не дав Вильгельмине Уиндем возможности что-то возразить.
   По дороге она встретила Баджи и решила сделать пару добавлений к меню:
   - Ты помнишь  ройтгемптонские  круглые  булочки,  Баджи?  Как-то  ты  уже
готовил их. Пожалуйста, постарайся еще раз, это было очень  вкусно.  И  еще,
может быть, немного вяленой трески с пастернаком?
   - Извини, Дукесса, но у меня пока нет свежей трески,  которую  я  мог  бы
приготовить должным образом. Сегодня это не получится. Возможно, в среду.  Я
должен послать кого-нибудь из прислуги в  Стоктон  на  рыбный  рынок.  Скажи
лучше, как твоим родственникам понравится, например, тушеный заяц?
   - Ах, это будет чудесно! Подай его на блюде в красном желе и с бобами.
   Еще несколько минут  они  обсуждали  меню,  после  чего  она  отправилась
переодеться в костюм для верховой езды - черную амазонку с эполетами и очень
туго затянутой талией,  к  которой  полагались  высокие  черные  ботинки  на
шнурках и черная касторовая шляпа с кокетливым страусовым пером. Облачившись
во все это, она пошла на конюшню за своей светло-гнедой Бирди. Кузен  Тревор
находился уже там, седлая строптивого Клэнси.
   - Прокатимся вместе, Дукесса. Я еду в Ривз по поручению матушки.
   - Но ведь это целых два часа езды, Тревор.
   - Да, я знаю. Сэмпсон уже объяснил мне лучший маршрут. Едем, Дукесса!
   - Одну минуточку, друзья мои. - Это был голос  Марка,  направлявшегося  к
ним с хлыстом в руке. - У меня тоже появилось желание проехаться в Ривз. Это
такое приятное место! К тому же ты впервые едешь  туда  и  наверняка  можешь
сбиться с дороги, Тревор. Я вовсе не хочу, чтобы Дукесса потерялась вместе с
тобой.
   Тревор приподнял свои брови на добрых полдюйма.
   - Несмотря на разумные доводы, Марк, полагаю, это будет чистым наказанием
для нас. Мне кажется, ты станешь третьим лишним. Разве не  видишь,  что  мой
Клэнси сходит с ума по Бирди? Мы с Дукессой не намерены отставать от них.
   Марк проигнорировал слова Тревора, и втроем они двинулись по дороге через
парк к въездной аллее из гигантских дубовых и липовых  деревьев,  переживших
не одно поколение владельцев Чейза. Миновав ее, они выехали  на  проселочную
дорогу, ведущую в направлении  юго-запада.  Все  это  время  путешественники
пребывали в молчании, весьма нарочитом и ощутимом.  Но  разумеется,  Дукесса
чувствовала себя гораздо лучше своих спутников. Она с  наслаждением  вдыхала
свежий летний воздух, напоенный  ароматами  трав,  не  обращая  внимания  на
дурное настроение Марка.  Дукесса  усмехнулась,  заметив,  как  он  пытается
вклинить между Бирди  и  Клэнси  своего  жеребца.  Оказывается,  он  ревнив!
Удивительно, как долго ему удается сдерживать себя!
   Но надолго его не хватило.
   - Мне  не  нравится,  Дукесса,  что  ты,  не  спросив  моего  разрешения,
отправляешься куда вздумается со всякими странными личностями.

Глава 15

   Она повернулась в седле.
   - Странными? Ты находишь Тревора странным, Марк?  Что  же  в  нем  такого
особенного?  Может  быть,  его  колониальное  происхождение?  Или   у   тебя
по-прежнему претензии к его имени?
   - Не притворяйтесь, мадам, вы отлично понимаете, что я  имел  в  виду.  И
оставьте,  пожалуйста,  манеру  вечно  пикироваться  со   мной   словами   в
присутствии  этого  ублюдка!  Представляю,  какое   он   сейчас   испытывает
удовольствие.
   - Оказывается, я не только странный, но еще и ублюдок. Ваши слова  так  и
отдают гостеприимством, кузен.
   Осознав нелепость своего поведения, Марк прикусил язык. Остаток  пути  он
молчал.
   В Ричмонде они решили остановиться и пропустить  по  стаканчику  сидра  в
"Черном Быке". Теперь им уже оставалось не больше четырех миль до Ривза.
   Взяв Дукессу за талию, Марк снял ее с лошади.
   - Если ты желаешь быть со мной, как подобает жене,  -  сказал  он  ей,  -
можешь тоже войти в трактир, если же тебе больше нравится играть  роль  дамы
Тревора, то оставайся флиртовать с ним во  дворе  перед  конюшней.  Там  вам
будет удобнее, чем на глазах у мужа и  посторонних.  Все  подумают,  что  ты
из-за щепетильности не желаешь посетить это заведение, а он охраняет тебя.
