а.
   - Она верно говорит, и ты это знаешь, - это произнес Эрик, который  стоял
рядом и слышал слова Летты. - Ты  всего  лишь  наложница  Меррика,  и  этому
придет конец, как только он  станет  мужем  той  маленькой  дурочки.  Меррик
считает, что мужчина должен держаться одной женщины с  той  минуты,  как  он
женится. Он мечтал найти жену, которая стала бы для него тем  же,  чем  наша
мать для отца. С Леттой у него ничего не выйдет, он поспит  с  ней  какое-то
время и даже будет ей верен, пока не поймет, что она не  способна  дать  ему
многое, и тогда он заведет себе других женщин, точно так же, как я. Сарла не
похожа на Летту, но в некоторых  отношениях  они  совершенно  одинаковы.  Во
всяком случае, ты можешь поверить Летте, да  и  мне  тоже:  как  только  они
обручатся, Меррик продаст тебя, и тебе придется вновь отправляться в путь...
А вот если ты будешь меня слушаться, я не допущу, чтобы Меррик  продал  тебя
старому Торагассону, а сам куплю тебя, и ты останешься здесь, у меня. Меррик
женится на Летте, и они уедут вместе в долину Бергсона.
   - Ларен!
   Меррик поспешно приблизился к ним. Коротко кивнув брату, он произнес:
   - Сегодня твоей истории не  хватало  пыла  и  страсти.  Должно  быть,  ты
приберегла их для меня. Будем надеяться,  что  так  оно  и  есть,  не  то  я
рассержусь. А теперь пошли, я хочу тебя.
   Ларен услышала смех. Чуть обернувшись, она увидела, как жеманно  хихикает
Летта, прикрывая рот пальчиками. Меррик  протянул  Ларен  широкую,  открытую
ладонь. Чуть помедлив, она вложила в нее свою руку и последовала  за  ним  в
спальню.
   Как только они вошли в комнату, Меррик выпустил руку Ларен. Не  глядя  на
нее, он  начал  раздеваться.  Стаскивая  через  голову  рубаху,  он  спросил
приглушенно:
   - Так кто же ты, Ларея? Дочь купца? Племянница содержателя  гостиницы?  Я
знаю, ты попала в плен только пару лет назад, если  бы  ты  пробыла  рабыней
дольше, ты не сохранила бы свою гордыню и свою девственность.
   Ларен промолчала.
   Раздевшись донага, Меррик обернулся: Ларен по-прежнему сидела  в  изножье
кровати, сложив руки на коленях, так и не сняв с себя одежду. Она неподвижно
глядела на Меррика, на его плоский живот, светлый мягкий пушок внизу живота.
Лицо Ларен раскраснелось, губы чуть приоткрылись.
   - Что ты уставилась на меня! - рявкнул он,  не  стерпев  ее  испытующего,
оценивающего взгляда. - У тебя что, вовсе мозгов  нет?  Уже  забыла,  каково
тебе пришлось прошлой ночью? Снимай свое платье и марш спать. У тебя  внутри
еще не зажило, поэтому я не могу овладеть тобой.
   Ларен не шевелилась. Плоть Меррика набухла и поднялась, он ничего не  мог
поделать с этим, как не мог остановить солнце в небе.
   - Тебе мало той боли, что ты испытала прошлой ночью?
   Ларен молча покачала головой.
   - Тогда хватит глазеть на меня, черт бы тебя набрал! Я притворялся, чтобы
отвадить Эрика, а теперь я хочу спать и больше ничего. - Плоть  Меррика  уже
поднялась и затвердела. Сердце сильно и часто билось, он до боли жаждал  эту
женщину - черт бы ее побрал!
   Взгляд Ларен взметнулся к его лицу, но потом Меррик различил чуть слышный
вздох и понял, что она снова глядит куда не  надо.  Он  перестал  спорить  и
поспешил забраться в постель.
