гостиную,  где  стоял  стройный  лысеющий  джентльмен
средних лет. Он стоял у окна, покачиваясь на каблуках и глядя на свои  часы,
вместо того чтобы любоваться парком, который начинался через  улицу.  Увидев
ее, он быстро убрал часы в карман и поклонился. Она  вопросительно  склонила
голову набок.
   - Дворецкий сообщил мне, что в гостиной меня ожидает какой-то джентльмен.
Мне показалось это странным, так как я почти никого не  знаю  в  Лондоне.  В
первый момент я подумала, что это может быть Бичем, но потом решила, что  он
не может быть столь нескромным. Это не в его стиле.
   Тогда кто вы, сэр?
   - Я? - Он уставился на нее, пораженный. - Я? Не  может  быть,  чтобы  его
светлость не сообщил вам о моем визите. Я уверен, что вы меня знаете.
   Он изумлялся ее неведению совершенно искренне, и она улыбнулась.
   - Нет, Боргес просто сказал, что здесь какой-то джентльмен.  Может  быть,
вы драматург или актер, который нуждается в  покровительстве?  Или  викарий,
ищущий приход? Если это так, то я с  сожалением  должна  сообщить  вам,  что
младший брат его светлости, несомненно...
   - Нет! Я - Джон Мортимер!  Я  -  врач!  Я  один  из  известнейших  врачей
Лондона! Его светлость просил меня навестить вас. Вам должно быть  известно,
что он беспокоится в связи с тем, что  вы  ожидаете  наследника  и,  по  его
словам, слишком малы для того, чтобы  справиться  с  этим.  Он  просил  меня
осмотреть вас, чтобы выяснить, так ли это на самом деле.
   Она смотрела на него, не веря своим ушам. Дуглас,  черт  бы  его  побрал,
успел вызвать его с утра пораньше, а сам до сих пор не вернулся. Значит, его
он устроил его визит. Хорошо. По крайней мере, его сейчас нет, а это значит,
что ей не придется с ним спорить в присутствии доктора Мортимера.
   - Доктор Мортимер, - сказала  она,  продолжая  улыбаться,  но  уже  более
натянуто, - боюсь, что вы пришли зря. Мой муж  беспокоится  напрасно.  Кроме
того, если я и ношу ребенка, все равно ничего уже нельзя сделать, даже  если
я действительно слишком мала.
   Доктор Мортимер, хорошо знавший себе цену, а она была довольно высока, не
привык к тому, чтобы женщины разговаривали  так  дерзко.  Встретив  женщину,
которая ведет себя с такой самонадеянностью,  он  приготовился  к  нелегкому
разговору и ласково улыбнулся ей. Она смущена, вот в чем дело.  Только  этим
можно было объяснить ее поведение, хотя она ничем не  обнаружила  этого.  Он
решил  взять  с  ней  домашний  отеческий  тон,  который  всегда  действовал
успокаивающе на нервных женщин и, улыбнувшись про себя ее  твердому  отпору,
заговорил:
   - Многоуважаемая леди Нортклифф, женщины, независимо от их  представлений
или того, что они считают своими представлениями, которые в действительности
внушены  им  более  старшими  родственниками,  тем   не   менее   не   могут
самостоятельно определить, что является для  них  необходимым,  а  что  нет.
Собственно для этого у них есть мужья. Я пришел сюда, чтобы  осмотреть  вас,
миледи. После этого я смогу сказать вашему мужу, какой  вам  требуется  уход
для произведения на свет наследника.  Его  беспокойство  относительно  ваших
размеров похвально. Как  врач  я  приму  во  внимание  все  факторы  и  буду
последовательно руководить  вами  до  самого  рождения  ребенка.  А  сейчас,
миледи-Александра  никак  не  могла  поверить,   что   этот   претенциозный,
вызывающий раздражение человек, врач он там или кто другой, пришел к  ней  в
гостиную и обращается с ней так, словно вместо головы у нее  кочан  капусты.
Но винить в атом приходилось не его, а Дугласа. Она приветливо улыбнулась:
   - Может, выпьете чашечку чаю, сэр?
   - Нет, благодарю вас, миледи, - улыбнулся он в  ответ,  обнажив  зубы,  и
сложил руки, изобразив притворную скромность:
   - К сожалению, я не хозяин своего времени, миледи.  Через  час  я  должен
быть у леди Аберкромби для осмотра. Она - кузина королевы, знаете  ли,  и  я
являюсь ее личным врачом. Мне было непросто выкроить время,  чтобы  посетить
вас сразу же, но я так хорошо знаю вашего мужа, что решил  оказать  ему  эту
любезность. А сейчас, миледи, нам пора подняться в  вашу  спальню.  Было  бы
желательно, чтобы при этом присутствовала ваша горничная.
