аже  не
заметил глубокого декольте на  ее  платье,  в  котором  она  пришла  к  нему
показаться перед выходом. Только кивнул и все. Краем  глаза  она  все  время
наблюдала за ним. Александра предпочла бы провести сегодняшний вечер  вместе
с ним дома. Наверное, ей  следовало  извиниться  за  свое  любопытство.  Она
прикоснулась пальцами к его рукаву. Он посмотрел на нее  пустым  взглядом  и
ничего не сказал.
   - Я сожалею, Дуглас.
   - О чем именно?
   - О  том,  что  лезла  в  твои  дела.  Но  ты  так  разозлил  меня  своей
скрытностью. Я ведь твоя жена. И я могла бы стать твоей помощницей, если  бы
ты разрешил мне.
   Его взгляд стал еще более отстраненным.
   - Я принимаю твои  извинения,  тем  более  что  они  так  же  редки,  как
терновник в степи. Что же касается твоего  предложения,  то  я  считаю,  мне
нужно быть еще более осторожным,  потому  что  именно  ты  -  моя  жена.  Ты
находишься со мной постоянно. Сомневаюсь, что я могу расслабиться  с  тобой,
когда ты все время требуешь от меня отчета, куда я хожу и чем занимаюсь.  О,
здесь Тедди Саммертон. Он хорошо танцует. Я передам тебя на  его  попечение.
Нет, не спорь со мной. Ты сделаешь так, как я скажу. Ты поняла меня?
   - Поняла, - ответила она.
   Она послушно станцевала с Тедди Саммертоном народный танец.  Он  оказался
очень милым молодым человеком, немного болезненного вида, с большими ушами и
таким же большим уважением к ее мужу. Когда танец закончился, Дуглас куда-то
исчез.
   "Уж не отправился ли он опять к этой француженке?" - подумала Александра.
Она медленно обошла бальную залу; некоторые уже  узнавали  ее  и  приветливо
кивали. Она кивала в ответ и улыбалась. Где же Дуглас?
   Был теплый душный вечер, в воздухе  пахло  грозой.  Александра  вышла  на
балкон и прислонилась к каменной балюстраде,  вглядываясь  вниз,  в  глубину
сада. Там повсюду были развешаны фонарики; они придавали ему  романтичность,
но почти не давали света; сад был полон теней и темных  уголков.  Александра
почувствовала, как к ней медленно подступает страх.
   Она тихо позвала:
   - Дуглас?
   Никакого ответа. Ей показалось, что она слышала  хруст  в  кустах  где-то
слева, но не была уверена. Она снова позвала  его  по  имени,  потом  быстро
сбежала по ступенькам в сад. Снова стала звать  его.  Потом  замолчала.  Она
быстро шагала по узкой вымощенной камнем  тропинке,  чутко  прислушиваясь  к
звукам. Ничего. Вдруг она услышала низкий свистящий мужской голос,  но  слов
было  не  разобрать.  Проклятье,  он  говорит  по-французски.  Она  чуть  не
застонала от досады, как вдруг узнала голос Дугласа. Он что-то отвечал, тоже
по-французски, и голос его звучал холодно и зло.
   Потом раздались звуки,  явно  свидетельствовавшие  о  потасовке.  Она  не
раздумывая побежала к месту драки. Выбежав  из  кустов,  увидела,  что  двое
мужчин нападают на Дугласа. Окаменев, она смотрела, как  Дуглас  развернулся
на каблуках и резко ударил одного из них кулаком в живот,  потом  повернулся
ко второму и локтем ударил его по шее. Все произошло  так  быстро,  что  она
ничего не успела сделать, а просто стояла,  замерев,  как  кролик.  Один  из
нападавших схватился за горло, прокричал Дугласу что-то по-французски,  и  в
следующее мгновение оба они растворились в темноте.
   Дуглас стоял не двигаясь, потирая ушибленную руку, и  смотрел  на  кусты.
