почувствовала  слабость  и  предательскую
дрожь в ногах - Я ничего не могу поделать, - с трудом выговорила она,  -
у меня очень грязные руки.
   - Ну и хорошо. Только скажи, что в твоей душе нет ненависти ко мне.
   - Ее и в самом деле нет, по крайней мере сейчас. Со  мной  происходит
что-то странное.
   Рафаэль снова коснулся губами ее волос, шеи...
   - Теперь, если не возражаешь, я отойду немного в  сторону,  -  шепнул
он, - иначе наш хлеб никогда не найдет дороги в печь, хорошо?
   Виктории страстно хотелось, чтобы он не выпускал ее из рук, продолжал
свои трепетные ласки. И к черту хлеб! Но все же она была леди и  вовремя
напомнила себе, что благовоспитанная девушка, и к тому же  девственница,
не должна проявлять инициативу в подобных вопросах.  И  ей  не  подобает
заниматься любовью в кухне.
   - Хорошо, - немного хрипловато согласилась она.
   - Ну а теперь мы  добавим  немного  воды.  Она  делала  все,  что  он
говорил: добавляла, перемешивала, укладывала. Правда, с дрожью  в  руках
она справиться так и не смогла, но понадеялась, что он не заметит.
   Получившийся у них конечный продукт удовлетворил их обоих. И хотя его
вряд ли можно было назвать высококачественным хлебом, все  же  это  было
лучше, чем стряпня миссис Рипл Они ели хлеб прямо в кухне,  с  маслом  и
клубничным вареньем Во время еды Рафаэль рассказывал об одном  из  своих
невероятных приключений в Средиземном море.
   Виктория не отрываясь смотрела на его  движущиеся  губы,  но  до  нее
почти не доходил смысл рассказа.
   - Виктория, что ты хочешь? Девушка растерянно заморгала и  неуверенно
посмотрела ему в глаза.
   - Твоя история очень занимательна, - пробормотала она.
   - Но ты даже ее не слушала! В ней нет ничего интересного. А рассказал
я ее только потому, что в то время занимался торговлей  и  ничем  более.
Никаких секретных миссий или заданий, на которые ты недавно намекала.  -
Рафаэль замолчал  и  попытался  навести  порядок  в  мыслях.  Он  тщетно
старался разобраться в самом себе. Может быть, где-то в глубине души  он
еще сомневается в стоящей перед ним девушке? Отбросив эту  предательскую
мыслишку, он произнес самым уверенным тоном, на какой был способен:
   - Я верю тебе. И хочу  чтобы  ты  стала  моей  женой..,  полностью  и
окончательно. И прямо сейчас.
   Виктория машинально облизнула внезапно пересохшие губы.
   - Я не понимаю, - пробормотала она, - откуда так  внезапно  появилось
такое доверие ко мне? Очень уж неожиданно. Неужели только потому, что мы
вместе пекли хлеб, ты вдруг уверовал, что я не распутная девка?
   - Нет, все произошло еще до хлеба.
   - Может быть, на твое решение повлияло то, что я ела  хлеб  именно  с
тем количеством масла, что ты считал нужным?
   - Нет, Виктория, просто я понял, что был не прав. Тот  факт,  что  ты
страстно отвечала на мои ласки, не свидетельствует о дурном.  Просто  ты
так реагируешь на меня, Рафаэля Карстерса, твоего мужа  и  превосходного
любовника.
   Виктория смущенно опустила глаза.
   - Знаешь, я уже думала об этом. Дамьен один раз поцеловал меня, но  я
почувствовала только отвращение. Что же касается Дэвида  Эстербриджа,  у
меня вообще не было никаких ощущений. Это было  как  выполнение  скучной
обязанности. А с тобой во мне происходят  волшебные  превращения.  Ты  -
кудесник, Рафаэль, и умеешь творить чудеса.
   Рафаэль был тронут до глубины души. Она была настолько искренней, что
у него потеплело на душе. Ее глаза светились честностью  и  невинностью.
