умный и хладнокровный. Однако  я  вовсе  не
собираюсь осесть и облениться. Я слишком много лет трудился, чтобы стать
лентяем. Уверен, что у меня будут  свои  предприятия,  которыми  я  буду
отсюда управлять. И конечно, мы с Викторией будем  здесь  растить  наших
детей.
   - Конечно, - вступил в  разговор  Дамьен,  -  за  последние  годы  ты
заработал достаточно денег, чтобы купить поместье и все, что необходимо.
Или ты собираешься использовать для этой цели также и деньги Виктории?
   - И те и другие, - еще шире улыбнулся Рафаэль, прекрасно распознавший
насмешку, - половина ее  денег  останется  для  наших  детей,  а  второй
половиной я распоряжусь по своему  усмотрению,  разумеется,  для  нашего
общего блага.
   - Как благородно, Рафаэль, - заметила Элен, причем  ее  голос  как-то
странно подрагивал.
   - Вовсе нет, - возразил он, - просто у меня нет острой  необходимости
в ее деньгах. У меня достаточно своих. Я женился бы на ней, даже если бы
у нее не было ни су.
   Взглянув в этот момент на Викторию, он  ясно  прочитал  в  ее  глазах
одно-единственное слово "лжец". Но она молчала, за что он был  ей  очень
признателен.
   - Такая красивая молодая девушка, как Виктория, не должна  оставаться
в нашем суровом мире одна, без защиты. Ей был нужен муж,  и  я  надеюсь,
что, выбрав меня, она не очень разочарована.
   Слава Богу, у Виктории хватило благоразумия очаровательно  улыбнуться
и утвердительно кивнуть.
   Рафаэль отхлебнул глоток ароматного чая и задумался. Он никак не  мог
разобраться, что же из себя представляла Элен. До него донеслись обрывки
ее разговора с Викторией, причем ему показалось, что она  знает  гораздо
больше о проказах своего мужа, чем  хочет  показать.  Она  относилась  к
Виктории очень настороженно и,  похоже,  не  любила  ее.  Возможно,  она
хотела избавиться от обузы?
   Поставив чашку, Рафаэль обратился к Дамьену:
   - Что, брат, скоро будешь принимать поздравления?  Наследник  вот-вот
появится на свет?
   - Несомненно. Я очень жду этого события. Доктор  Лудкот  сказал,  что
все должно свершиться сразу после Рождества. Элен здорова, отлично  себя
чувствует, так что никаких осложнений не предвидится.
   Неожиданно Виктория встала.
   - Я пойду в детскую и повидаюсь с Дамарис.
   - Дамарис спит, - повысила голос Элен, - с  ней  Нэнни  Блэк.  Ты  же
знаешь, по крайней мере должна еще помнить, как бдительно  охраняет  эта
старуха свою воспитанницу. Она тебя туда просто не пустит.
   - Если ты не возражаешь, Элен, - Рафаэль  встал,  -  мы  с  Викторией
пройдем в нашу комнату. Нам необходимо немного отдохнуть.
   Виктория поспешно вскочила и заняла свое место рядом с мужем.
   - Я думаю, - сказал Дамьен, -  Элен  приготовила  для  вас  Оловянную
комнату.
   Виктория едва поверила своим ушам.  Это  была  изумительная  комната,
оформленная в серых и серебристых  тонах,  поэтому  и  получившая  такое
название. Тридцать лет назад в ней находилась  спальня  бывшего  хозяина
замка. Но теперь комнатой не пользовались, поскольку  гостей,  достойных
занимать  такие  роскошные  апартаменты,  как-то  не   находилось.   Это
действительно был сюрприз.
   Что касается Рафаэля, он моментально заметил, что  идея  принадлежала
совсем не Элен. Любопытно, зачем Дамьену понадобилось  делать  им  такой
шикарный подарок? Не может быть, чтобы Дамьен решил  пойти  на  мировую!
