с тобой в постель. Мне все  равно.  Это  будет
держать тебя на расстоянии, ведь ты только и делал, что причинял мне боль...
   - Только раз, черт побери! В нашу брачную ночь.  Это  правда,  я  не  был
таким нежным, каким мог бы быть, но...
   - Нет, это было дважды. В нашу брачную ночь и в первый раз в Рексеме...
   Он громко и витиевато выругался. Ее слова вывели его из себя,  а  он  был
человеком благоразумным. Во всяком случае, до  тех  пор,  пока  не  оказался
рядом с ней, своей женой, своей проклятой лгуньей-женой.
   - Мне следовало бы отправить тебя назад в Уолфетон, но сомневаюсь,  чтобы
Грелем снова согласился на это. Нет, я не стану просить его об  этом.  Может
быть, граф Клэр примет тебя через несколько  недель,  когда  ты  попытаешься
убедить его в том, что носишь в своем чреве его ребенка?
   Он поймал ее руки, прежде чем она ударила его,  и  очень  тихо  и  внятно
произнес:
   - Не смей замахиваться на меня, Дария. Предупреждаю в последний раз.

Глава 17

   К удивлению всех присутствующих гостей,  ужин  был  великолепным.  Нежная
селедка таяла во рту, мясо было сдобрено какими-то особыми травами, названий
которых Дария не знала. Кто бы ни был поваром сэра Томаса,  он,  несомненно,
заслуживал  похвалы.   Многочисленные   факелы,   укрепленные   на   стенах,
отбрасывали свет, смягчавший неуютную обстановку большого зала.
   Дария  с  аппетитом  съела  печеной  репы  и  улыбнулась   сэру   Томасу,
смотревшему на нее с нежностью.
   - Вам нравится моя еда? - спросил он. - В моем возрасте пища  -  одно  из
немногих доступных мне удовольствий. Я очень ценю моего  повара.  Интересно,
что скажет ваш муж, если я заберу его с собой.
   - Похоже, мне придется посулить вашему повару целое состояние, сэр Томас,
чтобы убедить его остаться.
   - Где вы нашли такое сокровище, сэр Томас? - вопросил Денвольд, набив рот
сладким миндальным хлебом, намазанным янтарным медом. - Можно  мне  выкрасть
его под покровом ночи? Или спрятав под юбками моей большой и красивой жены?
   Дария рассмеялась, и остальные гости тоже. Совсем недавно она не  верила,
что когда-нибудь ей захочется есть или смеяться, и вот,  пожалуйста,  -  она
ела и смеялась до колик.
   Завтра Денвольд с Филиппой вернутся в Сент-Эрт, и она  останется  наедине
со  своим  мужем.  Она  улыбнулась  сэру  Томасу.  Возможно,  он  задержится
подольше. По крайней мере до  тех  пор,  пока  вернутся  люди  короля  с  ее
приданым.
   - На самом деле, - объявил сэр Томас, - мой  прекрасный  повар  -  старая
сгорбленная карга, которая уверяет меня, что ее прапрапрабабка готовила  для
самого Вильгельма Завоевателя. Не бойтесь, что я увезу ее или  что  Денвольд
украдет ее. Я уверен, что ее магия действует только в Тиспен-Ладоке.
   - Я вам так благодарна! - растроганно воскликнула Дария.
   Роланд с задумчивым видом жевал кусок тушеной баранины.
   - Не понимаю, почему вы такой худой,  сэр  Томас.  При  такой  еде  можно
быстро растолстеть.
   - Ты только женился,  Роланд?  Подожди.  Скоро  так  будешь  занят  своей
молодой женой, что некогда будет наращивать жирок.