Она подбежала к нему и стала ощупывать его руки, плечи, лицо.
   - Как ты, Дуглас? Ты такой молодец. Так быстро  раскидал  их,  просто  не
верится. Тебе даже не понадобилась моя помощь. С тобой все в порядке? Ты  не
можешь говорить? Пожалуйста, Дуглас, ответь мне.
   Говоря это, она продолжала гладить его плечи, но он стоял  без  движения,
глубоко и ровно дыша.
   Наконец он взял ее руки в свои и склонился к ее лицу.
   - Как черта ты здесь оказалась? Ее руки замерли, но она  ни  на  дюйм  не
отодвинулась от него.
   - Я беспокоилась о тебе. И не могла  найти  тебя.  Потом  подумала,  что,
может быть, я нужна тебе.
   - Нужна мне? О Боже, мадам, увольте  меня  от  вашей  помощи!  Мы  сейчас
уезжаем.
   - Но кто были эти люди? Почему они напали на тебя? Я слышала,  как  ты  с
ними спорил, но ничего не понимала. Как назло,  вы  говорили  по-французски.
Почему...
   Не говоря ни слова, он встряхнул се и потащил  по  тропинке  к  дому.  Он
страшно боялся за нее,  потому  что  угроза,  которую  выкрикнул  напоследок
Джордж Кадоудэл, относилась к ней. Так же, как  он  поступил  с  Жанин,  он,
Джордж Кадоудэл, обещал поступить и с его молодой женой.
   В экипаже он молчал, и она заговорила первая:
   - Я ни разу не видела, чтобы кто-нибудь так дрался,  как  ты  сегодня.  С
Тони ты дрался по-другому.
   - Я хотел проучить Тони, но не убить.
   - Где ты научился так драться? Он повернулся к ней, вглядываясь в ее лицо
в полумраке экипажа. Потом улыбнулся, вспоминая:
   - Это было в Португалии; там я познакомился с несколькими  членами  банды
из Опорто, которые научили меня самым опасным и аффективным приемам  борьбы.
Во время учебы мне приходилось нелегко, но я выжил.
   - О-о. Но кто были эти люди, которые напали на тебя?
   Он взял ее руку и задержал в своей.
   - Послушай, Александра. Ты больше никуда не  должна  выходить  без  меня,
понимаешь? Не смотри на меня так, просто верь мне. Скажи, что ты поняла.
   - Да, я поняла.
   - Конечно, ничего ты не поняла, но это не имеет значения. Послезавтра  мы
возвращаемся в Нортклифф.
   - Почему?
   - Ты сделаешь так, как я скажу, не задавая никаких вопросов.
   Она решила на время оставить эту тему. Она  уже  изучила  его  достаточно
хорошо, чтобы понять: если он замкнулся и не подпускает ее к себе, ничто  не
заставит его открыться. Он был самым упрямым  человеком  из  тех,  кого  она
знала. Александра прислонилась головой  к  мягкой  кожаной  спинке  сиденья,
закрыла глаза и задремала.
   В голове у нее тем временем зрел план. Не  очень  далеко  идущий,  но  по
крайней мере хоть какие-то действия. Может быть, они принесут свои плоды.
   На следующий день, ровно в одиннадцать часов утра, Дуглас  вошел  в  холл
своего городского дома. Их совещание с лордом  Эйвери  было  коротким  и  по
существу. Да, Джордж Кадоудэл действительно здесь, в Лондоне, а не в Париже,
где, по их расчетам, он должен был находиться вместе с деньгами  английского
правительства, и нет сомнений, что в Англию он приехал  потому,  что  жаждет
крови, крови Дугласа.
   Дуглас вздохнул, вручил Боргесу свою трость и спросил:
   - Где ее светлость?
   Боргес постарался спрятать свое огорчение за бодрым тоном:
   - Она беседует с некой персоной, милорд.
