зависит от того, как посмотреть.
   - Я слышал, что вам следовало быть на каком-то благотворительном вечере?
   Элизабет склонила голову набок.
   - Да, а как вы узнали?
   - Да ведь на процессе говорили об этом.
   - Я многое забыла из того, что произошло. Действительно, получилось  так,
что я туда не пошла. Какая жалость! Окружной  прокурор  лишился  возможности
заявить, что я наняла убийцу.
   - В вашем голосе все еще слышится горечь.
   - А вы бы что чувствовали?
   - Да, конечно, но у меня  в  отличие  от  вас  главным  было  бы  желание
отомстить, расквитаться. Например, я  бы  постарался  заткнуть  грязный  рот
Кэтрин Карлтон. Эта молодая женщина представляет угрозу, правда, больше  для
себя самой, чем для других.
   На минуту он замолчал.
   - Я читал о вашей стычке с ней в ресторане.
   - Было такое. Кэтрин - печальный случай.
   - Я слышал, что она не очень разборчива по части мужчин.
   - Как, ради всего святого, вам удается разузнать так много, Кристиан?  Он
ответил не спеша:
   - Вы не читали о Чэде Уолтерсе?
   - А кто это?
   - Если выражаться вульгарно, то он настоящая находка для дам  -  жеребец,
да и только, обслуживает богатых дам. Кроме того, распродает  наркотики.  Он
мертв, предполагается, что его убили товарищи по ремеслу. Мерзкое дело.
   - Человек, с которым Кэтрин была в тот вечер в ресторане?
   - Да.
   - И он убит.
   - Не большая потеря для общества, вы не находите?
   Элизабет почувствовала, как по всему  ее  телу  от  шеи  до  пальцев  ног
пробежали мурашки, и задумчиво произнесла:
   - Думаю, его смерть кое-кому была выгодна.
   - Его образ жизни предполагал риск.
   - А у Кэтрин есть алиби?
   - Конечно. Как я слышал, она отдыхала  в  Нассау,  когда  все  произошло.
Нечто вроде коротких каникул.
   Они оба помолчали с минуту -  каждый  думал  о  своем.  Наконец  Кристиан
сказал:
   - Не сыграете для меня, Элизабет?
   - Конечно, сыграю, если вы мне скажете, почему вы это сделали.
   - Но я сказал.
   - Нет,  вы  только  поманили,  но  даже  не  приоткрыли  завесу.  Почему,
Кристиан? Я должна знать.
   - Я потерял все  свои  деньги  и  в  ближайшие  пятьдесят  лет  собираюсь
шантажировать вас.
   Она сделала попытку улыбнуться, но  губы  лишь  сложились  в  болезненную
гримасу.
   - Ну, это я по крайней мере могла бы понять. Она все еще ждала, но больше
Хантер ничего не сказал.
   Элизабет поднялась и подошла к своему  роялю,  но  не  села  на  стул,  а
медленным  жестом  провела  рукой  по  блестящему  черному  дереву,  целиком
поглощенная этим занятием.
   - Элизабет, - услышала она голос за спиной. - Неужели вы  никогда  никому
не доверяли беззаветно, полностью, бесповоротно?
   - Да, со мной это было, но теперь уже можно сказать,  что  я  ошиблась  в
этом человеке. Я была просто дурой.
   Элизабет села за фортепьяно и тронула клавиши. Она заиграла "Патетическую
сонату", и комната наполнилась яростными аккордами.
   Но когда она перешла ко второй части, в ее  исполнении  появилась  другая
тональность - печаль, сожаление, пронзительная тоска. Ее голова  вздрагивала
в такт бегающим по клавишам пальцам, а на глазах появились слезы.
   Кристиан сидел, не шевелясь. Вторая  часть  сонаты  трогала  его,  но  он
отказывался верить, что трагическая музыка сама  по  себе  могла  вызвать  у
Элизабет такую реакцию.