   - Да, это правда, - подтвердил Денвольд и  стянул  свой  камзол,  обнажив
живот и грудь. - Посмотри на меня и пожалей, Роланд.  Всего  лишь  несколько
недель назад я гордился  своим  великолепным  телом.  Но  теперь  мои  ребра
выпирают, как  бочарные  клепки,  а  живот  прилип  к  спине,  и  все  из-за
непомерных требований моей жены. Она заставляет меня трудиться  больше,  чем
самый беспощадный крестьянин своих быков. Эта великолепная пища, сэр  Томас,
поможет мне продержаться по  крайней  мере  еще  день.  А  потом  мне  опять
придется опасаться сильного ветра...
   Внезапно Филиппа де Фортенбери вскочила на ноги, схватила мужа за  шею  и
сунула ему в рот горсть зеленого горошка. Он поперхнулся и закашлялся, потом
повернулся к своей жене с выпученными глазами и завопил:
   - Теперь мои силы восстановились, моя огромная жена, и  ты  через  минуту
будешь молить меня.
   Дария тряслась от смеха. Эти двое постоянно искушали друг друга.
   - Молить о чем, Денвольд? - спросил сэр Томас.
   - Ублажить ее, конечно.
   Филиппа взвизгнула и набрала новую горсть горошка, но муж опередил ее. Он
наклонился, обхватил ее за талию и прильнул к губам долгим  поцелуем.  Когда
он отпустил ее, она смеялась и колотила по его груди. Но от  внимания  Дарии
не укрылась та страсть, с которой разрумянившаяся женщина смотрела на своего
супруга.
   Дария отвернулась, не в силах вынести столь открытого проявления  чувств.
Интересно, поняла ли Филиппа с  первого  взгляда,  что  Денвольд  послан  ей
Богом? Мужчины смеялись и отпускали шуточки, заигрывая с  проходившими  мимо
молодыми служанками.
   Роланд обратился к Дарии.
   - Между ними не всегда было все так безоблачно, - заметил он. - Помнится,
Денвольд был в ярости оттого, что Филиппа оказалась дочерью короля.
   Дария с удивлением уставилась на него.
   - Это же глупо.
   - Когда ты  получше  узнаешь  Денвольда,  поймешь.  А  теперь,  Дария,  я
собираюсь поиграть в шахматы с сэром Томасом, а ты  можешь  пока  отдохнуть.
Завтра приступишь к своим обязанностям хозяйки замка.
   Она с усилием поднялась, слегка задетая его  пренебрежительным  тоном,  и
попрощалась.
   Сэр Томас смотрел, как молодая женщина медленно и грациозно удаляется  из
зала. Заметив, что она немного хромает, он нахмурился.
   - Дария упала, - лаконично объяснил Роланд, тоже наблюдая за женой.
   - Да, я слышал от служанки. Роланд поднял черную бровь.
   - Говорят, она бежала, как перепуганная курица от лисы.
   Роланд молчал.
   - Лиса поймала курицу?
   - Нет, курица унизила себя без  помощи  лисы.  Я  вижу,  сэр  Томас,  что
Денвольд и Филиппа скоро поднимутся в спальню. Ну а нам самое время  перейти
к шахматной доске.

***

   Дария притворилась спящей, когда Роланд вошел в комнату, тихо прикрыв  за
собой дверь. Ей не хотелось спорить  с  ним,  слышать  его  холодные,  сухие
приказания или, того хуже, сносить  молчаливое  равнодушие  мужа.  Она  ясно
видела его лицо в лунном свете, падавшем из окна. Роланд был полуодет, и она
не могла оторвать от него глаз. Движения его были гибкими и красивыми; когда
он поворачивался или наклонялся, лунные блики играли на  его  спине,  руках,
длинных прямых ногах, завораживая женщину.
   Она  не  пошевелилась.  Ей  показалось,  что  Роланд  вздохнул.   Кровать
заскрипела под его тяжестью. Он лег на бок, повернувшись  к  ней  спиной,  и
через несколько минут послышалось его ровное дыхание.
   Дария проснулась ночью от воя ветра. Наверное, с моря  надвигался  шторм.
