уи
Кэтрин о ноже для колки льда, который Элизабет приставляла к его горлу, и  о
том, как она насмехалась над ним. От этой мысли сердце ее упало.
   Из-за плеча Элизабет появился Коги с маленьким  серебряным  подносом,  на
котором стояли две рюмки коньяка.
   - Восхитительный обед, - сказал Кристиан. - Какие  красивые  часы,  Коги.
Кажется, я узнаю их. Они случайно не принадлежали мистеру Карлтону?
   Коги просиял  -  его  чуткие  пальцы  пробежали  по  массивному  золотому
браслету.
   - Да, миссис Карлтон отдала их мне. На  мгновение  Элизабет  очнулась  от
своего забытья.
   - Когда-то я подарила эти часы Тимоти. Коги так  восхищался  ими,  и  мне
захотелось, чтобы у него осталось что-нибудь на память о его хозяине.
   - Я снимаю их, только когда принимаю душ или убираю в доме.
   Кристиан понимающе кивнул.
   - А я и не подозревала, что вы знали Тимоти, - покачала головой Элизабет.
- Как странно, "мне это даже в голову не приходило.
   - Я встречал мистера Карлтона несколько раз, в том числе и  незадолго  до
его смерти. Я никогда  не  рассказывал,  потому  что  мне  не  казалось  это
особенно важным.
   Когда они остались одни, Кристиан  отпил  глоточек  коньяка  и,  все  еще
наблюдая за выражением ее лица, произнес:
   - Я случайно видел вас вчера вечером, Элизабет. С кем вы  были?  Элизабет
вздрогнула:
   - О Боже,  Кристиан,  какое  совпадение.  Этот  малый  -  просто  деловой
партнер. Сейчас, размышляя о вчерашнем  вечере,  я  как  раз  задавала  себе
вопрос: почему согласилась с  ним  поужинать?  Но  он  уже  уехал  домой,  в
Филадельфию. Я все думаю о Кэтрин. Бог с ней, пусть делает все, что угодно.
   - Я не доверяю Роуи Чалмерсу.
   - Ради самой Кэтрин, я надеюсь, он оставит ее в покое.
   Кристиан заговорил, и голос его звучал холодно и сухо:
   - У меня такое впечатление, что заинтересованное лицо - именно Кэтрин,  а
не мистер Чалмерс.
   - Могу вас заверить - Лоретта Карлтон  мгновенно  обо  всем  разнюхает  и
положит этому конец. А теперь, пока вы не заговорили сами, что мне сыграть?
   Кристиан сидел, откинувшись  на  спинку  дивана,  глаза  были  закрыты  -
прекрасная  музыка  Мендельсона  будто  струилась  сквозь  его  тело.  Когда
Элизабет сыграла до половины третью часть пьесы,  Кристиан  открыл  глаза  и
посмотрел на нее. Выражение ее  лица  ему  не  понравилось  -  холодное,  не
выражавшее  никаких  чувств,  будто  бегавшие  по  клавишам  пальцы  ей   не
принадлежали, будто музыка не имела  к  ней  никакого  отношения.  Прекрасно
справляющийся со своими задачами автомат.
   Он тихо подошел к ней сзади и начал нежно массировать ее плечи. Она  была
напряжена, мускулы будто одеревенели. Он склонился к ней, приподнял волосы и
поцеловал в затылок.
   - Элизабет, - сказал он нежно, подавляя стон.  Он  сел  рядом  с  ней  на
круглый стул и притянул ее к себе на грудь.
   Элизабет была испугана, и  мысли  ее  в  ужасе  заметались.  Ей  хотелось
сказать ему: нет, пожалуйста, Кристиан, пожалуйста, ничего не ждите от меня!
Его язык слегка коснулся ее сжатых губ, будто пробуя их на вкус, пытаясь  их
разжать, и она попыталась отпрянуть - в глазах светились тревога и страх.
   - Элизабет, - сказал он  снова,  но  она  рассмеялась  нервным  смехом  и
соскользнула со стула. Расставив перед собой пальцы, она сказала:
   - Пожалуйста, Кристиан, я не могу! Вы должны понять, что...
   Кристиан вздохнул и попытался взять себя в руки.
   - Понимаю, - ответил он и поднялся со стула. Сьюзен ждала его через  час.
Боже, сегодня девушка будет ему очень нужна. По крайней  мере  ее  репертуар
хоть чуть-чуть расширился. Она разучила "Никто не  делает  этого  лучше".  И
хоть играла эту вещь не слишком хорошо, но, во всяком случае, ее можно  было
узнать.

