ой малой доли рассудка, которая у него еще  осталась  -  никогда  в
жизни он не испытывал столь невероятно оглушительного желания.
   - Немедленно прекрати, Кэролайн, - процедил он сквозь стиснутые  зубы.  -
Иначе, клянусь, что пролью  свое  семя,  если  ты  не  остановишься.  Жених,
проливающий семя на руку невесты, в брачную ночь - да это просто  неслыхан-,
но! Я никогда не смогу гордо держать голову в обществе других  мужчин.  Меня
просто выкинут из мужского братства. Я ни за что не вынесу, если покажу себя
неумелым грубияном, простофилей, деревенщиной! Пожалуйста!
   Она удерживала его между теплых ладоней еще несколько мгновений, и, когда
ему показалось, что все кончено, Норт едва не завопил.  Кэролайн  освободила
его, но не отодвинулась, а вытянулась сверху него.  Сжав  руками  его  лицо,
Кэролайн долго вглядывалась в любимые глаза;
   - Ты великолепен, Норт.  Теперь  я  немного  больше  понимаю,  что  такое
мужчина. Может, теперь  твоя  очередь  стать  хозяином  положения?  И  тогда
остальные мужчины не выкинут тебя из своего братства?
   Норт рассмеялся -  единственное,  что  мог  сделать  нормальный  человек,
находящийся на грани безумия.  Он  не  пошевелился,  только  поднял  руку  и
погладил жену по щеке.
   - Сколько еще сюрпризов у тебя в  запасе,  Кэролайн!  Да  ты  к  тому  же
способна еще и  поддразнивать  мужчину.  Правда,  сама  можешь  об  этом  не
знать.., но, возможно, любая женщина инстинктивно  понимает,  как  заставить
мужчину потерять рассудок. Придвинься поближе и приоткрой губы. Для меня.
   Кэролайн чуть наклонилась вперед и почувствовала тепло его рта.
   - Открой же губы! Богу известно,  я  научил  тебя  этому  при  второй  же
встрече.
   - Скорее,  при  третьей,  -  поправила  она,  но  послушалась.  Его  язык
скользнул в ее рот,  устремился  навстречу  ее  языку,  сплетаясь  с  ним  в
чувственном танце. И это было восхитительно, пока она не  почувствовала  его
руки на своих ягодицах, с силой прижимавшие ее к  напряженному  отростку.  И
тут все мысли покинули Кэролайн. Его пальцы оказались  между  ее  бедрами  и
нашли маленький бугорок, коснулись, погладили влажную  расселину,  осторожно
проникли внутрь,  и  Кэролайн,  дрожа  словно  в  горячечном  бреду,  начала
извиваться в судорогах, сливаясь с Нортом в одно целое и теряя  рассудок  от
нахлынувших ощущений. В следующий момент она оказалась на спине, а он  стоял
на коленях, раздвигая все шире ее ноги и пристально разглядывая.
   - Норт, пожалуйста, - прошептала она, сама не понимая, о чем  просит,  но
смутно  догадываясь,  что  сейчас  должно   случиться   нечто   ослепительно
великолепное.
   - Держись, Кэролайн, - хрипло, почти невнятно пробормотал Норт, и тут его
дыхание коснулось ее плоти, и Кэролайн,  застонав,  выгнулась,  словно  туго
натянутый лук, позволяя рукам Норта поднимать ее выше и выше к горячему рту.
Не  прошло  и  нескольких  мгновений,  как  она  уже  рыдала  и  металась  в
чувственном бреду  страсти,  сжав  кулаки,  царапая  его  плечи,  и  наконец
вцепилась в Норта, охваченная неудержимым, почти невыносимым желанием  того,
что должно было сейчас случиться.
