ично.
   Северн в последний раз оглянулся на родовое  гнездо.  Лэнгторн  опять
приобретет былое могущество, он позаботится об  этом.  Тарстон  довольно
потирал руки: теперь он был женатым человеком,  и  прелести  супружеской
жизни явно пришлись ему по вкусу. Гастингс успела поговорить  с  Бланкой
наедине и осталась довольна.
   - А ты уже говорил с Тарстоном? Ты  посоветовал  ему  быть  нежным  и
терпеливым с женой?
   - Да, я говорил ему, - нахмурился Северн, -  хотя,  оказывается,  зря
старался. Он расплылся от уха до уха и сообщил, что Бланка  -  настоящая
тигрица и ни в каких нежностях не нуждается.
   - Не понимаю, - удивилась Гастингс.
   - Некоторые дамы  любят,  когда  мужчины  нетерпеливы,  когда  играют
грубо, хватают их и берут штурмом. Твоя миловидная тихоня Бланка -  одна
из таких леди. Тарстон говорил, что она распалилась сверх  меры  еще  до
того, как он лишил ее девственности, а потом она буквально заездила его,
и к утру он был едва живой.
   - Я о таком не знала. Может, ты объяснишь мне, Северн.
   - Пожалуй, не стоит, милая. Помни лишь, что наедине со мною ты вольна
поступать, как тебе угодно. Только не перерезать  мне  глотку  в  случае
неудачи.

Замок Оксборо. Пять дней спустя

   - Мы догнали сэра Роджера и Гленду через два часа после их отъезда из
Лэнгторна, - рассказывал Гвент собравшимся в зале.
   Северн уже знал все подробности, велев Гвенту повременить с рассказом
до того, как в Оксборо соберутся его люди. И Гастингс было  понятно  это
желание.
   - Сэр Роджер пытался запутать следы, но у несчастного ублюдка  ничего
не вышло. - От избытка чувств Гвент сплюнул на чистую солому,  испуганно
покосился на Гастингс и торопливо сказал:
   - Девица Гленда закуталась в  старое  одеяло,  единственное,  что  ей
удалось украсть. Якобы эти лохмотья ей позволили взять вы,  Северн.  Сэр
Роджер решил, что мы убьем  его.  Должен  признаться,  он  меня  удивил.
Держался в седле прямо и готовился принять смерть.  Когда  я  велел  ему
вернуть кошель, он весьма изумился, стал клясться, что не брал денег,  а
потом вдруг побелел, взглянул на девицу и молча протянул руку.
   Гвент умолк, чтобы подкрепиться вином из кубка. Все затаили дыхание.
   - Девица Гленда заявила, что вообще,  мол,  не  понимает,  о  чем  мы
толкуем. Тогда я сорвал с нее дырявое одеяло, разворошил его и обнаружил
кошель, завернутый в ночную рубашку. -  Гвент  умолк  и  подцепил  кусок
свинины.
   Леди Морайна, изящно опираясь подбородком на руку, спросила:
   - Что было дальше, Гвент? Рассказывай же,  мы  и  так  слишком  долго
оставались  в  неведении.  Мой  возлюбленный  сын  не  желал   со   мною
поделиться. Хоть ты не молчи.
   Гвент хотел рыгнуть, но удержался. В присутствии леди  Морайны  этого
делать явно не стоило.
   - Миледи, то, что случилось потом, вряд ли  предназначено  для  ваших
ушей.
   Тогда леди Морайна поднесла свой обеденный нож к его горлу,  и  Гвент
затараторил:
   - Я раздел ее догола, как лорд Северн, а всю одежду и  деньги  привез
обратно в Лэнгторн. Наши люди хотели было ею  попользоваться,  но  я  не
велел. Мы просто бросили их посреди дороги. И когда сэр  Роджер  смотрел
на девицу, миледи, в его глазах уже не было ни  желания,  ни  любви.  Ни
капельки. Понятия не имею,  что  случилось  дальше,  только  думаю,  сэр
Роджер оставил ее там.