***

   Лоретта Карлтон чувствовала, что усталость гнездится  в  ее  костях.  Она
теперь  уставала  просто  от  необходимости  жить.  Повернувшись  к  Майклу,
уставившемуся в свой стакан с мартини, Лоретта  подумала,  что  в  последнее
время он слишком много пьет, но сейчас неподходящий момент,  чтобы  говорить
об этом. Позже, позже.
   - Ты узнал имя человека,  с  которым  Элизабет  ужинала  в  "Пируэте"?  -
спросила она.
   - Да, его зовут Джонатан Харли, из Филадельфии. Он владеет очень  успешно
действующей  компанией,  связанной  с  передовыми  технологиями  в   области
электроники.
   - И что же?
   Так трудно стало находить нужные слова,  нанизывая  их  одно  за  другим,
составляя  имеющую  смысл  фразу.  Как  она  желала,  чтобы  с  ней   сейчас
разговаривал Тимоти, а не Майкл. Сколько раз в прошлом  случалось,  что  они
просто обменивались взглядом и понимали друг друга без слов.
   Майкл пожал плечами.
   - Пока не знаю. Но мне представляется логичным, что АКИ хочет  заполучить
его компанию. Если помнишь, его имя уже всплывало несколько месяцев назад.
   - Он продаст ее?
   - Возможно. Харли взял огромный заем в банке Филадельфии, по крайней мере
я слышал, что это так.
   - Купи его. Если он продаст компанию, пусть продаст ее нам.
   - Да, мама.

***

   Джонатан искренно забавлялся. Майкл  Карл-тон,  знаменитый  и  скандально
известный, перед ним во плоти и желает купить его компанию. Конечно, в  пику
Элизабет. Сделка, предложенная им, просто немыслима.
   Майкл настаивал, хотя Джонатан сразу честно заявил:
   - Я никому ее не продам, мистер Карлтон, обещаю вам.
   - Но она перекупила ваш заем и потребует возмещения. Я знаю, в  чем  ваши
текущие  затруднения,  мистер  Харли.  Вы  даже  не  представляете,   каковы
возможности АКИ. Они...
   - Я никому ее не продам, - твердо повторил Джонатан. - Поверьте.
   Майкл готов был удовольствоваться этим обещанием, но что-то не давало ему
покоя.
   - Тогда почему вы ужинали с Элизабет в Нью-Йорке, в "Пируэте"?
   Джонатан не очень удивился вопросу.
   - Ваши возможности добывать  информацию  впечатляют,  мистер  Карлтон,  -
ответил он, и голос его был ровным и вежливым. - Я могу еще  раз  повторить,
что не  собираюсь  продавать  свою  компанию.  Как  вы  знаете,  я  основной
держатель акций, контролирую компанию и собираюсь это делать и впредь.
   Когда пятью минутами позже Майкл Карлтон ушел, Джонатан  остался  сидеть,
глядя в пространство. Он занимался любовью, а  точнее  сказать,  переспал  с
Кристиной и Холли  после  своего  возвращения  из  Нью-Йорка  и  не  получил
никакого  удовольствия.  В  этом  была  ее  вина,  чертовой  бабы,  которая,
возможно, к тому же еще и  убийца.  Часом  позже  он  покинул  свой  офис  и
отправился бегать трусцой, доводя себя до полного изнеможения.
   Он вовсе не удивился, когда в конце дня Мидж сообщила ему:
   - Босс, миссис Карлтон на линии, я хочу сказать, Элизабет Карлтон.
   Он усмехнулся и взял трубку:
   - Привет, Элизабет, в чем дело?
   Руки Элизабет сами собой сжались в кулаки.
   - Мистер Харли, мне стало известно о вашей встрече с Майклом Карлтоном.
   - Верно.
   Он услышал, как она судорожно втянула воздух, и добавил, желая подразнить
ее:
   - Кажется, один из шпионов Карлтона видел нас  в  "Пируэте".  Думаю,  вам
пора вычеркнуть этот ресторанчик из  числа  любимых.  Придется  вернуться  к
тако.
   - Ну, и?..
   - Я уверил Майкла, что  не  собираюсь  продавать  свою  компанию  никому,
включая и вас, Элизабет.
   Он услышал, как она, не сознавая,  вздохнула  с  облегчением.  Глаза  его
сузились, и он добавил почти нежно:
   - Знаете, Элизабет, это чистая правда.
   - Что бы вы сейчас ни говорили, мне все подойдет. Я только  надеюсь,  что
вы не лжете, мистер Харли.
   - Нет, не лгу. Как вы подозрительны, Элизабет.
   - Не смейте называть меня Элизабет, черт бы вас побрал, - сказала  она  и
бросила трубку.
   - Что это вы свистите так, будто у вас  нет  никаких  забот?  -  спросила
Мидж, просовывая голову в кабинет. - Леди-дракон действует быстро. Да?
   -  Организация  сети  -  вот  как  это  называется,  -  ответил  Джонатан
невозмутимо. И рассмеялся.
   - Вот мошенники! - откликнулась Мидж, удивляясь этому приступу веселья.
   - Именно. А теперь, думаю, мне следует встретиться с этим мистером  Дипом
или Дропом?
   - С мистером Дуном.
   - Когда он будет здесь, проводи его ко мне, Мидж.
   - Будет сделано, Крестный отец.

