ак  угодно,  -  бросил  он,  прилагая  все  усилия,  чтобы   казаться
безразличным.
   Было только семь часов утра.  Небо  затянули  серые  тучи,  улицы  окутал
туман, такой густой, что в двух футах ничего не было  видно.  Погода  стояла
сырая и холодная, ветер пробирался сквозь теплые плащи и  шарфы,  пронизывая
прохожих до костей.
   Найт, однако, был слишком занят, чтобы обращать  внимание  на  холод:  он
давал последние наставления сыщикам, требуя убедиться, что ни Монка, ни  Боя
не было поблизости.
   - Я велел им наблюдать день и ночь, - сообщил  он  Лили.  -  У  них  есть
подробное описание этих типов, так что не стоит волноваться. Вы прибудете  в
Каслроз к вечеру. Там вас уже ожидают.
   - Спасибо, Найт.
   - Дядя Найт!
   Голова Тео высунулась из окна кареты.
   - Да?
   - Я закончу каталог, когда мы вернемся в Лондон.
   - Да, Тео, я знаю.
   Рядом появились головки Сэма и Лоры  Бет.  Найт  подошел  к  окну,  легко
коснулся щечки каждого малыша и тихо сказал:
   - Позаботьтесь о маме. Не доводите ее до безумия, хорошо? И остерегайтесь
тех мерзавцев, что чуть не похитили Сэма.
   - Да, сэр.
   - И слушайтесь Такера, ясно?
   - Хорошо, сэр.
   Найт помог Лили сесть в экипаж и быстро закрыл дверцу:
   - Счастливо доехать, - пробормотал он, отступая, и кивнул  Такеру  Дилли,
кучеру. Тот тронул лошадей.
   Найт испытывал искреннюю жалость к Лили  и  Джону,  вынужденным  провести
весь день в тесном экипаже вместе с тремя сорванцами. Сыщики, мужчины  самой
неприметной внешности и огромного опыта, уверенно отдали  честь  виконту  и,
пришпорив коней, помчались вдогонку за каретой.
   Найт неподвижно стоял на  нижней  ступеньке  крыльца,  пока  всадники  не
исчезли в тумане. Вернувшись в дом, он сразу же поднялся к себе и,  взявшись
за ручку двери, услыхал, как Стромсо радостно объявил:
   - Ах как тихо? Наконец-то все спокойно! В доме джентльмена не должно быть
детей? Господи, наконец-то?
   Найт широко улыбнулся. Действительно, в Уинтроп Хаус наконец-то воцарился
покой.
   Жанин, актриса с амплуа инженю, игравшая молочницу в последнем  спектакле
театра Друри Лейн, обладала хорошеньким личиком, полным отсутствием мозгов и
очень длинными белокурыми волосами. В искусстве любви она ничем не  уступала
Дэниелле, и Найт приятно провел с ней время, занимаясь любовью.  Он  овладел
Жанин три раза, так что домой ввалился лишь в три часа ночи. Но, по  крайней
мере, сегодня он не выкрикнул имя Лили  в  тот  момент,  когда  извивался  в
судорогах оргазма.
   На следующее утро Найт не спешил встать, разглядывая  затейливую  лепнину
на потолке и улыбаясь при воспоминании о своих крайне неподходящих к месту и
времени  мыслях,  посетивших  его  вчера  на  состязании  боксеров.  Он   не
переставал задаваться вопросом, что сказали бы Тео и Сэм о  претендентах  на
приз.  К  тому  же  виконт  боялся,  что  не  был  достаточно  занимательным
собеседником для Джулиана, хотя и  выиграл  четыреста  фунтов,  поставив  на
чемпиона.
   - Собираетесь приобрести нового гуантера  на не праведные доходы? - осведомился лорд Олвенли.
   Но Найт лишь покачал головой. Он решил купить пони для Сэма и Лоры Бет  и
доставить лошадок в Каслроз.
