двкушении яростной борьбы.
     - Кошкам приготовиться!
     В бегах участвовали двенадцать кошек-новичков: некоторые растерялись, некоторым не терпелось броситься вперед, кто-то тыкался в руки тренера в поисках лакомого кусочка. Остальным хотелось либо умыться, либо растянуться в тени под кустом и хорошенько выспаться.
     Никто из участников, зрителей и тренеров, в том числе Мегги, понятия не имел о том, что сейчас будет.
     - Марш! - что было сил крикнула Мэдлин, сложив рупором ладони.
     Кошки ринулись к финишной черте, по крайней мере пять кошек. И среди них Мисс Криттенден, слава Богу, она бежит, иначе авторитет Мегги как тренера сильно упал бы в глазах окружающих! Она чуть отставала от летевшей как стрела Джубили, пронзительно завывавшего черного чудовища с ведьмовскими зелеными глазами, обитательницы нового, эксклюзивного питомника Дженни Малком.
     На какое-то мгновение Мегги ощутила черную зависть. Это несправедливо, что успех придет к Дженни так рано, ведь Мегги столько трудилась, все свободное время посвящала тренировкам!
     - Беги, Мисс Криттенден! - кричала она во все горло, - Затопчи Джубили, оторви ей ухо! Беги!
     Толпа, до этого момента не знавшая, что делать, стала подбадривать кошек. Каждый зритель выкликал кличку своего любимца.
     Шум стоял невероятный. Это было и хорошо, и плохо. С одной стороны, шум побуждал Джубили и Мисс Криттенден бежать быстрее, поскольку Мегги объяснила Дженни необходимость приучать кошек к воплям публики, и кошек приучали до тех пор, пока служившие на конюшне мальчишки не охрипли, но остальных участников лишь сбивал с толку.
     Две кошки, трехлетние пестрые сестрички, проворные и быстрые, неожиданно остановились как вкопанные, сели на задние лапы, уставились на разгоряченных людей, подпрыгивавших и издававших идиотские крики, и принялись лизать друг друга, несмотря на то что уши стояли торчком, выдавая некоторое волнение.
     Мегги поняла, что таким способом они справляются с неизвестно откуда возникшей и пугающей их суматохой.
     Буч, худой, вечно голодный черно-белый мышелов из питомника Уичерли, неожиданно взвился в воздух: шерсть дыбом, лапы в разные стороны, да и прыгнул он достаточно высоко, если учесть, что длинношерстные коты обычно не слишком ловки.
     Но кончилось это плохо. Буч мешком свалился на землю, очевидно, одурев от волнения.
     Неожиданно буквально ниоткуда появился Брут, собака Томаса, ворвался на трек и ринулся вслед за Мисс Криттенден и Джубилй. Дженни и Мегги, стоявшие на финишной черте, застыли от ужаса, когда Брут догнал Мисс Криттенден, сцапал за хвост и отшвырнул с дорожки на добрых шесть футов.
     Никто и не подумал упомянуть о недопустимости появления собак вблизи от бегового трека.
     Томас закричал на пса, но тот не желал отказываться от новой забавы. Томас покачал головой, взглянул на возмущенную жену, вздохнул и помчался за Брутом.
     Джубилй, кошка серьезная и целеустремленная, заметила собачью тень, поняла, что дело худо, подобралась и скакнула вбок, со страху приземлившись на макушку малыша Лайама Макбейла. Мать Лайама поспешно преградила путь Бруту и стукнула его по голове. Джубилй отцепилась от Лайама, спрыгнула и побежала к треку, но остановилась, не зная, что делать. К счастью, до нее донесся голос Дженни:
     - Ко мне, Джубили, ко мне, детка, ты можешь сделать это, беги, малышка!