   - Какой осмотрительный муж, - заметил Тревор,  усмехаясь.  -  Нет,  Марк,
оставь свои уколы при себе.  Я  слишком  измучен  жаждой,  чтобы  оставаться
здесь. - С этими словами он повернулся к Дукессе. - Неужели  он  всегда  так
обеспокоен мнением окружающих?
   - Вовсе нет, - ответила она. - Пожалуй, я наблюдаю  это  впервые,  и  мне
нравится, что он стремится придерживаться правил  хорошего  тона.  Возможно,
вскоре он  даже  приобретет  сходство  с  благородным  героем  какого-нибудь
романа. Разве это не прекрасно? Как тебе кажется, Марк?
   Свое мнение Марк решил держать при себе. Не обращая внимания на Дукессу с
Тревором, он двинулся в трактир.
   К удивлению Дукессы, посетителей внутри не оказалось.  Марк  заказал  две
кружки пива и стакан лимонада для Дукессы. Мужчины погрузились в  обсуждение
войны между Англией и Америкой, держась друг с другом весьма дружелюбно. Это
не  был  амбициозный  спор  двух  оппозиционеров,  кузены  со  знанием  дела
обсуждали вопросы стратегии и тактики, отмечали просчеты, допущенные с обеих
сторон. Дукесса с удовольствием прислушивалась к  их  спокойной  размеренной
беседе, ее волновал чуть хриплый и уверенный голос Марка.
   Через некоторое время они тронулись в путь к Ривзу.
   Вскоре они оказались в красивейшем месте:  их  глазам  открылась  зеленая
долина, окруженная живописными холмами.
   - Какое  очарование!  -  обратилась  восхищенная  Дукесса  к  Тревору.  -
Посмотрите только на эти белые и черные  домики  внизу.  Как  это  необычно,
кузен! Говорят, здесь очень много магазинчиков, торгующих керамикой. Местная
керамика - это нечто особенное. Благодаря ей это местечко стало  чрезвычайно
популярным.
   Тревор улыбнулся ее воодушевлению.
   - Магазинчик, который предстоит навестить нам, находится в Верхних Рядах.
   Марк нахмурился, недовольный тем, что Дукесса  уделяет  столько  внимания
Тревору.
   - Ах, кажется, они находятся к западу от этих холмов! - воскликнула  она,
поворачиваясь на этот раз к Марку и улыбаясь ему.
   - Откуда такая осведомленность, Дукесса? - спросил Марк.
   - По-моему, неплохо что-то знать. Знания никогда  не  бывают  лишними,  -
вмешался Тревор. - Редкий муж может возразить против этого.
   - О, это еще не все, что я знаю! Если бы мы смогли выбрать  время,  я  бы
показала вам самое  дикое,  забытое,  но  самое  очаровательное  местечко  в
йоркширских долинах - Мюке. Оно напоминает предгорья Шотландии.
   - Мюке? Какое удивительное название! - отозвался Тревор.
   Она вдруг поняла, что поддерживает бессмысленный диалог с  Тревором  лишь
для того, чтобы хоть чуть-чуть позлить Марка. Дукесса была удивлена  и  даже
разочарована его сдержанностью. Будь они вдвоем и заведи  она  с  ним  такую
беседу, он бы уже раз десять обругал ее пустышкой. Но  сейчас  он  морщился,
как от  безвкусицы,  оставаясь  при  этом  невозмутимым  и  молчаливым.  Она
проглотила комок в горле. Ревновал он ее или ей это только показалось?
   День был теплым, хотя  небо  хмурилось  и  обещал  пойти  дождь.  Дукессе
хотелось верить, что погода не помешает их прогулке.
   -  Итак,  -  сказала  она   Тревору,   швырнувшему   всего   один   пенни
прислуге-мальчишке, проворно подхватившему их лошадей, когда они  спешились,
- мне уже ясно, что  Марк,  несмотря  на  имя,  воспринимает  вас  теперь  с
уважением, как настоящего мужчину.
   Тревор рассмеялся, поглядывая в сторону Марка.
   - Пожалуй, его восхитила моя способность управляться с Клэнси, поэтому он
и забыл о моем неудачном имени, не так ли, кузен?
   - Клэнси, - отозвался Марк, - совершенно невозможный  жеребец.  Очевидно,
таким же должен быть и его наездник. Тревор снова рассмеялся.
   - Марк всегда говорит то, что думает, - сказала Дукесса.