   К фаэтону Джулиана устремился сэр Чарлз Понсонби.
   - Где ваши  дети,  Найт?  -  спросил  он,  притворяясь,  будто  тщательно
осматривает фаэтон в поисках пропавших ребятишек.
   - Они в Каслроз.
   - А их прелестная маменька? - вмешался сэр Опост Кринк,  джентльмен,  чье
огромное богатство отнюдь не восполняло недостаток ума и чьи многочисленные,
но не совсем пристойные похождения были широко известны.
   Найт помедлил, пристально посмотрел на  сэра  Опоста  и  полупрезрительно
протянул:
   - Как где, со своими детьми, конечно. Кринк безмолвно отступил  под  этим
бешеным взглядом.  Репутация  Уинтропа  как  безупречного  джентльмена  была
несомненной, но одного такого взгляда достаточно, чтобы любой цивилизованный
человек поостерегся.
   Все новые и новые приятели подходили поздороваться, и  Найт,  отвечая  на
бесчисленные вопросы, потихоньку радовался тому, что  за  последние  полтора
часа вспомнил о Лили не более трех-четырех раз.  Потом  началась  попойка  в
гостинице "Мордент Тут", в окрестностях Беклсфилда, где шестеро джентльменов
обменивались остротами и непристойными репликами,  из  которых  ни  одна,  к
счастью, не была адресована Лили или "ДЕТЯМ" Найта.
   Уже к вечеру  виконт  отправился  в  Друри  Лейн,  вытерпел  омерзительно
тоскливую комедию, а затем едва ли не до утра забавлялся с Жанин.
   Наконец-то после стольких дней ему удалось отдохнуть как следует. Найт  с
наслаждением потянулся и взглянул на появившегося Стромсо:
   - Ах, милорд, вы уже проснулись? Я принес вам кофе.
   "Итак,  день  начинается,  -  подумал  Найт,  отрывая  голову  от  мягких
подушек".
   День казался совершенно  пустым,  хотя  предстояло  множество  никому  не
нужных дел. И дом был таким чертовски тихим. Спокойным. Теперь Найт  слышал,
как Дакет ходит по комнате.
   - Могу я узнать, будете ли вы ужинать дома сегодня вечером? - осведомился
дворецкий. Найт покачал головой:
   - Нет, и вернусь очень поздно.
   Дакет прекрасно знал: эта фраза означала, что  хозяин  проведет  время  в
постели содержанки и, не задавая лишних вопросов, удалился так же  бесшумно,
как пришел. Боже, как же все-таки тихо в доме!

Каслроз. Дорсет, Англия.

   Лили ужасно устала. Наконец-то одна, в постели, без трех  пар  назойливых
требовательных рук,  трех  языков,  болтавших  одновременно,  и  трех  ртов,
непрерывно  что-то  жующих.  По-видимому,  Джон  тоже  облегченно  вздохнул,
избавившись хоть ненадолго от подопечных.
   Дворецкий Каслроз, Тромбин, к облегчению  Лили  встретил  их  приветливо,
как, впрочем,  и  экономка,  миссис  Крамп.  О  сыщиках  тоже  позаботились,
накормили и согрели, и те, собираясь вернуться в Лондон, заверили Лили,  что
о двух бандитах не  было  ни  слуху  ни  духу,  и  нет  ни  малейших  причин
беспокоиться.
   Лили глубже зарылась в восхитительно теплые  одеяла  и  тут  же,  услыхав
скрип двери, замерла от страха:
   - Мама?
   - Лора Бет? Иди сюда, дорогая, -  поспешно  окликнула  Лили,  не  пытаясь
бороться с неизбежным.
   Двадцать минут спустя Лили и Лора Бет, прижавшись  друг  к  другу,  спали
крепким  сном  и,  несмотря  на  маленькую  соседку.  Лили,  проснувшись  на
следующий день, почувствовала, что хорошо отдохнула. Спустившись  вниз,  она
увидела, что Джон и мальчики уже сидят за завтраком  в  маленькой  столовой.