***

   До свадьбы оставалось пять недель. Дженни тихонько напевала, водя пальцем
по своему подвенечному платью,  сотворенному  из  шелка  и  кружев  и  столь
изысканному, что страшно было к нему  прикоснуться.  Платье  от  Шанель,  На
прошлой неделе Дженни летала  с  матерью  в  Париж  на  примерку.  И  теперь
соскучилась по Брэду, очень соскучилась. Она не видела его почти две недели.
   Дженни осторожно потянула за "молнию"  на  мешке  для  одежды  и  кивнула
горничной.
   - Отец дома?
   - Да, мисс Дженнифер, мистер Хенкл в своем кабинете.
   Дженни легонько постучала в дверь, потом тихо  открыла  ее.  Она  увидела
отца на его обычном месте, за антикварным письменным столом красного дерева,
но на нем не было очков и он не говорил по телефону - а  то  и  другое  было
обычным, если он оставался дома.
   - Папа, с тобой все в порядке?
   Сенатор Чарльз Хенкл постарался взять себя в  руки.  Его  нежная,  милая,
невинная дочь. Ха! Он почувствовал, как горло его сжимается  от  ярости  при
мысли о непристойных фотографиях. Отцу не полагается видеть свою дочь,  свою
единственную дочь, когда ее трахают. И кто это  делал?  Гомик!  Он  заставил
себя заговорить с ней, ее простодушное лицо выражало беспокойство:
   - Я чувствую себя прекрасно, Дженни. Где твоя мать?
   Странно, подумала Дженни, останавливаясь. Он редко спрашивал о ее матери.
Особенно днем.
   - Я не знаю  точно,  -  ответила  она.  -  Видимо,  занимается  какими-то
благотворительными  делами,  я  что-то  слышала   про   обед   в   связи   с
пожертвованиями в пользу "Гринпис".
   - О, - сказал сенатор  Хенкл  и  откашлялся.  -  Ты  чего-нибудь  хочешь,
Дженни? Я занят.
   - Я хотела только сказать, что на уик-энд уезжаю к Карлтонам, в их дом на
Лонг-Айленде. Не найдется ли у тебя времени, чтобы поехать со мной? Хотя  бы
на ужин.
   - Нет! То есть я хочу сказать, что у меня нет времени, Дженни.
   - В чем дело, папа?
   Он боялся встретиться с ней глазами. Наконец, набрав побольше  воздуха  в
грудь, спросил:
   - Ты действительно хочешь выйти замуж за Брэда Карлтона?
   Дженни удивленно заморгала:
   - Конечно, папа.
   - Ты.., ты его любишь?
   - Конечно.
   Чарльз давно смирился, что  его  дочь  -  бесхитростное  создание,  легко
попадающее под  чужое  влияние.  Податливая  девочка,  и  то,  что  Карлтоны
сотворили с ней и с ним, было омерзительно. Но что он мог поделать!
   - Я думала, Брэд тебе нравится.
   В ее тоне слышалось удивление и нерешительность, как у ребенка.
   Перед его внутренним взором снова появились фотографии.  Нет,  Дженни  не
ребенок, по крайней мере тело ее было телом взрослой женщины,  и  молчаливый
крик, который он прочел на ее губах, означал, что она умеет наслаждаться.
   - Я просто желаю тебе счастья, - сказал он наконец.
   Ему хотелось бы иметь достаточно мужества, чтобы раскрыть ей глаза на все
и - что будет, то будет. Или, если бы он мог, убить Брэда Карлтона. Как  его
мачеха убила его отца. Ведь ей сошло с рук. Чарльз покачал головой. Боже,  о
чем только он думает!
   "СЕНАТОР УБИВАЕТ СВОЕГО ЗЯТЯ-ГОМОСЕКСУАЛИСТА".
   - Я счастлива, - сказала Дженни. - Обещаю тебе, что так оно и будет.
   Она бросилась к отцу и крепко обняла его.
   - Я люблю тебя, папа.
   В этот момент ему отчаянно хотелось показать ей негативы фотографий Брэда
и его любовника, а также ее  собственные  фотографии  с  Брэдом.  Пусть  она
узнает, что за ублюдки эти Карлтоны на самом деле. Его рука на  мгновение  в
нерешительности зависла над  запертым  на  ключ  ящиком  письменного  стола.
Медленно, нехотя он убрал руку.
   - Отправляйся по своим делам, Дженни. У меня действительно уйма работы.
   Она ушла, и на мгновение ее радость померкла. "Возможно, - думала она,  -
папа просто не хочет отдавать меня другому мужчине. Я так  долго  оставалась
его маленькой девочкой". Это объяснение ей понравилось.

