руки, он со  всей  серьезностью,
на какую был способен, сказал:
   - Совсем скоро я должен вернуться в Оксфорд. Чтобы завершить мое духовное
образование. Так что, как бы ни была  очаровательна  эта  Джульетта,  я  все
равно не смогу остаться. Мне очень жаль. Тони.
   На этом беседа закончилась. Дуглас посмотрел на Александру.
   Она очень ловко отгородилась от всех своим молчанием. Спряталась  в  свою
ракушку и закрылась там. О, она очень тихо сидела на  своем  стуле,  опустив
глаза. Но когда она поднимала их,  у  него  каждый  раз  тревожно  сжималось
сердце от полыхавшего в них огня. Для остальных  она  была  просто  бледной,
холодной и неприступной.
   Дуглас больше не мог ждать. Он бросил салфетку в тарелку, резко отодвинул
стул и встал:
   - Александра, я прошу вас оказать мне  любезность  и  пройти  со  мной  в
библиотеку.
   На этот раз он не вышел из столовой, предоставив ей следовать за ним, а в
ожидании стоял за  ее  стулом.  Она  подняла  на  него  глаза  и  вздохнула.
Обойдемся без сцен, подумала она, зная, что  все  в  этой  комнате,  включая
Холлиса и двух лакеев, затаили дыхание и  ждали,  какой  еще  номер  выкинет
новобрачная Дугласа.
   - Конечно, милорд, - сказала она и поднялась, позволив  лакею  отодвинуть
свой стул. Встав, она положила руку на предложенный ей локоть.
   - Прошу нас извинить, -  обратился  Дуглас  к  остальным.  -  Пожалуйста,
продолжайте без нас. Тони, я поручаю тебе следить, за беседой. И  больше  не
испытывай моего терпения, как ты уже сделал это однажды.
   - Я расскажу какой-нибудь анекдот времен нашей веселой юности, -  ответил
Тони, не сводя глаз с Александры.
   - О да, пожалуйста, - поддержала Синджен. - Я точно помню,  у  Райдера  и
Дугласа была очень веселая юность.
   Уже в дверях Дуглас и Александра услышали,  как  вдовствующая  графиня  с
сожалением в голосе сказала:
   - Бедный Дуглас. И что он будет с ней делать? Все-таки очень  нехорошо  с
твоей стороны, Тони, подсунуть ему такую, как она, а для себя оставить такой
бриллиант, как Мелисанда.
   Мелисанда удивила Дугласа резкостью, с которой она одернула графиню.
   - Александра - моя сестра, мадам. И я  просила  бы  вас  воздержаться  от
подобных замечаний в ее адрес.
   - Хммм... - было ответом.
   - Отлично, дорогая, - прошептал Тони в маленькое ушко.
   - Да, - сказала Мелисанда, - я так и подумала, что ты это одобришь.
   -  Ты  -  способная  ученица,  -  медленно  сказал  он.  -  Может   быть,
когда-нибудь это войдет у тебя в  привычку.  И  ты  будешь  действовать,  не
сверяясь со мной.
   Александра вышла, не сказав ни слова. Об руку с Дугласом она прошла через
просторный холл, стараясь не смотреть на то место, где его  сестра  повалила
ее на пол.
   Она чувствовала себя совершенно беззащитной перед всеми  этими  людьми  и
ужасно  одинокой.  Полное  поражение.  Покинув  столовую,  она  вздохнула  с
облегчением, но тут же осознала, что теперь  осталась  наедине  с  Дугласом,
который мог обидеть ее сильнее, чем вся эта компания за столом.
   Он привел ее в библиотеку, захлопнул дверь и запер ее. На этот раз он сам
предложил ей ключ.
   - Дабы предотвратить очередное насилие с вашей стороны, - сказал он. -  К
тому же я не вижу здесь предметов мебели, поднять которые было  бы  вам  под
силу. Даже это кресло. Что же касается вон той подушки для моления, то пусть
вас не обманывает ее кажущаяся легкость. Она весит побольше вас самой.
   Она покачала головой, быстро отошла от него и встала за кушеткой,  обитой
мягкой коричневой кожей, которую Дуглас выбирал самолично.
   Он надеялся, что она что-нибудь скажет, но напрасно. Он  бросил  ключ  на
стол. Потом сделал глубокий вздох и пригвоздил ее к месту тяжелым взглядом:
   - Хорошо, Александра, я думаю  настало  время,  чтобы  прояснить  наконец
некоторые вещи.
   Она посмотрела на него, по ее бесстрастному взгляду он не мог угадать,  о
чем она думает.