Но может ли женщина отвечать  только  одному  мужчине  с  такой  бешеной
страстью? Неужели  существует  нечто  необъяснимое,  возникающее  только
между двумя определенными людьми? Для Рафаэля такое объяснение  звучало,
мягко говоря, необычно. Он страстно  желал  каждую  женщину,  с  которой
занимался любовью.
   Рафаэль вспомнил,  какой  была  Виктория  до  памятного  разговора  с
Дамьеном в библиотеке. Ни разу она не дала  повода  усомниться  в  своей
добродетели. Но справедливости ради следует отметить, что в те дни он ни
разу не целовал и не ласкал ее.
   - Думаю, следует уточнить определение, -  добавил  Рафаэль,  -  мы  с
тобой - волшебная пара.
   Они нежно улыбнулись друг другу и на несколько мгновений в  маленькой
кухне воцарились мир и взаимопонимание. Но тут Рафаэль нарушил  молчание
и в воздухе вновь повисла неловкость.
   - Пойдем в спальню, Виктория.
   - Прямо сейчас? Средь бела дня?
   Рафаэль улыбнулся, стараясь скрыть досаду, но решил не настаивать.
   Неожиданно Виктория почувствовала ужасную усталость. Ее до  крайности
угнетало чувство своей полной беспомощности и беззащитности перед мужем.
Она представлялась себе марионеткой, которой управляет  этот  большой  и
сильный капитан. По какой-то непонятной причине или ввиду  необъяснимого
стечения обстоятельств он приобрел над ней почти неограниченную  власть.
Это не правильно и несправедливо!
   - Думаю, я не отказалась бы от верховой прогулки, -  заявила  она.  -
Может, стоит  еще  раз  заехать  в  Милтонское  аббатство?  Мы  ведь  не
осмотрели  как  следует  ту  норманнскую  церквушку.  И  еще  мне  очень
понравилось там старинное  кладбище.  Мне  бы  хотелось  отыскать  самую
старую могилу Можем даже устроить соревнование, кто сделает это  быстрее
Рафаэлю очень хотелось сказать жене, что все самые тайные мысли написаны
у  нее  на  лице.  Что  их  можно  прочитать,  даже  не  обладая  особой
проницательностью. Но вместо этого он наклонился к ней так  близко,  что
коснулся губами ее теплого и нежного ушка, и прошептал:
   - Ты потрясающе красива, Виктория. А я.., я просто  обожаю  кладбища.
Раньше я как-то не осознавал этого факта, но теперь знаю точно. Я  скажу
Тому, чтобы он приготовил лошадей. Не возражаешь, если мы  встретимся  в
конюшне минут через тридцать?
   Переодеваясь в своей комнате, Виктория подумала  о  том,  что  должно
произойти вечером,  и  покраснела.  Она  искренне  понадеялась,  что  ей
удастся держать себя в руках. Он сказал, что доверяет  ей,  что  у  него
больше не осталось сомнений. Ей очень хотелось, чтобы это было правдой.
   Рафаэль выиграл кладбищенское  соревнование.  Он  разыскал  могильную
плиту, на которой можно было прочитать дату - 1489 год.
   - Где мой приз?
   Она растерянно посмотрела на торжествующего мужа.
   - Я была так уверена, что выиграю...
   - Сказать тебе, какой приз меня устроит?
   - Не надо, я не совсем глупа. Ответ написан в твоих глазах.
   - Поцелуй меня, Виктория. Это будет самый драгоценный приз для  меня.
- Он нежно, но властно привлек ее к себе. - Подними немного голову.  Вот
так хорошо. Теперь чуть-чуть приоткрой рот.  Замечательно.  Теперь  все,
что ты должна сделать, это ответить на мой поцелуй,  и,  пожалуйста,  не
менее страстно, чем обычно. И не старайся сдерживаться.