***

   Кэтрин вся дрожала и ничего не могла с этим поделать. Не веря собственным
глазам, она стояла в кабинете бабушки с пачкой фотографий в руке. У нее и  в
мыслях не  было  что-то  разнюхивать,  просто  ее  внимание  привлек  слегка
приоткрытый ящик письменного  стола,  обычно  всегда  запертый  на  ключ,  а
бабушка на минуту отлучилась.  В  ящике  она  углядела  конверт  из  плотной
бумаги, который выглядел интригующе, и потянула его к себе.
   И открыла.
   Брэд с другим мужчиной. Совокупляющиеся? Или это называется по-другому  -
в момент свершения акта мужеложества.  Медленно  взяла  верхнюю  фотографию,
подняла ее и посмотрела следующую. То же самое, только ракурс иной.
   О Боже! Конечно, слухи доходили, но она никогда им не верила.
   Еще  фотографии.  Дженни  и  Брэд.  Тоже  совокупляющиеся.  К  одной   из
фотографий  сверху  прикреплен  клочок  бумаги  с  вашингтонским   телефоном
(Вашингтон, Колумбия) и местным кодом.
   Что сие могло означать? Она услышала  голос  приближающейся  по  коридору
бабушки и торопливо запихнула конверт с фотографиями в  ящик  стола.  Кэтрин
постаралась оставить ящик  в  таком  же  состоянии,  как  и  прежде,  слегка
приоткрытым. У бабушки орлиные глаза, от них ни одна мелочь не укроется.
   О Дженни. Бедная маленькая пышечка. Она смотрела, как медленно входила  в
кабинет бабушка - прямая, как всегда, с белоснежными  волосами.  Царственная
викторианская леди. И эти фотографии! Кэтрин снова содрогнулась.
   - Привет, моя дорогая, - сказала Лоретта, улыбаясь Кэтрин  своей  особой,
для нее предназначенной улыбкой.
   - Что привело тебя сюда так рано? Кэтрин почувствовала, как по  щекам  ее
разливается краска. О Боже!
   - Я.., я просто хотела сказать, что мой нос больше не кровоточит!
   - Это хорошо, - сказала  Лоретта,  и  Кэтрин  почувствовала,  что  взгляд
бабушки рыщет по ее лицу. Изучает, как насекомое под стеклом.
   - Право же, так оно и есть. И я не вижусь больше  с  доктором  Кристианом
Хантером.
   - Великолепно. Я счастлива, что ты  послушалась  моего  совета.  Но  есть
кое-что еще, моя дорогая. Как насчет Роуи Чалмерса?
   Кэтрин опустила глаза:
   - Я и с ним не собираюсь больше встречаться.  Она  знала,  что,  по  всей
вероятности, лжет. Но сейчас ей требовалось только одно  -  улизнуть  и  все
обдумать.
   - Я рада, Кэтрин. Ты останешься на ленч?  Кэтрин  почувствовала,  что  ее