   Норт прижимал жену к себе, пока не почувствовал, как обмякло  ее  тело  в
восхитительном  покое  насыщения  и,  поняв,  что  больше  не  может  ждать,
приподнялся и вонзился  в  ее  тесные  глубины.  Лишь  на  мгновение  тонкое
препятствие ее девичества преградило  путь,  и  Норт,  зная,  что  причиняет
Кэролайн боль, что  туман  исступленного  наслаждения  быстро  рассеивается,
сверхчеловеческим усилием воли заставил себя застыть и даже чуть приподнялся
на локтях: героический подвиг, которым  стоило  гордиться,  особенно  в  его
положении.
   - Привет, - шепнул он в ошеломленные глаза, - только не шевелись. Позволь
своему телу привыкнуть к моему,  и  я  начну  двигаться,  только  не  сразу.
Подожду, пока боль  утихнет.  В  книге  сказано,  что  я  должен  пространно
извиняться, не меньше десяти раз после того, как  лишу  тебя  девственности.
Это символ твоей невинности, очень для тебя дорогой, и поэтому нужно  делать
вид, что крайне сожалею, поскольку именно я украл эту самую невинность.
   - Хорошо, - вздохнула Кэролайн, - Ты, конечно, несешь чистый вздор, но  я
согласна. Все это очень странно, Норт, я имею в виду, ощущать тебя  в  себе,
не просто твой язык у меня во рту, а ту часть, которая предназначена  только
для меня, и то, что ты делаешь сейчас - единственно правильное, так ведь?
   Норт вымученно улыбнулся:
   - Надеюсь,  дорогая,  надеюсь.  Но  больше  ждать  не  могу.  -  Он  чуть
отстранился, рванулся вперед, но на  этот  раз  боль  оказалась  не  так  уж
велика. Кэролайн сцепила пальцы за спиной у Норта, поцеловала его,  позволяя
дыханию  проникнуть  в  его  рот,  чувствуя  лихорадочное  нетерпение  этого
сильного мужчины, его всевозрастающее желание, пока наконец он не  изогнулся
и, откинув назад голову с плотно сомкнутыми веками, врезался в нее последний
раз. Кэролайн ощутила, как теплый поток излился в нее. Норт снова вдавил  ее
в перину, тяжело дыша, опустив голову на подушку, рядом с ее головой.
   - По-моему, ты все сделал, как сказано в книге, Норт,  -  прошептала  она
ему на ухо. - И ничего не пропустил.

Глава 22

   Несколько секунд он никак не мог сообразить, что имеет в виду Кэролайн  -
слишком велико было только что пережитое наслаждение.
   - Нужно было сначала овладеть тобой, - выговорил Норт наконец, - и только
потом  подарить  тебе  блаженство  -  изводить  ласками  до  тех  пор,  пока
способности думать у тебя останется не больше, чем у мошки. Господи, ну  что
за язык! Но ты права, я все сделал, как  в  книге,  не  пропустил  ни  одной
ступеньки, хотя, может, стоило сделать  эти  ступеньки  гораздо  круче..,  и
тогда ушло бы куда больше времени на  то,  чтобы  достичь  вершины.  Как  ты
считаешь?
   - Я считаю, - пробормотала она осыпая поцелуями его шею, - что ты  вполне
способен отыскать, кроме главной лестницы, множество боковых тропинок и  что
в книге далеко не все изложено подробно. Уверена, что там многое  пропущено.
Ты просто невероятен, Норт. И наверняка ужасно изобретателен.
   - Совершенно верно, - согласился он, перекатываясь на спину и  притягивая
к себе жену. - Боковые  тропинки,  говоришь?  Завтра  же  обещаю  найти,  по
крайней мере одну, даю слово.
   - Я тоже кое-что придумаю. О, как хорошо, что мне не пришлось выйти замуж
за Оуэна или Беннета, - пробормотала она и тут же уснула.