   - Это просто счастье, что он не является одним из подручных дипломатов  у
нашего лорда Кэстельри, в противном случае Англия  уже  перессорилась  бы  с
целым миром, - отозвался Тревор.
   Ее чистый, звонкий, мягкий  смех  заставил  зажечься  возбуждением  глаза
Тревора. Марк неодобрительно посматривал на них.
   - Он уже успел рассказать о сокровищах Уиндемов? - спросил вдруг Тревор.
   - Нет. А что это такое? Умоляю, расскажите мне!
   - Глупые басни, - ответил Марк. - Если бы Тревор и в самом деле  верил  в
существование  какого-то  фамильного  сокровища,  вряд   ли   он   стал   бы
распространяться об этом.
   - Да, согласен. Но это очень интересная сказка, и моя мать верит  в  нее.
Ты тоже должна узнать  об  этом,  Дукесса.  -  И  он  начал  рассказывать  о
драгоценностях, относящихся ко времени Генриха VIII, точнее, к тому  отрезку
времени, когда он был женат на Анне Болейн - невероятной,  неиссякаемой,  по
его словам, шлюхе...  -  Не  знаю,  верил  ли  мой  отец  на  самом  деле  в
существование сокровища, спрятанного в каком-то  тайнике  Чейза,  -  говорил
Тревор, - но он знал огромное  количество  любопытных  анекдотов  о  времени
Генриха VIII. Благодаря всем этим басням мы и находимся сейчас в Ривзе.  Моя
мать надеется, что здесь, в одном из маленьких антикварных магазинчиков,  мы
сможем отыскать ключ к тайне. Магазинчик принадлежит Леонардо Боргесу.  Наши
отцы были друзьями с детства. Они долгое время вели  интенсивную  переписку.
Отец считал, что мистер Боргес знает о многих любопытных вещах, особенно  по
части местных достопримечательностей и  истории.  Недавно  он  написал  моей
матери,  что  откопал  нечто  интересное,  касающееся   сокровищ   Уиндемов.
Возможно, сейчас в этой маленькой антикварной лавчонке нам  удастся  напасть
на след фамильного достояния. Что скажешь на это, Дукесса? Тебе уже  немного
интересно?
   - Невероятно интересно! - воскликнула она  и  снова  рассмеялась.  Сквозь
собственный смех она услышала, как  Марк  пробормотал  под  нос:  "Кретинка,
полная идиотка".
   - Но послушайте, Тревор, - сказала Дукесса, - вряд  ли  ваша  мама  будет
довольна тем, что вы посвятили нас в эту тайну.
   - Все это чепуха, - ответил Тревор, пожимая  плечами.  -  Не  думаю,  что
сокровища существуют. Марк абсолютно прав в своем неверии. Ничего,  Дукесса,
надеюсь, скоро эти игры будут закончены. Я должен уговорить  свою  мать  как
можно скорее отправиться в Лондон. Но прежде необходимо убедить ее, что  все
возможности исчерпаны и здесь нет и следов каких-то  сокровищ.  Полагаю,  ты
уже имела счастье столкнуться с ее упрямым характером.
   - Но даже если здесь и есть что-либо, то при чем тут твоя мать? Сокровище
должно принадлежать Марку.
   - Возможно, она придерживается другого мнения на этот счет, не  знаю.  Но
если бы ей стало известно, что я выдал секрет вам,  то  она,  без  сомнения,
захотела бы воткнуть нож мне в глотку. Полагаю, она намерена втайне, однажды
в полночь при лунном свете, откопать это сокровище, а потом сбежать с ним.
   - Я обязательно расскажу ей обо всем, как только мы вернемся. Увидеть нож
в твоей глотке было бы неплохо, - пробормотал Марк.
   - Не принимай близко к сердцу  его  слова,  Тревор.  Он  просто  неудачно
шутит. Мы ничего не скажем твоей маме, ей и  в  голову  не  придет,  что  мы
напали на след ее, то есть нашего, сокровища. Но скажи, что  обо  всем  этом
думает Урсула?
   Тревор послал ей какой-то странный взгляд.
   - Урсула всего лишь девочка.
   - Разумеется, и никто не собирается оспаривать того. Но все же,  что  она
думает об этом загадочном сокровище?
   - Я не знаю.
   - Должна вам заметить, дорогой кузен, что у  женщин  тоже  есть  мозги  и
воображение. Они могут догадываться о таких вещах, которые вам и не снились.
   - Да... - ответил Тревор каким-то сдавленным голосом.