   - А ты снял с нее обувь, Гвент? - уточнила леди Морайна.
   - Конечно, миледи.
   - Хорошо. Ты не забыл, что Гленда выгнала меня в лес босой?
   - Ну, значит, и поделом ей, миледи, - засмеялся Гвент, потирая руки.
   Гастингс хотя слушала рассказ, смеялась и радовалась вместе со всеми,
однако не очень им интересовалась. Ее мысли занимала  леди  Бланка.  Как
она, леди, догадалась, что хочет именно так броситься на мужа и чтобы он
набросился на нее? Вечером, сидя в ванне, Гастингс попросила Агнес:
   - Ты не могла бы позвать Алису и, возможно, Беллу?
   - Ага, - удовлетворенно подхватила та,  -  очередные  шуточки  нашего
лорда, верно?
   - Сейчас я бы хотела  говорить  не  о  них.  Оказывается,  жена  сэра
Тарстона любит грубые игры, она распалилась и пришла  в  неистовство  до
того, как он лишил ее невинности. Но и после она вела себя, будто  дикая
тигрица. Я никогда о таком не  слыхала  и  ничего  не  поняла.  Но  хочу
понять.
   Агнес лишь молча кивнула и отправилась на поиски  Алисы.  Они  пришли
вдвоем и сказали, что Беллу не нашли.
   - Она где-то с кузнецом Морриком и выжала  из  него  столько  мужской
силы и семени, что он едва жив.  Я  передала  Алисе  твои  вопросы,  она
сказала...
   Алиса многозначительно кашлянула, взяла из рук Агнес мочалку и начала
мыть Гастингс, объясняя:
   - Некоторые мужчины считают, что их женам положено только  лежать  на
спине, зажмурившись и раздвинув ноги. Это все, что им требуется.  А  сэр
Тарстон или же твой лорд Северн не такие. Уверена, если ты сядешь верхом
на мужа, если даже привяжешь его к кровати или начнешь ласкать его ртом,
он просто зарыдает от счастья.
   - Ласкать его ртом? Кого его?
   - Не прикидывайся тупой, Гастингс. Его плоть, - вставила Агнес.
   - Я уже держала его и ласкала его руками.  Но  ртом?  Я  думала,  это
может делать со мною только он... - Гастингс покраснела до корней волос.
   - Х-м-м-м, - довольно  пробурчала  Агнес,  -  дела  идут.  Ты  быстро
обучишься, Гастингс. Это не грех, зато  получишь  огромное  наслаждение,
если дашь понять мужу, что тебе это нравится.
   - Я не смогу. Он поднимет меня на смех, подумает...
   - Он подумает, - раздался  голос  Северна,  который  стоял  у  двери,
лукаво блестя черными, как ночь, глазами, -  что  твоим  служанкам  пора
убираться отсюда.
   Алиса на ходу вручила ему мочалку, задорно насвистывая. На лице Агнес
было написано не меньшее удовлетворение, чем у Макдира, особенно  удачно
зажарившего очередного фазана.
   Северн не тронулся с места, пока они не остались одни,  потом  закрыл
дверь спальни и повернул ключ в замке.
   - Если тебе, хочется узнать про грубые игры, Гастингс,  то  следовало
расспросить меня.
   - Я спрашивала, а ты не захотел мне сказать.
   - Я и сейчас ничего не скажу, я покажу. - И Северн протянул ей  руку,
помогая встать. - Дай мне полюбоваться на тебя.
   - Вода остынет.
   Он неохотно протянул ей полотенце.
   - Вдруг мне не понравится неистовая любовь, Северн?
   Господь Всемогущий,  да  будь  она  хоть  чуть-чуть  понеистовее,  то
сделает его счастливейшим мужчиной, погибшим от  любви.  Когда  Гастингс
вытерлась, он уже стоял обнаженный у кровати, с улыбкой протягивая к ней
руки.