   - Вы сделали из меня посмешище.  Должен  сказать,  мне  это  не  особенно
нравится. Однако что сделано, то сделано. Отчасти я готов  признать  и  свою
вину в том, что произошло. - Она молчала. - Вы совсем ничего не  хотите  мне
сказать?
   - Это из меня сделала посмешище ваша семья. И мне тоже  это  не  особенно
нравится. То, что случилось, не должно было произойти, но так вышло. И  если
вам так уж хочется, чтобы я что-нибудь сказала, я скажу, что ваша роль  была
главной во всем, что произошло. Вот что я скажу.
   - Вы правы в том, что моя семья  поступила  с  вами  не  лучшим  образом.
Больше этого не повторится. Но давайте вернемся к вам и к вашим поступкам. -
Она, молча ждала продолжения. - Будь я на вашем месте, я бы тоже  ничего  не
говорил. Любые извинения звучали бы подозрительно, учитывая то, как вы  себя
вели, - слишком распущенно, чтобы называться графиней.
   Дуглас остановился, чтобы передохнуть и опять не наговорить лишнего.  Эта
утомительная дискуссия, безусловно, была необходима, но вряд ли  она  что-то
даст, судя по ее настроению. Если бы  ее  физические  силы  совпадали  с  ее
склонностями, она бы не  остановилась  перед  тем,  чтобы  швырнуть  в  него
кушеткой. Он решил несколько смягчить резкость своих последних слов.
   - Но, как я уже сказал, что сделано, то сделано, - повторил он и заключил
с примирительной улыбкой:
   - Теперь мы должны смотреть в будущее.
   - Какое будущее?
   - Это как раз то, что мне хотелось бы обсудить.
   - Я не возлагаю особых надежд на свое  будущее.  Ваша  мать  пребывает  в
полном расстройстве от вашей женитьбы на мне. Совершенно очевидно и то,  что
она с радостью приняла бы Мелисанду, окажись та ее невесткой.  Но  поскольку
Мелисанда для вас потеряна, теперь  на  первый  план  выходит  персона  этой
Джульетты, которая, хотя и уступает  пальму  первенства  Мелисанде,  все  же
оценивается весьма высоко на предмет миловидности. Ну  а  меня,  похоже,  не
поставили бы даже на самую низкую ступеньку. Ваша  мать  никогда  не  примет
меня. Да я и сама не собираюсь терпеть унижения от вас обоих.
   Не дав себе времени подумать, Дуглас быстро ответил:
   - Я знаю, чем Мелисанда  так  понравилась  моей  матери.  В  ней  она  не
усмотрела никакой опасности для себя как хозяйки этого дома. Вы  же  сделаны
совсем  из  другого  теста,  и  она  сразу  поняла,  что  ей  не  приходится
рассчитывать на то, что вы все свое время будете посвящать балам и  нарядам.
Вы, скорее всего, захотите сами вести дом и следить за поместьем.
   Он замолчал, сам удивляясь тому, что только что сказал.
   Александра заметила это и прищурилась:
   - Осторожней, милорд, а не то я могу принять это за комплимент, что  вряд
ли соответствует вашим намерениям.
   - Я не совсем то имел в виду, - возразил он. - Я не сомневаюсь в том, что
Мелисанда будет прекрасно справляться со своими обязанностями.
   Александра хотела сказать на это, что Мелисанда никогда в глаза не видела
ни одного счета и ни одной расходной книги, да и увидев, вряд ли поняла  бы,
что там написано. Но вместо этого сказала:
   - А еще Мелисанда  рисует  чудесные  акварели.  Она  действительно  очень
талантлива  и  оставляет  такое  прозаическое  занятие,  как  просматривание
счетов, для тех, кто не обладает ее дарованиями.
   Дуглас не нашелся, что ответить на это.
   - Правда, я могу петь. Конечно, я  не  претендую  на  успех  великолепной
мадам Орзински, но мне не раз говорили, что у меня очень приятный  голос.  Я
также  хорошо  разбираюсь  во  всем,  что   касается   цветников   и   сада.
Нортклиффские сады находятся в ужасном состоянии.
   Его темные глаза заблестели, когда он сказал очень тихо и вкрадчиво:
   - Вы убеждаете меня в том, что могли бы стать хорошей женой,  Александра?
Может, расскажете еще о каких-нибудь ваших скрытых достоинствах?
   Ему доставила удовольствие ее внезапная бледность. Совершенно  ясно,  что
она не ожидала такого толкования своим словам.
   - Нет, - сказала она. - Я больше не хочу быть вашей женой. Я хочу  уехать
домой. Вы не можете принудить меня остаться здесь, милорд.