   - С персоной, говоришь? Эта персона - мужского пола?
   - Да, милорд. Это - французская персона мужского пола.
   Первая его мысль была о Джордже Кадоудэле, и он побледнел. Но нет, Джордж
не пришел бы сюда. Черт бы ее побрал. А что, если она пытается  шпионить  за
ним и подобрала для этой цели какого-нибудь француза с улицы?
   - И где же она беседует с этой французской персоной мужского пола?
   - В столовой рядом с кухней, милорд.
   - А почему ты не спросил о цели визита этой французской персоны  мужского
пола, Боргес?
   - Ее светлость сказала, что это не мое дело. Ее слова и  тон  были  очень
похожи на ваши, милорд.
   - Не припоминаю, чтобы когда-нибудь это заставило тебя замолчать!
   - Ее милость также поинтересовалась, как обстоят дела  с  больным  горлом
моего племянника,  милорд.  Вы  никогда  не  проявляли  такой  заботливости,
поэтому я решил доставить ей удовольствие и не раздражать своими вопросами.
   - Черт тебя побери. Я понятия не имел, что у тебя есть племянник!
   - Да, милорд.
   Дуглас, заинтригованный еще больше, быстро пошел  по  коридору  в  заднюю
часть дома. Столовая рядом  с  кухней  выходила  в  сад.  Там  было  светло,
просторно и много воздуха.  Приятная  комната.  Правда,  сам  он  бывал  там
нечасто. Синджен сказала, что эта комната  считается  женской.  Он  не  стал
стучаться, а просто тихонько открыл дверь. Напротив Александры сидел молодой
человек, весь в черном, с длинным бледным лицом. Он молчал. Говорила она.
   - Je vais a Paris demain. Je vais prendre mon man avec moi.
   Молодой человек выразил явное удовлетворение.
   - Отлично, мадам! Et maintenant... Дуглас резко оборвал его:
   - Я не собираюсь везти тебя завтра  в  Париж,  Александра.  И  не  нахожу
ничего отличного в этом предложении.
   Под его гипнотизирующим  взглядом  она  покраснела,  судорожно  сглотнула
несколько раз и обратилась по-французски к мужчине напротив:
   - Je crois que c'est ici mon man.
   - Ты всего лишь думаешь, что я - твой муж?
   Дуглас кивнул французу, который уже был на ногах  и,  переводя  взгляд  с
него на Александру, нервно теребил в руках кармашек для часов. Кармашек  для
часов!
   - Что он здесь делает, Александра? Она тоже встала и  легко  подбежала  к
нему, широко улыбаясь.
   - Ах, он просто очень милый молодой человек, с которым я познакомилась..,
ну, да, я познакомилась с ним у Гантерсов и  попросила  его  навестить  меня
здесь и.., ну, мы можем поговорить с ним о чем-нибудь.
   - О чем-нибудь французском?
   - Я так и думала, что ты это скажешь.
   - Ты платишь ему?
   - Ну да.
   - Он шпионит для тебя? Ты хотела, чтобы он следил  за  мной,  подслушивал
мои разговоры, а потом докладывал обо всем тебе?
   Она устало посмотрела на него:
   - Ты правда считаешь, что я способна на такое?
   - Нет, - быстро ответил он. - Нет,  нет,  по  крайней  мере  при  обычных
обстоятельствах. Но я действительно считаю,  что  ты  можешь  сделать  нечто
подобное, чтобы помочь мне, даже если я не просил тебя об этом  и  вовсе  не
нуждаюсь в атом, и кстати говоря, если такое произойдет, я побью тебя.
   Она склонила голову набок:
   - Ты столько всего наговорил, Дуглас, что я не совсем уверена...
   - Черт возьми, женщина, кто этот парень и что он здесь делает?
   Она вздернула подбородок:
   - Очень хорошо. Его зовут месье Лессаж, и он дает мне уроки французского.
   - Что?