Все это было в высшей степени странно Несколькими минутами позже они уже
неторопливо осматривались в большой светлой и роскошно убранной комнате.
   - Я никогда не видела так много оттенков серого  цвета,  -  задумчиво
сказала Виктория, обращаясь скорее к себе, чем к  Рафаэлю.  -  Посмотри,
какой изумительный серый шелк на этих стульях, даже не замечаешь, что он
старый и немного потертый.
   -  Я  ничего  не  понимаю,  -  признался  Рафаэль,  -  зачем  Дамьену
потребовалось, чтобы мы жили здесь? Еще одна тайна, которую мне придется
разгадать.
   - Что значит еще "одна"?
   Спохватившись, Рафаэль обнял жену и решительно привлек ее к себе.
   - Остаются еще твои тайны, милая. Во-первых, я так и не знаю,  в  чем
ты хотела мне признаться в ту злополучную ночь, во-вторых, ты так  и  не
показала свой кривой палец на ноге или что там еще.  А  теперь  еще  мой
замечательный брат-близнец преподнес такой сюрприз.
   Рафаэль благоразумно умолчал о задании лорда Уолтона. Теперь  он  уже
почти сожалел, что взялся за это дело.
   - Не смотри на меня так!  -  перехватив  тоскливый  взгляд  Виктории,
почти закричал он. - Иначе я наброшусь на тебя прямо сейчас и  здесь!  И
это было бы не совсем удобно. Неужели ты не понимаешь, что сводишь  меня
с ума, заставляя постоянно испытывать желание обладать тобой!
   - Но я Же ничего не сделала! - возмутилась Виктория. -  У  меня  и  в
мыслях не было ничего подобного. Не могу же я изменить свой внешний вид!
   - Разве? Я говорю не о внешности, дорогая, а о выражении лица. А  оно
у тебя сейчас такое голодное, даже, я бы сказал, алчное, что я  чувствую
себя рождественским гусем на праздничном столе.
   Виктория отчаянно покраснела и рванулась в  сторону,  но  Рафаэль  не
выпустил ее из рук.
   - Не смущайся, Виктория. Это вполне  нормально  и  здорово  -  хотеть
своего мужа. Это заставляет  его  чувствовать  себя  величайшим  в  мире
любовником. А это чертовски приятно.
   - Мне все это не нравится, Рафаэль.
   - А почему? Не наноси мне ран, Виктория, и скажи, что ты прощаешь мне
эту минуту мужского самолюбования.
   - Это не самое страшное, - вздохнула Виктория. - Ты  никогда  мне  не
верил. Вот этого я простить тебе не могу.
   Рафаэль совсем было собрался объяснить жене, что долг женщины - уметь
прощать, но, увидев в ее глазах  боль,  разочарование  и  неуверенность,
передумал.
   - Мне очень жаль, Виктория, - просто сказал  он.  -  Хочешь,  в  знак
своего раскаяния я пойду убью дракона  и  притащу  его  голову  к  твоим
ногам?
   - Ты же  знаешь,  что  здесь  нет  драконов,  -  невольно  улыбнулась
Виктория.
   - Тебе трудно угодить, - притворно вздохнул Рафаэль.
   - Я устала, - призналась Виктория.
   - Давай отдохнем вместе, ладно? Еще мальчишками мы с Дамьеном  всегда
мечтали поваляться  на  этой  громадине,  именуемой  кроватью.  Задернем
полог?
   Виктория уже открыла рот, чтобы сказать,  что  это  совершенно  ни  к
чему, а вечерний воздух прохладен и очень приятен,  но  тут  сообразила,
что Рафаэль благородно предлагает ей возможность спрятаться в темноте.
   - Конечно, - с восторгом согласилась она, - и  мы  будем  чувствовать
себя единственными людьми на земле.