   - Бросай свое полотенце и иди ко мне. Сейчас мы быстро выясним,  есть
ли в тебе подобная неистовость.
   - Но как ты это узнаешь? По тому, стану  ли  я  визжать  и  биться  в
конвульсиях?
   - Нет, ты сядешь на меня верхом, и  я  позволю  тебе  действовать  по
собственному усмотрению.
   Гастингс посмотрела ему в глаза и решительно откинула полотенце.
   - А когда я поступлю с тобой по своему  усмотрению,  то  смогу  после
ласкать тебя ртом?
   Ей показалось, что Северн бросится на  нее  сию  секунду,  однако  он
сдержался. Гастингс поцеловала мужа в губы, слегка пощекотав их  языком,
потом наклонилась и припала ртом к восставшей плоти.
   - Ради всего святого, кто тебя научил? - простонал  Северн,  едва  не
упав с кровати.
   - Агнес и Алиса. Мне это показалось отталкивающим, но обе утверждали,
что все мужчины хотят от женщин именно такого. Они правы, Северн?
   - Ох, не знаю. Я сейчас умру.
   Он из последних сил  чуть  оттолкнул  ее,  молясь,  чтобы  она  сразу
отпустила его. Гастингс подчинилась, хотя очень  медленно,  пронзая  его
тело сладкой болью.
   - Ты еще жив, Северн,  но,  судя  по  издаваемым  тобою  звукам,  это
продлится недолго. - Она засмеялась, чмокнула его в живот, любуясь  тем,
что натворила, а потом опять начала ласкать его рукой.
   - Нет, Гастингс, я больше не выдержу, если  ты  не  перестанешь  меня
дразнить.
   Она снова засмеялась и тут же охнула от удивления, потому что  Северн
опрокинул ее на спину и лег сверху.
   - Ты чуть не довела человека до умопомрачения, а теперь забавляешься?
Сейчас перестанешь смеяться.
   И вот Гастингс уже задыхается, мечется на кровати, вцепившись  ему  в
плечи.
   - Ну? Ты еще забавляешься?
   Вместо ответа она дернула его за волосы, а Северн опять припал  к  ее
разгоряченному лону, не  позволяя  ей  достичь  разрядки,  пока  она  не
вскрикнула:
   - Не могу больше, доведи это до конца. А  когда  они  лежали,  тяжело
дыша и трепеща от наслаждения, Гастингс зажмурилась и прошептала:
   - Два способа получать радость. Какая утомительная работа, Северн.
   - Ага, - он легонько прикусил ее губу, - поэтому  большинство  мужчин
предпочитают заниматься войной, нежели таким изматывающим делом.
   -  Ну  да,  милорд,  а  большинство  женщин,  несомненно,  предпочтут
выгребать навоз из хлева, нежели заниматься этим неблагодарным трудом.
   Северн вдруг подумал:  "Как  странно  лежать  с  женщиной,  смеяться,
болтать глупости и получать от этого огромное удовольствие".

Глава 18

   Ведунья ощупывала голову леди  Морайны,  и  казалось,  чуткие  пальцы
вслушиваются в то, что творится у нее под черепом.
   Она заглянула больной в глаза, приподняла  веки  и,  что-то  бормоча,
тщательно ощупала уши и заглянула внутрь.
   Гастингс начала беспокоиться.
   Но леди Морайна оставалась невозмутимой, гладила  Альфреда,  который,
разлегшись у нее на коленях, оглушительно мурлыкал.
   Наконец Ведунья обратилась к Гастингс и заявила:
   - Я лучшая знахарка в Британии. Снадобье, которым  я  потчевала  мать
твоего  мужа,  прочистило  затуманенные  части  рассудка  и  вернуло  ей
душевное равновесие.
   Леди Морайна похлопала  Альфреда  по  спине,  и  тот  замурлыкал  еще
громче, так что ей пришлось даже повысить голос, чтобы ее услышали:
   - Ведунья, я тебе очень благодарна. Надо ли принимать твое снадобье и
впредь?