   - Как  насчет  носового  платка?  -  спросил  он,  как  только  прозвучал
последний аккорд.
   - О нет, благодарю. -  Элизабет  слегка  засмеялась.  -  Я  не  пользуюсь
косметикой, и мне не грозят подтеки от туши.
   И она перешла к третьей части, отыграв ее мастерски, но уже без эмоций.
   Все еще тяжело дыша, но улыбаясь Хантеру, Элизабет задумчиво произнесла:
   - Когда мне было десять лет,  я  только  начала  разучивать  эту  сонату,
повторяя ее снова и снова, а мой отец кричал на меня,  что  переименует  эту
сонату из "Патетической"  в  "Жалостливую".  Последующие  шесть  месяцев  он
потратил на то, чтобы объяснить мне смысл и  пафос  произведения,  а  я  так
по-настоящему и не поняла, зато хорошо усвоила, что означает  "жалостливая".
У меня ушли годы на то, чтобы научиться играть ее без ошибок.
   - А теперь, я  думаю,  никто  бы  не  потребовал  от  вас  ее  понимания.
Благодарю вас, Элизабет, вы доставили  мне  огромное  удовольствие.  Но  уже
поздно. Могу я увидеть вас в понедельник вечером? Андре Гарро играет Моцарта
в Линкольн-центре. Мне было бы очень приятно разделить эту радость с вами.
   - Да, - ответила она, медленно поднимаясь с  места.  -  С  удовольствием.
Гарро - прекрасный исполнитель.

***

   Адриан включил магнитофон, и Элизабет и Род услышали разговор Брэда с его
дядей Майклом Карлтоном.
   - Это бессмысленная затея! - сказал Брэд.
   - Знаю. Похоже, что Джеймс Хьюстон - дутая фигура. Ошибка. Какая жалость,
что мы не позволили нашей милой Элизабет нанять его!
   - Знаешь, давай продолжим этот разговор  при  встрече.  Телефон  в  офисе
ненадежен. Я просто хотел ввести тебя в курс дела.
   - Поговорим подробнее в четверг вечером в доме твоей  бабушки.  В  то  же
время, Брэд.
   - Ладно.
   - Есть еще кое-что, Брэд. Девушка, на которой ты собираешься  жениться...
Это серьезно?
   Голос Брэда зазвучал иначе - в нем  чувствовались  насмешка  и  некоторая
горечь.
   - Она дочь сенатора, и, по мнению бабушки, из нее выйдет плодовитая  мать
семейства.  На  свое  несчастье,  я  встретил  ее  в  Вашингтоне  на   одном
политическом сборище и начал окручивать.
   - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
   - О, знаю, дядя, знаю.
   Щелчок, означающий, что трубку положили.  Тишина.  Воцарилось  длительное
молчание. Род заговорил первым -  на  губах  его  играла  легкая,  но  очень
недобрая, даже жестокая улыбка.
   - Интересно знать, о чем это они.  Дядюшку  Майкла  беспокоит,  что  Брэд
женится на дочери сенатора, а Лоретта очень довольна таким поворотом?
   - Я все выясню, - небрежно бросила Элизабет.
   - Как? - спросил Адриан, подаваясь вперед  и  складывая  мощные  мясистые
руки.
   - Поверьте, у меня есть возможности.
   - И все же очевидно, что у нас происходит утечка информации, и мы  должны
выяснить ее источник.
   - Да, - отозвался Адриан. - Взять хотя  бы  дело  с  Джеймсом  Хьюстоном.
Правда, на сей раз все сработало на нас.
   - Я надеюсь, Брэд не подслушивает наш разговор?
   - Нет, больше не подслушивает, Элизабет. Есть пословица: "Каждая  гадость
найдет свою пакость", - а в данном случае на каждого "жучка" найдется другой
"жучок".
   Господи, как она ненавидела все это  -  притворство,  лицедейство,  ложь.