Уже похолодало, а будет еще холоднее.  Дария  лениво  свернулась  калачиком,
прильнула к мужу, ощущая тепло его тела, и положила голову ему на  спину,  а
рукой приобняла его.  Дыхание  его  не  изменилось.  Она  поцеловала  его  и
прижалась сильнее. Какая гладкая и упругая у него кожа, а  мускулы  твердые!
Ночная рубашка Дарии задралась, и она касалась его голыми ногами. В темноте,
в молчании ночи она могла вообразить, что он ее любит,  что  это  тот  самый
Роланд, которого она впервые увидела в облике священника, который спас ее от
двух бандитов в Уэльсе, а не тот, другой, который был ее мужем.
   Она снова поцеловала Роланда, наслаждаясь запахом его тела.  Ей  хотелось
сорвать с себя рубашку и лежать рядом с ним обнаженной, но она не  решалась.
А вдруг он вскочит с постели, ругая ее, вдруг овладеет ею и причинит боль.
   Она закрыла глаза, представляя себе это...  Завтра  будь  что  будет,  но
сейчас этот миг принадлежит ей. Она уснула и не знала, что он сжал ее руку.
   Роланд чувствовал ее мягкое тело и теплое дыхание. Он проснулся и лежал с
широко открытыми глазами, мерцавшими в предрассветном полумраке.  Дождя  еще
не было, но ветер усилился. Ощутив прикосновение ее  голых  ног,  он  закрыл
глаза, вдохнул запах ее тела, потом положил ее руку  себе  на  грудь,  и  их
пальцы переплелись. Возможно, сам того не осознавая, он держал  ее  за  руку
всю ночь. Странно, что он не проснулся от ее прикосновения. Ведь  он  всегда
спал очень чутко, ибо по собственному опыту  знал,  что  крепкий  сон  может
стоить человеку жизни. Но она убаюкала его.
   Роланд осторожно повернулся и притянул к себе жену. Ее рубашка  задралась
еще выше.
   Еще минута - и он взорвется от желания. Он мог запросто опрокинуть ее  на
спину и глубоко войти в нее. Для этого понадобилось бы всего одно мгновение.
Но мысль о том, что он причинит ей боль, как и в брачную ночь, ужаснула его.
Нет, надо сдержаться, заставить ее стонать от страсти, прежде чем слиться  с
ней в любовном экстазе. Он доставит ей наслаждение столь  сильное,  что  она
станет кричать и дрожать, забыв все на свете, а потом примет его  по  доброй
воле.
   Легко, словно крылышком мотылька,  Роланд  прикоснулся  к  ней  кончиками
пальцев, задрал рубашку и заскользил к ее лону. Как он  ненавидит  все,  что
становится  препятствием  между  ними.  Он  еще  выше   поднял   рубашку   и
остановился, только когда  она  застонала  и  порывисто  прильнула  к  нему.
Казалось, вот-вот брызнет фонтан его семени. До чего же он  истосковался  по
ней, если может возбудиться при  одном  только  прикосновении  к  ее  плоти!
Закрыв глаза, Роланд попытался восстановить дыхание.  Ему  хотелось  ласкать
ее, целиком погрузиться в нежную плоть и ощутить узкий вход в ее пещерку.
   К  его  немалому  удивлению,  Дария  крепко  сжала  бедра  и   выгнулась,
прижавшись к его груди. Проснулась ли она?  Понимала  ли,  что  делает?  Тут
Дария тихо вздохнула, расслабилась, и ее дыхание снова сделалось ровным. Что
ей снилось, подумал он с улыбкой, погружая мизинец в  ее  горячую  щель.  Он
знал многих женщин, знал их так хорошо, насколько можно  знать  женщину,  но
никогда не испытывал подобных ощущений,  и  это  пугало  его.  Роланд  глухо
застонал.
   - Дария, - прошептал он, целуя ее в висок и запрокидывая ее голову.
   Его палец двигался все глубже  и  глубже,  ощущая  раскаленную  плоть,  и
Роланд сгорал от нетерпения проникнуть в нее  по-настоящему.  Она  была  уже
готова принять его, и ему оставалось лишь положить ее на спину и  раздвинуть
ей бедра.
