амуж за графа?
   Касси недоуменно подняла брови:
   - Отчего вы так решили, графиня?
   - Эти жемчуга вот уже несколько поколений носят невесты семейства Парезе.
   Касси ошеломленно смотрела на Джованну, пока печальная истина наконец  не
дошла до нее. Девушка была вне себя от досады на  собственную  доверчивость.
Подумать только, этот вероломный негодяй убедил ее надеть  ожерелье!  Уж  не
потому ли гости с таким уважением отнеслись к ней?! Приняли в свое общество,
ибо жемчуг лучше всяких слов убедил их в намерениях графа?!
   - Это всего лишь ожерелье, синьора, - сухо сообщила  она  Джованне,  -  и
заверяю вас, не имеет никакого особого значения.
   Сбитая с  толку  Джованна  не  знала,  что  и  думать.  Волна  облегчения
нахлынула на нее.  Неужели  граф  действительно  не  собирался  жениться  на
потаскушке? И у дурочки не хватило ума это скрыть!
   - Но, моя дорогая синьорина, - сладко пропела она вслух, - ваши  прелести
способны очаровать любого мужчину!
   Она недвусмысленно уставилась на округлые груди Касси, гордо вздымавшиеся
над кружевной отделкой лифа.
   - Боюсь, графиня, что мои прелести здесь ни при чем, хотя  иногда  они  и
впрямь побуждают мужчин на самые безумные поступки.
   К сожалению, Касси плохо знала итальянский, и укол не достиг цели. Так  и
не  поняв  смысла  язвительного  намека,  Джованна  решила,  что  англичанка
попросту глупа и не может стать достойной соперницей. Хорошо зная, что  граф
не выносит безмозглых женщин, она окончательно  успокоилась  и  с  довольной
улыбкой отошла от Касси.
   Однако девушка заметила, что Джованна немедленно отвела в сторону  Бьянку
Пьязи  и"  смеясь,  сообщила  той  достаточно  громко,  чтобы  было   слышно
окружающим:
   -  Кажется,  граф  посчитал,  что   генуэзское   общество   нуждается   в
развлечениях, иначе не выставил бы напоказ свою английскую шлюху. Потаскушка
сама призналась, что жемчуга новобрачной не имеют никакого значения, дорогая
Бьянка.
   Касси вспыхнула от стыда и гнева. Как она могла быть такой дурой?! Пальцы
сами потянулись к жемчужинам. О Боже, если  бы  только  граф  оставил  ее  в
покое!
   Она подошла к Чезаре и, лихорадочно блестя  глазами,  попыталась  завести
остроумную беседу, но, к своему ужасу, поняла, что не  может  выговорить  ни
слова. Девушка поспешно направилась к выходу,  бормоча  на  ходу  извинения.
Очутившись в спальне, она распахнула стеклянную дверь.  Вечерний  ветерок  с
моря охладил пылающие щеки. Касси вышла на балкон и в отчаянии  прислонилась
к перилам. В эту минуту она и впрямь не  представляла,  что  делать.  Пальцы
снова сомкнулись на ожерелье, и девушка, бешено рванув нить, послала по полу
дождь белых бусин. Жемчужины раскатились во все стороны, и было слышно,  как
некоторые ударяются о мраморные статуи в саду.
   Касси оцепенела, потрясенная тем, что наделала.  Опустившись  на  колени,
она стала собирать жемчуг,  но  слова  Джованны  настойчиво  сверлили  мозг.
Слепая ярость застлала глаза,  и  Касси  отшвырнула  горсть  белых  шариков.
Одернув платье, она вынудила себя сойти вниз с высоко поднятой головой. Граф
немедленно оказался рядом  и  вопросительно  посмотрел  на  нее.  Но  Касси,
подчеркнуто не обращая на него внимания, вежливо прощалась с  гостями,  хотя
хорошо понимала, что все заметили отсутствие ожерелья.
