ы могли бы оказаться моей дочерью, прояви тогда дамы ко мне
хоть малейший интерес. Однако вы  не  моя  дочь.  Что  же  касается  Эдварда
Линдхерста, - продолжал он с ледяным  бесстрастием,  -  вы  не  созданы  для
такого брака. Ваше детское увлечение им долго  бы  не  продлилось.  Хотя  вы
знали его с самого детства, он сделан совершенно из другого теста.
   - Вы сами не знаете, о чем говорите, милорд. Я любила Эдварда всю  жизнь:
что бы вы ни сказали и ни сделали - все бесполезно.
   - Осмелюсь заметить, что скажу и сделаю многое, Кассандра, для того чтобы
эта перемена произошла. - Он с шутливым упреком покачал головой:
   - Я был  потрясен,  узнав,  что  хорошо  воспитанная  английская  девушка
способна тайком переписываться с солдатом. Как  я  был  глуп,  когда  решил,
будто вы выбросили Линдхерста из сердца и головы после его отъезда три  года
назад!
   - Вы действительно ошиблись, милорд, - холодно произнесла  она.  -  Я  бы
хотела услышать, каким образом вы узнали про письма!
   Граф безразлично отмахнулся:
   - Это не важно. Достаточно сказать, что  его  неожиданное  возвращение  и
последующее объявление о помолвке полностью изменили мои планы.
   - Что вы хотите сказать.., какие планы?
   - Я намеревался ухаживать за вами в Лондоне, как  полагается  порядочному
человеку, и обвенчаться в церкви  на  Гановер-сквер,  со  всей  пышностью  и
церемониями, подобающими графу и графине Клер.
   Касси смерила его взглядом, полным брезгливого презрения.
   - Вы лгали себе, милорд, поскольку я  никогда  не  согласилась  бы  стать
вашей женой. Как вам повезло, что я сегодня вышла в море!  И  долго  вы  тут
скрывались?
   - Последние две недели, если хотите знать. Я не ожидал, что  Линдхерст..,
приобрел над вами такую власть. Он собирался сжечь вашу лодку, Кассандра?
   - Со временем он все понял бы, я уверена! Девушка  заметила  недоверчивую
усмешку графа и пришла в ярость:
   - Будьте вы прокляты, это в любом случае не ваше дело!
   - Я уже объяснял, дорогая, что отныне вы и только вы занимаете мои мысли.
Умоляю не забывать этого.
   - Конечно, каждый раз, когда я увижу перед  собой  труса.  И  что  бы  вы
сделали, о благороднейший граф, не отправься я сегодня на рыбалку?
   - Ах, этот вопрос я сам задавал себе не раз.  Пришлось  бы  оказаться  на
борту яхты в одной ночной сорочке, Кассандра. Не  слишком  хорошее  решение,
конечно, порождающее к тому же множество неприятных вопросов  и  подозрений.
Благодарю за то, что сыграли мне на руку.
   Девушка медленно покачала головой.
   - Вы не  сделаете  этого!  -  панически  прошептала  она.  -  Пожалуйста,
отпустите меня домой!
   -  Отныне  ваш  дом  там,  где  я,  Кассандра.  Я  долго  ждал,  пока  вы
превратитесь в прелестную юную женщину.., наблюдал, как ваши юбки становятся
все длиннее, а ссадины на коленках исчезают. Я вложил в вас много времени  и
энергии, миледи, и с тех пор как вам исполнилось семнадцать, решил,  что  вы
станете моей женой. И хотя мне жаль, что вы  тоскуете  о  навеки  потерянном
виконте, я знаю, это скоро пройдет. Сердца не разбиваются,  дорогая,  просто
иногда болят, но раны быстро затягиваются.
   - Вы омерзительный безумец, милорд! -  гневно  произнесла  девушка.  -  Я
ненавижу вас, и если вы тешите себя надеждой, что я  когда-нибудь  передумаю
или забуду Эдварда Линдхерста, вы просто глупец. Замуж? Но  раньше  я  увижу
вас в аду!