   - Дукесса права, - вмешался Марк, - женские таланты иногда могут привести
мужчину в полное изумление. -  Он  вдруг  заметил  спокойный,  самодовольный
взгляд Дукессы, обращенный одновременно на него и Тревора.  "Не  слишком  ли
она уверена в себе? - подумал он. - Похоже, она уже не  прочь  флиртовать  с
любым, кто только пожелает доставить ей это удовольствие".
   Тревор хмуро посматривал на  Марка.  К  магазинчику  они  приближались  в
молчании.

***

   Мистер Боргес явно был удивлен, встречая вместо одного троих гостей.  Его
удивление еще более возросло после того, как они  представились.  Он  быстро
пропустил их в помещение и опустил шторы на окнах, погрузив всех в полумрак.
   - Вряд ли вы поверите во все это, - говорил он, с воодушевлением  пожимая
руку Тревора в приветствии.
   - Очень может быть, - ответил Тревор, улыбаясь. Леонардо Боргес был очень
крепким мужчиной с бычьей шеей и абсолютно лысый.
   -  Очень  рад  вашему  визиту,  мистер  Уиндем,  и  вашему,  милорд.  Мне
приходилось встречать предыдущего графа Чейза. Вашу  очаровательную  жену  я
вижу впервые. Очень, очень приятно! Ее  сиятельство,  вне  всяких  сомнений,
прекрасна... У меня нет слов! Но, мистер Уиндем, позвольте выразить вам  мое
соболезнование в связи со смертью вашего  отца,  мне  писала  о  ней  миссис
Уиндем.
   Отец Тревора умер уже пять лет назад, но тем не менее он  вежливо  кивнул
мистеру Боргесу.
   - Благодарю вас, сэр. Теперь, насколько я понимаю, вы хотели бы  сообщить
нам кое-что, касающееся таинственного сокровища Уиндемов?
   Мистер Боргес придвинулся ближе и понизил голос до шепота:
   - О, разумеется! Но я не настолько глуп и вижу, что вы считаете это  лишь
пустой болтовней, сказкой, укоренившейся в  сознании  вашей  мамы  благодаря
пылкому воображению вашего отца. Неужели я произвожу  впечатление  человека,
способного попустительствовать пустой болтовне и  слухам?  Я  замечаю  искру
неуверенности в ваших глазах. Предыдущий граф  Чейз  не  верил  ни  в  какие
сокровища. Вы тоже можете считать меня за дурака, искателя приключений. Ради
Бога,  думайте  что  хотите,  ничего  страшного.  Но  вам  все  же  придется
ознакомиться вот с этим. - Он вдруг резко развернулся и, насколько позволяли
крупные габариты тела, ринулся к зашторенному входу в боковую комнату. Через
мгновение он уже шел обратно, держа в руках  объемистый  старинный  фолиант.
Переплет его  был  украшен  крестом,  покрытым  местами  выцветшей,  местами
облупившейся  красной  краской   и   унизанным   почерневшими   от   времени
жемчужинами.
   - Прошу вас сюда, подальше от света. Боюсь, как  бы  ветхие  страницы  не
рассыпались в прах при дневном свете. Взгляните.
   Мистер Боргес осторожно положил фолиант на крышку прилавка. Дукесса  едва
не  задохнулась  от  пыли,   когда   он   начал   переворачивать   страницы,
каллиграфически исписанные старинным шрифтом. Одни  страницы  были  исписаны
черным, другие - синим, а  некоторые  -  даже  красным  тоном  краски.  Было
множество  рисунков  -  животные,  пасущиеся  на  лугах,  по  краям  которых
виднелись странные сооружения типа дольменов; мужчины и  женщины,  молящиеся
коленопреклоненно  во  дворике   перед   небольшой   нормандской   часовней,
казавшейся очень знакомой, и, наконец, величественное аббатство, изображение
которого  было  выполнено  густой  черной  краской  на  фоне  зловеще-черных
облаков. Даже следующие за ним страницы были того же мрачного, сочного тона.
   - О, мне кажется, я узнаю это  строение!  -  воскликнул  Марк,  осторожно
проводя кончиком пальца по контурам.
   - Ах, разумеется, милорд. Это ведь аббатство Сент-Сваль, бывшее  когда-то
одним из самых богатых во всей северной Англии.
   - Его руины лежат неподалеку от Чейза, - добавил Марк.
   - Конечно, это Сент-Сваль, - сказала Дукесса, - мы с Фанни и  Антонией  в
детстве играли там в американских индейцев.
   - Ах, миледи, а вы знаете, что во времена Генриха VIII  Кромвель  -  этот
голодный шакал - поставил Сент-Сваль первым в своем грабительском списке?