   - Вот теперь,  синьорина,  вы  выглядите..,  как  подобает...  -  бросила
Джованна на прощание.
   - Сука, - пробормотала Касси, однако искренне улыбалась остальным гостям,
желавшим ей спокойной ночи.
   Как только Скарджилл закрыл входные двери, граф повернулся к  Касси.  Его
темные глаза зловеще сверкали:
   - Я жду объяснений, дорогая.  Касси  вздернула  подбородок  и  продолжала
упрямо молчать.
   - Почему, Кассандра?
   Слова, однако, не шли с языка, и девушка неожиданно  для  себя  беззвучно
зарыдала.
   Граф немедленно сжал Касси в объятиях и погладил по голове.
   - Прости, дорогая. Я надеялся, что тебе доставит удовольствие сегодняшний
вечер.
   - Так и было, - всхлипывала она, отстранившись. - Но графиня, ваша  amata
<Любовница (ит.).>...
   Она осеклась. Только глаза блеснули гневом.
   - Моя бывшая любовница, - твердо поправил ее граф. Плечи  девушки  устало
опустились.
   - Какой я была дурочкой! Она уничтожила меня!
   Граф удивленно поднял брови:
   - Что случилось? Я бы поставил состояние на  твою  способность  заставить
даму прикусить змеиный язычок.
   - И проиграли бы, милорд. Она спросила меня о жемчугах, и я ответила, что
они не имеют никакого значения. Она.., она воспользовалась моей глупостью, а
потом рассказала дамам о вашей английской шлюхе.
   - Понимаю. И что ты сделала с ожерельем? Девушка робко улыбнулась:
   - Его можно перенизать, милорд, после того, конечно, как мы соберем  весь
жемчуг.
   Касси отпустила Розину и уселась за туалетный столик, безуспешно  пытаясь
не смотреть на графа, снимавшего халат. Но глаза  не  желали  ее  слушаться.
Оставшись обнаженным, он лениво потянулся. Энтони не  отличался  тщеславием,
но хорошо  сознавал,  как  великолепно  его  большое  мускулистое  тело.  Ее
смущенные взгляды исподтишка всегда приводили его в восторг. Граф подошел  к
столику и приобнял Касси.
   - Неужели в вас нет ни капли скромности? - раздраженно спросила она,  как
всегда,  недовольная  тем,  что  ее  тело  бесстыдно   отзывается   на   его
прикосновение. Энтони нагнулся и поцеловал ее в висок.
   - Еще несколько минут, сага, и я с полным правом смогу бросить тебе точно
такое же обвинение.
   И, взяв щетку из ее безвольных пальцев, стал расчесывать густые пряди.
   - Ваша рана зажила, - заметила девушка, не сводя глаз с его  отражения  в
зеркале. Энтони бессознательно повел плечом.
   - Да. Слава Богу, что ты не превратила меня в калеку. Однако,  -  добавил
он, осклабясь, - в постели я продолжаю наслаждаться временным  бессилием,  к
которому ты меня вынуждаешь.
   Краска бросилась в лицо девушки, однако она нашла в  себе  силы  поспешно
парировать:
   - Вы забываете о том, какой беспомощной оказалась я  перед  оскорблениями
ваших гостей!
   - Но, любовь моя, ты сама призналась, что прекрасно провела  время,  если
не считать нескольких неприятных минут.
   - Жозеф! - внезапно воскликнула девушка тоном судебного обвинителя.
   - Дорогая?!
   Энтони отложил щетку и,  пробравшись  под  ее  пеньюар,  принялся  дерзко
ласкать груди. Касси  на  мгновение  закрыла  глаза,  боясь,  что  он  может
отстраниться, и положила голову ему  на  плечо.  Длинные  золотистые  локоны
перепутались с густыми черными волосами внизу его живота.
   - Жозеф? - негромко повторил он.