   Она не замедлила исполнить его просьбу.
   Ей и в голову не пришло сдерживаться.
   Рафаэль долго не отпускал ее.
   - Это было восхитительно, - в конце концов удовлетворенно сказал он.
   - Я и не знала, что тебе нравятся кладбища.
   - Я имел в виду поцелуй. Ну что, дорогая, тебе не  кажется,  что  нам
пора возвращаться и заняться приготовлением ужина?
   - Да, конечно. Не надо забывать и о Томе.
   - Я его тоже отпустил, - спокойно  сообщил  Рафаэль,  -  он  вернется
послезавтра вместе с миссис Рипл. Это будет пятница. А вечером мы  уедем
в Драго-Холл.
   Виктория кивнула, хотя это сообщение  ее  не  обрадовало.  Драго-Холл
означал неизбежную встречу с Дамьеном и Элен, а их нельзя было отнести к
категории ее друзей.
   С приближением вечера Виктория все больше нервничала. Ей не  хотелось
готовить  ужин,  ей  хотелось  спрятаться.  Она   предвкушала   чудесные
волнующие ощущения  и  ненавидела  себя  за  это.  Она  стремилась  быть
подальше от мужа, но везде, даже находясь в одиночестве в своей комнате,
ощущала его присутствие.
   - Холодную закуску, Виктория?
   За последние полчаса Виктория ни разу не перевернула страницы лежащей
у нее на коленях  книги.  Но  от  звука  его  голоса  она  вскочила  как
ужаленная.
   - Да, конечно, Рафаэль, - пролепетала она, - ты вошел так неожиданно,
что я испугалась. Рафаэль довольно рассмеялся:
   - Леон как-то заметил, что я крадусь, как большая кошка. Чему  только
в жизни не научишься. Не волнуйся,  Виктория,  обещаю  тебе,  все  будет
хорошо. Тебе понравится. Не забывай, что я волшебник.
   - В скромности тебе не откажешь, - нервно усмехнулась Виктория.
   - Знаешь, наш холодный ужин обещает быть  довольно  удачным.  Фрукты,
сыр и остатки хлеба.
   - Но еще не стемнело!
   - Стемнеет только в половине восьмого, - терпеливо пояснил Рафаэль, -
поэтому не испытывай, пожалуйста, мое терпение.  И  прекрати  спорить  с
мужем и повелителем, Виктория. Пошли в кухню.
   Виктория покорно встала, но ее  юбка  зацепилась  за  ножку  тяжелого
стула. Не заметив этой досадной мелочи, она потеряла равновесие. Больная
нога подвернулась, и девушка тяжело упала на пол.
   В ту же секунду Рафаэль оказался рядом с ней.
   - С тобой все в порядке, дорогая? Что произошло?  Виктория  не  могла
поднять на него глаза. Она была совершенно выбита из  колеи.  Она  снова
забыла о своей больной ноге и так опозорилась!
   - Ничего страшного. Я просто споткнулась. Рафаэль заботливо помог  ей
подняться на ноги.
   - Я иногда так неуклюжа, - пробормотала она, внимательно рассматривая
узоры на ковре и надеясь, что  больная  нога  не  подведет  вторично,  -
надеюсь, ты простишь мне этот недостаток?
   - Ты.., неуклюжа? Не говори чепуху, Виктория. Оступиться может  любой
человек, даже твой безупречный супруг. Но сейчас все в порядке?
   Виктория  кивнула.  Она  машинально  растирала  саднящее  бедро,   не
сознавая этого, до тех пор пока Рафаэль озабоченно не поинтересовался:
   - Давай я посмотрю,  что  у  тебя  с  ногой.  Ты  ушиблась?  Виктория
поспешно отдернула руку от бедра, словно прикоснулась к горячей печке.
   - Нет-нет. Со мной все отлично. Вот и наступил тот момент, когда  она
должна рассказать ему о своей ноге. Дальше тянуть невозможно. Но она  не
могла себя заставить открыть рот, она по-прежнему боялась.