   Ларен задула масляную лампу, и  комната  погрузилась  в  темноту.  Меррик
слышал шорох ее платья, но сам не шевелился.
   - Очень странную историю ты рассказала. Полагаю, за ней что-то стоит?
   - Да нет же, самая  обычная  сказка,  -  Ларен  прямо-таки  слышала,  как
напряженно думает Меррик, ломая себе голову над загадкой ее происхождения  и
происхождения Таби. Она решила отвлечь Меррика и поспешно произнесла:
   - Летта говорит, она не против, что ты спишь со мной, потому что тебе это
полезно. Думаю, она имела в виду,  что  тебе  надо  попрактиковаться,  хотя,
по-моему, ты прекрасно мог бы справиться и  без  этого.  Впрочем,  не  знаю,
наверное, то упражнение, которое ты проделал  прошлой  ночью,  действительно
было тебе нужно.
   Меррик со свистом втянул в себя воздух. Ага, ей и вправду удалось отвлечь
Меррика - хорошо бы только он не придушил ее. Ларен продолжала,  не  скрывая
насмешки:
   - Мне представляется, я послужила  тебе  мишенью,  которую  пронзил  твой
мощный меч. Ты попал в цель, но чистой работой это не  назовешь,  во  всяком
случае, с точки зрения мишени. Думаю, мечу все равно, лишь бы поразить  свою
жертву. Однако Летту очень устраивает, что ты потренируешься до  свадьбы  на
моем теле.
   - Разума у нее меньше, чем у Таби. - И тут же Меррик проклял самого  себя
за то, что вступил с Ларен в разговор о Летте. Как он обойдется с навязанной
ему невестой, касается только его одного и никого  более.  -  Женщины  часто
ведут себя как дети, - продолжал он-. Меррик перекатился на спину,  со  всех
сторон  его  окутывала  темнота.  Он  выдержал  паузу,  пытаясь  промолчать,
пропустить мимо ушей подначку, но не справился с собой:
   - Что за сравнение пришло тебе на язык? Почему ты называешь себя мишенью,
а меня мечом? Ты издеваешься надо мной, ты намекаешь,  что  мне  не  хватает
навыка в этом деле?!
   - Я спрашивала у Сарлы, как  это  бывает,  когда  мужчина  соединяется  с
женщиной, и она уверяла меня, что после первого раза это не больно и даже  в
первый раз ничего, если только мужчина ласков и  у  него  достаточно  опыта.
Сначала это даже приятно, так сказала Сарла, а потом она замолчала и  больше
ни слова не добавила. Поэтому я и решила,  что  тебе,  наверное,  нужно  еще
попробовать.
   Меррик почувствовал, как в нем закипает гнев, но больше на  самого  себя,
чем на девушку. Он обошелся с ней грубо, неуклюже.
   - Тебе все еще больно?
   - Да.
   - Я не собираюсь пробовать, пока ты не поправишься  и  сама  не  захочешь
меня и не начнешь разговаривать со мной вежливо. А теперь придержи язык.  Ты
прекрасно  знаешь,  что  каждым  своим  словом  задеваешь   меня,   хотя   и
преподносишь все оскорбления в красивой обертке.
   - Я ведь сказала, Меррик, та ночь - единственная. Конечно,  жаль,  что  я
так и не узнаю, приятно ли женщине  быть  с  мужчиной,  но  я  не  собираюсь
слишком сильно привязываться к тебе.
   - Вот как? Почему же ты глядела на меня, и глаза у тебя сияли,  словно  у
малыша, которому положили на тарелку яблоко с медом? Я-то интересуюсь  тобой
лишь постольку, поскольку тело мужчины так  устроено:  стоит  женщине,  даже
вроде тебя, посмотреть на него, и оно уже готово к бою. Тут я ничего не могу
поделать, но я вовсе не хочу снова войти в тебя, вовсе нет, богами  клянусь.