     Что же до Мисс Криттенден, она уже успела вернуться на трек и, яростно работая хвостом, рвалась к Мегги, которую считала своей единственной спасительницей от этих вопящих чужаков и громко лаявшего пса, и не подумавшего оставить ее в покое. Как ни противно было Мегги это признавать, но, похоже, она только что познакомилась с новой методикой тренировки. Собака, преследующая кошку... в этом что-то есть. По крайней мере добавочный стимул налицо: Мисс Криттенден никогда в жизни не бегала так быстро.
     Брут громко пыхтел, вывалив язык и мотая головой: очевидно, так и не оправился от удара, предательски нанесенного матерью Лайама. Томас никак не мог его поймать.
     Мисс Криттенден пролетела последние четыре фута, взмыла в воздух и приземлилась прямо на руки Мегги, едва не сбив ее с ног. Брут возбужденно загавкал, и, прежде чем Томас успел перехватить его, тоже прыгнул на Мегги, Вся троица повалилась на землю в путанице рук, ног, лап, летящего во все стороны меха и воя.
     Брут лизал лицо Мегги, прерываясь только на то, чтобы полаять еще немного, поскольку никак не мог добраться до Мисс Криттенден.
     Мэдлин снова сложила руки рупором и во весь голос объявила:
     - Победительница-Мисс Криттенден!
     Томасу наконец удалось оттащить крайне возбужденного Брута от Мегги, отодрать Мисс Криттенден от юбки, в которую та вцепилась, и помочь подняться смеющейся жене, чье лицо блестело от собачьих "поцелуев".
     Мегги оглядела громко радовавшихся друзей и соседей. Многие кричали и хлопали в ладоши, некоторые хохотали до слез.
     Она обняла мужа и прижала к себе, улыбаясь так широко, что, казалось, лицо вот-вот треснет.
     - Наши первые кошачьи бега. И на этот раз определился победитель. Ну не чудесно ли, Томас? Наша Мисс Криттенден пришла первой, на самом деле пришла первой. Побила Джубили, и позволь сказать, что меня крайне тревожила эта кошка.
     И тут Томас, не выдержав, подкинул жену, схватил за талию и закружил. Мегги от неожиданности взвыла громче любой кошки. Мисс Криттенден снова принялась карабкаться вверх по ее юбке.
     - Никакое препятствие не может быть достаточно великим, - заметил Томас, опуская на землю жену вместе с Мисс Криттенден, - для настоящего бегового кота.
     - Победитель на дистанции четверть мили награждается призом, которому вскоре предстоит стать легендарным, - выкрикнула Мэдлин. - Великолепный набор ошейников, сделанный собственноручно не кем иным, как второй вдовствующей графиней Ланкастер!
     Снова одобрительные вопли, перемежаемые свистом.
     Либби поклонилась и величественно поплыла к тому месту, где стояла Мегги. Она уже успела прийти в себя и держала на руках немного успокоившуюся Мисс Криттенден. Рядом переминалась Дженни, сжимавшая крайне расстроенную Джубили, которая то и дело награждала Мисс Криттенден плевками и яростным шипением. Что же, вещь вполне естественная, как заверяла Мегги. Правда, сама она при этом совершенно по-дурацки улыбалась.
     Уильям гладил Дженни по голове, пытаясь утешить, и Мегги сразу вспомнила, как он, жмурясь от удовольствия, поглаживал набухающий живот жены.
     - Легко тебе говорить, раз ты победила, - обиженно бурчала Дженни. - Эта чертова собака напугала Джубили так, что она чуть из шкуры не выскочила!
     Брут снова уселся, размеренно стуча хвостом о землю и взбивая столбики пыли.
     Томас на всякий случай продолжал его держать, одновременно разглядывая кошачий ошейник, который Мегги застегнула на шее Мисс Криттенден. Ошейник был украшен небольшими изумрудами, зелеными, как холмы Ирландии после летнего дождя.
     Сегодня на юго-западном побережье Ирландии выпал чудесный день, первый день первых в истории Пендрагона кошачьих бегов. Но не последний.
     И к счастью, в этих скачках определился победитель.
     