   Рафаэль отнес все странности в ее  поведении  на  счет  страха  перед
наступающей ночью. И почувствовал себя польщенным.
   Виктория вяло жевала кусочек хлеба, не ощущая вкуса.
   - Я хочу, чтобы ты включил свет, - неожиданно выпалила она.
   Рафаэль удивленно замер, не донеся до рта довольно аппетитный  ломтик
сыра.
   - Но ведь сейчас только шесть часов. Какая разница, будет гореть свет
или нет Все равно еще светло.
   - Ой!
   Рафаэль оставил в покое сыр и серьезно посмотрел на жену:
   - Что происходит? Послушай,  дорогая,  у  тебя  нет  никакого  повода
бояться меня или того, чем мы собираемся заняться. Уверяю тебя,  все  на
свете мужья и жены занимаются любовью,  причем  делают  это  с  завидной
регулярностью. - Он не стал говорить, что под его  ласками  она  забудет
обо всем на свете.
   "А  может,  все  же  ее  поведение  -  сплошной  обман   и   она   не
девственница?"
   - Ты не хочешь мне  рассказать,  что  с  тобой  происходит?  -  более
настойчиво спросил он.
   - Нет, все хорошо.
   - Ладно, тогда отправляйся  наверх  и  постарайся  получить  максимум
удовольствия от ванны. А я наведу здесь порядок.
   Виктория вышла. Рафаэлю  показалось,  что,  удалившись  на  несколько
шагов  от  кухни,  она  с  чувством  выругалась.  Мужское  ругательство,
произнесенное этими  нежными  губками,  звучало  комично,  и  он  весело
рассмеялся.
   Почти час спустя, одетый только в голубой  халат,  Рафаэль  приоткрыл
дверь спальни Виктории. И растерянно остановился на  пороге.  В  комнате
было абсолютно темно. Присмотревшись, он сумел разглядеть, что  Виктория
плотно задернула шторы, причем она явно старалась,  чтобы  ни  один  луч
света не проник в спальню.
   - Боже мой,  Виктория,  -  воскликнул  он  одновременно  удивленно  и
раздраженно, - может, ты мне заодно и мешок на голову наденешь?

   "Я готов дать вам удовлетворение..."
   Джон Гей

Глава 13

   - Виктория?
   - Я здесь.
   По  голосу  Рафаэль  наконец  сумел  найти  и   его   обладательницу,
спрятавшуюся за высокую спинку стула в дальнем углу спальни.
   - Я спрашиваю, может, ты мне прикажешь еще мешок  на  голову  надеть?
Или по крайней мере наволочку от подушки?
   - Прошу тебя, Рафаэль, пусть будет темно.
   - Но почему?
   Рафаэль дорого дал бы, чтобы увидеть в этот момент выражение ее лица.
Но было слишком темно. И  он  снова  почувствовал  разгоравшийся  где-то
внутри огонь желания.
   - Я.., я стесняюсь.
   - Дорогая, - начал он, стараясь говорить как  можно  убедительнее,  -
между  мужем  и  женой  не  должно  быть  тайн,  недомолвок   и   ложной
стыдливости. Ты не должна меня бояться. Я ни за что на свете не  причиню
тебе боли. Ты мне веришь?
   - Не в этом дело.
   Озадаченный и недоумевающий Рафаэль начал проявлять  первые  признаки
нетерпения. Буркнув, что всему есть предел,  он  потихоньку  двинулся  к
притаившейся в углу Виктории.
   - Дорогая, поговори  со  мной,  -  начал  он,  стараясь  не  показать
растущее раздражение. - Я же твой муж, самый близкий  тебе  человек.  Не
забывай это.
   - Все в порядке, Рафаэль, просто не могли бы мы поскорее покончить  с
этим...
   - Чего ты боишься, Виктория? - спросил он, отметив про  себя,  что  у
нее довольно оригинальное отношение к любви.