   Рафаэль осознал, какую допустил оплошность. Он сам дал ей возможность
скрыть  от  его  глаз  свое  тело,  а  значит,  и  какой-то   физический
недостаток. Он вздохнул, но решил не идти на попятную. Рано  или  поздно
все выяснится.
   - Ужин здесь, кажется, ровно в шесть?
   - Да. Причем Элен настаивает, чтобы мы переодевались к ужину.
   - Ты должна надеть то шелковое персиковое платье, дорогая. В  нем  ты
выглядишь более аппетитной, чем клубничное пирожное.
   - Пирожное? - Разъяренная Виктория забарабанила кулаками  по  широкой
груди мужа, вызвав у него приступ истерического хохота.
   - Помочь тебе справиться с платьем, дорогая? - с трудом подавив  смех
и продолжая вытирать катившиеся по щекам слезы, предложил Рафаэль.
   - Да, пожалуйста.
   На ней было одно из  тех  платьев,  которые  леди  Люсия  выбирала  в
расчете на то, что у Виктории будет служанка. Но таковой не было, и вряд
ли стоило рассчитывать на ее  появление  в  ближайшем  будущем.  Поэтому
выполнение некоторых операций в процессе одевания и раздевания  пришлось
поручить Рафаэлю.
   Как только  его  большие  теплые  руки  коснулись  ее  шеи,  по  телу
пробежала сладкая дрожь.
   "Неужели  так  будет  всегда?"  -  подумала  Виктория,  всем  сердцем
надеясь, что ничего не изменится.
   Она поспешно спряталась  за  богато  разукрашенную  индийскую  ширму,
привезенную с Цейлона каким-то прапрадедушкой, сняла платье и облачилась
в домашний халат. Десятью минутами позже оба лежали на огромной кровати.
   - Иди ко мне, дорогая, - зевнул Рафаэль, - я  так  давно  не  обнимал
тебя.
   Виктория уснула, тесно прижавшись к мужу,  успев  подумать,  что  они
действительно давно не обнимали друг друга. Целый день.

   Я - само воплощение вежливости.
   Шекспир

Глава 16

   За столом Виктория непринужденно болтала. Рафаэль ел  молча,  изредко
поглядывая на брата. Однако  лицо  Дамьена  не  выражало  ничего,  кроме
радушия гостеприимного хозяина.
   - Еще вина, сэр?
   Рафаэль молча кивнул, внимательно следя, как его  стакан  наполняется
темно-красной жидкостью. Сделав большой глоток и по  достоинству  оценив
превосходный букет напитка, Рафаэль решил нарушить молчание:
   - Мне очень интересно, дорогой брат,  за  что  нам  с  женой  оказана
великая честь поселиться в этих фешенебельных апартаментах? Помнишь, как
мы мальчишками  любили  тайком  посещать  эту  самую  красивую  в  замке
комнату?
   - И как однажды нас отругали, - подхватил Дамьен, -  за  то,  что  мы
испачкали ковер грязными ногами, и приказали больше  туда  не  соваться?
Конечно, помню. А что касается вас с Викторией... Почему бы вам  там  не
пожить? Думаю, ноги и руки у вас чистые?
   - Ну это когда как, - улыбнулся Рафаэль, - но я буду стараться  вести
себя  прилично.  Мне  бы  хотелось  познакомиться   с   племянницей,   -
повернувшись к Элен, вежливо попросил он.
   - Очень странное желание, - заявила Элен и обратила все свое внимание
на лежащий на тарелке кусок лосося.
   - Почему? - изумился Рафаэль.
   - Обычно мужчины не любят, чтобы их беспокоили дети,  -  Элен  искоса
взглянула на Дамьена, - особенно девочки.
   - Дамарис - симпатичная маленькая обезьянка, - вставил  Дамьен,  -  а
скоро у нее будет братик, с которым можно будет играть.
   - И будущий наследник Драго-Холла, - добавила Элен.