     
     
     

   Кэтрин КОУЛТЕР
   СЕЗОН СОЛНЦА

Перевод с английского О.Т. Качковского. OCR AngelBooks


Анонс

     Сезоном солнца называли викинги лето - пору белых ночей, пору, когда оживает природа и загораются страстью сердца
     Солнцем озарила жизнь красавицы Зарабет любовь к мужественному воителю Магнусу Харальдсону. Униженной рабыней вошла она в его дом - и полновластной госпожой воцарилась в его душе Тяжкие испытания уготовила судьба влюбленным, однако так горяча оказалась их страсть, что не было в мире силы, способной противостоять ее пламени...

Глава 1

     Ее звали Зарабет. Она была падчерицей богатого торговца пушниной в Иорвике, или Йорке , как называли этот город местные англосаксы. Нельзя сказать, что Зарабет блистала красотой. Он встречал женщин и красивее, и ярче: рабыня Сира, например, выглядела куда привлекательнее.
     Его земляки были такими светловолосыми, что в лучах полуденного солнца казались седыми, а Зарабет гордилась своими пышными огненно-рыжими волосами, которые в тени отливали кроваво-красным цветом. Ее локоны либо свободно рассыпались по спине, либо двумя тяжелыми косами оплетали голову. Вероятно, роскошные волосы девушка унаследовала от своей матери, уроженки Ирландии.
     Он ездил в Дублин несколько лет назад, чтобы купить рабов и продать морские раковины, меха, оленьи рога и мыльный камень. Поговаривали, что ирландцы плодятся как псы, поэтому волосы у них не такие, как у всех людей. Ее глаза тоже были странного цвета - неестественно зеленого, как мох на болоте. Ничего похожего он не видел даже в Ирландии.
     Ему не раз доводилось смотреть на свое отражение в начищенном до блеска серебряном блюде, и он прекрасно знал, что его глаза, как и у большинства соплеменников, небесно-голубые, когда он в хорошем расположении духа, и темно-синие, как фьорд Осло, когда он чем-то раздражен. Его мать, Хельги, не раз говорила, что глаза у него мягкие и теплые и что их голубизна напоминает цвет яиц малиновки. Такое сравнение удручало его сверх всякой меры.
     Зарабет была высокой женщиной, но при его гигантском росте доставала ему лишь до плеча. Первая жена, Далла, была маленькой, и, сжимая в объятиях ее хрупкое тело, он порой представлял, что ласкает ребенка, а не женщину, не жену.
     Он несколько раз подходил совсем близко и заметил, что кожа у Зарабет чиста и бела, как снег на вершине горы. Когда девушка улыбалась, две ямочки появлялись на ее щеках. Эта улыбка и покорила его сердце, стоило ему увидеть ее.
     Зарабет не принадлежала к роду викингов, но это его нисколько не заботило: он желал ее так, как никогда не желал ни одну женщину.
     Он постоянно думал о том, что хочет обладать ею, о том, как войдет в ее лоно и найдет успокоение. Он хотел говорить с ней, делиться своими планами, мечтал о том, как они вместе поплывут в торговый порт Хедеби, а оттуда, миновав цепь небольших островков вдоль побережья Швеции, доберутся по рекам до Киева. Возможно, он повезет ее и дальше, в тот прекрасный, сияющий золотом куполов город на Черном море, который викинги называют Миклагардом, а все остальные - Константинополем.
     Порой он думал даже о том, что у них будут дети - дочери с огненно-рыжими волосами и светловолосые сыновья. Правда, казалось странным, что у мужчин в его роду могут быть ярко-зеленые глаза, но протеста это не вызывало.