Самое трудное, вероятно, притвориться,  что  она  испытывает  оргазм.  Но  в
последнее свидание с Роуи ей пришлось пойти на это. Она подождала, пока Роуи
достигнет вершины наслаждения,  заставила  себя  крепко  прижаться  к  нему,
поцеловать его в плечо.
   "Кристиан ошибся, - думала она. - Я могла бы убить другого человека".
   - Элизабет, в чем дело? Снова притворство - улыбка.
   - Ничего, Роуи. Мне приходится о многом думать - вот и все.
   Он отодвинулся от нее, и все ее тело расслабилось, освободившись  наконец
из объятий предателя.
   Потом они долго молчали.
   - Что ты думаешь о Брэде Карлтоне и его  романе  с  дочерью  сенатора?  -
спросила она наконец.
   - Вот еще, плевать мне на них!
   - Нет, серьезно, Роуи, я слышала, что Брэд не очень-то рвется жениться, и
Майкла Карлтона все это беспокоит.
   - Не знаю, - сказал Роуи. Теперь он  лежал  на  спине,  слегка  почесывая
живот.
   - Да ну же, ты рассказывал мне о том, как старые деньги липнут  к  старым
деньгам и как грязное белье стирают потихоньку, вдали от глаз.
   - Хочешь услышать, какая ходит молва? Хочешь услышать еще одну  не  очень
красивую историю? Ну, что ж! Известно,  что  старина  Брэд  имеет  репутацию
голубого. Но я не имею ни малейшего понятия, правда это или нет.
   "Все сходится, - думала Элизабет. - О да, все сходится. Но таким  лакомым
кусочком надо распорядиться как следует".
   - Как обстоят дела в банке, Роуи?
   Он повернулся на бок, чтобы видеть ее лицо.
   - Существует, живет и так далее. Я  собираюсь  кое-что  притормозить,  по
правде говоря.
   "Ты хочешь сказать, что получишь свои заработанные миллионы от  Карлтонов
и удерешь из страны?"
   - Видишь, я снова несу околесицу. Он вздохнул.
   - Прости меня. Я просто устал. А как твои дела?
   - Забавно, что ты спросил. По правде говоря, у меня есть важные  новости,
которые до меня дошли только сегодня. Я должна сообщить свое решение Адриану
как можно скорее. Речь идет о контракте с министерством  обороны  по  поводу
нового  реактивного  самолета  Г-108.  Хорошая  мысль,  тебе   не   кажется?
Большинство моих сотрудников - "за". И похоже,  что  мы  изыскали  доступ  в
министерство, заручились поддержкой влиятельных  людей.  Я  боюсь,  что  без
нового  контракта  нам  пришлось  бы  существенно  урезать  производство   в
подразделении  "Крагон-Мэтьюз",  работающем  на  военные  нужды.  А  ты  что
думаешь?
   - Сложный вопрос! Может, я поспрашиваю друзей,  а  потом  скажу  тебе  их
мнение?
   - Хочешь сказать друзей, занимающих высокие посты, да?
   - Не совсем. Просто есть среди моих знакомых кое-какие блестящие  головы,
которые могут проконсультировать даже без всяких уговоров и  просьб,  просто
по дружбе.
   - Ладно, я ценю твою помощь, Роуи. Сможешь сообщить мне  их  мнение  к..,
ну, скажем, к середине дня в пятницу?

Глава 10

   Двумя днями позже на первой странице "Уолл-стритджорнэл" появилась статья
и поползли слухи. Армия  категорически  отрицала  все,  но  люди  продолжали
говорить, спорить и высказывать догадки Ведь как ни говори, а  речь  шла  об
очень "надежных источниках".
   Адриан был мрачнее тучи.
   - Вы ведь что-то знаете,  Элизабет.  Не  пытайтесь  отрицать.  Боже,  это
похоже на название новой японской машины Г-108? Откуда это появилось?
   - Подходящее название для нового реактивного истребителя, вам не кажется?