   Норт поцеловал  ее  волосы,  задул  единственную  свечу  и  крепко  обнял
Кэролайн. Как давно Норт не спал с женщиной! И  никогда  раньше  не  спал  с
женой. И теперь она появилась,  эта  самая  жена,  и  он  дал  ей  наивысшее
наслаждение, и смог сдержаться, пока она не закричала в экстазе. Со  стороны
Норта это крайне благородно. Мужское братство одобрило бы его. Он  чертовски
великодушный и хороший человек. И не показал себя грубияном, хотя и пришлось
приложить  к  этому  много  усилий.  На  боковых   тропинках   тоже   немало
неизведанных ступенек.
   У Норта едва хватило сил улыбнуться этой  заманчивой  мысли,  прежде  чем
провалиться в пропасть сна.
   Проснувшись на следующее утро, Норт не обнаружил Кэролайн рядом. Вспомнив
о чудовище, привидевшимся вчера жене, он мгновенно подскочил и во весь голос
позвал Кэролайн. Не получив ответа,  Норт  обернулся,  увидел,  что  смежная
дверь открыта, и снова окликнул жену. Тишина. Норт нахмурился и поглядел  на
часы. Еще нет восьми. Проклятие! Он  так  мечтал  проснуться,  разбудить  ее
поцелуем и снова любить, пока она окончательно не потеряет голову.
   Откинув одеяла, он  встал  и  хотел  было  потянуться,  но  на  пороге  с
негодующим видом появился Триджигл, прямой,  как  столб,  с  видом  викария,
попавшего в логово разврата.
   - Какого дьявола тебе нужно, Триджигл? - нахмурился Норт.  -  И  где  моя
жена?
   - - Ваша жена с ними, милорд, и они здесь, все ТРОЕ,  но  это  совершенно
неприемлемо, и мы к подобному не привыкли. Это дом Найтингейлов,  где  живут
одни мужчины, а не приют для развратных Магдалин!
   Норт терпеливо выслушал исполненную горечи речь и ухмыльнулся:
   - А, понимаю, речь идет о трех беременных леди. Кэролайн с ними?
   - Да, милорд. Она настояла, чтобы мистер Полгрейн приготовил  им  завтрак
поплотнее, поскольку, как она сказала, ОНИ должны поддерживать силы. Милорд,
мы позволили им присутствовать на свадебной церемонии  и  даже  остаться  на
великолепное пиршество, приготовленное мистером Полгрейном,  но  теперь  они
должны вернуться в Скриледжи Холл. - Триджигл громко втянул в себя воздух. -
Могу я спросить, милорд, что делают три беременных леди здесь, в Маунт  Хок,
где до сих пор обитали одни мужчины, да еще без четверти восемь утра?
   - Как, Триджигл, вы не знали? Неужели я не сказал вам вчера? Переезжают в
Маунт Хок.
   На миг  ему  показалось,  что  Триджигл  вот-вот  потеряет  сознание.  Он
побелел, руки затряслись, как в припадке падучей.
   - Вели горничной Тимми принести воды для ванны и возьми себя в руки!  Все
не так уж плохо. Думаю, вы, трое, можете иногда с удовольствием поболтать  с
дамами и даже посмеяться, не так ли?
   - Нет, милорд.
   Норт хохотал и хохотал, и не мог  остановиться.  Прошло  немало  времени,
прежде чем он замолчал, сообразив наконец, что делает. Смех  с  каждым  днем
становился все более естественным состоянием для Норта. Он не  заметил,  как
это произошло, но отныне жизнь его освещена радостью. Иногда это даже пугало
милорда до смерти, но по большей части согревало сердце неведомым до сих пор
теплом.
   Умывшись, Норт направился в маленькую гостиную, где обычно завтракал, но,
переступив порог, остановился и удивленно уставился на очаровательную сцену.