***

     Он, Магнус Харальдсон, был вторым сыном графа Харальда и в свои двадцать пять лет владел огромной фермой Малек, которую завещал ему дед. Плодородная почва - хотя земли здесь, как правило, были каменисты и скудны - давала богатые урожаи ячменя, пшеницы и ржи. Магнус успешно занимался торговлей, унаследовав от отца хозяйскую смекалку и расчетливость, и даже приобрел собственное судно - "Морской ветер". У Магнуса была дюжина рабов, и на него работали местные крестьяне. Многие из них были друзьями Харальдсона и не только сопровождали его в плаваниях, но и сами немного торговали.
     По воле родителей Магнус женился в семнадцать лет. Его жена Далла, сама еще почти ребенок, умерла при родах через два года после рождения сына Эгила. Магнус скорбел о ней, как об утраченном друге. Но время шло, он становился старше и научился находить утешение в обществе других женщин. Магнус решил, что новая жена и еще один сын ему не нужны, а получать удовольствие от жизни можно и вне брака.
     Он стал смотреть на женатых мужчин как на слабохарактерных глупцов, даже если те четыре месяца в году проводили в набегах. И вдруг в сознании Магнуса произошла резкая перемена: хотя страстные ласки Сиры и заставляли его тело трепетать от наслаждения, нынешняя любовница перестала интересовать его.
     Магнус сказал себе: "Сыну нужна мать, такая мать, как Зарабет". При этом честно признался себе в том, что мысль о благе ребенка пришла далеко не в первую очередь.
     Зарабет прежде всего нужна ему самому, и он добьется своего!
     Викинг внезапно услышал ее смех, чистый, искренний. Магнус увидел улыбку, ямочки на щеках, ровные белые зубы и был очарован. У него возникло сильнейшее желание схватить девушку, взвалить на плечо и отнести в чащу леса, чтобы там, на мягкой сухой хвое, овладеть ею.
     Поскольку ее отчим был очень богат, Магнус предполагал, что тот потребует за невесту выкуп, заплатить который будет под силу далеко не каждому. Но он отдаст этому человеку столько, сколько нужно, хотя и презирает Олава Гордого, прозванного торговцами-викингами Плутом.
     Олав не скупился на широкие жесты, поражая всех своей необычайной щедростью, а потом вдруг без какой-либо причины обманывал тех же людей по мелочам. Магнус не раз задавался вопросом, как обращается с падчерицей Олав - человек упрямый, мелочный, хотя порой и проявляющий неожиданное великодушие.
     Харальдсон решил, что сначала должен поговорить с девушкой. Ему было трудно произносить ее имя вслух, оно звучало непривычно и таило в себе нечто загадочное и завораживающее, как и сама Зарабет.
     Магнус стал на себя не похож с тех пор, как впервые увидел ее и остолбенел, словно неразумный волчонок, вылезший из норы и ослепленный солнцем. Мужчина был удивлен и рассержен тем. что внезапно растерялся и утратил самообладание. В конце концов, она всего лишь женщина, которая должна подчиняться сильному мужчине и выполнять его волю! Но дело в том, что Магнус еще не был ее мужчиной.
     Чувства, которые пробудились после первой встречи с ней, смущали его душевный покой. Было в Зарабет нечто, что вызывало в нем нежность, желание защитить ее. Искорки смеха в зеленых глазах девушки заставляли Магнуса улыбаться в ответ. Вот она задумалась о чем-то, и ему сразу захотелось узнать ее мысли. Он чувствовал, что эти мысли придутся ему по душе. Зарабет постоянно поражала его и ставила в тупик, но Магнусу это нравилось.

***

     Харальдсон снова и снова повторял себе, что она всего лишь женщина, совсем скоро будет принадлежать ему, а его воля ста нет для Зарабет законом. Тогда ее улыбка будет согревать только Магнуса Харальдсона, хозяина фермы, торговца, владельца корабля и двенадцати рабов.
     Он представил, как на ферме Зарабет отдает распоряжения прислуге. Ей понравится и долина Гравак, и ферма Малек. Она не будет там скучать, потому что его родители и старший брат живут поблизости, а до Каупанга, большого торгового города на западном побережье Норвегии, всего день плавания.
     Магнус видел, что девушка собирается уходить. Она взяла за руку маленькую девочку, которая тихо стояла рядом, потом наклонилась и стала что-то говорить, сопровождая речь выразительными жестами. Глядя им вслед, он любовался ее изящной походкой и тем, как грациозно она обходила грязные лужи. Ее рыжие волосы огнем полыхали на солнце. Она была хрупкой и гибкой, но Магнус знал, что под мягким шерстяным платьем скрывается ее упругая девичья грудь, нежная и белая, как молоко. Он сжал руки в кулаки при мысли о том, как прекрасно было бы прямо сейчас ощутить тепло ее тела.
     Магнус нахмурился. Она давно не ребенок. Девушке лет восемнадцать, и большинство ее сверстниц давно уже замужем и нянчат ребятишек. Может быть, Олав просит слишком большой выкуп? Почему Зарабет до сих пор не замужем? Вдруг у нее отвратительный склочный характер?
     Да, иногда девушке дозволялось отказывать женихам. Возможно, Олав Гордый дал ей такое право и она еще не встретила мужчину, за которого хотела бы выйти. Магнус улыбнулся, подумав: "Уж я-то ей понравлюсь, в этом нет никаких сомнений".
     Он обратил внимание на то, что Зарабет остановилась на улице Дровосеков, чтобы перекинуться парой слов с золотых дел мастером, дед и отец которого тоже когда-то делали здесь браслеты и кольца из балтийского янтаря и искусно оправляли камни золотом и серебром. Вот девушка пошла быстрее - Магнус знал, что она спешит домой.
     Дом Олава Гордого с толстыми дубовыми стенами и крытый дорогой щепой находился за Медными воротами. Дома в Йорке ставили плотно один к другому, оставляя между ними лишь узкие проходы, темные и зловонные. Жилище Олава Гордого было просторнее и удобнее многих, но и вокруг него теснились дома людей победнее.
     Магнус задумался и поправил накидку из волчьей шкуры. Его пальцы нащупали золотую брошь, которая удерживала шкуру на плече. Несмотря на то что была середина апреля, дул пронизывающий ветер. Солнце спряталось за серыми облаками, лишая землю благодатного тепла. Магнус поежился, но не от холода, а от стыда за то, что он - богатый фермер и удачливый, уважаемый всеми торговец, отпрыск княжеского рода - позволил так себя околдовать.
     Это все чары Зарабет. Его покой смутила женщина со странным именем, с необычного цвета волосами, излучающей тепло улыбкой и высокой грудью, возбуждающей в нем страстное желание. Харальдсон вернулся на корабль, испытывая глубокое отвращение к своей слабости.

