори ответом.
   - Я сейчас же вернусь к себе и надену старое платье. Простите, что не
догадалась спросить у вас разрешения.  Вы  спали  весь  день,  и  Северн
настоял, чтобы я надела ваше платье. Мне и в голову не могло прийти, что
вы придаете этому такое значение.
   - Придаю.
   - Позвольте мне удалиться. Я как можно скорее  пришлю  платье  назад.
Надеюсь,  завтра  вы  оправитесь  и  станете  рассуждать  более  здраво,
Гастингс.
   - Я тоже надеюсь. Почему-то я ни разу не слышала,  как  вы  кашляете,
Марджори.
   - Да, сегодня мне полегчало.
   - Марджори! Что  ты  здесь  делаешь?  Северн,  огромный,  угрожающий,
вызвал у Гастингс еще большую ненависть, чем в ту ночь,  когда  взял  ее
силой.
   - Я зашла поболтать с Гастингс, а теперь хочу пойти и снять платье. Я
сейчас же его верну.
   - О чем вы болтали?
   Но Марджори лишь с  улыбкой  покачала  головой.  Северн  проводил  ее
глазами и обернулся к жене:
   - Почему ты не стала обедать? Зачем утащила с собою  Триста?  Я  звал
его, но ты не отпускала. О каком платье она толковала? А, Гастингс?

Глава 21

   Как бы ей хотелось иметь сейчас в руке кинжал,  но  у  нее  был  лишь
Трист.
   - Стул починили. Тебе известно, что  кто-то  подпилил  ножку?  Ты  не
находишь это странным?  И  почему  ты  опять  собирался  подать  ей  мое
кресло?
   - Чушь какая-то. - Он казался смущенным, однако туг же разозлился.  -
Да что с тобой случилось?
   - Я чувствую себя вполне сносно. А ты успел разузнать про седло? Твое
седло?
   - Ну да, это было мое седло. По-твоему, я сам велел его сбросить?
   - Нет, это слишком хлопотно. Если бы ты захотел отделаться  от  меня,
то придушил бы и все.
   - Вот именно.
   Северн начал раздеваться. Она повернулась  к  нему  спиной  и  вскоре
почувствовала, как под его тяжестью прогнулась кровать. Он задул свечи.
   - Так что случилось с платьем Марджори?
   - Это ,мое платье, и она должна его вернуть. Она сказала, что его дал
ты.
   - Да, пусть носит. Агнес тоже не  видит  ничего  предосудительного  в
том, чтобы одолжить ей твое платье. С чего ты взбесилась, Гастингс?
   - Я не желаю, чтобы она завладела моей собственностью.
   - Это же всего лишь тряпка. Гастингс не ответила, прислушиваясь к его
дыханию, которое становилось ровным и глубоким.
   - Настоящее проклятие, Трист, - прошептала она. - И что мне делать?
   Она не  способна  терпеть  и  выжидать,  как  советует  Агнес,  сразу
выкладывает свои обиды, а Северн  потом  смотрит  на  нее  так  же,  как
смотрел когда-то на свою безумную мать.