   Она подскочила к двери и  стала  лихорадочно  дергать  ручку.  Ничего  не
добившись, Касси принялась колотить кулаками в толстые  доски,  безразличная
ко всему, кроме желания поскорее оказаться как можно дальше  от  графа.  Она
отчаянно  вонзала  ногти  в  щель  косяка,  пока  не  сорвала  их.  Наконец,
смирившись,  девушка  с  тихим  рыданием  медленно  опустилась  на   колени,
прижавшись щекой к двери.
   Энтони Уэллз тихо поднялся, подошел  к  маленькой,  съежившейся  на  полу
фигурке и нахмурился при виде окровавленных пальцев. Опустившись  рядом,  он
положил руку ей на плечо:
   - Вставайте, Кассандра, вы поранились. Он обнял ее за талию  и  попытался
поднять, но девушка вывернулась и с яростным воплем заколотила  кулаками  по
его груди. Граф потерял равновесие и опрокинулся назад, увлекая  девушку  за
собой, но тут же ухитрился поймать  ее  мелькавшие  руки  и  поднял  их  над
головой. Увидев в глазах Касси слепую ярость, Энтони толкнул девушку на  пол
и перекинул через нее ногу, чтобы удержать на месте.  Касси  лежала,  тяжело
дыша, пытаясь вдохнуть поглубже.
   - Пустите  меня,  -  неожиданно  застыв,  прошипела  она  с  убийственным
спокойствием. Энтони вгляделся в бледное лицо.
   - Именно вы напали на меня, Кассандра, - напомнил он.  -  Я  отпущу  вас,
если вы будете держать свое колено подальше от моих.., скажем.., брюк.
   Неяркий румянец разлился по ее щекам.
   - И, надеюсь, пообещаете мне также позаботиться о своих руках? Вы  сильно
покалечились. Сорванные ногти - не пустяк.
   - Обещаю, - выдавила девушка, закрыв глаза. Граф разжал руки и  помог  ей
подняться.
   - Немедленно сядьте.
   Девушка уставилась на брызги крови, запятнавшие белую рубашку,  и  только
сейчас ощутила пульсирующую боль в  пальцах.  Сев  на  подставленный  Энтони
стул, она положила ладони на столешницу, опустила голову и не подняла,  даже
когда почувствовала, как он смывает кровь теплой водой.
   - Не шевелитесь, Кассандра. Сейчас я принесу  бинты  -  нужно  перевязать
раны.
   Она опустила голову еще  ниже,  пока  он  осторожно  бинтовал  ее  пальцы
полосками белой ткани. Не успел Энтони закончить, как Касси неожиданно тихо,
очень сдержанно обронила:
   - Я помню, как впервые увидела вас,  когда  была  совсем  еще  маленькой.
Тогда вы были очень добры  ко  мне  и  даже  купили  пирожок  на  ярмарке  в
Колчестере.
   - Я тоже помню.
   - Но потом вы уехали, и я снова увидела вас  лишь  через  несколько  лет.
Мисс Питершем сказала, что вы  знатный  аристократ,  известный  в  Англии  и
Италии.., и что вы часто бываете за границей. Потом вы неожиданно вернулись,
когда мне исполнилось четырнадцать, и подарили на день рождения  шахматы  из
слоновой кости. Я даже спросила мисс Питершем, нет ли  у  вас  дочери,  моей
ровесницы, и не потому ли вы так добры ко мне.
   Граф осторожно приподнял ее подбородок и вынудил взглянуть на него.
   - Вы копия своей матушки..,  и  это  лицо  всегда  стояло  у  меня  перед
глазами, пока вы не вытеснили ее из моей памяти.
   - Матушка? - повторила она, сдвигая брови.