Наставник  с  готовностью  рассказывал  увлеченному  повествованием  Тео   и
скучающему Сэму:
   - Каслроз - древнее поместье, имеющее долгую историю. Оно было  построено
сэром Питером Уинтропом, бароном Роз, в 1568 году, в  царствование  королевы
Елизаветы Первой.
   - Поэтому, должно быть, в нашей комнате такие сквозняки, -  заметил  Сэм,
набив рот беконом. - Чертовски старая развалина.
   - Зато историческая, - нахмурившись, возразил Тсо. - И попридержал бы  ты
язык, Сэм. Сам знаешь, мама этого не любит.
   Джону с трудом удалось сдержать улыбку.  -  Конечно,  сейчас  это  что-то
вроде крольчатника, - согласился  он,  -  но  мы,  без  сомнения,  прекрасно
проведем время и успеем  все  здесь  разведать.  Говорят,  здесь  даже  есть
тайники, и, может быть, мы сумеем найти хоть один.
   Лили потихоньку поздоровалась и села, прислушиваясь к разговору.
   -  ...Говорят,  что   в   начале   семнадцатого   века   принцесса   Анна
останавливалась здесь за две недели до того, как стала королевой.
   - Мама показывала нам картину, - сказал Тео. - Анна была  ужасно  толстой
леди.
   - Я уже говорил, если припомните, что она была очень  больна,  и  в  атом
причина такой тучности. И кроме того, Каслроз был местом встреч высокородных
министров короля Георга Второго.
   Сэм, стащив со  стола  очередной  тост,  широко  зевнул,  и  Лили  строго
посмотрела на него. Тогда он  начал  потихоньку  изводить  Лору  Бет.  Лили,
посидев за столом несколько минут, поняла, что все время смотрит  на  дверь,
словно ожидая прихода Найта. Но это просто абсурдно, бред какой-то!
   Однако она обнаружила, что неожиданно потеряла аппетит.
   Каслроз  действительно  оказался   крольчатником,   хотя   и   невыразимо
прекрасным. Лили обнаружила это  всего  за  несколько  дней,  проведенных  в
обществе миссис Крамп. Паркет вздымался и проваливался иногда на  площади  в
несколько футов, лестницы резко обрывались, маленькие  комнаты  неизвестного
назначения переходили в узкие коридоры, никуда  не  ведущие.  И  здесь  было
холодно, ужасно холодно.  Детская  помещалась  на  третьем  этаже  западного
крыла, и добрых десять минут уходило на то, чтобы добраться туда из гостиной
в северном крыле, если, конечно, удавалось не заблудиться.
   - Это просто глупо? - объявила Лили на второе утро. - Джон, я решила, что
мы все должны поселиться  в  восточном  крыле.  Там  много  комнат,  есть  и
смежные.
   Джон облегченно вздохнул.  Он  уже  начал  бояться,  что  отморозит  себе
что-нибудь и умрет от холода.
   Итак, семейство Уиитроп и гувернер заняли второй  этаж  восточного  крыла
замка. Слуги высоко оценили замысел Лили.
   - Клянусь, дорогая, я просто вздохнула свободно, - объявила миссис Крамп,
широко улыбаясь. - С вашей стороны очень любезно, мадам, поселиться рядом  с
детьми.
   Единственной   незанятой   комнатой   оставалась    хозяйская    спальня,
расположенная в конце коридора.
   - Я помню вашего мужа, миссис Уиитроп, - неожиданно сказал Тромбин как-то
днем, ставя чайный поднос на низкий столик  маркетри  в  гостиной.  -  Очень
воспитанный джентльмен. Как жаль, что он скончался.
   - Спасибо, - прошептала Лили. - Нам всем его очень не хватает.
   Подняв голову, она заметила Сэма,  стоявшего  в  дверях  и  беззастенчиво
подслушивавшего разговор взрослых.