- ответила она. - И потом, вы ведь что-то  упоминали  о  новом  контракте  с
армией и ситуации  в  нашем  подразделении  "Крагон-Мэтьюз",  работающем  на
оборону.
   Адриан пил маленькими глотками очень горячий и крепкий черный кофе.
   - Да, но  информация,  поступившая  из  министерства,  подсказывает,  что
лучшее, что мы можем сделать, - отказаться от заказа. Речь-то шла  о  ракете
наземного базирования. А теперь вот взгляните.
   Он ткнул пальцем в статью. Элизабет отреагировала:
   - И, правда, странно? А почему вы так взволнованы, Адриан?
   Адриан не успел ответить, потому что в ту же минуту  сообщили  о  приходе
Коя Сиверстона и появился  он  сам.  Он  улыбался,  и  улыбка  у  него  была
злорадная - Элизабет видела его большой сверкающий передний золотой  зуб.  В
руках он держал "Уолл-стрит джорнэл".
   Кой обратился к Адриану:
   - Ну и потеха! О, привет, Элизабет! - добавил он,  будто  опомнившись.  -
Конечно, это дело рук Майкла Карлтона. Чую его стиль, да  и  другие  поймут,
что он здесь замешан. Он выставил себя настоящим ослом. Согласны? Теперь ему
никто не будет верить, во всяком случае, пока все не забудется.
   На минуту он замолчал, сдвинув брови над очками.
   - Но я уверен, что его кто-то подставил.
   - Садитесь, Кой, - пригласила Элизабет.
   - Да, - ответил Адриан, - я тоже так думаю. И  по-моему,  подставила  его
Элизабет, но она не хочет сказать, как ей это удалось.
   - Секрет ремесла, джентльмены.
   Кой с изумлением уставился на нее. Он считал  ее  очаровательной  молодой
женщиной, женщиной до мозга костей. Нет, Адриан, конечно,  ошибся.  Элизабет
Карлтон - всего лишь  имя,  номинальный  руководитель,  не  более  того.  Он
медленно снял очки и сунул их в карман жилета,  в  то  время  как  мозг  его
работал с обычной скоростью и методичностью. Он  всегда  считал  себя  неким
Шерлоком Холмсом от большого бизнеса. Наконец Кой сказал:
   - Не существует секретов ремесла, Элизабет. Теперь скажите  нам,  что  вы
знаете об этом деле, если вы действительно что-нибудь знаете.
   И вдруг с ней произошло превращение - глаза вдруг стали очень холодными и
жесткими, а губы плотно сжались.
   Боже мой, подумал Адриан. Что здесь происходит? Он  чуть  не  подпрыгнул,
когда она сказала:
   - Я вовсе не собираюсь ничего рассказывать.  А  теперь,  прошу  прощения,
джентльмены...
   Она вышла из офиса, оставив в комнате немую сцену. Медленно  и  задумчиво
Адриан произнес:
   - Она изменилась, и это чертовски настораживает, даже пугает.
   - Чепуха, -  отозвался  Кой,  имевший  счастливую  особенность:  если  он
чего-нибудь не понимал, то этот факт, по  его  мнению,  не  имел  серьезного
значения.
   - Миссис Карлтон просто интересничает. Ей ничего неизвестно.  Ну  подумай
сам - откуда она могла узнать? Музыкантша, не от мира сего.
   - Насколько я помню, Кой, ты ошибся 14 июня прошлого  года.  Возможно,  и
сегодня ты ошибаешься. Она меняется. Кой,  меняется  и  учится  со  страшной
скоростью, со скоростью, внушающей тревогу. Но,  что  гораздо  хуже,  у  нее
появились секреты. О, да зачем я все это тебе объясняю?
   - Потому, мой дорогой  мальчик,  что  я  старше  тебя,  хотя  и  не  хочу
говорить, на сколько, и поэтому ты обязан проявлять ко мне особое уважение и
почтительность.