   - Да. Видите ли, я любил  Констанс,  хотя  в  то  время  был  совсем  еще
мальчишкой, но, к сожалению, она уже была замужем за вашим отцом.  Для  меня
не имело значения, что она старше на пять лет.  Когда  я  видел  Констанс  в
последний раз, она уже носила под сердцем младенца - вас, Кассандра.
   - В таком случае вы должны меня ненавидеть - ведь я ее убила.
   - Возможно, так и было, но ненадолго.., точно так же я  ненавидел  вашего
отца, за то, что его семя пустило в  ней  ростки.  Я  оставил  Англию  и  не
возвращался несколько лет, а когда все-таки приехал, увидел  вас,  ее  дочь,
похожую на мать как две капли воды.  Вы  были  живым,  энергичным  ребенком,
глаза которого  светились  умом  и  любознательностью.  Я  с  самого  начала
намеревался опекать дочь  Констанс,  наблюдать,  как  она  растет,  каким-то
образом стать частью ее существования. Но, увидев вас  в  четырнадцать  лет,
понял, что вы  унаследовали  от  матери  только  внешность,  но  не  волю  и
характер. Даже тогда вы привлекали меня, Кассандра, но когда вам исполнилась
семнадцать, я понял, что люблю и хочу только вас. Только вас одну.
   - Вы обманываете себя, милорд. Это мою мать вы любите.
   - Ошибаетесь, - мягко возразил он.
   - Но вы совсем не знаете меня. Нельзя любить того, кого плохо знаешь.
   - Поверьте, Кассандра, я прекрасно  вас  знаю.  Сбитая  с  толку  девушка
попыталась сжать кулаки, но тут  же  охнула  от  нестерпимой  боли.  Длинные
пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, и Касси поняла, что  он  старается  не
дать ей пораниться еще больше. Этот маленький знак его  заботливости  привел
ее в отчаяние. Касси подняла на него измученный взгляд.
   - Как вы можете хотеть кого-то, кто к вам равнодушен?
   - В жизни крайне мало вещей остаются неизменными.
   Девушка прижалась к спинке стула.
   - Черт побери, мне ни к чему ваши вкрадчивые речи, милорд! Я  никогда  не
переменюсь!
   -  Вам  всего  восемнадцать  лет,  Кассандра,  -  мягко  выдохнул  он  и,
неожиданно отпустив ее, уселся рядом. Девушка заметила в устремленном на нее
взгляде  темных  глаз  необычайную  нежность  и  инстинктивно  сжалась.  Она
ненавидела себя за умоляющий тон, но ничего не смогла поделать:
   - Пожалуйста, отпустите меня! Клянусь, что никому не скажу о том, что  вы
сделали. Только отвезите меня домой.., ради Бога.
   - Нет, - с холодной  решимостью  бросил  граф.  -  И  никогда  больше  не
унижайтесь, Кассандра. Такое не в вашем характере.
   - Как вы смеете надменно рассуждать  о  моем  характере?!  Вам  про  меня
ничего не известно - ни мои мысли, ни  желания,  ни  стремления.  И  если  я
вздумаю унижаться и рыдать, даже перед  таким  негодяем,  как  вы,  то  лишь
потому, что сочту нужным!
   Но дерзкий тон ее тирады вызвал у него насмешливо-удивленную улыбку.
   - Думаю, теперь вы скажете, что склонны к истерикам и способны  на  любые
венские хитрости и уловки.
   - Идите к дьяволу!
   - А, вот теперь леди заговорила на понятном мне языке. Бьюсь  об  заклад,
другие молодые дамы вашего возраста к этому времени  уже  продемонстрировали
бы тонкую чувствительность, упав в обморок по крайней мере дважды. Благодарю
Бога  за  ваш  характер,  Кассандра:  по-моему,  томные  барышни   чертовски
действуют на нервы.
   Девушка резко отвернулась от него, и ледяное отчаяние  снова  окутало  ее
непроницаемым плащом. Яхта легко скользила по волнам, с каждой минутой унося
ее все дальше от Эдварда.
