ой
области, так как сама она никогда не была замужем. -  Вы  вполне  можете
мне довериться. Я позабочусь о  ней.  Я  же  не  грубый  человек  и  все
понимаю.
   Люсия согласно кивнула:
   - Думаю, вы мне не расскажете о вашей встрече с бароном  за  закрытой
дверью библиотеки? Рафаэль мгновенно насторожился.
   -  Нет,  мадам.  Скажу  только,  что  мой  брат  -   человек   крайне
несдержанный.  А  такие  люди  ведут  себя   непредсказуемо,   совершают
необдуманные поступки и несут всяческую чушь, когда их планы оказываются
расстроенными.
   Обеспокоенная Люсия увидела, как капитан непроизвольно  сжал  кулаки.
Многое она отдала бы! Даже на неделю отказалась бы от  своих  готических
новелл, лишь бы узнать, что же все-таки там происходило.
   Полчаса спустя Рафаэль уже сажал готовую  к  путешествию  Викторию  в
карету. Сказав несколько  слов  так  и  не  уехавшему  в  Корнуолл  Тому
Меррифилду, Рафаэль последовал за своей  женой.  "Что  за  прелесть  эта
девочка", - подумала Люсия, украдкой смахивая слезу. Она надеялась,  что
капитан Карстерс окажется достаточно любящим и терпеливым мужем и сумеет
сделать  счастливой  эту  очаровательную   провинциалочку.   Громкий   и
требовательный голос Фрэнсис отвлек ее от сентиментальных мыслей:
   - Полагаю, мы заслужили хотя бы один вальс? Где Диди?
   - Я здесь, миледи.
   - Очень хорошо. - Леди Люсия с вызовом взглянула  на  маркиза.  -  Ну
что, старик, ты готов немного повеселиться?
   - С неподражаемым Диди за фортепиано я, несомненно, буду блистать,  а
ты, Люсия, купаясь в лучах моей славы, запрыгаешь, как легкая газель.
   - Папа, - заметил подошедший Хок, - ту энергию, которую ты тратишь на
то, чтобы как-то задеть нашу хозяйку, лучше использовать в мирных целях.
   - Я считаю, мой  мальчик,  что  если  выражение  "деревенский  идиот"
применимо к ситуации, то нет необходимости тратить время на подыскивание
другого.

   Я очарован обществом жулика.
   Шекспир

Глава 9

   Первые пятнадцать минут  свадебного  путешествия  прошли  в  гробовом
молчании.
   - Я должен сделать признание, - неожиданно буркнул Рафаэль.
   Обеспокоенная и смущенная таким  странным  и  непривычным  поведением
молодого супруга, Виктория настороженно подняла голову:
   - Ты о чем?
   - Я ужасно укачиваюсь в закрытом экипаже. Буквально  несколько  минут
езды - и я  становлюсь  больным.  Знаю,  что  мужчина  должен  стыдиться
подобной слабости, но ведь мы теперь муж и жена.., нитка и  иголка..,  и
должны все друг о друге знать.
   Виктория с состраданием посмотрела на сидящего рядом с ней большого и
сильного мужчину. Но ему показалось, что она с трудом сдерживает смех.
   - Ты действительно как-то позеленел, - призналась она.
   - Прекрати! - со злостью завопил  Рафаэль  и  изо  всех  сил  стукнул
кулаком по крыше кареты.
   Том Меррифилд немедленно съехал с дороги и остановился.
   - Все позже, - едва слышно прошептал Рафаэль и буквально вывалился из
двери на  дорогу.  Потом  он  долго  стоял,  глубоко  дыша,  уставившись
невидящим взглядом куда-то вдаль.
   К глубокому разочарованию  Виктории,  к  задку  кареты  был  привязан
только жеребец  Рафаэля  Гэдфли.  Перспектива  вновь  остаться  одной  в
экипаже ее совершенно не радовала, но иного выхода не было.
   Зато теперь стало понятно, почему ее молодой муж вел  себя  в  карете
совсем не так, как по ее представлению должны вести себя влюбленные:  не
взял ее за руку, ни разу не обнял и  не  поцеловал.  Интересно,  как  он
может быть морским капитаном и в то же время укачиваться в карете?
   - Это несправедливо, - пожаловалась она. - Я только что вышла замуж и
тут же оказалась брошенной в одиночестве в пустой карете...
   - Пусть твое одиночество скрасят приятные мысли, обо мне, разумеется.
   - Сейчас почему-то мне в голову не приходят приятные мысли. Ни одной.
   - Тогда думай о сегодняшней ночи и  о  восхитительных  удовольствиях,
которые нас ожидают.
   - Ты невозможен, Рафаэль, - совершенно искренне возмутилась Виктория,
- тише. Том может услышать!
   - Ну ладно, я не хотел тебя обидеть. Мы остановимся перекусить  через
час. Договорились?
   Она кивнула.
