холодное оружие.
     "Тебе не уйти от мести, Хок! Носись по полям хоть до Судного дня, я и тогда достану тебя!"
     - Мой сын уже примирился с ситуацией? Фрэнсис бросила на маркиза ошеломленный взгляд,
     Потом поняла смысл вопроса и пожала плечами: 
     - Я не уверена. Он был особенно расстроен по поводу тех пяти тысяч фунтов. Тем не менее он разрешил случить Джентльмена Дэна и Мисс Маргарет и не возражал против тренировок Летуна Дэви.
     - Ты сильная женщина, Фрэнсис, - заметил маркиз после недолгой паузы. - Для меня было большим облегчением узнать, что Хок вернулся домой. Сказать по правде, я колебался насчет средства, которое выбрал для того, чтобы заманить его в Десборо-Холл. Бедняга Маркус! Надеюсь, он не подозревает о том, что чуть было не окончил свои дни в руках ревнивого хозяина?
     - Маркус в своей невинности продолжает спокойно заниматься делами.
     - Хотелось бы мне знать, что заставило Хока вернуться. Я много думал на эту тему, но так и не сумел понять, что могло подвигнуть его на столь неожиданный шаг.
     - Чувство вины, - сухо объяснила Фрэнсис.
     - Насколько я понимаю, чувство вины перешло в нечто иное, когда он увидел тебя в твоем теперешнем облике?
     - О да! В желание задушить меня. Когда ваш сын перестал вопить на весь дом (а это заняло немало времени), он направился ко мне со скрюченными пальцами.
     - Превосходно! Я знал, что мой парнишка справится с потрясением.
     Это было сказано с такой откровенной нежностью, что Фрэнсис уронила вилку и уставилась на свекра:
     - Парнишка? Ваш сын - все, что угодно, только не парнишка! Знаете, кто он? Высокомерный, упрямый, невоспитанный...
     - ...и прочая, и прочая, - безмятежно закончил маркиз. - Приятно видеть, что и наша своенравная шотландка понемногу примиряется с ситуацией.
     - А вы, милорд, - прошипела Фрэнсис, - беспринципный, коварный, гнусный...
     - Как это чудесно - быть нежно любимым свекром, - проворковал маркиз.
     Он подошел к Фрэнсис, запечатлел на ее лбу отеческий поцелуй и вышел.
     - Нет, я точно попала в сумасшедший дом, - 292 сказала она в пустоту   

Глава 23

     Человек достигает высот лишь в том, что ему по сердцу.
     Греческая пословица

     "Все, что я умею делать, - это сражаться на войне, любить женщин и выигрывать в карточной игре".
     Хок направил Эбонита прямо на изгородь пастбища. Жеребец птицей перелетел ее и красиво приземлился с другой стороны.
     Здесь был один из красивейших уголков Десборо-Холла, с детства любимый Хоком: затененная старыми деревьями излучина реки Уз. Мальчишкой он несчетное число раз взбирался на нижнюю ветку дуба (ныне мертвую и хрупкую), чтобы повисеть на руках и потом свалиться в воду. В те дни Беатриса следовала за ним по пятам, с визгом плюхаясь в воду следом за ним. Однажды, не выждав паузы, она чуть не утопила его, упав прямо на голову. А где был тогда Невил? Странно, подумал Хок, прошло не так уж много времени со дня смерти брата, а его лицо уже подернулось в памяти дымкой.
     Хок вздохнул. Их мало что связывало и в детстве, и в юности. Невил сходил с ума по лошадям и целыми днями пропадал на конюшне, наблюдая за тренировками, обучаясь искусству оценки скаковых жеребцов, запоминая клички лидеров, их родословную, заучивая наизусть дистанции и время, показанное на них победителями. Что ж, он был прав.
     Хок наклонился за плоским камешком и пустил его поперек реки длинными скачками. Он думал о том, как странно повернулась его жизнь.
     Поскольку, как младшему сыну, военная карьера была предопределена ему традицией, он принял свою судьбу и постарался добиться успеха в ремесле, которому посвятил жизнь. Он любил лошадей, любил запах конюшни и зрелище бега чистокровной лошади, но раз Десборо-Холл не отходил к нему, он выбросил из головы и сердца все, что было связано с коневодством. Невил должен был продол жить фамильную традицию, и Хок оставил Невилу все безоговорочно и безраздельно.