   - Куда вы направляетесь?. - спросила она, не глядя на  Энтони.  Возможно,
он причалит в  каком-нибудь  английском  порту  и  она  сумеет  сбежать?  Но
дальнейшие слова графа уничтожили крохотный проблеск надежды.
   - В Италию. Точнее, в  Геную.  Впереди  у  нас  долгое  путешествие.  Вы,
конечно, знаете, что мой отец был английским пэром, третьим графом  Клер,  а
мать - итальянкой. Последние годы я жил то в  одной  стране,  то  в  другой.
Теперь родина моей матери станет моим.., нашим домом.
   Касси часто задавалась вопросом, почему ее  обучали  итальянскому,  а  не
французскому, как всех остальных знакомых девушек.
   "Это невозможно! - охнула она про себя. - Не ужели он знал ?!"
   Но вслух произнесла только:
   - На мачте развевается английский флаг.
   -  Конечно.  Последние  шесть  месяцев  "Кассандра"  плавала  под  флагом
Британии, и так будет продолжаться, пока мы не войдем во французские воды.
   - И что вы сделаете  тогда,  милорд?  -  прошипела  она.  -  Притворитесь
французом и станете зваться "граф  де  Клер"?  Поднимете  французский  флаг,
чтобы скрыть собственную трусость?
   - Подобный маскарад забавен, но совершенно ненужен.  Генуэзцы  -  банкиры
французов. Даже у короля Людовика хватает здравого смысла защищать источники
пополнения королевской казны.
   - А если французы нападут.., по ошибке?
   Но граф, будто прочитав ее мысли, покачал головой.
   - Поверьте, Кассандра, захват  корабля  французскими  каперами  или  даже
военным кораблем не приведет к вашему возвращению в Англию. В  любом  случае
этого не произойдет. Вы видели пушечные порты? Это не игрушки, заверяю вас.
   Касси устало сгорбилась на стуле. В голове теснились неотвязные мысли  об
Эдварде, Эллиоте и Бекки. Как они будут горевать и терзаться,  когда  найдут
ее разбитую лодку! Вероятнее всего Эллиот  уже  волнуется  из-за  того,  что
сестра еще не вернулась.
   - Вы злой, безжалостный, жестокий человек, милорд,  -  хрипло  прошептала
она.
   - Возможно. Именно безжалостный, поскольку пошел  бы  на  все,  чтобы  вы
стали моей женой.
   Он заметил, как потускнели ее глаза, и, взглянув на часы, встал.
   - Уже  поздно,  Кассандра.  Я  должен  появиться  на  палубе,  проверить,
правильным ли курсом мы идем.
   Если вы хотите умыться, найдете тазик с водой на  комоде.  Щетки,  белье,
платья - в гардеробе и на туалетном столике. Поужинаем, когда я приду.
   Касси, онемев, уставилась  на  него.  Смутно,  словно  издалека,  до  нее
донесся скрежет ключа в замочной скважине.
   - С этой милой девушкой все в порядке?
   - Пока нет, но будет, - коротко ответил граф, передавая штурвал  Анджело,
и обернулся к Скарджиллу, отважному прямодушному шотландцу, вот  уже  десять
лет служившему его камердинером.
   - Вы, похоже, убили в ней что-то, когда направили лодку на камни.
   - Да, но она получит другую, как только мы окажемся дома.
   Энтони  Уэллз  несколько  минут  смотрел  поверх  неспокойной   воды   на
удаляющиеся берега Англии.
   - Она очень молода, Скарджилл.
   Жесткие рыжие волосы шотландца ерошил морской ветер; тот  вопреки  давней
привычке дергать за них сейчас рассеянно  их  пригладил,  пристально  изучая
точеный, резко очерченный профиль  хозяина,  пока  еще  видный  в  оранжевых
отсветах заходящего солнца, и покачал головой.
   - Вы поступили жестоко, милорд.