- Тут Меррик запнулся, понимая, что нет никакой пользы впустую лгать и ей  и
себе. Он своими руками роет  себе  могилу,  и  она  поглотит  его,  если  он
немедленно не заткнется.
   Ларен ничего не ответила, совсем ничего, а Меррик ждал ее слов, не  желая
больше говорить, боясь проболтаться.  Он  ждал,  пока  в  полной  тишине  не
различил ее тихое дыхание - Ларен уснула. Так бы и придушил ее!  Навыка  ему
не хватает, видите ли! Он давно уже  умеет  ублаготворять  женщин,  об  этом
позаботились в свое время его отец и прелестная Гуннвор, коснувшаяся  его  в
том самом месте, когда Меррику исполнилось всего двенадцать лет.  Неужто  он
виноват в том, что слишком сильно хотел Ларен и  вошел  в  нее  прежде,  чем
успел подготовить ее? Неужто он виноват?

***

   На следующее утро хлынул дождь, все оказались заперты в доме,  раздражены
вынужденным бездельем, мужчины ссорились и дрались, детишки вопили и  тузили
друг друга с не меньшим рвением, чем  мужчины,  даже  животные  бесились,  и
козленок укусил за  ногу  одного  из  людей  Торагассона.  Клив  посоветовал
Меррику, не дожидаясь вечера, собрать всех и послушать сказку.
   - Ларен очарует их как всегда, - сказал Клив, улыбаясь человеку, которому
он вверил свою жизнь, -  мужчины  перестанут  драть  глотки,  и  все  головы
уцелеют нынче на плечах.
   - Вряд ли ей удастся околдовать коз, - проворчал Меррик, но людей созвал.
   Так и вышло, что еще до  полудня  все  смолкли  и  приготовились  внимать
рассказу Ларен.
   - Рольф все дальше и дальше уходил в лес. Густые заросли не давали солнцу
светить на него, Рольф замерз, он искал животное,  которое  могло  бы  убить
его, но никто не попадался ему на пути. Кролики скакали вокруг, и  куропатки
взлетали в воздух, когда Рольф приближался к ним, но из хищных зверей ему до
сих пор повстречалась только лиса.
   На третий день странствия Рольф вышел к краю маленькой поляны, необычайно
красивой, самой красивой, какую Рольф когда-либо видел, и он  удивился,  что
впервые попал в эти места, - ведь он вырос рядом с лесом и всегда охотился в
нем. И все же он  оказался  на  незнакомой  ему  поляне,  поросшей  пестрыми
цветами, и солнечный луч вновь упал на его лицо. И тут, когда  Рольф  боялся
уже потерять рассудок,  он  различил  на  дальнем  конце  поляны  прекрасное
животное, похожее на маленькую лошадь. Лошадка  не  двигалась,  она  стояла,
задрав голову, вдыхая утренний воздух, помахивая  пышным  белым  хвостом,  и
Рольф понял, что животное ничуть не боится его.
   Конек кивал головой,  словно  приглашая  Рольфа  подойти  поближе.  Рольф
медленно направился к нему и, подойдя,  разглядел,  что  то  была  вовсе  не
лошадь - такого зверя он никогда еще в жизни не встречал.
   Теперь, когда животное обернулось к нему, Рольф увидел,  что  изо  лба  у
него растет рог, и этот рог был из чистого золота.
   Рольф подошел к животному и осторожно протянул к нему руку.
   Необыкновенный зверь  фыркнул,  затем  вытянул  изящную  белую  "морду  и
ткнулся носом в ладонь Рольфа.
   -  Кто  ты?  -  спросил  Рольф  и  сам  удивился,  когда   заметил,   что
разговаривает с животным. Еще больше он изумился, когда зверь  тихо  ответил
ему:
   - Рольф, меня зовут единорогом, но это еще не  все.  Ты  узнаешь  больше,
если придешь завтра на это же место, а сейчас возвращайся домой, потому  что
ты давно уже бродишь по лесу и сильно устал.