   - Ты слышал меня. Лучше, если ты оставишь нас сейчас, Дуглас, мы  еще  не
закончили.
   Дуглас выругался по-французски так  длинно  и  замысловато,  что  молодой
француз не удержался и расплылся в одобрительной улыбке.  Он  что-то  быстро
сказал Дугласу, а Дуглас чуть ли не  еще  быстрее  ответил.  Потом  оба  они
заговорили на этом проклятом языке, забыв о  ней,  и  она  чувствовала  себя
покинутой.
   - Дуглас, - сказала она очень громко, - месье Лессаж -  мой  учитель.  Ты
прервал наши занятия. S'il vous plait, пожалуйста, оставь нас.
   Дуглас что-то сказал месье, и тот улыбнулся.
   - Извини, Александра, но месье только что вспомнил, что  у  него  сегодня
еще урок, очень скоро, а ехать туда нужно через весь Лондон.
   Дуглас пожал молодому человеку руку, и деньги перешли из руки ее  мужа  к
французу в карман.
   Александре хотелось его  убить.  Она  жалела,  что  не  может  выругаться
по-французски так же легко, как это делал он. Нет, все, что  ей  нужно,  это
одно-единственное  французское  слово,  всего  одно.  Она  подождала,   пока
закроется дверь, потом топнула ногой.
   - Как ты посмел! Он - мой учитель, и он не подчиняется тебе! Ах,  как  бы
мне хотелось сказать тебе по-французски, как я зла на тебя!
   - Какое-нибудь ругательство, да?
   - Да. Oui!
   - Merde.
   - Что?
   -  Ты  можешь  сказать  "merde".  Это  значит..,  ну,  неважно,   это   -
ругательство, и оно даст выход твоему гневу. Поверь мне.
   - Merde! Он засмеялся:
   - Ну как, лучше? - Она ничего не ответила, и он спросил:
   - Почему ты решила выучить французский?
   - Чтобы выяснить, что эта девица говорила тебе  и  почему  этот  человек,
Джордж или как там его, хотел убить тебя прошлой ночью!
   - Ax, значит, я не ошибся. Ты ведешь себя как Святая Джорджина.
   Он подошел к балконной двери, которая вела прямо в сад.  Открыл  дверь  и
вдохнул свежий утренний воздух.
   - Александра, ты собиралась выручить меня снова? На этот  раз  с  помощью
французского на школьном уровне?
   - Если ты объяснишь мне, в чем дело, почему бы и нет, я тоже могу  что-то
сделать. Такой уж у меня характер, и я ничего не могу с собой поделать.  Мне
бы не хотелось, чтобы ты расценивал это как вмешательство в твои дела.
   - Жаль, - сказал он, не оборачиваясь. - Жаль, что ты совсем  непохожа  на
свою сестру - леди, которая, я думаю, предпочла  бы  подождать  и  выяснить,
хочет ли ее муж, чтобы она влезала в его дела, тем самым доставляя  ему  еще
большие хлопоты. В дела, я заостряю твое внимание на этом еще  раз,  которые
никоим образом ее не касаются.
   - Мне бы хотелось, чтобы ты выражался яснее, Дуглас.
   - А что тебе, собственно, неясно?
   - Например, любишь ли ты до сих пор Мелисанду?
   Он обернулся, чтобы посмотреть ей в лицо, и увидел в ее глазах боль.  Это
расстроило его. Сегодня ночью он не приходил к  ней,  вот  в  чем  дело.  Он
хотел. Господи, очень хотел прийти к ней, в этом не было ничего нового -  он
всегда желал ее, - но он решил показать ей, что не будет рядом с ней,  когда
бы она ни пожелала, что это только его право - решать:  где,  когда  и  как.