   Но  он  все  еще  сдерживался,  хотя  не  переставая  целовал  ее.  Дария
застонала, напряглась  и  вздрогнула.  Роланд  возликовал.  Он  коснулся  ее
горячего и набухшего бутона. Больше он ждать не мог. Навалившись на нее,  он
осыпал ее исступленными поцелуями, а  потом  приподнялся,  приготовившись  к
решающему штурму.
   - Дария, проснись!
   Он сорвал с нее рубашку и начал целовать ее груди, лаская  каждый  сосок.
Ей хотелось кричать от наслаждения,  ибо  реальный  Роланд,  его  губы,  его
поцелуи превосходили самые смелые мечты. Теперь она хотела его во  плоти,  а
не во сне, живого, а не призрачного.
   И он вошел в нее, раздвигая ее бедра, не отрывая от  нее  рта,  пока  она
кричала тонким, высоким голосом. Он  чувствовал,  как  напряглось  ее  тело,
чувствовал, как она запустила пальцы  в  его  волосы,  слышал  ее  гортанные
стоны.  Он  слегка  приподнял  голову,  обдавая  жену  горячим  дыханием,  и
попросил:
   - Дария, иди ко мне.
   Ее тело с готовностью раскрылось для него, и радость обладания пересилила
страх, ибо она была очень сильной, требовательной и безудержной!
   Казалось, мир сузился до размеров этой комнаты, и Дарии  хотелось,  чтобы
этот миг никогда не кончался. Она  снова  закричала  и  приподнялась,  чтобы
глубже вобрать его в себя, и он приник к ней, заглушая ее  стон...  И  когда
раскаленная лава его страсти хлынула в нее, она возблагодарила Господа.
   Она долго не отпускала его, но он пробормотал:
   - Я боюсь навредить твоему  ребенку.  -  Ив  тот  же  миг  вместе  с  ней
перевернулся на бок.
   Его слова болью отозвались в ней, но ее тело  по-прежнему  прижималось  к
нему, и муж касался ее спины, живота, гладил груди, лаская их снова и снова.
   - Тебе это нравится, - прошептал Роланд, посасывая мочку ее уха. -  Очень
нравится.
   - Ты во мне, Роланд. Боже, как это чудесно!..
   - Да, и так будет всегда. Каждую ночь я стану брать  тебя,  и  ты  будешь
умолять меня делать это вновь и вновь, Дария. Отныне ты никогда  не  сможешь
упрекнуть меня в холодности. Сегодня тебе открылось, в чем счастье  женщины.
Я не позволю тебе забыть об этом. Знай, ни один мужчина не даст  тебе  того,
что я. Мне нравятся твои  крики,  твои  мягкие  груди,  нежные  бедра,  твои
ощущения...
   Она изнемогала от пережитого наслаждения, и он как будто понимал это.
   - А теперь спи, милая. Спи.
   И Дария заснула, зная, что он  не  выпустит  ее  из  объятий,  зная,  что
доставила  ему  удовольствие,  однако  понимая,  что  ничто  между  ними  не
изменилось. Разве что.., да, теперь  он  будет  с  ней  нежен  и  забудет  о
недоверии и гневе.
   Дария проснулась через несколько часов и поняла, что Роланд  ушел.  Возле
нее стояла лохань с водой, и она быстро  умылась,  оделась  и  спустилась  в
большой зал. Было еще довольно рано, и Денвольд  с  Филиппой  завтракали  за
длинным столом, беседуя с Роландом и сэром Томасом.
   От взгляда Денвольда не укрылось, что Дария пристально смотрит  на  мужа.
Щеки ее пылали,  а  рот  был  полуоткрыт.  Денвольд  хитро  подмигнул  ей  и
обратился к Филиппе:
   - Женщина, взгляни-ка на Дарию. Спорим, что она хорошо провела эту  ночь.