   - Да, - хрипло промолвила Касси и невероятным усилием воли заставила себя
подняться.
   - Ты ослепительна.
   Касси только сейчас поняла, что распахнутый пеньюар  обнажил  груди.  Она
торопливо стянула полы и повернулась  к  Энтони  спиной,  потому  что  глаза
предательски желали  смотреть  исключительно  на  его  чресла.  Он  негромко
рассмеялся и лег на спину.
   - Иди скорее, Кассандра. Я не против вечерних бесед. Предвкушение  только
усиливает наслаждение.
   Касси села рядом, рассудив, что теперь Энтони не увидит,  куда  направлен
ее взгляд, и с трудом припомнила, о чем шла речь.
   - Вчера я  спросила  Жозефа,  как  может  корсиканец  служить  генуэзцам,
которых ненавидит. Но он ответил, что предан лишь вам. Когда я  спросила,  в
чем причина, он заявил, что подобные истории не для  невинных  девушек.  Как
вам известно, милорд, я не настолько невинна, поэтому, может быть,  вы  меня
просветите.
   Глаза девушки зажглись любопытством.  Граф  немного  помолчал,  играя  ее
шелковистой прядью, упавшей ему на грудь.
   - Говоря по правде, Кассандра, - наконец произнес он, - ты и впрямь очень
целомудренна. Жозеф был прав, когда не захотел ничего говорить.
   - Вы заблуждаетесь, милорд, - процедила она, изо  всех  сил  стараясь  не
вспылить. - Разве не вы лишили меня невинности?
   - Тот факт, что я сделал тебя женщиной, малышка, ничуть не умаляет  твоей
детской чистоты.
   У Касси так и рвались с языка оскорбления, но в этот миг ее осенило,  что
хитростью она может добиться большего.
   - Но вы когда-нибудь просили ребенка помочь вам в делах?
   Граф без улыбки посмотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы  и  покачал
головой.
   - Вот видите! И к тому же вы не ожидали, что  наивная  девушка  предложит
столь остроумное решение, не так ли?
   Энтони невольно рассмеялся,  и  поскольку  Касси  против  обыкновения  не
злилась и не раздражалась, решил не спорить.
   - Конечно, нет, - согласился он.
   - В таком случае, милорд,  -  торжествующе  объявила  она,  -  вы  должны
признать, что я уже давно  стала  взрослой!  Недаром  вы  во  всем  со  мной
согласились!
   - Связан по рукам и ногам и взят на абордаж!  Прекрасно,  сага,  ты  меня
убедила! Слушай.
   Заметив  ее  подозрительный  взгляд,  он  поспешил   объяснить,   немного
приукрасив истину:
   - Видишь ли, я спас  Жозефа  от  ужасной  участи  кастрата  в  руках  Хар
эль-Дина.
   - Что такое "кастрат"?
   - Кастрация, дорогая, - это  лишение  мужского  достоинства,  после  чего
мужчина либо умирает от потери крови, либо становится евнухом.
   Касси уставилась на Энтони с открытым ртом и судорожно сглотнула, впервые
усомнившись в том, хочет ли она услышать правду.
   - Жозеф вообразил, что влюблен в одну из девушек гарема Хар эль-Дина.  Не
понимаю, каким образом он вообще смог ее увидеть. И хотя  корсиканец  был  в
большой милости у пирата, тот пришел в такое бешенство,  обнаружив  записку,
переданную Жозефом девушке, что велел распнуть его на  полу  дворца,  прибив
гвоздями руки и ноги, собираясь собственноручно кастрировать.  Но  случилось
так, что я гостил в то время у Хар эль-Дина и успел немного узнать Жозефа. И
хотя преступление действительно было серьезным, мне не хотелось,  чтобы  его
постигла столь жестокая участь, и я вступился за несчастного перед пиратом.
   Граф помолчал, решая, стоит ли рассказывать до конца.