   Ленч в "Зеленом орле" прошел  весело  и  приятно.  Рафаэль  полностью
оправился  от  своего  неожиданного  недомогания,  зеленоватый   оттенок
полностью  исчез  с   его   лица,   уступив   место   обычным   краскам,
свидетельствующим  об  отменном  здоровье.   А   на   просьбу   Виктории
возобновить рассказы о его былых приключениях Рафаэль ответил историей о
своей встрече со старым капитаном-китобоем в  Бостоне,  который  пытался
взорвать "Морскую ведьму".
   -   А   почему,   Рафаэль?   -   встрепенулась   заинтересованная   и
заинтригованная Виктория.
   - А вот этого я пока тебе не скажу, -  усмехнулся  он,  -  зато  тебе
будет о чем подумать в пути. Поразмышляй, поломай голову.., вот и  время
быстрее пройдет.
   Посадив ее в карету, Рафаэль наклонился и наконец крепко поцеловал  в
губы. Виктория похолодела, но только на  одно  мгновение.  Его  рот  был
чудесным, волнующим, теплым и чуть сладковатым  от  выпитого  за  ленчем
вина. Она ощутила совершенно неожиданное и странное желание ответить  на
этот поцелуй, что и не замедлила сделать. Когда его язык скользнул по ее
трепещущим губам, она сама открыла их ему навстречу.
   Рафаэль  отошел,  не  сводя  пристального  взгляда  со  взволнованной
девушки. Ее щеки пылали, дыхание участилось.
   - Ox, - выдохнула она и  откинулась  на  сиденье,  но  Рафаэль  успел
заметить промелькнувшее на ее лице разочарование.
   Он коснулся пальцем ее горевшей ярким румянцем щеки и, не  сказав  ни
слова, двинулся к  ожидавшему  неподалеку  скакуну.  Похоже,  их  первая
брачная ночь обещает быть приятной и волнующей.
   "Она так ненасытна.., распутница, потаскуха".
   Рафаэль яростно потряс головой,  стараясь  избавиться  от  навязчивых
мыслей. Что, черт возьми, с ним  происходит?  Он  же  ни  на  минуту  не
поверил в грязную ложь Дамьена. Он даже почти забыл  о  его  визите!  Он
махнул рукой Тому и путешественники вновь тронулись в путь.
   Больше они не делали остановок до самого Минстеда. Местная  гостиница
называлась "Летящий  гусь".  Рафаэль  увидел  следы  усталости  на  лице
Виктории и почувствовал вину перед ней. Надо было дать ей отдохнуть.  Но
ему так хотелось доехать до места назначения за два  дня.  Он  стремился
остаться наедине со своей  молодой  женой,  узнать  ее,  любить  и  быть
любимым ею.
   Несмотря на усталость, Виктория была возбуждена  и  взволнована.  Это
будет ночь познания, раскрытия доселе  неведомых  ей  тайн.  Она  хотела
стать  женщиной,  хотя  даже  не  предполагала,  что  должно  для  этого
произойти.
   И еще она знала, что должна рассказать ему о своей ноге. Но только не
сегодня! Виктория рассчитывала, что он не будет слишком уж шокирован, но
вовсе не была в этом уверена. Она никак не могла найти решения, мучилась
неопределенностью, поэтому за ужином была необычайно молчалива.
   Рафаэль наблюдал за ней с нескрываемым удовольствием.
   "Она нервничает, - думал он, - боится".
   Эта мысль привела его в исключительно приятное расположение духа.  Он
заранее решил, что будет нежным и внимательным в первую брачную ночь  со
своей молодой и неопытной женой, не будет торопиться, постарается, чтобы
неизбежные для девственницы неприятные ощущения были  для  нее  наименее
болезненными. Он непринужденно болтал о посторонних вещах, стараясь дать
ей возможность расслабиться, посмеяться, почувствовать доверие к нему.
   - Тебе нравится кольцо, Виктория?
   - Очень, - благодарно улыбнулась она, - сапфир удивительно красив.
   - Камень очень подходит по цвету к твоим глазам,  только  он  не  так
блестит.
   Ей вдруг пришло в голову, что она не догадалась подумать о  свадебном
подарке для него. Впрочем, что можно купить на  пятнадцать  фунтов?  Она
подождет, пока будет  располагать  достаточной  суммой  денег,  и  тогда
непременно купит что-нибудь очень подходящее.  Хотя  пока  она  даже  не
могла предположить, что именно.
   - Виктория,  что,  если  мы  теперь  пойдем  к  себе?  Она  судорожно
сглотнула.
   - Хорошо.
   - Послать тебе женщину? Или ты позволишь мне  самому  выполнить  роль
твоей горничной?
   - Нет, я привыкла обходиться без посторонней помощи.
   Они  медленно  стали   подниматься   вверх   по   лестнице.   Рафаэль
предусмотрительно распорядился, чтобы их разместили в смежных  комнатах,
и необычайно гордился своей тактичностью. Глядя на себя со  стороны,  он
видел доброго, проницательного, умного  и  великодушного  мужа,  который
готовится осчастливить неопытную девочку-несмышленыша  своей  заботой  и
вниманием. Он думал о том, с какой трогательной  нежностью  будет  учить
эту малышку таинствам любви, и сам себе очень нравился. Остановившись  у
двери спальни, он улыбнулся:
   - Постучи, когда захочешь, чтобы я к тебе пришел.