охватывает паника. Она знала, что у нее не хватит ни отваги, ни  ума,  чтобы
противостоять неизбежному допросу бабушки.
   - Нет, жаль, бабушка, но у меня встреча в городе.
   - Что за встреча?
   - С дантистом! На днях у меня вывалилась пломба.
   Лоретта гадала, что происходит с Кэтрин  и  почему  она  снова  лжет  ей.
Ладно, у нее слишком много дел, чтобы начать допытываться сейчас  же.  Кроме
того, возможно, Кэтрин и не солгала.
   - Хорошо, моя дорогая. Тогда приходи обедать  вечером.  Ты  ведь  знаешь,
Дженни приедет к нам на  уик-энд.  Думаю,  следует  собраться  всей  семьей.
Свадьба будет через пять недель.
   Кэтрин боялась, что ее сейчас вырвет.
   - Я постараюсь, бабушка. - И тотчас же ускользнула.

***

   Кристиан остановился и засмотрелся на витрину  ювелирного  магазина,  где
были выставлены дорогие часы. Он почувствовал, что его охватывает паника,  и
сделал шаг назад, столкнувшись при этом с женщиной,  нагруженной  покупками.
Она возмущенно воззрелась на него, и он извинился.
   "Боже мой, - думал он, - как я мог совершить такую глупость?"  Он  сделал
над собой усилие и постарался успокоиться. Итак, он сделал замечание о часах
Тимоти Карлтона, оказавшихся на руке Коги. Ну и что?
   Элизабет сказала, что подарила эти часы Тимоти. Конечно же, он  носил  их
часто, возможно, каждый день. И в прошлом он, Кристиан, и правда  встречался
с Тимоти.
   Конечно, это несерьезная  оговорка.  Глупая,  но  не  надо  придавать  ей
значения.
   Он возобновил прогулку на  Пятой  авеню.  Нужно  узнать,  когда  Элизабет
подарила Тимоти часы.
   Но сделать это очень тонко и осторожно.
   Он видел эти часы только раз. Они были на  руке  Тимоти  Карлтона  в  тот
вечер, когда Кристиан Хантер вонзил ему в грудь нож для колки льда.
   Он помнил блеск золота в свете фонарика, отчетливо помнил.  У  него  даже
тогда мелькнула мысль, что старик не заслуживал таких красивых часов.  Прямо
сокровище Тутанхамона. На старческой руке Тимоти  с  узловатыми  венами  они
выглядели нелепо.
   Кристиан почувствовал, как волосы на затылке у него поднялись от  страха.
Ладони рук вспотели.
   Он тихонько чертыхнулся и выругал себя. Это просто смешно.  Скорее  всего
Элизабет подарила Тимоти часы на свадьбу.
   Он продолжал свою прогулку. Страх убывал. Ему легко удастся все разузнать
об этих проклятых часах, а потом все снова станет прекрасно.