   - Входи, Сэм. Возможно, мистер Тромбин будет так добр, что расскажет тебе
об отце.
   К  радости  Лили,  Тромбин  действительно  хорошо  знал  Триса.   Правда,
дворецкий не видел его почти десять  лет,  но  помнил  красивого,  молодого,
дерзкого джентльмена и то, какое влияние имел он на кузена, Найта Уинтропа.
   - Ваш отец был просто великолепен, мистер Сэм, всегда  готовым  на  любой
риск, любое приключение. Ваш дядя Найт, теперешний хозяин, боготворил вашего
папашу. Повсюду следовал за ним по пятам. Да, мистер Тристан вырос настоящим
джентльменом и всегда был добр к своему кузену.
   Но именно от миссис Крамп,  и  уже  на  следующий  день,  узнала  Лили  о
жизненных принципах виконта.

Глава 12

   - Его лордство был таким сообразительным парнишкой и таким воспитанным, -
заметила миссис Крамп с материнским блеском в  глазах,  а  потом,  помедлив,
нахмурилась и добавила:
   - По крайней мере, большей частью он вел себя, как полагается  приличному
молодому человеку. Правда, как все юные  джентльмены,  он  иногда  напоминал
дикого жеребчика, но никогда, никогда не был ни мелочным,  ни  злобным,  наш
маленький лорд.
   Лили улыбнулась, представив, в какие только переделки не попадал  Найт  и
каких  проказ  не  выдумывал.  В  детстве  он,  несомненно,  гораздо  больше
напоминал Сэма, чем Тео.
   Она и миссис Крамп осматривали длинную узкую галерею портретов в  западом
крыле. Лили не могла отвести  глаз  от  картины  почти  в  рост  человека  -
изображения пятнадцатилетнего Найта, стоявшего около пегого мерина.  Он  уже
тогда был высок,  строен,  а  глаза  светились  юмором,  веселым  беззлобным
юмором. Привлекательный мальчик, обещавший в будущем стать красивым мужчиной
и оправдавший все ожидания.
   - Знаете, его мама умерла, когда мальчику было десять лет. Молодой хозяин
почти никогда не видел отца, поскольку его лордство был твердо  уверен,  что
ребенок не должен унаследовать грехи и недостатки родителей и должен расти и
развиваться сам по себе.
   Столь интересное сообщение поразило Лили.
   - Как? - воскликнула она. - Да это просто невероятно! Неужели  вы  хотите
сказать, что  покойный  виконт  Каслроз  попросту  не  обращал  внимания  на
собственного сына?!
   - Да, конечно, но  он  преследовал  благородную  цель,  -  запротестовала
миссис Крамп, вытирая пыль с портрета.
   - Он был уже немолод, когда родился молодой  лорд.  Видите  ли,  покойный
виконт женился только в сорок лет на девушке, которой не  было  и  двадцати.
Почти сразу же наградив ее ребенком, он вернулся в Лондон, к прежней жизни.
   Лили была возмущена до глубины души. Боже,  маленький  мальчик  не  может
обойтись без отца, а его мать - без мужа. Какое бессердечие!
   - Уверена, что для вас в атом нет ничего  нового,  миссис  Уинтроп,  если
принять во внимание, что вы хорошо знаете  виконта,  -  спокойно  продолжала
миссис Крамп своим  матерински-ласковым  голосом.  -  Он  исповедует  ту  же
философию, что и отец, и до сорока лет не подумает жениться. Скажу по чести,
миссис Уинтроп, я и мистер Тромбин были просто поражены,  узнав,  что  вы  и
дети действительно прожили в городском доме его  лордства  столько  времени.
Его милость, как и родитель, считает, что детьми должны заниматься няньки  и
гувернеры.
   Она снова стала громко удивляться, ошеломленно покачивая головой:
   - Почти две недели. Наверное, он едва с ума не  сошел,  подумать  только,
весь этот шум и постоянные проказы!