   - Ну? - нетерпеливо допытывалась Касси. Покорно вздохнув, граф продолжал,
стараясь говорить как можно бесстрастнее.
   - Хар эль-Дин купил молодую пленницу, захваченную турками  на  Кавказе  и
проданную на аукционе за баснословные деньги. Пират  воспылал  к  ней  таким
вожделением, что не дал ей времени забыть унижение и смириться  с  тем,  что
теперь он ее хозяин,  и  в  результате  девушка  защищала  свою  честь,  как
тигрица. Он буквально помешался на ней, хотя каждую ночь  приходилось  брать
ее силой. Когда я гостил у него, она провела в гареме около трех месяцев,  и
Хар эль-Дин признался, что пришел  в  отчаяние.  Для  таких  людей  покорить
женщину является делом чести, и он был доведен до того,  что  уже  подумывал
перерезать ей горло. У меня хватило духу вступиться за Жозефа, и Хар эль-Дин
предложил весьма оригинальное пари.
   - Ив чем же оно заключалось?
   - Я должен был провести ночь с девушкой  под  неусыпным  наблюдением  Хар
эль-Дина. Если я смогу  подарить  ей  наслаждение,  Жозефа  освободят,  если
потерплю неудачу, мне придется лично оскопить его.
   В продолжение рассказа он пристально смотрел на девушку и, к собственному
восторгу, заметил, что она раздраженно поджала губы.
   - Насколько я понимаю, вы выиграли пари, милорд, - процедила она.
   - Да, к несказанному счастью Жозефа.
   - И я могу предположить, - продолжала  Касси,  потрясенная  силой  своего
внезапного гнева, - что девушку звали... Забеттой.
   Граф лукаво усмехнулся, и у Касси зачесались руки дать ему пощечину.
   - Какая прекрасная память, сага!
   - И она зовет вас своим английским жеребцом!
   - Да, - скромно подтвердил граф.
   - Ну а по мне вы скорее осел, милорд!  Хотя  я  и  рада,  что  вы  спасли
Жозефа.
   Она нахмурилась, вспоминая встречу с пиратом.
   - Хар эль-Дин не показался мне таким уж близким вашим другом.
   - Наши отношения постепенно ухудшились.
   - Почему?
   - Пират пожалел, что  предложил  мне  пари.  Ему  доставило  бы  огромное
удовольствие отнять тебя у меня. И если бы не твоя  сообразительность  и  не
суеверное отвращение мусульман к сумасшедшим, он смог бы достойно отомстить.
   Касси  уже  начинала  верить  в  то,  что  она  и  вправду   безумна,   -
необъяснимая, беспричинная ярость вскипела у нее в крови.
   - Наверное, вы  сильно  злорадствовали  после  того,  как  принудили  эту
несчастную получить так называемое наслаждение!
   - Знаешь, дорогая, - с обезоруживающей прямотой признался он, -  порой  я
жалею, что не держал рот на замке и лез в чужие дела.  Но  главным  условием
пари было ни к чему не принуждать девушку.
   - Бессовестный негодяй!
   Она, наконец не выдержав, набросилась на него, колотя кулачками по груди.
   - Так, значит, моей госпоже угодно играть! У  нее  в  ушах  издевательски
звенел уверенный мужской смех. Не прошло и нескольких  секунд,  как  пеньюар
оказался на полу, а она уже лежала на спине, задыхаясь под тяжестью Энтони.
   - Наш праздник длился слишком долго, -  все  еще  смеясь,  объявил  он  и
тотчас закинул ноги девушки себе на плечи.
   - Что вы...