   - Прежде чем ты  уйдешь,  Кой,  я  хочу  еще  кое  о  чем  поговорить.  И
рассказала  мне  об  этом  Элизабет.  А  уж  ты  можешь  поступать  с  этими
сведениями, как хочешь. По-видимому, Брэд  Карлтон  собирается  жениться  на
дочери сенатора. Но ходят слухи, что Брэд - гомик.
   - Возможно, бисексуал. Теперь это довольно обычное дело... - сказал  Кой,
не проявляя никаких чувств.
   - Мне это не  кажется  привлекательным,  но...  -  Он  пожал  плечами.  -
Впрочем, что с тобой говорить! Если бы ты мог трахать  свою  любимую  собаку
Бруно, то и это счел бы довольно обычным делом!
   - Какой большой и умный мальчик! Небось, уже вырос из своих ботинок,  да,
Адман?
   - Нет, все еще ношу номер двенадцать. Кой ухмыльнулся.
   - А теперь, мой дорогой, я отчаливаю. Пока  ты  тут  протираешь  штаны  и
пытаешься сочинять сказки, я работаю.
   Кой помолчал, остановившись в дверях, и сказал с полной убежденностью:
   - А что касается Элизабет, ты не прав. Ничто  не  подтверждает,  что  она
имеет отношение к этой "утке" на военную тему.
   - Слепой идиот, - сказал Адриан себе под нос, в то время как Кой  выходил
из офиса.

***

   Элизабет сидела на скамейке в Сентрал-парке, безучастная к ослепительному
ковру разноцветных листьев у своих ног. Было только начало сентября,  но  на
Восточном побережье непривычно  похолодало.  Правой  рукой  в  перчатке  она
сжимала скомканную газету. Несколько ребятишек  рядом  играли  в  салочки  -
кричали, смеялись и спорили. "Совсем как взрослые, - подумала она, - если не
считать того, что они играют не на интерес".
   Медленно  разгладив   страницу,   она   снова   начала   ее   внимательно
рассматривать.  Фото  было  зернистым,  под   ним   красовалось   пояснение,
заимствованное из маленькой  бостонской  газетенки  под  названием  "Татлер"
. Листок прислали ей анонимно, точно так же, как и первую
записку. Она так до сих пор и не имела никакого представления о том, кто  же
ее неведомый защитник - видимо, все-таки  просто  не  хочет  "светиться"  из
преданной ей группы людей. Кто-то, кому было известно,  что  она  продолжает
встречаться с Роуи. И  этот  "кто-то"  хотел,  чтобы  она  перестала  с  ним
встречаться. От сознания того, что за  ней  следят,  Элизабет  почувствовала
озноб и быстро огляделась вокруг, возможно, ожидая, что увидит  кого-нибудь,
притаившегося поблизости и наблюдающего за ней.
   Она снова опустила глаза в газету. Несмотря на  плохое  качество  снимка,
Роуи Чалмерс выглядел красивым, обходительным,  прекрасно  одетым  в  черный
смокинг, а стоявшая очень близко от него, почти прижавшаяся к нему  вплотную
молодая женщина была так же безукоризненно одета.
   "РОУИ ЧАЛМЕРС СОПРОВОЖДАЕТ АМАНДУ МОНТГОМЕРИ НА СБОР СРЕДСТВ  ДЛЯ  ПАРТИИ
ДЕМОКРАТОВ". Его  рука  заботливо  поддерживала  ее  под  локоть,  а  она  с
обожанием смотрела на него снизу вверх. Лицо Роуи выражало гнев -  вероятно,
вызванный действиями фотографа и желанием защитить свою  спутницу.  Элизабет
просто смотрела на снимок, и выражение ее  лица  не  менялось.  Наконец  она
сложила листок, сделав из него маленький квадрат,  и  опустила  его  в  свою
сумку, висевшую на плече. В этот момент она думала, что Роуи или очень глуп,
или очень уверен в себе, если позволяет себе ухаживать  за  другой  женщиной
так открыто, пусть даже и в Бостоне.