Кэролайн, явно по незнанию захватившая его стул с высокой спинкой, сидела за
столом в окружении беременных дам, занятых веселой  болтовней.  Ну  что  же,
значит, у жены прекрасное настроение, особенно если учесть, сколько  счастья
Норт подарил ей в брачную ночь. И, вполне  возможно,  скоро  за  его  столом
окажутся не три,  а  четыре  беременные  дамы.  Эта  мысль  заставила  Норта
улыбнуться и тут же нахмуриться, потому что воскресила воспоминания  о  двух
очень высоких людях, кричавших друг на друга до тех пор, пока  один  них  не
разразился слезами. И Норт понял, что видел это  очень  давно  и  что  лучше
навсегда позабыть об ужасных скандалах. В душе он знал, что тогда, много лет
назад, ссорились его родители. Как Норт ненавидел эти воспоминания!
   Твердо приказав себе не думать о том,  что  так  больно  ранит  душу,  он
подошел к столу.
   - Доброе утро, леди. Надеюсь, завтрак пришелся вам по вкусу?
   - Все просто восхитительно,  Норт,  -  отозвалась  Кэролайн,  бессовестно
улыбаясь мужу во весь рот. - Полгрейн даже  соизволил  появиться  три  раза,
желая лично убедиться в нашем общем одобрении. Налить тебе кофе?
   Норт кивнул и, взяв тарелку, отошел к буфету.  Зрелище,  представшее  его
глазам, оказалось настолько ошеломительным, что он, разинув рот, мог  только
беспомощно смотреть на  великолепное  разнообразие  блюд:  отменные  тушеные
почки и бекон, омлет, выглядевший пышным, как белые летние облака,  тосты  и
горячие оладьи золотистого цвета, горшочки желтоватого масла и густого джема
и даже.., нет, просто невероятно.., даже булочки с орехами! Услышав  звонкий
смешок, Норт обернулся и обнаружил стоявшую рядом Кэролайн.
   - Удивляешься, почему все выглядит так заманчиво? Ожидал увидеть  собачье
мясо и голубиный помет?
   - Но как тебе это удалось?
   - Велела Куму передать Полгрейну,  что  если  завтрак  не  будет  достоин
виконта, я попрошу всех трех беременных дам помочь ему на  кухне,  поскольку
он не умеет готовить. Поверишь, думала, что Кум огреет меня  по  голове  той
уродливой китайской вазой, что стоит в гостиной, но он сдержался.
   - Да,  слава  Богу,  самообладание  у  него  удивительное.  Тут  Кэролайн
неожиданно опустила глаза на омлет и неловко  шаркнула  носком  туфельки  по
краю обюссонского ковра. Норт взял с блестящего  серебряного  подноса  самую
большую ореховую булочку и  сказал  голосом,  как  он  надеялся,  достаточно
чарующим, чтобы растопить масло на этой самой булочке.
   - Кэролайн, мне не хватало  тебя  сегодня  утром.  Знаешь,  у  меня  были
определенно интересные планы, как провести время. По-моему, я еще  не  успел
по-настоящему  уделить  тебе  внимание:  в  твоем  теле  есть  еще   столько
неизведанного, даже не представляешь. - И, глубоко вздохнув, добавил:
   - Не стоило тебе вставать так  рано  и  покидать  меня.  Согласно  книге,
которую я изучал прошлой ночью, жене ни в коем случае не годится уходить  от
супруга до того, как он  проснется.  Это  заставляет  его  чувствовать  себя
одиноким и растерянным, словно он  не  смог  доставить  тебе  наслаждение  в
брачную ночь, а ты бросила мужа одного, не заботясь о  том,  что  его  мучит
вопрос: "Уж не разочаровал ли он тебя?"
   Кэролайн резко вскинулась и растерялась:
   - Ты все сочиняешь, Норт Найтингейл!
   - Ни капли. Ты завтракала, Кэролайн?
   - Да, а теперь я должна помочь  моим  дамам  устроиться.  О,  кажется,  я
заняла твой стул! Прости, Норт, я не сообразила.
   Она начала отодвигать тарелку и прибор, а Норт просто смеялся,  весело  и
заразительно, стоя с тарелкой в руках, смеялся и не мог остановиться.