   Съежившись за спасительным стулом, Виктория никак  не  могла  решить,
что же ей делать дальше. С испугом поглядывая на  приближающегося  к  ее
убежищу Рафаэля, она вынуждена была отметить, что выглядит он  чертовски
привлекательно, во всяком случае,  насколько  ей  позволяло  это  видеть
скудное освещение. Она сообразила, что под роскошным голубым  халатом  у
него ничего нет, и почувствовала волнение.
   - Ну ладно, - неожиданно для самой себя выпалила она, - у  меня  есть
физический недостаток.
   - Где? - совершенно искренне удивился  Рафаэль.  Он  отлично  помнил,
какое впечатление произвели на него ее обнаженные плечи  и  грудь  в  ту
неудавшуюся брачную  ночь.  Это  же  искушение  для  любого  нормального
мужчины, за исключением разве что слепого.  А  судя  по  форме  лодыжек,
которые он имел удовольствие неоднократно  созерцать,  подсаживая  ее  в
карету Люсии, с ногами тоже все было порядке.
   - Я не хочу обсуждать это, Рафаэль! Просто выключи свет, хорошо?
   - Но после ночи обязательно наступит  утро,  Виктория.  И  тогда  уже
никакие шторы не помогут. Все равно я  увижу  тебя  всю!  -  возбужденно
проговорил Рафаэль, но, заметив,  что  девушка  чуть  не  плачет,  сразу
сдался. - Все в порядке, любимая. Иди ко мне. Пусть будет  так,  как  ты
хочешь.
   Наконец Виктория покинула казавшийся ей таким надежным укрытием  стул
и медленно направилась к мужу. Упорно избегая его пытливого взгляда, она
внимательно рассматривала позолоченные пуговицы голубого халата.
   Рафаэль не спешил начинать любовные игры.  Еще  рано.  Пусть  немного
успокоится. Иначе опять получатся одни неприятности. И только заметив ее
недоумевающий взгляд, он рассмеялся и протянул к ней руки.
   Нежно проведя пальцем по чуть  приоткрывшимся  губам,  Рафаэль  начал
целовать ее глаза, брови, щеки,  "ос...  Его  поцелуи  были  легки,  как
дуновение ветерка.
   - Если в тебе можно отыскать хоть какой-нибудь изъян, -  чуть  слышно
прошептал он прямо в ухо Виктории,  -  я  готов  съесть  стремена  моего
любимого испанского седла.
   Он уткнулся носом в ее мягкие пушистые волосы и  вдохнул  сладковатый
аромат жасмина.
   - Как ты приятно пахнешь, - словно сквозь сон услышала Виктория, -  и
как соблазнительно. Дрожащей рукой она погладила мужа по  щеке  -  Ты  у
меня такой красивый... Рафаэль криво усмехнулся.
   - Я всего лишь мужчина, моя дорогая, не больше и не меньше. Для  меня
в отличие от тебя красота не имеет особого значения.
   - Поцелуй меня, пожалуйста.
   Его  глаза  потемнели,  превратившись  из  серебристо-серых  в  почти
черные, но поцелуй был ласков и очень  нежен.  Рафаэль  прижал  насмерть
перепуганную Викторию к себе и почувствовал, что она дрожит.
   - Ты тоже обними меня, любимая. Мне это будет очень приятно.
   Виктория  порывисто  прижалась  к  мужу.  Он  снова,  на   этот   раз
настойчивее,  поцеловал  ее,  раздвинул  языком  неплотно  сжатые  губы,
осторожно коснулся ее зубов, языка. Виктории  еще  никогда  в  жизни  не
приходилось  испытывать  подобные  ощущения.  Это   было   удовольствие,
граничащее с мукой. Не удержавшись, она глухо застонала.