   - Нет, сэр, мы никуда не отправимся. Мне  очень  жаль,  что  вы  напрасно
проездили. Как я уже сказала, тревога моего мужа безосновательна.
   С этим словами Александра подошла к  колокольчику  и  сильно  дернула  за
него. Сердце ее испуганно колотилось, а лицо стало красным. Как ни  странно,
она не испытывала  особенной  злости  к  этому  маленькому  снисходительному
человечку. В конце концов, он выполняет свою работу. Но  Дуглас..,  это  уже
совсем другое дело.
   - Миледи, действительно...
   Она подняла руку, чтобы остановить его:
   - Нет, сэр, пожалуйста, не  извиняйтесь.  Поезжайте  к  леди  Аберкромби,
королевской  кузине,  которая,  несомненно,  с  нетерпением  ожидает  вашего
визита.
   - Я и не собирался извиняться! Ваш муж уговорил меня прийти сюда и...
   - Прошу прощения, сэр, но мой муж не стал бы уговаривать  самого  короля.
Ваши слова говорят о том, что вы плохо его знаете. Ах,  Боргес,  пожалуйста,
проводите доктора. Он очень спешит. Он должен повидать королеву.
   -  Нет,  нет,  всего  лишь  ее  кузину  -  леди  Аберкромби.  Неужели  вы
действительно хотите, чтобы я ушел?
   - Не сомневаюсь, что  королева  тоже  с  радостью  вас  повидает,  доктор
Мортимер. А сейчас, уважаемый сэр, если позволите...
   Боргес находился в необычайном затруднении. Граф известил  его  о  визите
доктора. Он также знал,  что  графиня  не  была  предупреждена,  и  это  его
беспокоило. Он знал ее совсем мало, но уже достаточно, чтобы понять, что  ей
вряд ли понравится поступок его светлости. И вот ее светлость  выпроваживает
доктора за дверь. Боргес хорошо знал  свои  обязанности  и  понимал,  что  в
трудных ситуациях лучше всего строго их выполнять. Поэтому он  вытянулся  на
все свои пять футов и четыре дюйма и спокойно сказал:
   - Доктор Мортимер, не соблаговолите ли пройти вот  сюда,  прошу  вас.  До
свидания, сэр. Очень любезно с вашей стороны, что вы зашли.
   Мортимер предпочел бы, чтобы его оскорбили, по крайней мере в  этом  была
бы какая-то определенность; но то, что произошло, заставило его растеряться.
Он не мог понять, каким образом этой молодой женщине, графиня  она  там  или
кто, удалось выставить его, и как это он  сам  позволил  увести  себя  этому
дворецкому, который скорее походил на конюха -  лысый,  с  брюшком,  которое
просило, чтобы на него повязали передник. Да еще  такого  маленького  роста.
Такой дворецкий, на взгляд Мортимера, совершенно не подходил  для  графского
дома. Он постоял с минуту у парадного, недоуменно глядя на дверь.
   Дуглас  торопился  как  только  мог,  чтобы  успеть  застать  врача.   Он
догадывался, что Александра будет не очень довольна его приходом,  но  очень
тревожился за нее и хотел, чтобы врач осмотрел ее немедленно.  Ему  хотелось
услышать от него лично, что все будет в порядке. Тот факт, что пока не  было
точно известно, беременна она или нет, не имел значения. Если не сейчас,  то
вскоре будет. Нет, он волновался и хотел, чтобы его  тревоги  были  рассеяны
специалистом. Мортимера ему порекомендовал  его  собственный  врач,  который
лечил его три года назад после ранения.
   Поэтому когда он увидел врача, стоявшего на крыльце его дома и растерянно
смотревшего на закрытую дверь, приветствие замерло у него  на  губах,  и  он
нахмурился. О Боже, что-то произошло. Она слишком мала, он так и  знал;  она
беременна и умрет, и все это из-за  него.  Хриплым  голосом  он  нетерпеливо
спросил:
   - Доктор Мортимер, с моей женой все в порядке?
   - О милорд! С вашей женой? Она предложила мне чай,  да.  У  вас  чудесная
жена. Совсем не то, что  я  ожидал.  Она  совершенно  другая,  чем  женщины,
которых я знаю. Правда, она молода, возможно,  в  этом  все  дело.  И  очень
странная. Мне сейчас нужно идти, милорд. Ах, ваша  жена,  да,  милорд,  ваша
жена. Желаю вам всего наилучшего, милорд. Удачи вам. Осмелюсь  предположить,
что она вам понадобится.