   С этими словами единорог повернулся, поднялся на задние ноги -  роскошная
белая грива и хвост развевались в воздухе, - а затем он отвернулся от Рольфа
и поскакал в лес. Рольф готов был поклясться, что  издали  до  него  донесся
голос:
   - Не забудь завтра взять с собой меч, в лесу небезопасно.
   Рольф пошел домой, и, как ни странно, обратный путь занял  у  него  всего
час. Братья обрадовались ему, дали хорошей еды и вина и в тот день  даже  не
дразнили его. Они хлопали Рольфа по спине,  твердя,  что  страшно  рады  его
возвращению, и вскоре уже он рассказывал им про единорога, подробно описывал
и самого зверя, и его чудный золотой рог. Он поведал братьям,  что  единорог
умеет говорить и что он приглашал его завтра на ту же поляну. Не кажется  ли
братьям все это удивительным, загадочным? Что ж это за животное, которое так
внезапно явилось Рольфу?
   Потом он спросил братьев, как ему  обойтись  с  новым  знакомцем.  Рагнор
боялся, что брат лишился рассудка и  что  единорог  только  привиделся  ему.
Однако он снова спросил:
   - Ты говоришь, рог сделан из чистого золота?
   - Да, - подтвердил Рольф, - из  чистейшего  золота,  если  глаза  мои  не
солгали.
   Братья  вновь  умолкли  и  погрузились  в  раздумье...  Тут   Ларен,   по
обыкновению, остановилась и улыбнулась Олафу Торагассону:
   - - Мой господин, что бы ты теперь сделал на месте Рольфа?
   Олаф Торагассон сжал кулаки и уперся ими в бок:
   - Что ж, я бы убил это животное и отрезал бы его золотой рог. Я бы продал
его самому богатому князю и стал бы так же богат, как и он.
   Когда затихли радостные клики (на этот раз  веселились  в  основном  люди
Торагассона), Ларен обернулась к Эрику:
   - А как бы ты поступил, мой господин?
   Эрик лениво, самоуверенно усмехнулся ей в ответ:
   - Я бы не стал убивать единорога. Я бы привел его домой и обращался бы  с
ним бережно, нежно, будто с женщиной. Раз он умеет разговаривать, я бы сумел
войти к нему в доверие. Где-то у него должна быть самка, я бы разыскал ее  и
держал бы обоих вместе, чтобы они дали мне потомство с  золотыми  рогами.  И
тогда я стал бы гораздо богаче, чем Олаф Торагассон и все князья в придачу.
   Веселые голоса и смех раздались в большой продымленной комнате.
   Наконец Ларен заговорила с Мерриком:
   - А ты, господин мой? Какой путь  выберешь  ты?  Меррик  гладил  Таби  по
голове, заслышав голос Ларен, он уставился на нее и  долго  молчал,  наконец
пожал плечами и ответил так:
   - Я не стану ничего решать поспешно. Надо вернуться на поляну  и  узнать,
что хотело поведать мне это таинственное существо.
   - Хитрый человек, рассудительный, - кивая головой,  одобрил  его  будущий
тесть. - Продолжай, расскажи нам, что вышло на самом деле.
   - На этот раз Рольф поступил  так,  как  советует  Меррик.  Он  не  хотел
торопиться, однажды он уже поступил необдуманно, лишив себя ценного  раба  и
друга, а может быть, и  чести,  как  ему  порой  представлялось  в  ночи.  С
рассветом Рольф возвратился на поляну. Он не знал, сумеет ли вновь найти это
место, но совершенно неожиданно, когда он продирался сквозь  заросли  клена,
раздвинув тонкие стволы деревьев, Рольф увидел свою поляну, залитую  щедрыми
лучами солнца, и цветы, слегка клонившиеся под легким прикосновением  ветра,
испускавшие  сладостный  аромат.  На  другом  краю  поляны  стоял  единорог,
спокойно ожидавший Рольфа. Он позволил  Рольфу  подойти,  погладить  золотой
рог.