   Вполне удовлетворенный  такой  реакцией,  Рафаэль  решил,  что  можно
переходить к  более  активным  действиям,  и  аккуратно  развязал  ленты
тончайшего шелкового пеньюара. Через мгновение это воздушное одеяние уже
лежало на полу. Вслед за ним не  замедлила  отправиться  туда  и  ночная
рубашка. Виктория, обнаженная и трепещущая, не говоря ни слова,  шагнула
к мужу. Рафаэль окинул взглядом ее груди, полные и белые, казавшиеся еще
белее в полумраке комнаты,  и  легонько  коснулся  пальцем  напряженного
соска. Виктория задрожала, как от озноба.
   - Твои груди,  должно  быть,  очень  сладкие,  -  хрипло  пробормотал
Рафаэль. Он наклонился и взял губами твердым  сосок.  Потом  тронул  его
кончиком языка и начал слегка посасывать. Виктория  на  какой-то  момент
задохнулась от ни с чем не сравнимого наслаждения, ее  лицо  исказилось,
губы открылись. Рафаэль продолжал целовать и ласкать то одну, то  другую
грудь, тихо нашептывая что-то бессвязное. Его  умелые  и  ласковые  руки
погладили нежную кожу живота и стали опускаться ниже.
   - Рафаэль! - не  выдержала  Виктория.  Он  увидел,  что  она  вот-вот
потеряет контроль над собой и напугана этим, поэтому немедленно  опустил
руки, стремясь дать ей возможность привести в порядок чувства и  немного
успокоиться.
   Виктория с трудом вернулась к действительности, облизнула  пересохшие
губы и прошептала:
   - Я хочу видеть тебя, Рафаэль.
   - Не думаю, что  ты  хорошо  разглядишь  мои  достоинства  при  столь
скудном освещении, но готов подчиниться. - Он сделал шаг назад и  рывком
сбросил  халат  Виктория  не  могла  не   залюбоваться   этим   сильным,
мускулистым телом. Рафаэль был прекрасен, как античная  статуя:  широкие
плечи, мощная, сильная грудь, узкие бедра, стройные ноги...
   Рафаэль подумал, что ни одна женщина еще так не смотрела на него.  Во
взгляде жены он мог прочитать восхищение, граничащее с обожанием. Но ему
не  понравилось  чувствовать  себя  вещью,  выставленной   на   всеобщее
обозрение в витрине магазина, он предпочел более решительные действия  и
порывисто привлек к себе Викторию.
   Ее нежные груди оказались притиснутыми к мускулистой груди,  в  живот
уперся твердый фаллос.
   - Пожалуйста - прошептала она и ощутила горячее  прерывистое  дыхание
на своем лице. Его сильные нежные  руки  были  повсюду  -  обнимали  ее,
приподнимали, гладили, ласкали. Виктория  тихо  стонала  и  все  сильнее
прижималась к мужу. Ей отчаянно, до боли хотелось продолжения, хотя  она
понятия не имела, какого именно.
   Рафаэль прекрасно понимал ее состояние, потому что сам ощущал  то  же
самое. Он подхватил жену на руки и бегом рванулся к кровати,  спотыкаясь
в темноте о стулья и мысленно чертыхаясь. Промелькнувшую весьма некстати
мысль о ее предполагаемом физическом недостатке он  просто  выбросил  из
головы.
   Осторожно, как самую большую драгоценность, Рафаэль  уложил  жену  на
кровать и  сам  опустился  рядом  с  ней.  Приподнявшись  на  локте,  он
пристально вглядывался в ее лицо, стараясь увидеть глаза.
   - Здравствуй, жена, - шепнул он и положил руку на  плоскую  гладь  ее
живота.
   - Рафаэль...
   - Что, любовь моя?
   - Не знаю.., я ничего не понимаю.., мне  больно,  но  хочется  еще  и
еще.., я не знаю чего...
   Рука Рафаэля, ласково поглаживающая ее теплый живот, опустилась ниже,
несколько секунд поиграла жесткими колечками волос и властно  ра