   "Нет, - думала Лили, - Найт был так добр! Но неужели он действительно  не
женится до сорока лет? Ведь ему только двадцать семь!"
   Что-то в ней упрямо, настойчиво протестовало,  сердце  стиснула  странная
тупая боль.
   - А это его мать, леди Элис. Красавица, правда? Его лордство  унаследовал
ее глаза,  лисьи  глаза,  как  все  говорили,  золотисто  коричневые.  Очень
необычный цвет.
   - Покойный виконт любил свою молодую жену?
   Миссис Крамп позволила себе взглянуть на молодую женщину с  чем-то  вроде
упрека:
   - Ну конечно нет,  миссис  Уинтроп.  Он  считал  подобные  эмоции  чистым
вздором и абсурдом. Любовь, говаривал он  с  презрением,  годится  лишь  для
слабых мозгов и тех, кто ничего не видит у себя под носом. Любовь и  страсть
не для таких сильных духом джентльменов, как покойный виконт, о нет!  Думаю,
что в атом его лордство целиком и полностью согласен с отцом  и  свято  чтит
его принципы.
   Лили послушно следовала  за  миссис  Крамп,  внимательно  слушая  все  ее
объяснения, но почему-то, как  ни  старалась,  не  могла  представить  Найта
зеркалом,  отражающим  отцовские  верования  и  идеи.  Но  тут  по  какой-то
необъяснимой причине прекрасный дом, безукоризненно подстриженные  газоны  и
безупречно ухоженные сады - то, что раньше воспринималось  как  святилище  и
дом, - теперь казались тюрьмой: ведь здесь  не  царили  любовь...  забота  и
тепло... никаких криков, споров... не было ЖИЗНИ!

В окрестностях Уинтроп Хауса. Лондон.

   Найт  весело  насвистывал.  Тело  казалось  восхитительно  расслабленным,
насытившимся. Жизнь была прекрасна,  и  вообще  он  чувствовал,  что  крайне
доволен собой и, пожалуй,  даже  счастлив.  Однако  он  тут  же  нахмурился,
вспоминая свою последнюю  встречу  с  Жанин.  Единственное,  что  беспокоило
Найта, - волосы Лили: гораздо гуще, отливающие золотистыми бликами,  намного
красивее, чем у актрисы. По крайней мере, так  казалось  Найту.  Он  касался
волос Лили в  тот  вечер,  когда  спас  ее  от  Уродины  Арнольда,  а  потом
набросился на нее в экипаже.
   - Свисти погромче, - приказал он себе, - и думай о других вещах.
   Мистер Уитт, один из сыщиков, провожавших Лили и детей в  Каслроз,  успел
вернуться и обо всем доложить. Никаких следов  похитителей.  Все  прекрасно.
Монка и Боя в окрестностях Каслроза нет. Они, должно быть, здесь, в Лондоне.
   Одно это уже было несомненным облегчением.. Но Найт не переставал гадать,
когда Монк и Бой сделают следующий  ход.  Это  был  лишь  вопрос  времени  и
случая, и Найт старался предоставить им более  чем  подходящую  возможность.
Вот теперь он шел один, превосходный объект для нападения.
   Найт ехидно усмехнулся. Лили, конечно, и в голову не  придет,  что  с  ее
отъездом их мишенью становится он, иначе, Найт не  сомневался,  она  сделает
все возможное, лишь бы защитить его.
   Найт увидел на боковой улочке закутанного в плащ  человека,  помедлившего
минуту под фонарем на восточном углу Уэстерн-стрит. Вежливо кивнув Найту, он
спокойно продолжил путь. Найт громко рассмеялся. Уж это точно не Монк и  тем
более не Бой! Такая галантность просто немыслима!
   Найт снова начал насвистывать...
   Нападение  было  бесшумным  и  мгновенным.  Найт   сначала   почувствовал
присутствие. Еще до того, как увидел их. Он успел мгновенно вытащить  шпагу,
скрытую в трости.