   - Прекрати, - бросила она, не оборачиваясь. - Что подумают обо  мне  наши
гости?
   - О нет,  мисс  Кэролайн  I  -  воскликнула  Элис.  -  Я  даже  не  могла
представить, чтобы леди так наслаждалась обществом джентльмена.
   Бедная девочка явно не поняла, что  сморозила,  но  мисс  Мэри  Патрисия,
быстро придя в себя, погладила ее по руке, а Кэролайн коротко объявила:
   - Ну а теперь я покажу вам ваши комнаты. Они довольно уютные.
   - В моей  книге  говорится  также,  что  оставлять  супруга  сразу  после
завтрака, - подлил Норт масла в огонь, - означает подвергать  его  серьезной
опасности неверия в собственные силы.
   Но Кэролайн и не подумала поддаться на удочку. Пусть дразнит  ее  сколько
хочет! Как она могла когда-то считать его мрачным и угрюмым? Она подвинулась
поближе к мужу, так, чтобы дамы ничего не услышали:
   - Кстати, я расспросила Триджигла о чудовище, которое заглядывало в  окно
прошлой ночью, и при этом пристально смотрела на Триджигла.
   - И?
   - Он и глазом не моргнул, но,  думаю,  за  эти  годы  прекрасно  научился
изображать полнейшую невинность.
   - Предоставь это мне. Я сам все проверю,  а  потом  допрошу  Полгрейна  и
Кума.
   - Желаю  удачи,  -  хмуро  пробормотала  Кэролайн.  -  Только  учти,  они
достойные противники, Норт, весьма достойные.
   - Но ты их одолела, Кэролайн.
   Она вопросительно склонила голову набок.
   - Разве теперь в Маунт Хок не живут сразу четыре леди? - пояснил муж.
   Кэролайн лукаво усмехнулась:
   - Что они скажут, когда начнут прибывать горничные?
   - Не знаю и, по правде говоря, не очень-то хочу слышать.

***

   Два часа спустя Норт сидел  в  библиотеке  в  огромном  мягком  кресле  с
Кэролайн на коленях и  лениво  играл  пальчиками  ее  ноги.  Шелковый  чулок
валялся на полу.
   - Устройся ты поудобнее, и я смог бы попробовать,  каковы  они  на  вкус.
Готов поклясться, совсем как лаванда.
   - Я просила горничную Тимми налить в ванну лавандовой воды. Он  долго  не
мог сообразить, в  чем  дело,  только  стоял  и  улыбался  широкой  беззубой
улыбкой, а потом опрокинул в ванну столько лаванды, что хватило бы на слона.
Ты видел бутылку, верно?
   - Да, там осталось чуть-чуть, совсем на донышке.  Норт  положил  ее  ногу
себе на колено и стал внимательно рассматривать.
   - Похоже, все совершенно зажило.  Ужасно  испугался,  когда  увидел  этот
проклятый волдырь. Тебе нужно быть  поосторожнее.  Как-то  я  знавал  одного
мальчика - служили вместе в армии - так вот,  у  него  были  слишком  тесные
сапоги, натершие ногу. Он не обратил на это внимания и через пять  дней  уже
был мертв.
   - Я буду осторожна, - пообещала она, откинувшись на его руку и  осторожно
дотрагиваясь до щеки мужа.
   Она любила прикасаться к нему, ощущать  под  пальцами  гладкую  загорелую
кожу,  жесткие  завитки  волос,   наслаждаться   полнейшим   несходством   с
собственным телом.
   - Я снял твой левый чулок. Думаю, мне пора стащить и правый. Ну  а  потом
придется  продолжать  снизу  вверх  и  закончить  дело,   только   медленно,
очень-очень медленно.
   Кэролайн сжала ладонями лицо мужа, притянула к себе  и  припала  к  губам
поцелуем, не давая встать. И когда она наконец отпустила его, Норт вовсе  не
спешил поднять голову.