   -  Кромвель?  -  переспросил  Тревор.  -  Насколько  мне   известно,   он
предводительствовал антироялистской партией в середине XVII века.  Благодаря
ему был обезглавлен наш король Чарлз.
   - Это был Оливер  Кромвель,  а  я  говорю  о  Томасе,  его  дяде,  алчном
предателе и всевластном ничтожестве. Генрих VIII назначил его  вице-королем,
предоставив тем самым неслыханную власть. - Понятно, - сказал  Тревор,  -  и
что это был за список?
   - Казна короля оказалась пуста,  и  Томас  придумал  гениальный  план  ее
восполнения  -  конфискацию  ценностей  у   монастырей.   Чтобы   обосновать
законность этих  действий,  потребовалось  провести  Реформацию  и  объявить
Генриха VIII главой англиканской церкви. Более трех лет  продолжался  период
секуляризации церкви и общего падения нравов, когда открытый разбой и грабеж
сделались чуть ли не нормой во всех слоях общества. Кромвель составил список
монастырей,  в  котором  первыми  были  самые  богатые.  С  них  и  началась
вакханалия.
   - Я начинаю понимать, откуда идут эти  легенды  о  сокровищах,  -  сказал
Марк. - Монастыри обладали не только землей и разной недвижимостью, но еще и
огромными  запасами  денежных  средств,  драгоценных  предметов   культа   и
украшений, которые пополнялись веками. Представляю массивные золотые кресты,
инкрустированные дорогими  каменьями,  всевозможные  сосуды  для  воскурения
мирра и ладана, кубки и  прочее.  Напрашивается  следующая  логика  развития
событий  -  монахи  ожидали  набегов  кромвелевской  гвардии  и  постарались
припрятать самое ценное или вообще все, что могли.
   -  Именно  так,  милорд,  именно  так,  -   поддакивал   мистер   Боргес,
одобрительно поглядывая на Марка.
   - Хотя я полагаю, что было бы логично бежать  с  этими  сокровищами,  чем
прятать их и оставаться на месте, рискуя попасть под пытку.
   - Но они же были святые люди, - возразил мистер Боргес тоном  ревностного
епископа.
   - Насколько мне известно, - сказал Марк, - многие из монахов  тогда  были
просто вынуждены  отправиться  странствовать  по  свету.  Ведь  Генрих  VIII
считал, что монастырей развелось слишком много, и охотно продавал их  вместе
с землями любому, кто мог предложить подходящую цену. Многие из монахов,  не
умея заработать себе на жизнь, превращались в голодных бродяг.
   - Итак, мистер Боргес, вы хотите сказать, что имеете ключ к тайникам этих
монахов? - нетерпеливо перебил Марка Тревор.
   - Не совсем так, мистер Уиндем.  У  меня  лишь  есть  подтверждение,  что
сокровища действительно были зарыты. Здесь есть интересная запись, сделанная
на латыни. - Водя толстым пальцем  вдоль  строк,  он  медленно  пересказывал
текст:
   - Монах говорит, что это была ночь Бельтана на первое мая.  Этот  древний
обряд еще до сих пор  справляют  в  Шотландии  и  Северной  Англии,  -  счел
необходимым заметить мистер Боргес, после чего продолжил:
   - Монах пишет, что  ночь  была  такой  же  темной,  как  невидящие  глаза
мертвеца.  По  долинам  разгуливали  резкие  холодные  ветры,  их  сила  все
нарастала, казалось, они могут выдернуть с корнями деревья.
   Какие-то люди жгли костры, пламя которых дико  развевалось  на  ветру,  и
плясали вокруг этих костров как  сумасшедшие,  повинуясь  древним  языческим
ритмам, завывая в экстазе и заклиная поля быть плодородными, травы в долинах
- расти выше и пышнее, призывая все блага наступающего лета.
   Монах говорит, что он и шесть его братьев по вере сбежали  из  аббатства,
прихватив корзинки с сокровищами, и прятались теперь  в  темной  ночи  среди
этих самозабвенных язычников. Они боялись попасть в руки наемников Кромвеля,
которые уже были отправлены в аббатство. Еще он говорит,  что  с  ними  было
огромное разбухшее чучело, туловище.  Мне  это  кажется  очень  странным,  -
заметил мистер Боргес. - Что  за  туловище?  Не  понимаю.  -  Он  перешел  к
следующему тексту. - Он и его братья пообещали Отцу Небесному, что сокровища
аббатства никогда не попадут в алчные руки короля и не  станут  служить  его
развратным целям.
   Страница закончилась. Мистер  Боргес  перевернул  ее  и  быстро  пробежал
глазами следующую.