   - Именно так, слово в слово сказала Кассандра, но  теперь  уже  не  имеет
смысла раскаиваться. Она моя, и делу конец.
   - Милорд, я в жизни не встречал мужчину, который сам растил бы  для  себя
жену. Я думал, вы ее забыли, когда эта дикая кошечка Джованна поймала вас на
крючок.
   - Графиня получила по крайней мере часть того, что желала, друг мой.
   - Клянусь, милорд, она по вам с ума  сходила.  Но  ей  было  недостаточно
согревать вашу постель, она мечтала еще о вашем титуле и  состоянии.  Боюсь,
вашу англичаночку ждет неласковая встреча!..
   Граф медленно обернулся, и в его темных глазах зажглась веселая улыбка.
   - Если Джованна и  покажет  Кассандре  коготки,  не  сомневайся,  что  та
справится с ней и без  моей  помощи.  Она  так  горда  и  надменна!  Господь
наградил ее огромной силой воли  и  неукротимым  духом  -  теми  качествами,
которыми никогда не обладала  ее  мать.  Будь  добр  к  ней,  Скарджилл,  но
предупреждаю, держись начеку. Она едва не превратила меня  в  евнуха  ударом
колена.
   - Неужели?! Как это похоже на нее, милорд, - фыркнул  Скарджилл.  -  Так,
значит, прекрасная мадонна <Здесь: "госпожа" (исп.)> не  может  смириться  с
похищением?
   - Пока нет. Ты зовешь ее мадонной, Скарджилл?
   - Ваши генуэзские матросы иначе ее не величают, милорд.  Говорят,  что  в
вас  играет  смешанная  кровь  и  вы  способны  мгновенно  превратиться   из
холодного, недоступного  английского  лорда  в  непредсказуемого  итальянца,
обуреваемого  страстями.  Они  считают,  что   именно   итальянские   предки
заставляют вас идти на любую крайность из-за женщины.
   Граф резко выпрямился, хотя лицо его в эту минуту  оставалось  совершенно
бесстрастным.  Так  было  всегда,   когда   его   светлость   сердился   или
расстраивался, особенно если кто-то упоминал о его  неукротимой  итальянской
крови.
   - Неужели среди моей команды назревает мятеж?
   - Нет, вы и сами знаете, что они пойдут за вами в ад по первому зову.
   - В жизни не потребовал бы чего-то столь категоричного. Позаботься, чтобы
все получили лишнюю порцию грога, Скарджилл, но  учти,  не  больше!  Я  буду
очень занят сегодня вечером и не желаю, чтобы "Кассандра" села на мель.
   - Матросы смирятся с ее присутствием, милорд, вот  увидите,  -  пробурчал
Скарджилл. - Даже Анджело, битком набитый этими суевериями насчет женщины на
борту, признал, что она прекрасно управляла своей лодчонкой.
   - Высочайшая похвала в устах моего немногословного рулевого. К сожалению,
вряд ли Кассандра оценит по достоинству столь изысканный комплимент.
   - Думаете, она согласится выйти за вас, милорд?
   - Она выйдет за меня, - уверенно ответил Энтони. - Ну а теперь, друг мой,
я вынужден воспользоваться твоей  каютой,  чтобы  умыться  и  переодеться  к
ужину. Проследи, чтобы Артуро приготовил только  английские  блюда.  Сегодня
тебе придется играть роль дворецкого.
   - Как скажете, милорд.
   Скарджилл посмотрел  вслед  хозяину,  шагавшему  по  ослепительно  чистой
палубе, - шаг упругий, широкие плечи распрямлены, голова высоко поднята.
   Граф одернул черный атласный жилет и отпер дверь каюты. Остановившись  на
пороге, он едва различил в полутьме фигуру Кассандры,  по-прежнему  сидевшей
на том же стуле, где он ее оставил. Граф нахмурился, поняв, что она даже  не
подумала зажечь лампы.