Кроме того, тем самым он выразил свое недовольство ее поведением. Ну вот, он
сделал как задумал, и теперь хочет ее как дьявол. Ее утреннее платье было не
таким уж соблазнительным - обычный бледно-желтый муслин, но оно будило в нем
дикое желание, так как под ним скрывалось ее божественное тело. Ему хотелось
сжать ее в объятиях и зарыться лицом в упругую грудь.
   Он удивился, услышав свои слова:
   - Нет, я не люблю Мелисанду. Я никогда не  любил  ее,  но  хотел  ее  как
женщину. Наверное, она была для меня мечтой о женской красоте, я воспринимал
ее не как реальную живую женщину, а как некое  прекрасное  видение,  которое
сделает мои ночи не такими одинокими. Нет, я не люблю ее.  Боюсь,  Тони  был
прав, когда говорил мне об этом.
   - Тони любит ее.
   - Да, любит.
   Ей отчаянно хотелось спросить его, сможет  ли  он  когда-нибудь  полюбить
хоть немного ее. Но она промолчала.
   - Я - такая, какая есть, Дуглас. И мне невыносима мысль, что тебе  грозит
опасность. Я не могу поверить, что тебе будет приятно, если я буду  спокойно
попивать чай, в то время как враг подбирается,  чтобы  вонзить  нож  тебе  в
спину.
   - Если такое случится, ты можешь кричать во всю мощь своих легких и звать
на помощь кого-нибудь из мужчин.
   - Ну а если никого не окажется поблизости?
   - Хватит пустых предположений, Александра. Я не хочу, чтобы ты  совершала
поступки, которых я не одобряю. Я хочу всегда знать, где ты находишься и что
ты делаешь. Я не хочу, чтобы ты задавала мне вопросы  о  моих  делах  и  тем
более - вмешивалась в них.
   - Тебе нужна бесчувственная жена.
   - Бесчувственная? Ха! Я никогда не поверю в это, если только не перестану
посещать твою спальню.
   Он посмотрел на нее долгим взглядом. Она была так близко от него.
   - Я хочу, чтобы ты оставалась здесь, в доме. Никуда не  выходи.  Проследи
за приготовлениями к отъезду, мы уедем рано утром. Тебе хватит времени?
   Она встала. Нет, он неисправим, подумалось ей. Скорее всего,  он  никогда
не изменится. Она улыбнулась ему через силу, кивнула на прощание и вышла  из
комнаты.
   Она подошла к широкой  лестнице,  ведущей  наверх;  услышав,  как  миссис
Гудгейм позвала ее, она не обернулась.  Прошла  в  свою  спальню  и  заперла
дверь. Она не  знала,  сколько  времени  простояла  посреди  комнаты,  потом
медленно опустилась на колени. Обхватила себя руками и заплакала.
   Она так углубилась в свое горе, что не услышала, как тихо открылась дверь
соседней спальни. Приказание, готовое вырваться у Дугласа, замерло у него на
губах. Он смотрел на нее, ничего не понимая. Ведь он почти не бранил ее,  не
сказал ничего такого, что могло бы ввергнуть ее в такое состояние. Это  было
невыносимо. Он быстро подошел к ней, взял на руки и отнес на кровать.  Потом
лег рядом с ней, сцеловывая слезы с ее лица до тех пор, пока она не забыла о
них, забыла об обиде, о боли, забыла  все,  кроме  наслаждения,  которое  он
дарил ей. Она изголодалась по нему  и  страстно  отвечала  на  его  поцелуи,
доводя его до неистовства.
   Потом, когда они, умиротворенные, лежали рядом, он приподнялся над ней  и
сказал:
   - Больше никогда не плачь.  Мне  это  не  нравится.  У  тебя  нет  причин
плакать. Ведь я пришел к тебе, так? Разве я не доставил тебе удовольствие?
   - Да, - ответила она, - конечно. Он почувствовал, как желание нарастает в
нем снова. Подходило время ленча. Кошмар: середина дня, а он не может от нее
оторваться. С трудом он заставил себя встать.