   - Твой рог сделан из чистого золота? - спросил Рольф.
   Не знаю, могут ли единороги  смеяться,  но  этот  умел:  он  улыбнулся  и
ответил:
   - О да, из чистого золота. А почему ты спрашиваешь об этом, Рольф?
   - Мои братья дали мне совет: либо убить тебя и забрать золотой рог,  либо
увести тебя, а потом  разыскать  твою  самку,  чтобы  получить  потомство  с
золотыми рогами.
   - Что-то мне не очень нравятся твои братья, - проворчал  единорог,  -  но
как поступишь ты сам, Рольф?
   - Я хочу поговорить с тобой и узнать, кто ты и откуда. Я никогда не видел
животного, подобного тебе. Кто ты такой?
   - Конечно, я - волшебное животное, - ответил ему единорог, - но не в этом
дело. Я - твой раб, тот, которого ты пронзил мечом.
   Рольф содрогнулся и выхватил  свой  меч,  ведь  он  решил,  что  животное
вот-вот набросится на него. Убитый им раб вернулся, чтобы  отомстить.  Рольф
стоял перед ним с мечом наготове,  но  единорог  не  двигался  с  места,  не
пытался бежать, не пытался и напасть на него  или  защищаться.  Рольф  занес
свой меч и медленно, очень медленно опустил его.
   - Не могу, - произнес он, - не могу больше. Я убил тебя  однажды  и  стал
омерзителен сам себе. Тогда я бежал в этот лес  в  надежде  умереть,  но  ты
снова нашел меня. Говори, что я должен сделать, я хочу уплатить за  то,  что
отнял у тебя жизнь. Если ты собираешься  убить  меня  -  убей,  я  не  стану
противиться.
   Единорог закивал прекрасной белой головой, золотой  рог  ярко  блестел  в
лучах солнца. И вдруг животное растаяло,  превратилось  в  прозрачную  тень,
сквозь которую Рольф различал уже  лучи  солнца.  Ужас  охватил  его,  ужас,
какого этот воин никогда  в  жизни  не  испытывал.  Рольф  упал  на  колени,
прикрываясь безоружными руками, ожидая смерти.  Но  вот  единорог  исчез,  а
вместо него появился кто-то другой. Прозрачная тень вновь сгустилась и стала
веществом, плотью. Это был тот раб, которого Рольф поразил  мечом  в  минуту
безумия. Он протянул Рольфу руку и помог ему встать. Он сказал:
   - Боги даровали нам еще  одну  жизнь.  Идем  со  мной,  Рольф,  нам  пора
возвратиться к моим родным, они давно стосковались без меня. Идем вместе.
   Братья Рольфа никогда больше  не  видели  его.  Они  оплакивали  старшего
брата, хотя и считали Рольфа глупцом: они думали,  что  единорог  убил  его.
Наверное, он доверился  лесной  твари,  и  посмотрите,  чем  обернулось  его
доверие!
   Однако в один прекрасный день  Вестфольд  посетил  старый  скальд,  такой
старый, что он уже лишился зубов и волос и хилые ноги едва держали его. Люди
сомневались, сумеет ли он рассказать  хорошую  историю,  но  стоило  старику
раскрыть рот, и все подпали под его чары. Он  говорил  о  викинге  по  имени
Рольф, человеке отважном и сильном,  прекрасном  лицом  и  телом,  и  юноше,
которому каждый мог  довериться  во  всем,  потому  что,  несмотря  на  свою
молодость, он стал мудрее зрелых мужей. Все чтили его и полагались на  него,
потому что знали: однажды Рольф прошел через  тяжкое  испытание  и  в  конце
концов нашел путь, достойный честного человека.