   - А, это и есть тот щеголь. Бой, - с огромным удовольствием объявил Монк.
Найту удалось выманить его из тени,  и  теперь  убийца,  хищно  скорчившись,
слегка раскачивался, перебрасывая из одной руки в другую отливающий серебром
стилет.
   - Зайди ему за спину. Бой, только держись подальше от его колючки.
   - Джентльмены, - громко, но дружелюбно  сказал  Найт,  -  наконец  то  вы
решили показаться. Почему бы вам не объяснить  свои  намерения,  прежде  чем
пытаться выпустить мне кишки?
   И  тут  Найт  краем  глаза  заметил  Боя.  Тот  подкрадывался   медленно,
осторожно, ни был для этого, благодарение Богу, слишком неуклюж.
   - Хорошо, франт, скажи только, где сверкалочки, и твои кишки останутся  в
животе, так уж и быть.
   - О каких сверкалочках идет речь?
   - Та штучка Триса, что так дорого ему обходилась, все знает. О  да,  сэр,
уж ей-то известно, где они запрятаны. Либо она, либо вы скажете,  правду,  и
не сомневайтесь, мы тут же смоемся. Штучка Триса?
   Найт ошеломленно покачал головой.
   - Повторяю, - продолжал он, быстро  делая  шаг  в  сторону,  подальше  от
протянутой руки Боя, - что не имею понятия, о каких сверкалках идет речь.
   - "Побрякушки Билли", так их Трис называл, - объяснил Монк.
   - Тот малый, по имени Билли, велел сделать эти сверкалочки в Париже,  для
своей крошки, вроде бы ее Шарлоттой звали. Потом эта самая Шарлотта берет  и
разрывает помолвку, и Билли отсылает сверкалочки  назад,  да  только  мы  их
зацапали, и пока никто не хватился.
   - Трис куда-то затырил их, это как пить дать, - вставил Бой,  -  а  потом
продал нас легавым и упрятал в тюрьму, а сам думал, что заполучил сверкалки.
Теперь только скажите, где они, и мы вас отпустим  с  миром.  Наверняка  эта
маленькая шлюха Триса проболталась. Разве не вы заботитесь о ней сейчас?
   "Значит, речь идет о  драгоценностях,  -  подумал  Найт,  -  переводя  на
обычный язык их немыслимый жаргон. - И все-таки Трис украл драгоценности?  И
обдурил этих двоих? Не  слишком  мудрый  поступок".  Что  же,  черт  возьми,
приключилось с его бесшабашным кузеном?
   Он пытался не думать о других словах:
   Маленькая шлюшка Триса...
   - Простите, парни, - сказал Найт спокойно,  как  мог,  -  вы  не  к  тому
обратились. Я ничего не знаю о побрякушках Билли, совсем ничего.
   Это заявление совсем не вызвало симпатий к Найту со  стороны  нападавших.
По-видимому, дело не могло закончиться миром.
   Найт приготовился к схватке. Ни Монк, ни Бой понятия не имели о  правилах
борьбы. Оба дрались нечестно, грязно, применяя недозволенные приемы,  словно
гнусные серые крысы, населяющие сточные канавы, но Найт хорошо знал  все  их
трюки и был уверен, что возьмет над ними верх.
   - Сожалею, джентльмены, но думаю, лучше всего будет отправить вас  в  ад,
там вам самое место. Насколько я понял, именно вы убили Триса?
   - Смотри-ка, петушок еще и хвост задирает, а. Бой?  Старина  Трис  предал
нас, так что ничего не поделаешь, пришлось пришить его.
   Это были последние слова Монка. Найт ринулся вперед.  Шпага  в  его  руке
блеснула холодной молнией, словно змея, готовая  нанести  смертельный  удар.
Нападение застало Монка врасплох; кончик острия легко,  словно  в  масло,  с
тошнотворным хрустом вошел в плечо нег