Глава 19

   Брэд Карлтон смотрел на сестру, не отрываясь.
   - Ты должен отказаться от свадьбы, Брэд, - снова повторила Кэтрин.  -  Ты
должен.
   Они стояли посреди комнаты Брэда в особняке  Карлтонов  на  Лонг-Айленде.
Дженни с матерью должны были приехать через пару часов.
   Брэд попытался взять себя в руки.
   - Послушай, Кэти, ты забудешь, что видела, обещай мне!
   - Почему эти фотографии оказались в ящике у бабушки? И чей номер телефона
написан на конверте? - Прекрати, маленькая дурочка! Оставь меня  в  покое  и
предоставь событиям идти так, как есть. С отцом Дженни заключена сделка. Вот
и все. Свадьба состоится.
   - Ты хочешь жениться на Дженни? - спросила Кэтрин спокойно. Ее отвращение
на мгновение ослабло - ведь она так долго была страстно привязана  к  своему
старшему брату. С самого детства он был ее идолом.
   Брэд пожал плечами.
   - Я ничего не могу теперь изменить.
   - Но это несправедливо по отношению к вам обоим! Я понимаю, что в  Дженни
столько же от личности, сколько в этом стуле, но  все  же  она  человеческое
существо, Брэд, у нее есть чувства.
   - Как ты могла заметить по фотографиям, в постели она бешеная,  -  сказал
он, и при воспоминании лицо его исказилось гримасой.
   - Насколько я могла  заметить  по  другим  фотографиям,  ты  в  некоторых
случаях тоже бываешь бешеным в постели.
   - Послушай, Кэти, прошу тебя, оставь  все,  как  есть,  ладно?  Последнее
слово за бабушкой. Все кончено - остается только обсыпать рисом новобрачных.
   -  Так  это  был  шантаж,  да?  -  медленно  спросила  Кэтрин,  продолжая
пристально смотреть  на  брата.  -  Бабушка  шантажировала  сенатора  Хенкла
фотографиями, на которых ты и Дженни?
   - Да.
   - А как насчет тех, на которых ты с мужчиной? Не понимаю.
   Но, конечно, ей все уже стало ясно.
   - Это дело рук Элизабет, суки Элизабет. Она послала фотографии Хенклу, но
не решилась продолжать свою игру, когда увидела фотографии мои и Дженни.
   Потребовалось несколько минут, чтобы переварить эти сведения.
   Наконец Кэтрин заговорила:
   - Так сделка состоит в том, чтобы ты стал моногамным,  как  только  вы  с
Дженни поженитесь?
   - Да, верно.
   - А ты сможешь?
   - Я.., я не знаю, - ответил Брэд. - Боже, я хотел бы  уехать,  бежать  из
страны.
   - Я тоже, - произнесла со вздохом Кэтрин.
   - Почему бы нам не уехать вместе? Как насчет Катманду или Бомбея?
   - Даже Гавана подойдет. Он погладил ее по щеке.
   - Кэти, поверь, мне самому от этого всего тошно, - сказал Брэд, - но  что
сделано, то сделано.
   - Думаю, что в Калифорнии должен быть ты, а не Трент.
   - Да, старина  Трент  настолько  правильный,  что  от  него  волосы  сами
завиваются кудрями.
   - В таком случае пусть он приедет сюда, а ты уедешь. Начнешь новую жизнь,
которую выберешь сам. Ты же взрослый  человек,  взрослый.  Это  так  просто,
Брэд.
   Она наблюдала за ним и заметила, что на мгновение лицо его оживилось и  в
глазах вспыхнула надежда, но тотчас же это  выражение  сменилось  оце