   - О да, миледи. Я  не  знаю,  уничтожило  ли  снадобье  все  то,  что
замутняло ваш разум, и не вернется  ли  недуг,  если  вы  откажетесь  от
лекарства.
   - Тогда я буду принимать его даже на смертном одре.
   - Конечно, если вам угодно встретить кончину в здравом уме.  Гастингс
еще просила осмотреть вашу ногу, ей не удалось залечить язву.
   Альфреду  пришлось  расстаться  с  облюбованным  местом.  Гастингс  с
удивлением обнаружила, что свекровь без труда подняла тяжеленного кота и
опустила на пол. Пышный хвост раздраженно бил по воздуху, потом  Альфред
обиженно мяукнул, поддел свою миску,  и  она  с  грохотом  откатилась  к
дверям.
   Ведунья смеялась, даже когда приступила к осмотру больной ноги.
   - Так больно, леди? Нет? Очень хорошо. Ага, вот в чем дело.  Ну,  это
мы вылечим щепоткой корешков с шафранными  пестиками.  Зато  кожа  между
пальцами совсем чистая и здоровая, можно не бояться, что в ней заведутся
клещи или другие паразиты. - Ведунья покосилась  на  кота,  собравшегося
прыгнуть на руки к Гастингс,  и  добавила;  -  А  вот  Альфреда  следует
бояться.
   Тот прыгнул, и Гастингс пошатнулась, с трудом удержав его в руках.
   Когда они с леди Морайной  вышли  из  хижины,  оставив  Ведунье  трех
жирных фазанов (два из которых предназначались Альфреду),  Гвент  и  его
люди даже не заметили дам, их взгляды были прикованы  к  коту.  Альфред,
размером почти с волкодава Эдгара, вальяжно расселся на пороге и  впрямь
очень походил на дьявольское отродье.
   - Эта тварь вышла из ведьминого логова, - прошептал Гвент.
   В ответ Альфред раздраженно махнул хвостом и так взглянул на беднягу,
что Гвент подскочил на целых два фута. Кот остался чрезвычайно довольным
собой.
   - Ах ты, проклятая тварь! -  рявкнул  воин,  устыдившись  собственной
пугливости, и заторопился к дамам. - Вы здоровы, леди Морайна? - спросил
он, подсаживая ее в седло.
   - Да, и останусь здоровой, Гвент, смогу  быть  полезной  моему  сыну,
ведь у него столько хлопот в Оксборо. Что ты на это скажешь?
   - Скажу, что лорд Северн обязательно устроит  пир  в  вашу  честь,  -
радостно улыбнулся Гвент. - А по поводу хлопот с  Оксборо  вам  придется
спорить с Гастингс.
   - Я никогда не буду спорить с Гастингс. Она - лучшая из  дочерей.  Но
не стоит забывать, Гвент, что она еще очень молода, а значит,  нуждается
в моих советах не меньше, чем лорд Северн. Утром я  видела  его  хмурым.
Чем она успела ему досадить? Я обязана это выяснить и устранить причину.
   - Вам, миледи, впору состязаться  с  Агнес  и  Алисой,  -  засмеялась
Гастингс. - Вот уж кто не скупится на советы, и, должна признаться,  они
пошли мне на пользу.
   Леди Морайна махнула на прощание Альфреду, тронула поводья  и  лукаво
улыбнулась, покосившись на Гвента, который, открыв рот, глазел на  кота,
махавшего ей в ответ лапой. Ведунья, скрестив руки на груди,  неподвижно
стояла у двери.
   - Все здесь не так, как у людей, - пробурчал Гвент.
   Обратный путь занял не более четверти часа, так как небо хмурилось  и
всадников подгонял холодный  ветер.  Но  Гастингс  не  обращала  на  это
внимания,  поглощенная  мыслями  о  Северне,  и  в   который   уже   раз
благословляла Агнес и Алису, научивших ее обращению с мужчинами.