   Виктория очень удивилась, уловив  нотки  горечи  в  последних  словах
сестры. Что ее не устраивает? Мужчина, имеющий  собственность  и  титул,
должен думать о наследнике, которому все это можно передать.
   Разговаривать  было  решительно  не  о  чем.   Поискав   какую-нибудь
нейтральную тему, Виктория ничего не придумала  и  со  вздохом  занялась
едой. Когда ее тарелка опустела,  она  подняла  голову  и  увидела,  что
Дамьен наблюдает за  ней.  Под  его  пронзительным  взглядом  она  сразу
ощутила, что плечи у нее совсем голые, а грудь едва прикрыта  тончайшими
нежными кружевами. Изо всех сил стараясь сохранить  невозмутимость,  она
улыбнулась Дамьену и отвела взгляд.
   - Эта комната  сохранила  облик  средневековья,  -  заметил  Рафаэль,
рассматривая массивную старинную мебель.  Стены  были  отделаны  темными
дубовыми панелями, окна закрыты тяжелыми шторами. Здесь было значительно
легче представить горящие вдоль стен факелы, чем расставленные на  столе
элегантные современные канделябры.
   Элен  рассеянно  кивнула  Рафаэлю  и  без  предисловий  обратилась  к
Виктории:
   - Теперь ты выглядишь иначе.
   - Это все платье. Я больше не ношу детской одежды. Леди Люсия выбрала
для меня совсем другие платья.
   - Когда ты жила здесь, мне казалось, что тебе нравятся эти самые, как
ты их называешь, детские платья.
   - Элен, все было прекрасно, честное слово! Это  Леди  Люсия  сказала,
что я должна изменить стиль одежды, поскольку уже выросла.
   - Да кто такая эта леди Люсия?! - раздраженно воскликнула Элен.
   - Я.., я жила у нее в Лондоне. В ее доме. Это почтенная старая дама.
   - Никогда о ней не слышала, - пожала плечами Элен.  -  А  почему  она
вообще тебя пустила в дом?
   - Потому что я ее об этом попросил, - вмешался Рафаэль, - эта пожилая
леди всегда была от меня без ума.
   Рафаэль врал так уверенно, словно это было самым  привычным  делом  в
его жизни.
   - Конечно, - продолжил Рафаэль, - она сразу же  полюбила  Викторию  и
оставила ее у себя до нашей свадьбы, как  это,  без  сомнения,  известно
Дамьену.
   Взгляд Элен метнулся к мужу, который спокойно жевал,  будто  разговор
за столом его ни в коей мере не касался, - Дамьен! Ты все знал?
   "Итак, - подумала Виктория, -  Элен  даже  ничего  не  подозревала  о
выходках своего мужа. Интересно, что он ей ответит?"
   - Да, дорогая,  к  сожалению,  я  не  смог  присутствовать  на  самом
торжестве, но я приехал немного позже и  поздравил  молодых.  Знаешь,  я
даже чувствовал себя немного неловко,  давая  моему  собственному  брату
разрешение на брак с Викторией. Я же был ее опекуном.
   - Брат, как ты смотришь на то, чтобы в  качестве  свадебного  подарка
устроить для нас бал? - задумчиво проговорил Рафаэль, барабаня  пальцами
по хрустальному  стакану.  -  Виктория  сможет  познакомиться  со  всеми
соседями, да и я возобновлю старые  знакомства.  Сам  понимаешь,  визиты
займут целую вечность.
   С Элен моментально  слетела  всякая  агрессивность,  и  она  радостно
воскликнула:
   - Да, Дамьен! Это будет здорово! У нас не было балов с тех пор...
   - С того самого вечера, когда Виктория нас  покинула,  -  невозмутимо
перебил жену Дамьен, - а  на  том  последнем  балу  Виктория  так  и  не
побывала.
   - Но она  не  могла!  -  заявила  Элен,  неприязненно  поглядывая  на
Викторию. - Я же предупреждала тебя, что она не захочет!