   - Больше не плачь, - повторил он и натянул штаны.
   - Почему ты не можешь довериться мне, Дуглас?
   - Ты говоришь чепуху.
   - Помнишь, как я защищала тебя от Тони?
   - Здесь ты ничем не поможешь.
   Она села,  подтянув  к  себе  платье.  Посмотрела  на  свои  босые  ноги,
свисавшие с кровати, не доставая пола.
   - Хорошо, Дуглас, я сделаю, как ты хочешь. Я больше  не  буду  влезать  в
твои дела. Если с тобой что-то случится, мне будет  очень  жаль,  но..,  как
говорится, ничего не попишешь. Ты этого хочешь?
   Он нахмурился. Нет, он не хочет этого, но, кажется, именно так он сказал.
   - Я хочу, чтобы ты привела себя в порядок. Я голоден.  Скоро  позовут  на
ленч.
   Он ушел в свою спальню и закрыл за собой дверь. Она смотрела ему вслед.
   - Merde. - сказала она.

Глава 21

   Пробуждение было внезапным. Дуглас не знал, что его разбудило.  Мгновение
назад ему снилось тяжелое сражение под Пеной, французы подступали все  ближе
и ближе к его флангу - и вдруг он уже смотрит в темноту,  сердце  его  гулко
бьется. Он помотал головой и машинально похлопал рядом с  собой  рукой,  ища
Александру.
   Рядом с ним было пусто. Он  провел  рукой  по  подушке,  по  простыням  и
наконец вскочил с кровати. Ее здесь нет. Она ушла.  Его  охватил  панический
ужас. О Боже, Джордж Кадоудэл похитил ее.
   Нет, это абсурдно. Джордж не смог  бы  пробраться  в  его  дом,  сюда,  в
спальню, и схватить ее, не разбудив его. Нет, это невозможно.
   Дуглас быстро спустился по ступенькам в  холл,  на  ходу  завязывая  свой
голубой бархатный халат; его босые ноги бесшумно ступали по  мягкому  ковру.
Куда, черт побери, она могла уйти?
   Он заглядывал в комнаты,  попадавшиеся  по  пути,  зашел  в  комнату  для
завтраков, потом в большую официальную столовую. Вернулся в центральный холл
и задумался. Потом  быстро  пошел  в  сторону  библиотеки.  Он  остановился,
заметив полоску света под дверью.
   Очень тихо он приоткрыл дверь и стал смотреть.
   Александра сидела за столом, слева от нее стояла свеча, перед ней  лежала
книга. Она напряженно думала над чем-то, наморщив лоб.
   Он уже хотел войти и спросить, что она здесь делает, как вдруг услышал ее
тихий голос:
   - Так вот что значит merde. Ну что ж, это вполне подходящее слово, Дуглас
был прав. Оно дает выход гневу, и очень быстро.
   Она повторила слово несколько раз, потом громко добавила:
   - Конечно, от многократного повторения его  воздействие  не  усиливается.
Ну, давай, девочка, приступай.
   Дуглас с усилием сдержал смех, стоя за  дверью,  потому  что  сейчас  она
начала громко  повторять  на  очень  плохом,  но  тем  не  менее  узнаваемом
французском:
   - Я не уйду. Je ne vais pas. Он не уйдет. II пе va pas. Они не уйдут.  Us
ne vont pas.
   Она смотрела перед собой. Что за черт?
   Она пытается самостоятельно выучить французский. И все  для  того,  чтобы
помочь ему.
   Дуглас стоял и смотрел на свою жену, медленно покачивая головой,  пытаясь
осмыслить то, что он увидел. Какая-то теплота и нежность разливались у  него
внутри - чувства, которых он раньше не испытывал. Это  ощущение  было  новым
для него и очень сильным, он и не  подозревал  о  его  существовании  просто
потому, что никогда не чувствовал ничего подобного и не догадывался, что ему
чего-то не хватает.