   Они  с  мужем  провели  восхитительную  ночь.  Имея  полную   свободу
действий, Гастингс не оставила без внимания ни один  дюйм  его  могучего
тела, нежно касалась всех боевых шрамов, целовала их, гладила его  ноги,
покрытые темным пушком.
   А когда решилась пустить в ход губы и язык, он стонал и метался  так,
что Гастингс затрепетала от охватившего ее торжества. И хотя она сама не
получила желанной разрядки, зато ее ласки вознесли Северна на  небывалую
высоту. Глядя в его потемневшие от страсти глаза,  она  вдруг  подумала,
что этот человек заслуживает любви и доверия и  навсегда  останется  для
нее единственным.
   - Думаешь, одержала надо мной верх? - спросил он потом.
   - Думаю, мне приятно быть тебе в радость.
   - Но ведь я ничего не сделал, а ты улыбалась мне, ласкала. Я этого не
понимаю, Гастингс.
   - Разве мне, как мужчинам, нужны только плотские ласки?
   - Да, - хрипло сказал он  и  не  успокоился,  пока  не  довел  ее  до
экстаза.
   Воспоминание  оказалось  настолько  живым,  что   Гастингс   невольно
вздрогнула. Теперь до конца  своих  дней  она  будет  иметь  возможность
освежать чудесное воспоминание, по меньшей мере раз в неделю. А может, и
чаще.
   Тут она услышала смех.
   - Это же всего-навсего кот, милый  Гвент,  а  не  чудовище,  хотя  он
мурлычет громче, чем ты храпишь. - Леди Морайна  успокаивающе  погладила
Гвента по руке.
   Гастингс смотрела, как они едут во главе  отряда,  как  смеются,  как
Гвент ловко подхватил под уздцы лошадь хозяйки, оступившуюся на кочке, и
молилась о том, чтобы безумие Морайны отступило перед снадобьем Ведуньи.
   А потом Гастингс увидела мужа, работавшего на крепостной стене вместе
с двумя десятками людей. Широкая грудь и плечи блестели от пота,  темные
волосы  слиплись.  Ей  захотелось  снова  прижаться  к  нему,   тихонько
спросить, позволит ли он  разжечь  ту  неистовую  страсть,  которой  они
пылали ночью.
   Она грустно вздохнула, понимая, что сейчас не время. Северн показался
ей таким могучим, высоким, стройным.  Мужчина,  которого  обожает  жена.
Господи, пусть и он когда-нибудь почувствует хотя бы  сотую  долю  того,
что испытывает к нему она. Гастингс тряхнула головой. Нет, она не  может
любить его так сильно. Ведь их брак ничем не отличается от тысяч других,
заключенных ради денег, земель и власти. Их роли оговорены  и  расписаны
заранее. Так уж получилось, что одни роли играть приятнее, чем другие.
   По ее мнению, она не показала себя такой уж  неистовой,  не  молотила
его кулаками, не царапала, только слегка вскрикнула,  но  такое  было  и
раньше. А вот Северн чуть и  впрямь  не  сошел  с  ума.  Пожалуй,  нужно
обсудить это с Агнес и Алисой, только выбрать подходящее время.
   Северн махнул ей рукой, и Гастингс помахала в  ответ.  Оказавшись  во
внутреннем дворе, она поручила Мареллу заботам Таггла и  вскоре  увидела
леди Морайну в обществе Алисы и Гвента. К  чему  бы  это?  О  чем  Алиса
толкует  Гвенту?  Тоже  о  неистовости?  Прошлая  ночь  стала  для   нее
откровением, но действительно ли это откровение или очередная уловка, на
которую идут как мужчины, так и женщины?
   О чем же все-таки шептались Алиса и Гвент?

***

   Северн пришел в спальню глубокой ночью и не стал тревожить жену. Зато
утром, когда Гастингс проснулась, он тут же принялся  нежно  гладить  ее
плечи, шею, грудь.
   - Ты не разбудил меня, - улыбнулась она.