   Он продолжал в том же духе, спускаясь по ступенькам и залезая  в  экипаж.
Дуглас смотрел ему вслед, взявшись за дверной молоток. Доктор, казалось,  не
понимал чего-то и бессвязно бормотал, в  общем,  он  совсем  не  походил  на
человека, с которым он договаривался сегодня утром. С другой  стороны,  если
бы у Александры что-то было не так, он бы сказал ему. Разве нет?
   Он нашел ее в гостиной. Она стояла у окна, придерживая тяжелую  портьеру,
и смотрела на улицу, куда-то в парк. Когда  он  вошел,  она  оглянулась,  но
ничего не сказала и снова сосредоточила внимание на парке.
   - Я встретил доктора Мортимера на крыльце. Она не откликнулась.
   - Он показался мне каким-то странным. Сказал, что  ты  чудесная,  если  я
правильно его понял. Должно быть, он пришел очень рано.
   Она продолжала его игнорировать. Корсет придавал ее  фигуре  еще  большую
надменность.
   - Послушай,  Александра,  я  просто  хотел  убедиться,  что  у  тебя  все
нормально. Ведь не можешь же ты злиться из-за того, что я беспокоюсь о тебе.
Я знаю, что он - мужчина, но женщины не бывают врачами, поэтому  у  меня  не
было выбора. Я очень торопился, чтобы успеть к его  приходу,  но  все  равно
опоздал. Я собирался быть с тобой рядом. Ну, успокойся, все было не  так  уж
ужасно, правда?
   - О нет, в этом не было ничего ужасного.
   - Но тогда почему ты стоишь здесь и не замечаешь меня? Ведешь  себя  так,
словно меня не  существует?  Я  не  привык,  чтобы  моя  жена  так  со  мной
обращалась. Ты забыла? Ведь ты любишь меня.
   - Уверяю тебя, нет, Дуглас. Это всего лишь похоть  и  ничего  больше.  Ты
убедил меня в этом. А что касается  твоего  драгоценного  доктора,  я  очень
надеюсь, что этот напыщенный дурак свалится в канаву и захлебнется.
   Дуглас запустил пальцы в волосы.
   - Мне очень жаль, если его обращение с тобой отличалось  от  моего.  Нет,
нет, беру свои слова  обратно.  Это  действительно  страшная  мысль.  Он  не
понравился тебе? Был  недостаточно  любезен?  Он  смутил  тебя  больше,  чем
следовало?
   Теперь она повернулась к нему лицом, взгляд ее был отчужденным.
   - Я же сказала тебе вчера ночью,  что  не  позволю  себя  осматривать  ни
одному мужчине...
   - Кроме меня. Попытка обратить разговор в шутку не удалась.
   - Совершенно верно. Когда ты захочешь, у тебя  очень  хорошая  память.  Я
была с ним вежлива, Дуглас, но мы не покидали гостиной...
   - Ты позволила ему осмотреть тебя здесь?  Где,  на  диване?  Нет?  Тогда,
может быть, на том кресле? О Боже, тебе не стоило этого делать,  Александра.
Это неделикатно и довольно опрометчиво. Ведь могла зайти миссис Гудгейм. Мог
войти Боргес с подносом для  чая.  Наконец,  могла  войти  горничная,  чтобы
стереть пыль в кои-то веки. Я считал, что надо щадить твою скромность, и что
по крайней мере три горничных должны стоять на страже. Нет, это не...
   - Он не дотронулся до меня. Я сказала тебе вчера  ночью,  что  не  допущу
этого. Ты не поверил мне?
   - Черт возьми, ты - моя жена! Сначала ты не была ею, но с тех пор  как  я
решил сделать тебя женой, твоей обязанностью стало оказывать мне  любезность
своим послушанием.
   Нет, черт, это звучит нелепо. Твоей обязанностью стало мне  повиноваться!
Ты обязана мне повиноваться! И я хочу, чтобы  тебя  осмотрели.  Я  не  хочу,
чтобы другой мужчина дотрагивался до тебя,  но  он  не  совсем  то,  что  ты
называешь мужчиной; он - доктор, что-то вроде евнуха, и ему платят деньги за
то, что он трогает тебя и знает, что он трогает.  Черт  возьми,  Александра,
что ты ему сказала?
   - Ну да, твой обожаемый доктор Мортимер - мужчина, Дуглас. Он молол здесь
обычную чепуху, которую мелют все  мужчины.  Он  обращался  со  мной  как  с
ребенком, с глупым ребенком. И потом, как он может знать наверняка,  что  он
делает? Он же не женщина, он устроен совсем по-другому. Так  откуда  же  ему
знать, как устроена женщина, и как он может определить, если у нее что-то не
так?