Правда, Роланд? Ты порадовал свою жену?
   - Прости, Дария, я не могу  укоротить  его  длинный  язык,  -  засмеялась
Филиппа, - но могу заткнуть ему рот. Вот,  муженек,  пожуй-ка  эту  чудесную
булочку с медом.
   От запаха сладкой булочки желудок Дарии  взбунтовался,  и  она  опрометью
выбежала из зала.
   Когда она вернулась, Роланд протянул ей кубок с молоком.
   - Выпей маленькими глотками и заешь этим  хлебом.  Элис  приготовила  его
специально для тебя, сдобрив травами по  рецепту  прапрабабушки.  Они  очень
понравятся ребенку.
   Дария смущенно  промолчала.  От  хлеба  боль  в  желудке  утихла,  и  она
вслушалась в слова мужа:
   - Я бы, конечно, хотел, чтобы вы погостили  еще  немного,  Денвольд.  Для
ремонта восточной стены требуется гораздо больше рабочих  рук,  чем  у  меня
есть в настоящее время.
   - Ты хорошо обо мне думаешь, Роланд. Я лентяй,  каких  свет  не  видывал.
Трудиться любит моя обожаемая жена. Она изнывает от скуки, когда у  нее  нет
дела. А теперь она требует, чтобы мы возвратились в Сент-Эрт.  Увы,  Роланд,
мы должны вернуться домой. Боюсь, она умрет от тоски по нашему сыну Эдмонду.
   - Такой  надоедливый  маленький  головастик,  -  с  нежностью  произнесла
Филиппа, оборачиваясь к Дарии. - Когда вы устроитесь здесь и Роланд  устанет
от семейной жизни, приезжайте в Сент-Эрт взглянуть на  наше  гнездышко.  Оно
очень уютное, и Денвольд там почти не ворчит.
   - У моего дяди нет друзей, - заметила позднее Дария  Роланду,  когда  они
наблюдали за тем, как Денвольд, Филиппа и их люди уезжали из замка. - Соседи
его не навещают. Он  всегда  дрался,  спорил,  старался  украсть  их  земли,
развращал их дочерей и жен, и я бы не удивилась, если бы в  один  прекрасный
день кто-нибудь из них проник в Реймерстоун и зарубил бы нас спящих.
   - Ты больше не вернешься к нему. Как ты себя чувствуешь?
   - Хорошо. Спасибо за хлеб и молоко.
   - Я думал о прошлой ночи, - проговорил он, отводя от нее глаза. -  Я  был
не слишком груб? Говорят, грудь у беременных женщин очень чувствительная.  Я
не хотел причинить тебе боль.
   Она быстро покачала головой и зарделась.
   - Я  испытала  огромное  удовольствие.  Он  снова  отвернулся  от  нее  и
уставился куда-то вдаль.
   - Ты очень сладостная, - сказал он резко. - Когда  я  думаю  о  тебе,  то
становлюсь твердым и похотливым, как наши козлы.
   - Но ведь сейчас утро! - воскликнула Дария удивленно.
   - Послушай, Дария, видишь холм, там, на юге? У  его  подножия  раскинулся
цветочный ковер, мягкий и душистый. Пойдем туда, и я  позволю  тебе  ласкать
меня, а  сам  стану  наблюдать  за  тем,  как  твое  тело  постепенно  будет
покрываться каплями пота, словно росой, и тогда я вкушу тебя снова  и  уложу
на ложе из цветов.
   На ее шее запульсировала жилка, а в глазах зажегся огонь. Роланд довольно
улыбнулся. Он слишком долго изводил ее бессмысленными спорами, обижал  своей
грубостью и холодностью. Довольно. Он женат на ней и постарается извлечь  из
этого максимум удовольствия. Дария оказалась  страстной  любовницей,  и  это
явилось для него неожиданным открытием, сулившим  много  приятных  минут.  А
ребенок? Если родится мальчик, Роланду придется подавиться своей честью...