   - Я могу заставить вас делать все, что захочу. В ваших  же  интересах  не
забывать об этом.
   Вместо того, чтобы  разразиться  обвинениями,  Александра  вдруг  глубоко
вздохнула. Она старалась быть очень сдержанной и спокойной с ним,  старалась
не терять над собой контроля и не отступать от своей природной мягкости  под
его грубым напором, и наконец доказала это - и ему и себе самой. Она подняла
на него непроницаемый взгляд:
   - Вы хотели о чем-то говорить со мной. О чем?
   "Вот это выдержка", - подумал он.
   - У вас царапина на правой руке. Либо вы поцарапались  об  стол,  который
кинули в меня, либо получили ее в схватке с Синджен.
   - Если я сделаю попытку вымогательства, вы купите мне новое платье?
   - Возможно.
   - Да я ничего не возьму от вас! Ведь вы бесконечно будете напоминать  мне
об этом, и каждый раз, как я вызову ваше неудовольствие, будете швырять  мне
в лицо обвинение, что я вымогательница.
   - Очень жаль, но получив меня, вы получили и все мои плохие  привычки.  А
также всех  моих  ненавистных  вам  родственников,  таких  бесчувственных  и
толстокожих. Да еще две дюжины слуг, которые  вечно  во  все  вмешиваются  и
путаются под  ногами.  Нет,  не  нужно  осыпать  меня  ругательствами.  Ваша
сдержанность очень приятна, хотя и необычна.
   Так вот, я говорю вам, что не стану аннулировать наш брак. Я говорю  вам,
что признаю вас своей женой. Хотите вы что-то сказать на это?
   - Вы порочны.
   - Не более, чем вы.
   Алике с ногами забралась на кушетку, изящно скрестив их,  и  облокотилась
на спинку, закинув руки за голову.
   - Кажется, я понимаю. Вы делаете это, чтобы избежать скандала.
   - Нет, хотя это тоже достаточное основание. Это  действительно  могло  бы
вызвать скандал, последствия которого были бы весьма неприятны.  Но  это  не
главная причина. Я вижу, вам  удалось  взять  себя  в  руки  и  успокоиться;
значит, мы можем теперь поговорить спокойно.
   Он предложил ей то, о чем она мечтала целых три года. Отчаявшись получить
сто, она даже попыталась  его  соблазнить,  раздевшись  и  придя  к  нему  в
спальню. Но он оскорбил ее и отослал обратно. И вот  теперь  она  перед  ним
совершенно одетая, исцарапанная, и именно теперь он готов принять ее. Она не
понимала его. Но с другой стороны, был ли у нее  в  действительности  выбор?
Разве это не то, чего она хотела больше всего на свете?
   После долгого молчания она подняла на него глаза и сказала:
   - Хорошо.
   Дуглас улыбнулся. Внутри у него что-то отпустило. До этой секунды  он  не
осознавал в таком напряжении находился, с каким трепетом и страхом  ждал  ее
ответа.
   - Когда вы улыбаетесь то кажетесь совсем другим человеком  -  Боюсь,  что
это произошло в первый раз с тех пор, как мы встретились.
   - Да. Полагаю я тоже была не особенно приветлива с вами.
   - Да.
   - Что вы теперь собираетесь делать? Он склонил голову набок:
   - Что вы имеете в виду? Мы можем прокатиться  верхом.  Поскольку  Синджен
вернулась, то вы теперь можете спрашивать у нее, когда захотите взять Фанни.
В самом ближайшем времени я куплю вам  собственную  лошадь.  Может  быть,  я
возьму вас с собой, чтобы вы могли выбрать ее сами. Обычно я покупаю лошадей
на ферме Брандерлей, у них отличные крови.
   - Я говорила о Джульетте.
   - Ах да, вторая красавица.
   - Да! Специально отправленная на ваше рассмотрение.  Я  не  могу  вынести
этого, Дуглас! - Александра вскочила и начала ходить. - Я больше  не  вынесу
сравнений с кем бы то ни было. Правда. Эта Джульетта...  -  о  Боже,  имя-то
какое, прямо из  шекспировской  пьесы!  -  Она  приедет  сюда,  и  все  ваши
родственники будут переводить глаза с нее на Мелисанду,  потом  на  меня,  и
всячески показывать, как неприятно то, что случилось. И не  думаю,  что  они
будут делать это молча. Я не вынесу этого, Дуглас.
   - Я думаю, это будет неприятно для  всех.  Положитесь  в  этом  на  меня.
Поскольку мне теперь не  нужно  направлять  свои  мысли  на  то,  чтобы  вас
удержать, то почему бы и не подумать над решением других проблем?  Например,
этой. Договорились? - Она кивнула.