   Роуи находился сейчас в Нью-Йорке. Сегодня вечером она должна увидеться с
ним, и увидеться непременно.
   Она уже достаточно долго использовала его. Она с ним расквиталась. Теперь
ей следовало позаботиться о себе самой.

***

   Элизабет  отпустила  после  обеда  Коги.  Заметив  это,  Роуи   улыбнулся
самодовольной улыбкой самца. "Именно так", - подумала Элизабет, наблюдая  за
ним сквозь ресницы. Он полагает, что я жду не дождусь, когда смогу  прыгнуть
вместе с ним в постель.
   И одарила его пленительной улыбкой, Но Роуи не спешил.
   - Как насчет бренди, Элизабет?
   - Отлично.
   Она смотрела, как он  наливает  бренди  из  уотерфордского   графина в две пузатые коньячные рюмки.
   - Ты прекрасна, - сказал он и поднял рюмку, чтобы чокнуться.  -  Боже,  я
так устал!
   Он опустился на софу и похлопал по ней, приглашая Элизабет сесть рядом.
   - Иди сюда, прелесть моя, поговорим. Как  ты  ладишь  со  своим  атлетом,
исполнительным помощником?
   "Боже мой, да они охотятся за Адрианом?"
   - Сейчас он немного сердит на меня, - сказала  она,  что,  конечно,  было
правдой.
   Она опустилась рядом с ним и почувствовала, как  его  рука  легла  на  ее
плечи, и он притянул ее ближе к себе.
   - Это невозможно. Он что, идиот?
   - Ну, видишь ли, я одобрила контракт, который он не  одобряет.  Я  сочла,
что это выгодное дело, а Адриан начал разглагольствовать о том и  о  сем,  о
его недостатках и о проблемах с налогами и еще о массе неприятных вещей.
   - А что это за сделка?
   Элизабет улыбнулась в свою рюмку, слегка накренив ее.
   - Можешь мне не верить, но речь идет о Брэде Карлтоне.
   Он ухмыльнулся, глядя ей в лицо:
   - А что, этот малый снова тебе насолил?
   - Да нет, ничего такого, с чем я не могла бы справиться.
   - Я ставлю на тебя, Элизабет.
   Он проглотил оставшийся бренди, откинул  голову  назад  и  закрыл  глаза.
Элизабет ничего не говорила, выжидая. Не меняя позы и не открывая  глаз,  он
спросил сонным голосом:
   - Хочешь мой совет, если ты в нем нуждаешься?
   - Возможно, но попозже, ладно? Он приоткрыл один глаз:
   - Меня это устраивает.
   Роуи распрямился, встал на ноги и протянул ей руку.
   - Пойдем, моя дорогая?
   Элизабет позволила ему поднять себя с  дивана,  чувствуя,  как  его  руки
прогулялись по ее спине вниз, ладони охватили ягодицы,  и  он  прижал  ее  к
себе. Его дыхание участилось, когда он целовал ее. Она ответила ему поцелуем
со всей сноровкой, на какую была способна и которую приобрела благодаря ему.
   - Иди, Роуи. Через минуту  я  приду.  Она  снова  поцеловала  его,  очень
крепко, и позволила своим рукам скользнуть вниз, дразня,  прикасаясь  к  его
животу. Потом кончики пальцев скользнули под пояс его брюк.
   Он тяжело задышал, в то время как она медленно отступила назад.  Элизабет
стояла спокойно, продолжая улыбаться своей обольстительной улыбкой.
   - Не задерживайся особенно, - сказал он и поцеловал ее в подбородок.
   - Не буду.
   Пятью минутами позже она услышала его голос;
   - Элизабет! Я жду, и все мое тело в твоем распоряжении.
   "Действительно, - подумала она. - Так оно и есть".
   Он  оставил  только  ночник  на  прикроватном  столике,   все   остальное
пространство и углы комнаты были погружены  в  тень.  Элизабет  остановилась
посреди  комнаты,  стараясь  приспособиться  к  тус