   Он покачал головой. Стоит ли мучиться из-за  того,  что  ты  не  в  силах
изменить? За последнее время на его долю выпало и без того немало страданий.
   - Пойдем, - сказал он, - я представлю  тебя  слугам.  Теперь  ты  хозяйка
замка, и они должны знать это.  Здесь  давно  не  было  хозяйки.  Сэр  Томас
говорит, что большинство слуг настроены доброжелательно, но они  обленились.
- Он немного помолчал. - Надеюсь, ты умеешь вести хозяйство?
   - Да, мать следила за тем, чтобы я не пренебрегала своими обязанностями.
   - И при этом научила тебя читать и писать, что весьма необычно.
   Дария погрустнела.
   - Я очень беспокоюсь о матери. Дядя бил и насиловал ее, а из-за меня  она
была вынуждена все сносить.
   - Не думай об этом, - решительно сказал Роланд.
   Дария прикусила губу, сдерживая гнев.

***

   Элис, наследница великой Элис, мучилась от ломотной боли. Дария  постояла
на кухне,  наблюдая  за  тем,  как  старая  женщина  мешает  жаркое  длинной
деревянной ложкой. Дария похвалила ее стряпню и стала слушать ее советы.
   Когда Дария собралась уходить, Элис засуетилась.
   - Идите, маленькая хозяйка, и лягте. Я пришлю к вам одну из этих  лентяек
с чем-нибудь вкусненьким.
   Дария проспала до вечера. Пробудившись, она  увидела,  что  Роланд  сидит
возле нее на кровати. Он смотрел на нее так серьезно и  сосредоточенно,  что
Дария испугалась. О чем он думал?
   - Привет, - сказала она, потягиваясь. -  О  Боже,  как  поздно.  Я  долго
спала?
   - Да. Как ты себя чувствуешь?
   Она прислушалась к себе и улыбнулась.
   - Отлично. Хлеб Элис помогает мне гораздо лучше, чем  травы  королевы.  Я
сейчас встану и позабочусь о твоем ужине.
   - Погоди, не спеши. Я ждал, пока ты проснешься. Я хочу овладеть тобой.
   Комнату заливал солнечный свет, вчерашний сильный ветер  сменился  легким
бризом. Он хочет ее здесь, сейчас? Когда Роланд говорил  о  холме,  покрытом
цветами, она представляла  эту  прекрасную  картину  и  ликовала,  а  сейчас
растерялась.
   - Но здесь очень светло, Роланд.
   - Знаю. Я хочу раздвинуть твои белые бедра и  разглядеть  тебя.  Давай  я
помогу тебе снять платье.
   Ее волосы струились по плечам тяжелой волной. Он намотал  их  на  руку  и
притянул к себе ее лицо.
   - Взгляни на  меня,  Дария.  Она  повиновалась,  и  он  как  завороженный
уставился на нее.
   - Ты пробуждаешь во мне безумное желание. Я просто смотрю на твой розовый
язык и твердею, как камень.
   Он засмеялся и стал развязывать тесемки ее платья.

Глава 18

   Его движения становились все более порывистыми и неловкими, по мере  того
как росло его желание. "А как же Гвин?  -  подумала  Дария.  -  Неужели  мне
придется забыть, что он нарушил супружескую верность? А если бы  я  изменила
ему с другим, что бы он сказал? Или ему было бы  все  равно?"  Она  тряхнула
головой от такой несправедливости и, почувствовав на своей  обнаженной  коже
дуновение теплого летнего ветерка, взглянула  ему  в  лицо.  Роланд  пожирал
глазами ее груди.
   - Ну что, я не хуже Гвин? Я доставляю тебе не меньше удовольствия?
   Роланд уже думать забыл о Гвин. Теперь он жалел  о  том,  что  поступился
своей честью. Признаться, он не  скучал  по  смазливой  служанке,  ибо  жена
заполнила все его мысли. Слова Дарии застали его врасплох и заставили  снова
испытать чувство вины и злость на них обоих. Ему показало