   - Ведь вы больше не убежите, правда?
   - Нет. Сомневаюсь, что смогу перехитрить вашу сестру.
   - Тогда можете вы в доказательство отдать мне свои тридцать фунтов?
   - Нет, никогда.
   - Значит, вы по-прежнему  не  доверяете  мне.  Ну  что  ж,  придется  мне
поверить вам. Вы мало ели за обедом. Может быть, вы голодны? Я  распоряжусь.
Или хотите прилечь и отдохнуть? Не бойтесь, вас никто не побеспокоит.
   - Да, - сказала она с отчаянием в голосе. - Пожалуй, я прилягу.
   Он пристально посмотрел на нее, но ничего не сказал.

Глава 14

   Пробило  одиннадцать  часов  вечера.   Александра   сидела   в   постели,
обложившись подушками, и смотрела на угасающий в камине огонь.  Рядом  лежал
раскрытый томик пьес Мольера. У нее никак не выходили из головы  только  что
прочитанные строчки из "Мизантропа". "Такие женщины, как  я,  не  для  таких
мужчин, как вы". Она повторяла их про себя снова  и  снова.  Бедный  Дуглас.
Мало того, что он  упустил  бриллиант  первой  величины,  ему  еще  придется
отказаться и от второго. А с каким камнем можно было бы сравнить ее?  Может,
с топазом? Да, пожалуй, с ним: он всего лишь полудрагоценный, стоит немного,
но смотреть на него приятно. Цельный кусок камня, устойчивый и надежный. Она
снова взяла в руки книгу и перевернула страницу, пытаясь вникнуть в то,  что
читает.
   "Придет он ко мне сегодня ночью?"
   На страницу упала чья-то тень, и Александра вздрогнула. Около ее  кровати
стоял босой Дуглас в синем парчовом халате, расшитом  золотом.  Она  подняла
глаза и встретила взгляд его черных как ночь глаз.
   - Что вы здесь делаете?
   Он только улыбнулся и забрал у нее книгу.
   - А,  "Мизантроп".  Жаль,  что  в  английском  переводе.  Вы  не  читаете
по-французски? В переводе он очень много теряет, поверьте мне.
   - Может быть, - ответила она. - Но я хорошо знаю пьесу и очень люблю  ее,
даже в английском переводе.
   Он пролистал еще несколько страниц и, найдя нужное место, прочитал: "Плут
процветает в наше время..." Что вы об этом думаете, Александра?
   Ах, ну, конечно, он опять о ней и о Тони. Дуглас никогда  не  простит  им
обмана, никогда. Ей стало тоскливо.
   -  Я  думаю,  что  в  этой  пьесе,  где  буквально  каждая  фраза  блещет
остроумием, вы могли бы выбрать какие-нибудь другие строчки.
   - Напрасно вы отнесли это на свой счет. Я думал о проделках своей сестры.
У меня до сих пор звенит в ушах ее  вопль,  будто  вам  под  юбку  забралась
огромная крыса... Мне не хватало вас за ужином, Александра.
   - Не представляю, почему.
   - По правде  говоря,  было  довольно  скучно.  Мишень  для  упражнения  в
злословии, которой  вы  являетесь  для  моих  родственников,  отсутствовала,
поэтому все, что им осталось - это говорить о  погоде  и  есть  больше,  чем
следует. Потом играли в вист, я  был  партнером  тети  Милдред.  Кстати,  вы
играете в вист?
   - Да.
   - В следующий раз я буду вашим партнером. Ведь не будете же вы  прятаться
здесь вечно. Вы играете так же хорошо, как ваша сестра?
   - Да.
   Дуглас в задумчивости отвел глаза.
   - Вообще-то я не уверен, что она так уж хорошо играет. Думаю, что просто,
глядя на нее, забываешь о том, какие у тебя карты на руках и какую стратегию
собирался применить.
   - Если вы будете играть со мной, то ваша стратегия останется при вас.
   - Возможно. Тем более я настаиваю на вашем присутствии,  Александра.  Как
хозяйка  Нортклифф-холла  вы  просто  обязаны   занимать   моих   гостей   и
присматривать за домашними.
   Все с тем же безразличным выражением лица она ответила:
   - Я - умна, миловидна, любезна; у меня тонкая талия и крепкие белые зубы.
Да? Дуглас засмеялся:
   - Еще одна цитата из моей любимой пьесы. Но вам не нужно перечислять ваши
достоинства, они очевидны. Может быть, мы уберем Мольера обратно  на  полку?
Вот так.