   Она не  успела  договорить  -  Энтони  зарылся  лицом  в  ее  женственную
мягкость, крепко сжимая ее  бедра  большими  ладонями.  Его  язык  скользнул
внутрь,  и  девушка  мгновенно  обмякла,  жалобно  застонав.   Губы   Энтони
сомкнулись  на  крошечном  бугорке,  слегка  потянули,  прижались,  и  Касси
потеряла голову, безоглядно, безудержно отзываясь на его ласки. Энтони  чуть
отстранился, выпрямился, так что ее ноги по-прежнему  покоились  у  него  на
плечах, и медленно вонзился в нее. Касси вскрикнула, и он  быстро  отпрянул,
проклиная себя.
   - О, пожалуйста, не уходи, - взмолилась она.
   - Но я не хочу делать тебе больно, сага.
   - Вовсе нет.., я сама скажу, если будет больно.
   - Как пожелаете, миледи!
   Он снова глубоко вошел в нее, не сводя глаз с лица  девушки.  И  хотя  ее
глаза потемнели от боли, бедра по-прежнему  напрягались,  подаваясь  вперед,
навстречу его толчкам.
   - Я люблю тебя, Кассандра, - тихо сказал  Энтони.  Глаза  девушки  широко
распахнулись, и ему  показалось,  что  ее  губы  шевельнулись.  В  следующее
мгновение она уже извивалась под ним, доводя их обоих до исступления.
   Энтони лег на  спину,  прижимая  к  себе  ослабевшую  Касси.  Дыхание  ее
постепенно выровнялось - сон уже уносил девушку на своих крыльях. Мужчина  с
сожалением улыбнулся. Любовные игры действо вали на Касси не хуже опия. Она,
как всегда, доверчиво свернулась клубочком, приникла  к  нему  и  немедленно
заснула.

Глава 16

   Касси, поплотнее  завернувшись  в  плащ,  вышла  в  сад,  глубоко  вдыхая
прохладный чистый воздух, надеясь немного  успокоить  взбунтовавшийся  после
завтрака желудок. Остановившись у круглого мраморного фонтана, она  опустила
руку в холодную воду. Когда взволнованная поверхность вновь  стала  гладкой,
она разглядела в воде не одно, а два отражения - свое и графа.
   - Хочешь поймать форель  на  обед?  При  одной  мысли  о  рыбе  ее  снова
затошнило. Девушка поморщилась:
   - Ни за что, милорд.  -  И  смущаясь  под  пристальным  взглядом  Энтони,
добавила:
   - По-моему, я заболеваю.., вероятно, инфлюэнца. А  может  быть,  перемена
погоды.
   - Нет, дорогая, не думаю, что погода имеет какое-то  отношение  к  твоему
недомоганию.
   - Возможно, причина в том, - резко бросила она, - что мне  слишком  много
времени приходится проводить в вашем обществе!
   - Пожалуй, это ближе к истине, - согласился он. В глазах у него мелькнули
смешливые искорки, и Касси насторожилась.
   - Сегодня мне не хочется спорить с  вами,  милорд.  Ну  а  теперь,  прошу
простить, я...
   - Какое неожиданное признание, сага! Кажется, придется поверить, что ты и
в самом деле больна, если не желаешь вступить со мной в перепалку.
   - Не будьте занудой, милорд, и оставьте меня в покое.
   Она повернулась и  уже  хотела  уйти,  но  Энтони  сжал  ее  руку.  Касси
подумала, что если он даже захочет взять ее, прямо сейчас и  здесь,  ей  все
равно - слишком отвратительно она чувствует себя.
   - Сколько времени прошло с тех пор,  как  ты  в  последний  раз  надевала
ночную сорочку, Кассандра?
   - Ночную сорочку? -  пролепетала  девушка,  сбитая  с  толку  неожиданным
вопросом и необычно мягким тоном.
   - Вот именно, - подтвердил граф. Касси пожала плечами:
   - Пожалуйста, выражайтесь яснее, милорд.  Не  вижу  ничего  общего  между
сорочкой и моим недомоганием.
   - Дорогая Кассандра, вспоминай хоть иногда, что ты женщина.
   Девушка внезапно побледнела. Она не надевала сорочку вот уже шесть недель
после того, как они очутились в Генуе.