   - Норт, подожди, хорошо? Судорога ногу свела. Не мог бы ты ее растереть?
   - Сейчас попробую, -  согласился  он,  устраиваясь  поудобнее  и  начиная
массировать ногу.
   - Другую, но так тоже хорошо. Немного повыше, Норт.
   - Выше? Ты настоящая  чертова  дразнилка,  Кэролайн  Найтингейл.  Хм-м-м,
звучит неплохо, верно? Может, жена в конце концов это  не  так  уж  страшно,
верно? Особенно если их имена так прекрасно звучат вместе.
   - Повыше, Норт. Дыхание Норта участилось:
   - Судорога прошла?
   - Нет, стала еще сильнее. Еще повыше, Норт. О, какая ужасная боль!
   Норт сдался, сунул руку под юбку и, воспользовавшись куда более  коротким
маршрутом, сжал голое бедро.
   - Ну? - спросил он, - в этом  месте,  Кэролайн?  Противная  судорога,  от
которой ты так страдаешь?
   По лицу Кэролайн разлилось выражение неземного блаженства:
   - Да.., просто чудесно.., пока...
   - Сейчас посмотрим. - Он прикоснулся к влажной горячей женской  плоти,  и
Кэролайн дернулась, словно пораженная молнией.
   - Норт, может, это слишком высоко,  может,  просто  неприлично,  особенно
среди  дня,  и  я,  наверное,  вела  себя   слишком   неосторожно,   и   это
безнравственно. А теперь, признаюсь, что я струсила...
   - Прошло уже целых два часа после  завтрака,  Кэролайн,  и  я  в  ужасном
состоянии. Будь ты хоть немного  разумнее,  тоже  оказалась  бы  в  подобном
положении. Однако, если верить книге, после столь утомительной брачной ночи,
которая, по-моему, вовсе не была такой уж утомительной, я  должен  загладить
свои промахи, а для этого нужно быть к  тебе  чрезвычайно  внимательным,  не
выпускать из виду ни на минуту, петь хвалы твоим бровям и волосам,  целовать
колени и следовать губами по пути, который прокладывают пальцы.
   Норт положил руку на ее ладонь, а Кэролайн молча уставилась на него, не в
состоянии ни говорить, ни думать, просто неотрывно смотрела на его рот,  без
слов умоляя поцеловать ее, и Норт наконец улыбнулся уголками  губ,  наклонил
голову и...
   - Ио хо! Милорд! Вы здесь, в библиотеке? Может, вы  под  столом,  уронили
что-то и теперь ищете? Милорд!
   - Не шевелись, и ни звука, - шепотом предупредил Норт.
   - Милорд? Может, вы стоите за шторами, но я не вижу ваших ботинок. А, вот
вы где, прямо передо мной, в  очень  большом  мягком  кресле,  которое,  вне
всякого сомнения, совсем не подходило вашему прадеду, человеку,  не  слишком
любившему отдыхать днем, если, конечно, верить слухам.
   Норт осторожно вынул руку из-под юбки жены, расправил ее  одежду,  крепко
поцеловал Кэролайн и громко объявил:
   - Триджигл,  я  собираюсь  поставить  на  пол  жену  и  встать.  А  потом
намереваюсь  подойти  к  тебе  и  влепить  кулак  прямо  в  твою   проклятую
самоуверенную физиономию.
   Норт находился всего в трех футах от Триджигла и уже поднял было руку, но
тут эконом объявил укоризненным голосом матери, чей ребенок дурно себя ведет
и неизвестно почему капризничает:
   - Милорд, я не посмел бы побеспокоить вас без причины.
   - Ха!
   - Милорд, пожалуйста, не стоит меня  бить,  опустите  руку,  хотя  бы  на
секунду. Я немощный человек,  почти  не  способный  стоять  без  посторонней
помощи, а вы слишком  благородный  джентльмен,  чтобы  ударить  беспомощного
старика, который к тому же честно служил вам и вашем