     И вот все изменилось. Два года он и в мыслях не держал возвращения к ремеслу коневода, но что, если это было возможно? Он мог научиться... Фрэнсис же училась!
     Кстати, о Фрэнсис. Нужно было решить, как вести себя с ней и какую роль уготовить ей в будущем.
     Но как он мог не видеть ее под жалким маскарадным костюмом? Неужели человек способен быть настолько слеп? И как ему могло прийти в голову, что у Александра Килбра-кена может быть дочь-дурнушка?
     "Мне никогда и ни с кем не было так хорошо в постели!"
     Хок почувствовал, что напрягается - при одной только мысли о жене! - и скривился в раздраженной гримасе. Он постарался думать о другом, но только дальше углубился в воспоминания: нежная, податливая плоть Фрэнсис, ее наслаждение, растущее по мере его ласк...
     - Она меня с ума сведет! - с горечью поведал он Эбониту. - Нужно поскорее вернуться в Лондон. Пусть отец, если ему угодно, развлекает невестку, выслушивает ее издевательские шуточки и закрывает глаза на ее выходки.
     "А племенной завод Десборо... что делать с ним?"
     Хок пустил еще несколько камешков, вытер пыльные ладони о брюки и решительно выбросил из головы и Десборо-Холл, и Фрэнсис.
     - Где его светлость, Белвис? - спросила Фрэнсис, входя в тренерскую (она обожала эту уютную комнату, насквозь пропахшую льняным семенем и кожей упряжи).
     - Его светлость что-то говорил о деловой поездке в Йорк. Фрэнсис помолчала, переваривая новость.
     - Сегодня ожидаются еще два клиента с кобылами. - Белвис усмехнулся, довольный. - Оба прибудут после обеда, ближе к вечеру. Один из них, лорд Бергли, сделал заказ на Эбонита. Его светлости об этом известно, и я думаю, он не задержится в Йорке.
     - Что ж, - сказала Фрэнсис, заставив себя улыбнуться как можно приветливее, - меня ждет столько работы, что рассиживаться некогда. В августе нам предстоит путешествие в Ньюмаркет, и к тому моменту бумаги на Летуна Дэви и Гордость Кланси должны быть выправлены.
     - По моему мнению, Тамерлана тоже стоит внести в число претендентов. А что касается бумаг, его светлость Невил хранил их в кабинете управляющего. Мистер Карутерс должен знать, где именно.
     Фрэнсис помедлила у восточного выгона, чтобы полюбоваться тем, как Тулли отрабатывает аллюр Летуна Дэви. У жеребца была мощная холка, широкая грудь и длинные сильные ноги. В нем чувствовалось упорство, зреющая воля к победе. После долгих тренировок Летун Дэви сбросил лишний вес и теперь выглядел обтекаемым, как скользящая по травинке капля. В своенравных бросках его головы и коротких нетерпеливых всхрапах ясно выражалось желание вырваться на свободу и унестись летящей стрелой.
     Фрэнсис улыбнулась с нежностью, разглядывая яркую белую звездочку на лбу жеребца. Это был исключительный скакун, редкой масти - прирожденный победитель, чемпион, созданный для скакового мира, и вопрос всеобщего признания был всего лишь вопросом времени.
     - У тебя будет твой шанс, - прошептала Фрэнсис. Тулли поднял голову, заметил ее и дружески помахал.
     Она помахала в ответ и повернула к дому,
     Все послеобеденное время она провела в кабинете управляющего, роясь в подшивках родословных и сопроводительных документах. К тому моменту как удалось обнаружить бумаги на Летуна Дэви, Фрэнсис пропылилась и взмокла. Хок так и не вернулся. Приближалось время ужина, но она направилась не наверх переодеваться, а в тренерскую: показать Белвису находку.
     - Уж не вернулась ли ты к роли бессловесной мышки, моя дорогая Фрэнсис? - спросил маркиз, озирая задумчивое лицо невестки.
     Ему недоставало яростной пикировки между ней и сыном. Они были одни за столом. Маркус снова ужинал у Мел-черов, что уже становилось привычным для всех и каждого.
     - Вовсе нет, милорд, - ответила Фрэнсис, улыбаясь и качая головой. - Просто мне нужно о многом подумать. Не хотите ли еще немного тушеной свинины?
     - Благодарю, но я уже нафаршировал себя телячьей печенкой. Меня весь день мучает вопрос: какого дьявола понадобилось Хоку в Йорке? Поехал промотать часть наследства, как по-твоему?