   - Совершенно верно, любимая, - подтвердил он, радостно улыбаясь. - Теперь
ты поняла, что я имел в виду?
   У Касси мгновенно пересохло в горле.
   - Нет, - захлебнулась она, тряся головой. - Этого не может быть! Нет!
   Но в душе она уже знала горькую правду.
   - Ты носишь моего ребенка, сага.., нашего ребенка. Касси тупо  уставилась
на него.  Она  так  мечтала  о  детях  Эдварда!..  Эдварда,  не  графа!  Они
предназначены друг для друга и должны были стать мужем и женой.
   Касси словно со стороны услышала свой безжизненный голос:
   - И давно вы знали, что я.., беременна?
   - Немногим более недели.
   - Но почему не сказали мне?
   - Надеялся, что ты догадаешься сама и сообщишь первая.
   - Вы все тщательно спланировали, не так ли?
   - Природа не в моей власти, Кассандра, и, конечно, ничего подобного я  не
мог задумать заранее.
   - Подонок!
   Касси невольно повернулась и побрела по тропинке, мечтая лишь об одном  -
оказаться от графа как можно дальше. Она запнулась  за  узловатый  корень  и
упала на колени. Желчь  подступила  к  горлу.  Чьи-то  руки  подхватили  ее,
откинули с лица волосы. Хрупкое  тело  сотрясали  рвотные  судороги.  Только
несколько минут  спустя  тошнота  прекратилась,  ослабевшая  Касси  даже  не
сопротивлялась, когда граф поднял ее и понес к фонтану.
   -  Прополощи  рот,  Кассандра,  тебе   станет   легче.   Касси   невольно
повиновалась, но стоило ей выплюнуть воду, как все началось сызнова. Жалобно
застонав, она обхватила руками живот.
   - Тебе нужно лечь в постель, малышка, и выпить воды с  капелькой  бренди.
Скоро все пройдет, вот увидишь, -  с  невозмутимым  видом  знатока  пообещал
Энтони, и Касси затрясло от гнева.
   - Кажется, вы прекрасно разбираетесь в подобных вещах, милорд!
   - Ты права, - спокойно подтвердил он и снова подхватил ее на руки.
   - Что вы хотите сказать? - простонала она, уткнувшись лицом ему в плечо.
   - Я много повидал на своем  веку,  Кассандра,  и  даже  принимал  роды  у
горничной, когда мне было всего двадцать лет.
   - Это был ваш ребенок, милорд?
   Однако граф, не вступая в спор, только улыбнулся и  понес  Касси  в  дом.
Положив девушку на постель, он укрыл ее одеялом и выпрямился:
   - Лежите  спокойно,  миледи.  Я  принесу  вам..,  лекарство  собственного
изобретения.
   Касси безмолвно наблюдала, как он идет к двери. Но даже не будь  она  так
больна, все равно говорить не  хотелось  -  нужно  было  как-то  привести  в
порядок мысли. Она нерешительно дотронулась до живота. Неужели сейчас в  ней
уже растет другая жизнь, и она до сих пор даже не подозревала об этом!
   "Беременность - именно то, на что он надеялся, - подумала Касси, - а  моя
необузданная страсть лишь помогла ему достичь цели".
   Непрошеные слезы выступили на глазах и полились по щекам. Как он,  должно
быть, доволен, как горд доказательством своей мужской силы!
   Касси проклинала и его, и судьбу, пока новые рвотные позывы не  заставили
ее метнуться к тазику в гардеробной.
   Граф нашел ее бессильно опиравшейся о комод - побледневшее лицо на глазах
осунулось.
   - Пойдем, милая, позволь мне помочь тебе.
   - По-моему, милорд, - выдавила она с ненавистью, - вы уже достаточно  мне
помогли. Будь я мужчиной, заставила бы вас заплатить!
   И тут же, п