   - Не разбудил. - Он перевернулся на спину и уставился в потолок. -  Я
должен съездить в эту самую Розовую гавань. Одному Богу ведомо, что  или
кто там скрывается. Твой отец бывал там по  три-четыре  раза  в  году  и
всегда отвозил приличную сумму денег. Я отправляюсь нынче утром.
   - И ты не хочешь взять меня с собой?
   - Я не знаю,  что  может  случиться  в  Розовой  гавани,  и  не  хочу
подвергать тебя ненужной опасности.
   - Чего мне бояться, если ты будешь рядом?
   - Скажи на милость, зачем ты хочешь туда попасть?
   - Я желаю  знать,  кто  скрывается  в  Розовой  гавани,  почему  отец
постоянно ездил туда на протяжении многих лет. Был ли  это  долг  королю
Эдуарду? Или долг какому-то неизвестному мне другу? Может, там живет его
любовница?
   - Скорее всего я найду там любовницу. Раз он ездил  туда  много  лет,
вряд ли она молода и прекрасна. А может,  он  содержал  много  любовниц,
отделывался от старой и обзаводился новой, помоложе. Только почему не  в
Оксборо? Не понимаю, но уверен,  что  именно  любовница  заставляла  его
приезжать вновь и вновь. Другого  разумного  объяснения  я  найти  не  в
силах.
   - Я не смогу оставаться без тебя, - еле слышно прошептала Гастингс. -
Не  могу  обходиться  без  некоторых  вещей,  которыми  ты  обязан  меня
обеспечивать, это - твой супружеский долг.
   Северн лукаво посмотрел на нее и засмеялся:
   - Значит, ты решила добиваться своего вот так. Хорошо, я возьму  тебя
в  Розовую   гавань,   и   твои   женские   потребности   не   останутся
неудовлетворенными.
   - А Трист поедет с нами? В Лэнгторне я без него соскучилась.
   - Об этом мне следует поговорить с ним. Потом он любили друг друга, и
Гастингс вспомнила, что Триста не было с ними, когда муж выказывал  свою
неистовость.
   - Именно это ты желала получить, Гастингс?
   - О да, милорд. Как ты учтив, как щедр. Я - самая  благословенная  из
жен.
   Он шутливо кинул в нее голубую тунику, и  Гастингс,  ловко  подхватив
ее, заверила:
   - Теперь она будет впору.
   Северн одевался, думая о том, что жена сшила  ему  новую  тунику.  Из
тонкой мягкой  шерсти.  Тристу  она  понравится.  Но  куда  скрылся  его
пушистый друг? Насвистывая, Северн направился к двери, бросив на ходу:
   - Мы выезжаем с полуденными колоколами.

***

   - Милорд! - крикнул с башни Аларт. -  К  нам  приближается  отряд  из
Седжвика!
   - Из Седжвика? - нахмурился Северн.  -  Что  им  здесь  надо?  Уж  не
случилось ли чего с сэром Аланом?
   В голове отряда ехал сквайр Ремис. Несмотря на возраст, он  оставался
сильным и ловким воином. Отряд остановился  на  изрядном  расстоянии  от
крепостной стены, и Ремис, привстав на стременах, прокричал:
   - Милорд, в Седжвик пришла холера! Со мной девочка Элиза, ее опекунша
леди Марджори и еще десять воинов. Пока  все  здоровы.  Сэр  Алан  решил
остаться.
   Трист высунул мордочку из-под туники, принюхался и испуганно прижался
к шее хозяина.
   - Ты все сделал правильно, Ремис! Кто еще остался?
   - У сэра Алана хватает людей, чтобы охранять замок, милорд. Если туда
сунутся мародеры, пусть пеняют на себя. Сэр Алан - храбрый воин.
   - Ремис! - крикнула Гастингс. - Чтобы знать наверняка, что  никто  из
вас не занесет холеру в Оксборо, вам лучше дня три остаться за  стенами.
Не более. Спроси леди Марджори, не нужно ли ей чего