     - Не несите чуши! - отрезала Фрэнсис и тотчас раскаялась в своей грубости. - Ради Бога, милорд, простите! Только вы и сами знаете, что Хок не способен поступить так опрометчиво. Он...
     - Он что, дорогая моя?
     - Он все, что угодно, только не мот.
     - Когда это ты успела так хорошо разобраться в достоинствах и недостатках моего сына?
     Фрэнсис опустила взгляд на шарики брюссельской капусты в ее тарелке. Они похожи на крупные "козьи орешки", подумала она с отвращением. Нужно будет распорядиться, чтобы больше эту гадость к столу не подавали.
     - Вы правы, милорд, я не настолько знаю вашего сына. Мне кажется, он скоро покинет Десборо-Холл ради Лондона.
     - А что будет с племенным заводом и скаковыми конюшнями?
     - Понятия не имею. Он не исповедуется мне.
     - Догадываюсь, дорогая. Зато он чуть что повышает на тебя голос или подначивает до тех пор, пока у тебя не зачешутся руки влепить ему пощечину.
     Фрэнсис улыбнулась, но глаза ее остались серьезными.
     "Все это верно, милорд, но он также сводит меня с ума, лишает воли, заставляет забыться, и тогда мне хочется раствориться в нем, выпить его до дна..."
     - Почему ты решила, что Хок скоро уедет?
     - Потому что... потому что я ему не нравлюсь.
     - Мне кажется, он сбежал сегодня на целый день, потому что не знает, как быть дальше. Видишь ли, дорогая моя, мужчины - весьма трепетные создания.
     - А вы, милорд, повышали голос на жену?
     - Очень редко. Она была так хорошо воспитана, что даже не помышляла о поступках, из ряда вон выходящих. Она была дочерью герцога и рано прониклась ощущением собственного величия.
     - Я хотела вовсе не выходить замуж, - призналась Фрэнсис. - Весь мой опыт общения с мужчинами заключался в общении с отцом. Поймите меня правильно, я обожала его,
     Но я видела, что он правит в "Килбракене" безраздельно. что его слово - закон, а бедная София вы-
     Нуждена совершенствовать талант дипломата, чтобы как-то справляться с ним.
     - Дорогая моя, большинство женщин находится в точно таком же положении!
     - Милорд, жизнь слишком коротка для постоянного притворства. Искренность могла бы сэкономить людям время.
     - Так твоя мачеха несчастлива?
     - Нет, конечно, нет! Она и отец счастливы в браке. Мне даже кажется, что его припадки гнева - источник гордости для Софии. Она находит их признаком мужественности. - Фрэнсис вдруг улыбнулась свекру. - Знаете, милорд, не много найдется женщин, равных моей мачехе в дипломатии. Отец беснуется, ревет раненым медведем, слуги прячутся по углам, а она только повторяет безмятежно: "Да, дорогой. Конечно, дорогой. Все будет, как ты скажешь", - и поступает по-своему.
     - Насколько я понял, она очень умная женщина.
     - Да уж, в отличие от меня.
     Маркиз открыл рот для ответа, но заметил Отиса, вплывшего в комнату в сопровождении лакея.
     - Не пора ли нам перейти в гостиную, дорогая? Мне кажется, твой аппетит оставляет желать лучшего.
     - Я же не лошадь, чтобы всегда есть с одинаковым аппетитом.
     - Молодые кобылки тоже не отказываются от добавочной нормы овса, - поддразнил маркиз.
     В гостиной он прошел к камину и остановился рядом, глядя на пламя.
     - Итак, Фрэнсис, ты не считаешь себя умной женщиной.
     - Вы никогда ничего не забываете, милорд, не так ли? Ни единое слово, ни единое замечание не ускользает от вашего острого ума и тотчас подвергается анализу. Вы точь-в-точь как ваш драгоценный отпрыск!
     - Насколько мне известно, позавчера ты слишком много выпила за карточной игрой, Фрэнсис.
     Та невольно схватилась за щеки, предательски запылавшие в ответ на замечание маркиза.
     - И мой сын не преминул воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств. Хотелось бы мне знать,
     Не сам ли он все это и подстроил.
     - Я надеюсь, он скоро отсюда уберется!
     К возмущению Фрэнсис, маркиз засмеялся очень похоже на Хока, и его зеленые глаза сверкнули ласковой насмешкой.