   - Интересно, Виктория, ты хотя бы видела то платье, которое я  в  тот
вечер выбрал для тебя? - неожиданно полюбопытствовал Дамьен.
   - Я приняла решение покинуть этот дом, - мрачно ответила Виктория,  -
и у меня не было настроения веселиться. И не видела я никакого платья.
   - Наверное, оно до сих пор в твоей комнате, - сообщила  Элен.  -  Так
что же мы решим относительно бала, Дамьен?
   - Я согласен. На какой день назначим праздник?
   - Может быть, на следующую пятницу? - предложил Рафаэль.
   Виктория во все глаза  смотрела  на  Элен,  ожидая  что  она  вот-вот
воскликнет: "А тебе какое дело до бала, хромоногая  уродина!"  -  но  та
молчала. Итог несколько затянувшейся дискуссии подвел Дамьен:
   -  Значит,  решено.   В   следующую   пятницу.   Думаю,   мы   успеем
подготовиться. Лиггер будет командовать слугами, как полевой генерал. Он
это очень любит.
   Виктория с облегчением перевела дух. Слава Богу, Элен промолчала. Она
вполне  сможет  немного  потанцевать,  не  опасаясь,  что  больная  нога
подвернется или ее сведет судорогой.
   - Ты хорошо танцуешь, Рафаэль? - улыбнувшись, спросила она мужа.
   - Я превосходный танцор,  -  без  ложной  скромности  ответил  он  и,
наклонившись поближе к Виктории, прошептал ей прямо в ухо:
   -  Конечно,  не  такой  хороший,  как  любовник,  но  я   все   время
совершенствую свое мастерство. Танцуя со  мной,  Виктория,  ты  получишь
огромное удовольствие, правда, несколько иного рода, чем то, которое  ты
получаешь в постели или на кухонном полу.
   Виктория открыла рот, но, не найдя достойных слов, снова закрыла  его
и прошипела сквозь зубы:
   - Немедленно прекрати! Ты порочен, как сам сатана.  Тебе  не  хватает
только раздвоенного хвоста, чтобы сходство было полным. Не поможет  даже
твоя очаровательная белозубая улыбка!
   Рафаэль от души рассмеялся:
   - Сатана? Ты так считаешь? Думаю, ты все же ошибаешься, моя  радость.
Я - существо сугубо земное. И  обожаю  именно  земные  наслаждения.  Что
может быть лучше красивой, страстной и чувственной жены? Что же касается
вопроса о хвосте...
   -  О  чем  это  вы   говорите?   -   не   сумев   скрыть   неприязнь,
поинтересовалась Элен.
   - Так, ни о чем, пустая болтовня, - непринужденно ответил Рафаэль.  -
Виктория с нетерпением ждет будущей пятницы.
   - Думаю, джентльмены, вы извините нас с Викторией. - С этими  словами
Элен резко встала и повелительно взглянула на сестру.
   Виктории хотелось возразить, что она еще голодна и не собирается пока
вставать из-за стола, но не посмела ослушаться и покорно направилась  за
быстро удалявшейся Элен.
   Закрыв за собой двери столовой, Виктория беззаботно заметила:
   - Лигтер огорчится, что ты ушла, не дав  ему  возможности  отодвинуть
твой стул, поухаживать за тобой, Элен. Ты же  знаешь,  как  трепетно  он
относится к выполнению своих обязанностей по отношению к тебе.
   - Я просто не могла больше ждать! - воскликнула Элен, окинув Викторию
презрительным взглядом. - Мне показалось, что твой муж залезет тебе  под
юбку прямо там,  в  столовой!  У  меня  не  было  ни  малейшего  желания
присутствовать при этом. Я бы не удивилась, если бы в ответ ты залезла к
нему в штаны.
   Виктория  окаменела,  не  в  силах  поверить  в  услышанное.  А  Элен
продолжала свою обвинительную речь:
   - Представляю, чем вы занимаетесь наедине. Наверное, практикуетесь  в
самых разнообразных, может быть, даже извращенных способах...