Глава 2

     Магнус решил подойти к ней у колодца посреди площади Медных ворот - места, где мужчины по традиции проводили время после полудня, обсуждая последние новости и развлекая друг друга хвастливыми байками. Женщины приходили сюда за водой, а затем садились подле мужчин, вязали из шерсти одежду и присматривали за детьми, которые резвились рядом. Люди собирались здесь, чтобы отдохнуть от тяжелой работы.
     Магнус стоял чуть в стороне, не спуская глаз с беседовавших мужчин. Он, как всегда, был начеку, поскольку по собственному опыту знал, что даже двое могут одолеть сильного воина, если нападут внезапно. Он терпеливо ждал Зарабет.
     Она была одна, без девочки. И в тот момент, когда девушка опустила ведро в колодец, Магнус оказался рядом:
     - Меня зовут Магнус Харальдсон. Я фермер и торговец. Моя семья живет под Каупангом, в Норвегии. Я не беден, не жесток и не порочен. Я хочу взять тебя в жены.
     Зарабет выронила ведро и услышала плеск, с которым оно ушло под воду. Выпрямившись, девушка медленно обернулась к человеку, который так напугал ее. Она чуть запрокинула голову и посмотрела незнакомцу в лицо. Лишь немногие мужчины были выше Зарабет, и она не привыкла смотреть на них снизу вверх.
     - Прости, чего ты хочешь? - Она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. - Мне показалось, что... Но нет. Так что вы сказали, сэр?
     Магнус, очарованный ее светлой улыбкой и мягким голосом, терпеливо повторил:
     - Я сказал, что хочу взять тебя в жены. Меня зовут Магнус Харальдсон. Мне трудно выговорить твое имя, но я быстро привыкну к нему... Зарабет.
     Он произнес ее имя с трогательным усердием, и девушка улыбнулась в ответ на предложение, в серьезность которого трудно было поверить, тем более что и произнесеното оно было со странным чужеземным выговором. Впрочем, на человека, выпившего слишком много меда или зля, Магнус Харальдсон был не похож.
     Как бы то ни было, Зарабет очень устала за день, а его слова - шутливые или нет - развеселили ее и подняли настроение.
     Этот красивый мужчина, сын гордого и сильного народа, был молод и хорошо сложен, глаза цвета летнего неба, чистого и безоблачного, так и притягивали ее взгляд. Зарабет склонила голову набок. А он дерзок, этот викинг!
     - Ведро утонуло. Что же мне теперь делать?
     Магнус смотрел на нее с восхищением, удивляясь тому, как улыбка освещает бездонную глубину ее зеленых глаз.
     - Я достану твое ведро. Меня зовут...
     - Я знаю, Магнус Харальдсон. Ты фермер и торговец, не жесток, не порочен и хочешь взять меня в жены.
     Он нахмурился. Эта женщина с чужеземным именем и лукавой улыбкой издевалась над ним! Она насмехалась над его предложением, притворяясь серьезной, и это Магнусу не нравилось.
     - Да. Я хочу взять тебя в жены. И сейчас достану твое ведро.
     Зарабет с любопытством смотрела ему вслед, когда он решительным шагом завоевателя направился через площадь к кузнице и вскоре вернулся с длинным шестом, на конце которого был закреплен крюк. Северянин склонился над колодцем, что-то бормо