     - Я не умею пить помногу!
     - Что тебя так мучает весь сегодняшний вечер? - вдруг спросил маркиз, так круто меняя разговор, что Фрэнсис растерялась.
     Она сидела, играя бахромой кашемировой шали и размышляя о том, что сказать свекру, а о чем умолчать. Ей пришло в голову, что дело настолько важное требует прежде всего внимания Хока. Кроме того, было несколько не столь значительных поводов для уныния, и она выбрала один из них.
     - Я скучаю по отцу, милорд.
     - По нему и его припадкам гнева?
     - Да. Я тоже умела с ним справиться, но совсем иначе, чем София. На крик я отвечала криком. Он был мне прекрасным отцом.
     - Надеюсь, ты теперь способна постоять за себя.
     - Не всегда, - сухо ответила Фрэнсис.
     Она хотела что-то добавить, но в холле послышались звучные шаги. Она узнала их.
     - Добрый вечер, мой мальчик! - сказал маркиз с самым простодушным видом, когда сын появился в дверях гостиной.
     Хок был все еще в верховой одежде, пыльные ботфорты потеряли всякий блеск. У него был необычно угрюмый вид. Он кивнул маркизу и повернулся к Фрэнсис.
     - Прошу извинить мой вид.
     - Не хотите ли поужинать, милорд? - спросила она очень официальным тоном.
     - Благодарю, но я слишком устал. Желаю вам обоим доброй ночи.
     С этими словами Хок вышел, предоставив Фрэнсис смотреть ему вслед. Он даже не дал ей времени попросить несколько минут для разговора! Бесчувственный болван! Неужели он ездил в Йорк к женщине? Фрэнсис вскочила, раздраженно кутаясь в шаль, и адресовала маркизу натянутую улыбку.
     - Я тоже устала, милорд. Утром я буду выглядеть как обычно.
     Но вышла она с гордо вскинутой головой и воинственно расправленными плечами, и маркиз бла-
     Годушно подумал: "У детей, кажется, дело все больше идет на лад". Он вызвал Отиса и выразил желание выпить бренди.
     Фрэнсис приняла продолжительную ванну и кротко вытерпела положенные сто движений щеткой по волосам. Отпустив горничную, она устроилась в постели и принялась ждать. Хок приходил каждую ночь, чего ради было ему изменять этой привычке? Так прошел час.
     "Я должна радоваться тому, что он в конце концов оставил меня в покое. Но что, если что-то случилось? Если он хотел переговорить со мной, но не стал этого делать в присутствии отца? Мне самой нужно столько сказать ему... но он, должно быть, устал и уже спит".
     Некоторое время Фрэнсис ворочалась в постели, спорила сама с собой, приходила к решениям и тут же их меняла. Наконец, когда старинные часы в коридоре гулко пробили полночь, она выскользнула из постели, накянула халат и пошла к внутренней двери. Подняла руку, чтобы постучать. Опустила. Если Хок спал, будить его не стоило, но если нет., она бесшумно отворила дверь и вошла.
     В камине догорал огонь - единственный источник света. Кровать, на которую сразу упал взгляд Фрэнсис, была пуста. Сдвинув брови, она сделала несколько шагов вдоль стены, к камину, куда было придвинуто глубокое кресло.
     Как она и предполагала, в нем сидел ее муж. Фрэнсис замерла, изумленная и смущенная. Хок сидел, опершись головой на руку, устремив взгляд на горящий огонь. Он был совершенно обнажен. Ни разу до сих пор (за исключением той первой встречи на озере Лох-Ломонд) ей не приходилось так откровенно разглядывать его. Пламя камина вызолотило его кожу, а лицо казалось величественным и таинственным. Хок искушал своим видом!
     Фрэнсис показалось, что он похудел. Во всяком случае, вот так, в позе полного покоя, с вытянутыми к камину ногами, он выглядел более худощавым. В тишине, нарушаемой только слабым потрескиванием огня, раздался негромкий вздох. Хок переложил ноги с одной на другую.
     На сей раз его естество мирно покоилось под островком очень черных волос. "Просто удивительно, - подумала Фрэнсис, - с какой скоростью может меняться эта часть мужского тела".
     Она испытала сильнейшую вспышку желания. Теперь она знала, как называется то, что с ней происходит. Он научил ее. Бездумно, как завороженная, она протянула руку. Это движение выдало Хоку ее присутствие.