   Он поворошил угли в камине и спросил, не оборачиваясь:
   - Вы не ожидали, что я приду к вам сегодня?
   - Ну, я была не уверена.
   - Но вам хотелось, чтобы я пришел? - поглядел на нее  Дуглас  и  подумал,
что с таким выражением лица обычно встречают прокаженных.
   - Я не знаю. Мне как-то не по себе от всего этого.
   - От чего всего? От того, чему я собираюсь вас научить?
   - Да.
   - Странно. Мне казалось, что у женщины, осмелившейся прийти к  мужчине  в
спальню и раздеться перед ним донага, не должно быть и тени беспокойства.  И
конечно же, я поспешил сюда в надежде, что вы повторите представление. Да  и
потом,  куда  же  идти  мужу  в  первую  брачную  ночь,  как  не  в  спальню
новобрачной? Ведь сегодня - наша первая брачная ночь. Будет вам, Александра,
я не верю, что в вашей  душе,  которая  прячется  за  этим  красивым  телом,
осталась хоть капля скромности. Вам не по себе? Отчего? Вы  боитесь,  что  я
стану вас бить?
   - Нет, я боюсь, что вы снова не захотите меня, когда увидите.
   Дуглас онемел от такого простодушия. О Господи, ну неужели она  не  может
быть хоть чуточку похитрее? Ее наивность просто пугала  его:  нельзя  же  не
понимать, что прямой ответ - не всегда самый лучший.
   - Ну что ж, я - ваш муж. И это последний раз, когда  я  говорю  вам,  что
согласен на этот брак. А теперь наш брак следует подтвердить действием.
   Ее охватила дрожь от страха перед неведомым. Казалось, ему не  доставляет
удовольствия находиться  в  ее  спальне.  Видно,  он  воспринимает  это  как
неприятную обязанность.
   - Я совершенно не представляю, что вы будете делать.  Вы  непредсказуемы.
Но мне кажется, вам неприятно быть здесь со мной.
   Он отмахнулся:
   - Не беспокойтесь за меня. Я сумею доставить  себе  удовольствие.  А  что
касается моей непредсказуемости,  то  в  одном  вы  можете  быть  совершенно
уверены: с этой ночи я буду приходить к вам регулярно. Вы понимаете,  что  я
должен быть здесь? Вы понимаете, что такое - супружеские обязанности? И  чем
мы будем заниматься?
   Он стоял возле нее, высокий и стройный, взирая на  нее  с  высоты  своего
внушительного роста.
   - Ну?
   - Я знаю, что вы восхищаетесь моим бюстом. Вы говорили как-то об этом.  Я
уверена, что вы не лгали.
   - Бюст - чисто женское выражение. Мне нравятся  ваши  груди,  Александра.
Большие белые груди, достаточно  полные,  чтобы  не  поместиться  в  мужских
ладонях. Да, они очень приятны. И я думаю, в них  будет  достаточно  молока,
чтобы выкормить моего сына. Ну а пока не  появится  мой  сын,  они  выкормят
меня.
   - Вас? Но вы не ребенок.
   - Придется вам показать, - его  губы  растянулись  в  улыбке.  -  Так  вы
понимаете, что должно произойти, Александра? Я спрашиваю потому,  что  вы  -
девственница, а у меня нет желания вас оттолкнуть или шокировать.
   - Разве это возможно? Вы можете разозлить меня, Дуглас, но не оттолкнуть.
   - Возможно, вы найдете отталкивающим мое тело. Я смугл и мое тело покрыто
волосами. Говорят, что юных  девушек  может  шокировать  обнаженное  мужское
тело.
   - О нет.
   - Вам не кажется странным весь этот  разговор?  -  спросил  он,  глядя  в
огонь. - По-моему, дискуссию пора закрыть. Вы согласны закрепить  наш  брак,
Александра?
   - Кое-что я все-таки знаю. Я спрашивала у Мелисанды, но она...
   Она умолкла,  увидев,  как  у  Дугласа  перехватило  дыхание,  и  ощутила
болезненный толчок в сердце, глубокий и долгий. Он подумал о том, как Тони и
Мелисанда занимаются любовью, и снова расстроился.  А  чего  еще  она  могла
ожидать?
   - И что она вам сказала? Он попытался овладеть собой, и она помогла ему.
   - Совсем немного. Сказала только, что это  было  несколько  необычно,  но
потом замялась, покраснела и ушла. А я так и осталась, не зная, что думать.
   Дуглас вытащил золотую нить из рукава:
   - Ни для кого не секрет, что Тони - великолепный любовник.
   - А кто входит в круг посвященных?
   - В  первую  очередь  женщин