   Он сделал это за нее, и когда каюту залил яркий  свет,  подошел  ближе  к
девушке. На ней было все то же старое муслиновое платье, и золотистые прядки
растрепанных  волос  беспорядочно  вились  вокруг  осунувшегося   замкнутого
личика.
   - Добрый вечер, Кассандра, - спокойно приветствовал он, садясь напротив.
   - Вижу, пират решил нарядиться джентльменом, - не скрывая  пренебрежения,
бросила она.
   - А я вижу, что вы  по-прежнему  одеты,  как  крестьянская  девчонка.  Не
пришлись по вкусу наряды, купленные для вас?
   - Я и пальцем не коснусь того, что принадлежит вам, милорд.
   - В этом случае, - невозмутимо перебил он, - вы скоро окажетесь голой.
   Он заметил, как ее выразительные глаза недоверчиво сузились,  но  тут  же
широко распахнулись в плохо скрываемом ужасе.  Очевидно,  девушка  не  могла
представить, что он способен взять ее силой.
   -  Скоро  подадут  ужин.  Не  хотите  бокал  вина?  Касси  тупо  кивнула,
неожиданно сообразив, что в горле пересохло.
   Граф вручил ей бокал бургундского и  молча  наблюдал,  как  она  неуклюже
берет его забинтованными пальцами. Девушка залпом выпила содержимое и тотчас
закашлялась.
   - Это довольно крепкое вино,  Кассандра.  Вы  должны  научиться  отпивать
понемногу, а не глотать, как воду.
   Касси разъяренно уставилась  на  графа  слезящимися  глазами  и  швырнула
тонкий хрустальный бокал на стол.
   - Не хотите еще немного?
   Энтони заметил, как она чуть поколебалась,  по-видимому,  боясь,  что  он
решил напоить ее. Граф налил вина на самое донышко и,  разбавив  его  водой,
поставил перед Касси.
   В дверь постучали.
   - А, вот и наш ужин. Входите.
   В дверях  появился  Скарджилл,  одетый  в  роскошную  ливрею  английского
дворецкого. Он нес огромный  поднос,  уставленный  серебряными  блюдами  под
крышками. Граф поспешно подавил приступ смеха при виде  гримасы  вымученного
смирения на лице камердинера.
   Касси отошла от стола и, сев на диванчик, обитый голубым бархатом,  молча
следила за графом, который поднимал крышки и вдыхал аромат каждого блюда.
   - Передай Артуро,  что  он  творит  чудеса,  -  сказал  граф  Скарджиллу,
встревоженно смотревшему на Касси.
   - Вы, кажется, желаете болтаться на виселице рядом с  хозяином?  -  резко
спросила его девушка. - Именно там пираты и морские разбойники кончают  свои
дни!
   Скарджилл торжественно повернулся к раскрасневшейся пленнице:
   - Если на то Божья воля, девушка, значит, так и быть.
   Касси, пошатываясь, поднялась и прошипела:
   - Я позабочусь о том, чтобы Господь Бог  захотел  именно  этого!  Как  вы
можете повиноваться человеку, безжалостно укравшему женщину, разлучившему ее
с родными и  теми,  кого  она  любит?  Он  настоящий  дьявол,  бесчестный  и
бессердечный!
   Скарджилл  медленно  покачал  головой.   Взгляд   зеленовато-карих   глаз
смягчился.
   -  Вы  не  правы,  девушка,  -  вкрадчиво  сказал  он.  Касси  прерывисто
вздохнула, и, не думая о последствиях,  быстро  шагнула  вперед  и  плеснула
остатки вина в лицо графа.
   - О Боже, - простонал у нее за спиной Скарджилл.
   Энтони Уэллз невозмутимо вынул  белоснежный  батистовый  платок  и  вытер
пурпурные капли. Скарджилл невольно восхитился мужеством Касси -  смертельно
бледная, она, однако, гордо расправила плечи  и  стояла  с  высоко