     - Это ты, Фрэнсис, - констатировал он, не поворачивая головы.
     Он держался так, словно не замечал собственной наготы.
     - Да, это я, - глупо подтвердила она.
     - Что тебе нужно?
     - Мне нужно поговорить с вами, милорд. Я ожидала вас, но вы, как видно, решили не делать этого.
     - Да, - ответил Хок с отсутствующим видом, - я так решил.
     На самом же деле он боялся Фрэнсис, увидеть ее лицо и тело - значило вновь поколебать его принципы!
     - И о чем же ты хочешь со мной поговорить? Фрэнсис подошла ближе, остановившись между креслом и камином, и опустилась на колени. Подол одежды распустился вокруг ее ног белым цветком. Проклятие, ему хотелось раскрыть лепестки этого цветка, коснуться ее, ласкать... он еще помнил особенный вкус ее кожи!..
     - Итак? - сказал он, чтобы не молчать.
     Фрэнсис почудилось отчуждение в глубоком голосе мужа. Она приготовилась к тому, что ее новость будет принята равнодушно, даже враждебно.
     - Сегодня я разыскала сопроводительные бумаги лошадей. Белвис сказал, что без документов лошадь не допускают к скачкам...
     - И ты решила, что скачки можно устроить сегодня же у меня в спальне, раз бумаги нашлись? - Хок издал ехидный смешок. - Ты забываешься, жена. Я даже не решил еще, поедут лошади в Ньюмаркет или будут проданы виконту Чалмерсу.
     - Пожалуйста, милорд! - взмолилась Фрэнсис, не позволяя насмешке вывести ее из терпения. - Выслушайте меня! Это займет немного времени, но дело важное.
     Хок кивнул со вздохом легкой досады. Фрэнсис, не дрогнув, встретила его взгляд.
     - Я показала бумаги Белвису, он их просмотрел 300 и сказал, что нашел ошибку в одной из дат. Он пере-
     Читал все несколько раз и долго потирал подбородок - вы знаете, он это делает, когда озадачен. Вам ведь известно, милорд, что Белвис знает наизусть родословную всех скаковых лошадей с сотворения мира?
     - Короче, Фрэнсис!
     - В бумагах написано, что Летун Дэви родился от Пандоры, кобылы, принадлежавшей лорду Белсону. Однако Белвис утверждает, что Пандоры уже не было в живых в том году, который указан как год рождения Летуна Дэви.
     - Что? - переспросил Хок, стряхивая мнимое оцепенение.
     - Я сказала, что Пандора, от которой...
     - Я слышал, слышал. Скорее всего это просто канцелярская описка.
     - Белвис рассказывал, что в день прибытия Летуна Дэви в Десборо-Холл он, как всегда, зашел к вашему брату за сопроводительными бумагами, чтобы просмотреть их на предмет наследственных дефектов и болезней. Однако Невил отказался дать их ему под каким-то предлогом... и бумаги на других жеребят тоже. Белвис так и не видел бумаг до сегодняшнего дня.
     - Да, это странно, но так ли важно, как тебе кажется?
     - Белвис считает, что важно, и даже очень. Он сильно встревожен, милорд.
     Фрэнсис вдруг сообразила, что их деловой разговор происходит в необычно интимной обстановке, что она полуодета, а муж и вовсе раздет догола. Она смутилась и поскорее отвернулась к камину.
     - Я поговорю на эту тему с Белвисом.
     Хок поднялся из кресла и потянулся. Фрэнсис пыталась, пыталась не смотреть - и, конечно же, это было невозможно. Она облизнула губы, и он заметил это.
     - Я иду в постель, Фрэнсис. Хочешь присоединиться ко мне?
     - Разве вы не устали сегодня, милорд? - спросила она холодно, возмущенная этим ленивым, уверенным тоном.
     - Допустим, устал, ну и что? Необходимость зачать наследника по-прежнему лежит на моих плечах.
     На секунду Фрэнсис испытала боль обиды, боль такой силы, что лишилась дара речи.
     - А когда ваша задача будет выполнена, вы, надеюсь, вернетесь в Лондон? - огрызнулась она.
     - Вернусь, раз мое присутствие здесь не особенно тебя устраивает.
     Увидев жену в своей спальне, Хок пообещал себе дать ей урок, поставить на место, но теперь, после своих насмешливых слов, он с беспомощной злостью понял, что желает ее. Он стоял перед ней голым, и скрыть возбуждение не было