   Братья  Рольфа  дивились  рассказу,  но   качали   головами,   не   желая
прислушаться к собственным мыслям. На свете сколько угодно воинов  по  имени
Рольф, говорили они себе, и среди них немало  людей,  с  честью  выдержавших
суровую проверку. И все же  оба  они  хотели  поутру  подробнее  расспросить
скальда. Когда же они принялись искать его, он уже покинул усадьбу,  и,  как
ответили им люди, стоявшие у ворот, старик ушел с рассветом и даже будто  бы
растворился в солнце, превратился в тень,  в  золотистый  призрак,  сиявший,
точно утренние лучи, и наконец исчез. Братья  переглянулись  и  с  того  дня
никогда больше не упоминали ни имени старшего брата, ни странное появление и
исчезновение старика, поведавшего о Рольфе-викинге.
   Сама того не замечая, Ларен теперь в открытую улыбалась Меррику, и Меррик
глядел на нее, а потом перевел взгляд на  Таби,  который  так  и  не  уснул.
Малыш, озабоченно  хмурясь,  следил  за  рассказом  и  под  конец  отчетливо
произнес:
   - Ларен, а единорога я помню.



Глава 14

   Ларен с удивлением посмотрела на брата и  ответила  ему  голосом  нежным,
словно пушок там, у Меррика внизу живота:
   - Я ведь рассказывала тебе истории про волшебных  животных,  наверное,  и
про единорога тоже. Беги, лапонька,  поиграй  с  Эйлой.  Смотри,  она  хочет
бросить тебе мячик. Будь умницей, Таби, поиграй с ней, а то  она  так  и  не
вынет пальчик изо рта.
   Меррик  хотел  было  что-то  сказать,  но  передумал.  Таби   побежал   к
подзывавшей его малышке. Эйла, надо отдать ей должное, вполне справлялась  с
кожаным мячом одной рукой, а палец другой остался у нее во рту.
   Ларен поспешно  отодвинулась  от  Меррика,  избегая  его  вопросов.  Олаф
Торагассон заметил:
   - Ты и нас втянула в свою историю. Это занятно, никто из скальдов до  сих
пор такого не делал. Я договорюсь с Мерриком и куплю тебя.
   Ларен вздрогнула, но, прежде чем она успела ответить на эти  слова,  Олаф
уже оставил ее в покое  и  направился  к  Меррику,  оживленно  потирая  свои
большие загрубевшие руки.
   Летта неодобрительно нахмурилась вслед  отцу,  а  затем,  повернувшись  к
Лареп, произнесла:
   - Дождь уже стих. Мы с Мерриком идем  на  прогулку  к  заливу.  Наверное,
сегодня я позволю ему поцеловать меня.  Пора  ему  узнать,  каково  целовать
невинную девственницу.
   - Теперь ты позволишь ему поупражняться на  тебе?  Девушка  отреагировала
мгновенно и влепила Ларен звонкую пощечину. Ларен  пошатнулась  от  сильного
удара, и Летта тут же нанесла второй, на этот раз опрокинув  свою  соперницу
навзничь.
   Ларен  знала,  что  должна  покорно  снести  это  наказание,  знала,  что
заслужила его своей издевкой, однако справиться с собой не могла. Вскочив на
ноги, она неистово набросилась на Летту. Зажав  в  руках  две  пряди  густых
волос Летты, Ларен принялась наматывать их на  руку,  пока  исказившееся  от
боли лицо девушки не приблизилось вплотную к ее лицу.
   - Послушай меня, ты, ведьма злобная! Больше ты не поднимешь на меня руку,
а если попробуешь, я у тебя все зубы повыдергаю, один за другим.
   Резким движением Ларен выпустила волосы Летты и  оттолкнула  девушку.  Та
рухнула в объятия подошедшего сзади Меррика, едва разглядев,  кто  подхватил
ее, зарыдала и, обернувшись,  уткнулась  лицом  в  грудь  Меррика,  жалостно
всхлипывая.
   Через голову Летты Меррик взглянул на Ларен, он видел отпечаток от ладони
Летты н