   - Я не буду спорить с тобой на эту тему, Александра. Я попрошу прийти его
снова. Если хочешь, я могу остаться с тобой и следить за ним, если тебя  это
волнует. Я и сегодня собирался это сделать. А теперь довольно  об  этом.  Не
хочешь прокатиться в Ричмонд? Мы могли бы устроить пикник. Правда, там я  не
смогу наброситься на тебя,  чтобы  вознаградить,  там  будет  слишком  много
народу. Ну, что ты скажешь?
   Она пристально смотрела на него.
   - Дуглас, неужели ты не понимаешь, что ты сделал?
   - Я понимаю, что меня начинает раздражать этот разговор.
   - Ты пошел наперекор моим желаниям. Ты даже не посоветовался со  мной.  Я
не потерплю подобных вещей, Дуглас.
   Он сделался красным и заорал на нее:
   - Черт тебя побери, ты - моя жена! Пойми наконец, что если ты  беременна,
ты можешь умереть! А я не хочу убивать тебя!
   - Почему? - ее голос стал мягким как масло;
   Дуглас сразу почувствовал перемену и уже был готов побить себя.
   - Не советую вам хитрить со мной, мадам. Иди переоденься  в  амазонку.  У
тебя всего пятнадцать минут. Если опоздаешь, я брошу тебя в лабиринте.
   "Это уже что-то, -  думала  Александра,  поднимаясь  наверх.  -  Довольно
обнадеживающее начало".
   Однако уже через полчаса ей хотелось ударить его.  Обнадеживающее  начало
рассыпалось в прах.

Глава 20

   - Дуглас, кто вызвал тебя так рано сегодня утром?
   Она задала вопрос из обычного любопытства.  Однако  Дуглас  сразу  как-то
напрягся. Его жеребец, которого он держал в Лондоне, Принц - огромный  пегий
мерин, почувствовав нервозность хозяина, заплясал на месте. Немного вздорная
каштановая кобылка Александры решила, что это ее хозяйка виновата в том, что
жеребец занервничал, повернула голову и укусила ее  за  ботинок.  Александра
подпрыгнула от неожиданности. Дуглас резко сказал:
   - Я предупреждал тебя, что она - совсем  не  та  лошадь,  на  которой  ты
ездишь дома. Будь внимательна, Александра.
   Она хмуро смотрела ему в затылок. Они ехали легким  неторопливым  галопом
по Роттен Роу. Дуглас посчитал, что им не хватит  времени,  чтобы  успеть  в
Ричмондский лабиринт. Александра была довольна, что в это раннее время здесь
почти не было модной публики. Был чудесный ясный день, время приближалось  к
полудню, легкий ветерок растрепал ее локоны. Она спросила снова, теперь  уже
настойчивей:
   - Так кто вызывал тебя в такую рань  сегодня  утром?  Заболел  кто-то  из
твоей семьи? У кого-нибудь неприятности?
   - Моя семья теперь и твоя семья. Пожалуйста, не забывай об этом. И о том,
что тебя не должно касаться, куда я иду  и  что  я  делаю.  Жена  не  должна
вмешиваться в дела мужа. Следи за своей лошадью и...
   - Дуглас, - сказала она, как ей казалось, очень уравновешенным  тоном,  -
ты дуешься из-за того, что я не пустила этого  несчастного  доктора  в  свою
спальню. Я и в дальнейшем не собираюсь пускать его,  и  если  ты  не  хочешь
устроить безобразную  сцену,  ты  не  будешь  принуждать  меня  к  этому.  И
все-таки, почему была такая срочность?
   Я - твоя жена. Пожалуйста, скажи мне, что случилось.
   Он все так же упрямо молчал, и ее воображение начало  рисовать  ей  самые
драматические картины.
   - Это никак не связано с вторжением? О, дорогой, ведь в  министерстве  не
собираются опять  призвать  тебя  в  армию?  Ты  ведь  не  пойдешь,  правда?
Пожалуйста, подумай как следует, Дуглас. В Нортклиффе так много дел, которые
требуют твоего постоянного присутствия. Поэтому я не думаю...
   - Помолчи! Это дело никак не связано с тем, что ты думаешь. Это связано с
этим сумасшедшим, которого зовут Джордж Кадоудэл!
   - Кто он такой?
   Он смотрел в затылок своей лошади и удивлялся, как ей  удалось  заставить
его произнести это имя.
   - Это совершенно тебя не касается. Хватит об этом. Оставь меня в покое. Я
больше ничего не скажу.
   - Хорошо, - согласилась она.