   - Да замолчи ты! - возмущенно закричала Виктория. - Ты просто дура  и
ханжа! - Гордо выпрямившись, она направилась в гостиную.  Но  оказалось,
что Элен вовсе не намерена так легко  сдаваться.  Она  произнесла  всего
одну фразу, но такую несправедливую и  жестокую,  что  Виктория  тут  же
остановилась, словно с ходу натолкнулась на невидимое препятствие.
   - Даже не думай пытаться снова соблазнить моего мужа!
   Виктория на секунду закрыла глаза. Она еще никогда не слышала,  чтобы
Элен говорила с ней таким  тоном.  Значит,  она  догадалась.  Поэтому  и
нападает на нее. Может, рассказать  ей  правду?  Но,  подумав,  Виктория
отказалась от этого намерения. Во-первых, Элен ей все равно не  поверит,
а во-вторых, беременным женщинам нельзя говорить  неприятные  вещи.  Это
может привести к серьезным последствиям.
   -  Элен,  -  тихо  промолвила  Виктория,  медленно  поворачиваясь   к
разъяренной кузине, - я никогда  не  любила  Дамьена,  мне  он  даже  не
нравился. Он всегда был для меня только твоим мужем. Зачем  ты  говоришь
такие ужасные вещи?
   - Потому что ты нагло врешь! Ты любила  его.  И  замуж  ты  вышла  за
человека, который похож на него, как отражение в зеркале.  Ты  не  могла
заполучить Дамьена, поэтому удовлетворилась его двойником. Все ясно  как
Божий день, Виктория.
   - Я вышла  замуж  за  Рафаэля,  потому  что  полюбила  его.  И  давай
прекратим  этот  бесполезный  и  неприятный   разговор.   Сыграй   лучше
что-нибудь. Мне так нравится, когда ты играешь на фортепиано.
   - Даже такая дура, как ты, должна понимать, что  Рафаэль  женился  на
тебе из-за денег. А почему ты вышла за него, это мы обе прекрасно знаем.
Боже мой! Зачем ты вернулась?
   Не дождавшись ответа от Виктории,  Элен  презрительно  пожала  своими
восхитительными  белыми  плечами  и  направилась  к  стоящему   в   углу
фортепиано, очень похожая на маленький кораблик, везущий слишком тяжелый
груз.
   Она играла сонату си-мажор Моцарта, когда в гостиную  вошли  мужчины.
Рафаэль был  приятно  удивлен.  Он  счел  ее  изнеженной  провинциальной
барыней, проводящей жизнь в неге и праздности. А она великолепно владела
инструментом, демонстрировала истинное мастерство. Рафаэль подумал,  что
впредь не стоит проявлять поспешность при составлении  своего  мнения  о
незнакомых людях, и уселся рядом с женой. Он взял ее руку в свою и нежно
прошептал:
   - Скажи, пожалуйста, дорогая, сколько ночей я еще должен  провести  в
мучительном воздержании?
   Виктория метнула на  мужа  свирепый  взгляд  и  плотнее  сжала  губы.
Рафаэль притворно вздохнул и принялся пересчитывать пальцы на руках.
   Элен выполнила великолепное арпеджио, и  наконец  завершающий  аккорд
возвестил об окончании пьесы.
   - Две ночи, - заявил Рафаэль и с энтузиазмом зааплодировал.
   - Два года, - уточнила Виктория и присоединилась к аплодисментам.
   - Дорогая, по-твоему, я должен стать женатым монахом?
   - Это замечательно, Элен, - громко сказала  Виктория,  -  пожалуйста,
сыграй одну из твоих французских баллад.
   Элен согласилась вполне охотно. У нее был довольно сильный и приятный
голос, она неплохо пела, и Рафаэлю пришлось удивляться вторично.
   Дамьен,