***

   Два дня спустя Гастингс опять поехала в деревню. На сей  раз  она  не
свернула в боковую улицу, а  оставила  Мареллу  напротив  лавки  Томаса.
Выскочившая навстречу Эллен прижала  Гастингс  к  груди,  причитая,  что
ужасно испугалась, приняв ее сначала за мертвую.
   - Я совсем растерялась, а папаша отнес тебя в дом. Потом я  бросилась
в замок, и лорд Северн мигом помчался сюда, он даже позволил мне ехать с
ним на его лошади.
   - Спасибо, Эллен. Ты знаешь, что на меня упало седло лорда Северна?
   Эллен знала. Наверняка об этом известно всей деревне,  и  люди  вовсю
судачат. Еще бы: лорд по расчету женился на богатой  невесте,  теперь  в
замке объявилась несравненная красавица, а под ногами путается  жена,  в
которой отпала всякая нужда.  Гастингс  представила  разговоры,  которые
ходили по деревне, и ей сделалось дурно.
   - Я желаю во всем разобраться. Почему вдруг седла  начали  падать  из
окон, как спелые груши?
   Эллен заметила мать, следившую за ними  из  дальнего  угла  лавки,  и
спросила шепотом:
   - По-твоему, кто-то все подстроил? Чтобы тебя убить? Огромным седлом?
Ну, Гастингс, люди не верят, что  такое  возможно.  Хотя  некоторые  еще
сомневаются, но таких мало. Это простая случайность.
   Простая случайность. Или все подстроено. Однако не с целью ее  убить.
Тогда с какой целью? Напугать? Зачем?
   - То есть кто-то случайно оказался  возле  окна,  на  котором  лежало
седло, именно в тот момент, когда  я  проезжала  внизу,  и,  пожалуйста,
седло валится мне на  голову.  Слишком  уж  глупо.  Я  хочу  расспросить
подмастерьев.
   - Хорошо, я пойду с тобой.
   В лавке шорника пахло красками, дублеными кожами и потом.  У  мастера
работали приказчик и трое  подмастерьев.  Роберт,  плотный  коротышка  в
засаленном фартуке, низко поклонился:
   - Леди Гастингс, счастлив  видеть  вас  в  добром  здравии.  Подумать
только, именно седло вашего лорда натворило столько бед. Какой ужас, что
оно выпало из окна моей лавки. Я все сделаю для вас, милая леди.  Только
намекните, и я - ваш раб.
   Зная мастера Роберта не один год, Гастингс лишь небрежно кивнула. Это
хотя бы ненадолго остудит его словесный пыл.
   - Мне угодно поговорить с вашими людьми, мастер Роберт.
   Часом позже она ела миндальное пирожное, которое только что вынул  из
духовки мастер Томас.
   - Никто ничего не знает. Похоже, в тот день  у  шорника  побывало  не
меньше пяти человек из замка. Видимо, стоит поговорить с Гвентом.
   - Да-да, это добрый малый, - подхватил Томас.  -  Возьмите  еще  одно
пирожное, Гастингс. Вы тоньше ручки на печной заслонке!
   Подъезжая к замку,  она  столкнулась  с  мужем,  который  направлялся
куда-то вместе с Марджори.
   По крайней мере  та  уже  не  красовалась  в  чужом  платье.  Неужели
удосужилась постирать свое? Гастингс захотелось помчаться следом, но она
сдержалась. У нее Много неотложных дел. Настоящих  дел,  а  не  любовных
интрижек. К тому же она торопилась поговорить с Гвентом, но тот не  смог
рассказать ей ничего нового.
   - Северн уже допросил всех, кто был тогда у шорника. Никто не заметил
ничего подозрительного. Произошел несчастный случай, не иначе.
   - Гвент, ведь седло свалилось почему-то именно на меня.
   - Да, верно. - Гвент помахал рукой  Алисе.  -  Однако  факт  остается
фактом, Гастингс. Забудьте об этом.
   Следующий час Гастингс провела в обществе  свекрови.  Волкодав  Эдгар
развалился на полу, положив мохнатую голову на ноги леди Морайны.
   - Я шью тебе  новое  платье,  Гастингс,  из  чудесной  бледно-зеленой
ткани. В нем ты будешь очень красивой. Вчера Северн говорил правду, тебе
не следует румянить щеки и красить губы. Ты изуродуешь этим  свое  лицо.
Тебе нравится платье? Завтра к вечеру оно будет готово.
   - Простите, леди Морайна, но  лорд  Северн  обещал  это  платье  леди
Марджори, - сказала притаившаяся в уголке Элиза.
   - Ты слышала это своими ушами, Элиза? -  удивилась  леди  Морайна.  -
Когда мой сын говорил об этом?
   - По-моему, нынче утром, мадам. Он сказал,  что  в  этом  платье  она
станет настоящей богиней. Она  и  вправду  богиня,  красивее  всех.  Она
заслужила лучшие платья. - Элиза, не отрываясь, смотрела на Гастингс.
   - То, что ты слышала, меня не волнует, - сухо возразила леди Морайна.
- Я шью платье для Гастингс. А теперь, деточка, не хотела бы ты вместе с
нами заняться шитьем?
   Но та лишь упрямо качнула головкой и ушла.
   - Странно, - пробормотала леди Морайна, глядя ей вслед. - Я никому не
показывала эту ткань. Несомненно, девчонка врет. Но почему?
   - Она  влюблена  в  Марджори.  Видимо,  она  понимает,  что  Марджори
стремится занять мое место, и на свой лад пытается ей помочь.
   - Злословие в устах ребенка крайне неприятно, оно язвит сильнее,  чем
злословие взрослых. Над этим стоит подумать. Ах да, мне же надо съездить
к Ведунье. Лекарство вот-вот кончится.
   Вечером Марджори появилась в чудесном платье, которое Гастингс видела
на ней впервые, радостно улыбаясь сидящим в зале. Ее волосы, схваченные,
золотой лобной повязкой, серебряным водопадом накрывали спину.
   В самый разгар трапезы прелестный  нос  Марджори  вдруг  покраснел  и
начал распухать.
   Гастингс растерянно заморгала, не веря своим глазам и даже  приоткрыв
от удивления рот. За столом раздались смешки, Северн, кормивший  Триста,
поднял глаза, увидал Марджори и расхохотался. В  следующий  миг  хохотал
уже весь зал.
   Элиза ударилась в слезы. Когда хохот постепенно затих, в  наступившей
тишине прозвучал недоуменный голос Марджори:
   - Почему ты плачешь, милая? Что случилось, Элиза?
   - Они смеются над тобой, Марджори. Из-за твоего носа.
   Та моментально поднесла руку к лицу.
   - Ох, не может быть! В чем дело?
   - Ваш нос покраснел и ужасно распух, - ответила Гастингс. - Идемте со
мной, Марджори, я постараюсь что-нибудь сделать.
   Гастингс никогда не замечала в сопернице такой  прыти.  Всем  в  зале
стало ясно, какому унижению подверглась несравненная леди Марджори.
   - Отчего это случилось? - бормотала  красавица,  без  сил  рухнув  на
низенькую скамеечку.
   Пока  Гастингс  смешивала  травы  с  тремя  ложками  слабого  уксуса,
Марджори глядела в ручное  зеркальце,  которое  отец  Гастингс  когда-то
преподнес своей жене.
   Гастингс знала, отчего это случилось,  но  лишь  недоуменно  покачала
головой.
   - Похоже на отравление какой-то пищей.
   - Какой же пищей  я  могла  отравиться?  Такого  со  мною  прежде  не
случалось.
   Гастингс молча занималась своим делом, хотя и  без