   Джордж Кадоудэл. Он был французом, и Дуглас хорошо говорил по-французски,
так хорошо, словно знал его с рождения.  Ей  вспомнилась  настойчивость  той
француженки на балу у Рэнлеев, и она сказала:
   - Он имеет какое-то отношение к этой девице, которая пыталась  соблазнить
тебя на вчерашнем балу?
   Дуглас удивленно  посмотрел  на  нее.  Она  не  знает.  Это  было  просто
догадкой, а он - дурак. Меньше всего на свете ему хотелось  взволновать  или
испугать ее. Еще меньше ему хотелось втягивать ее  в  это  дело.  Он  вонзил
шпоры Принцу в бока, и жеребец вырвался вперед.
   Александра пожалела, что у нее в руках нет камня, а то бы  она  запустила
им ему в спину.  Ее  охватило  беспокойство.  Узнать  бы,  кто  этот  Джордж
Кадоудэл и что его связывает с  Дугласом.  Она  вспомнила  записку,  которую
принес ему Финкл, приехавший в Лондон вместе с  ними.  Возможно,  записка  и
сейчас еще где-нибудь лежит. Она решила найти ее. Он сказал, что его семья -
теперь и ее тоже. Очень хорошо. Она - его жена, и надо дать ему понять,  что
пора ему расставаться со своими секретами. Она  может  помогать  ему;  и  он
должен научить ее, как это сделать.
   Она нашла записку. Финкл оставил  ее  вместе  с  остальными  бумагами  на
письменном столе в библиотеке. Прочитав записку, Александра нахмурилась. Она
была от лорда  Эйвери.  В  послании,  написанном  крупным  почерком  черными
чернилами,  Дугласа  просто  извещали,  что   Джордж   Кадоудэл,   по   всей
вероятности, находится в Англии, а не в Париже, как они  предполагали.  Лорд
Эйвери  был  обеспокоен  этим  фактом  и  хотел  переговорить   с   Дугласом
немедленно.
   Александра тщательно расправила письмо и положила его обратно  в  стопку,
стараясь сделать незаметным, что ее  трогали.  В  ту  же  секунду,  как  она
закончила с этим, в комнату  неожиданно  вошел  Дуглас.  Она  покраснела  до
корней волос и быстро убрала руку со стола.
   - Добрый день, сэр, - приветствовала она его и помахала ему рукой.
   Дуглас нахмурился и загородил ей проход:
   - Что ты здесь делаешь, Александра? Она вздернула подбородок:
   - Разве это не мой дом? Здесь есть комнаты, в которые  мне  не  позволено
входить? Если это так, то будет очень хорошо, если ты скажешь мне,  где  они
находятся, чтобы я могла выполнить твое пожелание.
   Дуглас бросил взгляд на стол, продолжая хмуриться:
   - Твои попытки перечить мне еще ни разу не имели успеха. Так же как и то,
что ты ни разу не выполняла мои пожелания. А теперь изволь ответить мне, что
так заинтересовало тебя на моем столе?
   Он шагнул вперед, но она попыталась обойти его. Он поймал ее за руку. Она
сразу обмякла, и он отпустил ее.
   - Не двигайся, - сказал он, - а то тебе придется заплатить  мне  за  свой
интерес к моим делам.
   "Интересно,  что  он  предпримет,  если  я  сейчас  убегу",  -   подумала
Александра. Решив,  что  угроза  недостаточно  страшная,  она  упорхнула  из
комнаты.
   Дуглас не сделал попытки остановить ее. При желании он  легко  сможет  ее
найти. Он подошел к столу и начал перебирать бумаги. Наткнувшись на  записку
лорда Эйвери, он чертыхнулся. Черт бы побрал Финкла, как он мог  быть  таким
неосмотрительным? В любом случае, она и сейчас знает не намного больше,  чем
до этого. Тем не менее все это ему не нравилось. Действия Джорджа  Кадоудэла
было трудно предсказать. Но по опыту Дуглас знал, что если тому чти засело в
голову, это уже из него ничем не выбить. Это было одновременно и  хорошо,  и
плохо. Как сейчас, например.
   Дуглас чертыхнулся снова. Что же делать? План действий был разработан тем
же вечером. Он отвез Александру на небольшой прием к лорду и леди  Марчпейн,
приятным немолодым людям, которые питали глубокую любовь к  Дугласу  и  были
признательны ему за то, что тот опекал их сына  в  армии.  Они  очень  тепло
приветствовали их обоих.
   Александра была настороже, так как Дуглас пока еще ни разу не упомянул об
инциденте в библиотеке. Он был полностью погружен в свои  мысли  и  д