   - Хорошо.
   "Скажи ему! Скажи немедленно! Ты обязана!" - билось в  ее  мозгу.  Но
она не произнесла ни слова, решив, что обязательно расскажет  Рафаэлю  о
своей ноге, но только чуть-чуть позже.
   В комнате Викторию ожидала  теплая  вода  для  купания.  С  нежностью
подумав о своем предусмотрительном муже, Виктория разделась и  влезла  в
ванну.
   Рафаэль в это время тоже неторопливо раздевался  и  по  укоренившейся
привычке аккуратно  складывал  одежду  на  стоящий  рядом  стул.  Каждые
несколько минут он посматривал в  сторону  ведущей  в  комнату  Виктории
двери, стараясь представить, чем она занимается. Мысль о  ее  обнаженном
теле заставила его сердце забиться быстрее. Как приятно думать,  что  ты
уже не один на свете, у тебя есть умница  и  красавица  жена.  Он  опять
вспомнил о невероятном стечении обстоятельств, бросивших  их  в  объятия
друг друга, очередной раз  подивился  странным  капризам  ее  величества
судьбы. Как много всего произошло за последние три недели!
   Прошло еще десять томительных минут, и наконец раздался  долгожданный
стук. Уставший от ожидания, Рафаэль одним прыжком  преодолел  расстояние
до вожделенной двери  и  с  трудом  сдержал  вполне  естественный  порыв
вышибить ее ногой и ворваться в комнату  своей  молодой  жены.  Чуть  не
ударившись о дверь лбом, он все же сумел  вовремя  затормозить,  перевел
дух и предстал перед очами  ожидавшей  его  Виктории  внешне  совершенно
спокойным. Она стояла возле стола,  вся  окутанная  чем-то  тончайшим  и
воздушным  нежнейшего  персикового  оттенка.  Судя  по  всему,  это  был
пеньюар, подаренный ей Фрэнсис.  Роскошные  каштановые  волосы  тяжелыми
волнами струились по плечам. Она была  так  прекрасна,  что  Рафаэль  на
мгновение замер, даже слегка приоткрыв рот от восторга.
   - Тебе понравилась ванна? - явно невпопад выпалил он.
   Девушка застенчиво кивнула, не поднимая глаз.
   - Ты очень красива, Виктория.
   Только теперь она осмелилась взглянуть на своего мужа  и  повелителя.
На нем был роскошный богатый халат темно-красного цвета, из-под которого
виднелись голые ноги.
   - Ты тоже, Рафаэль.
   - Я? - ухмыльнулся он.  -  Что  ты,  я  просто  старый,  сварливый  и
раздражительный морской волк.
   - Ты не сварливый, - попыталась пошутить она, -  может  быть,  только
временами тебе изменяет чувство юмора.
   - Иди ко мне, Виктория.
   Она подошла к нему сразу же, без колебаний, и  он  крепко  обнял  ее.
Несколько минут он просто держал ее в своих объятиях, вдыхая  исходивший
от нее тончайший аромат жасмина. Потом  начал  очень  медленно  и  мягко
гладить ее руки и плечи, склонился к ее лицу.
   - Ты меня не боишься? - прежде чем поцеловать, спросил он.
   Она вспомнила Дамьена, его грубые и жадные руки и на секунду замерла.
Но ей удалось быстро отогнать  от  себя  неприятные  мысли.  Призрак  ее
мучителя покинул комнату, в  которой  остался  только  ее  возлюбленный,
добрый друг, нежный муж. Она доверчиво прижалась к его груди и  уверенно
ответила:
   - Нет, дорогой, тебя я не боюсь.
   - Зато я ох  как  боюсь,  -  шепнул  Рафаэль,  коснувшись  губами  ее
маленького ушка. - Ты будешь нежна со мной, Виктория?
   Она хихикнула; именно такой реакции он и ждал.
   - Я буду очень осторожна с тобой, мой дорогой. - Чуть  отстранившись,
чтобы иметь возможность заглянуть ему в глаза, она  коснулась  дрожащими
пальцами его подбородка, губ. Рафаэль крепко поцеловал ее, но  пока  еще
не требовательно, а очень мягко и нежно, чтобы не испугать, а постепенно
подготовить к дальнейшему. И снова она без колебаний  ответила  на  этот
поцелуй. У Рафаэля перехватило дыхание. Он уже почти не мог  бороться  с
охватившим его желанием.
   - Виктория... - выдохнул он, изо всех сил стараясь сдержаться.
   Она почувствовала, как его руки скользнули по  ее  талии,  опустились
ниже и требовательно обхватили бедра. Под его ласками по  телу  Виктории
пробежал озноб, и она закрыла глаза, охваченная неописуемым счастьем.
   Он покрывал поцелуями ее лицо, плечи, шею, надолго  приник  губами  к
нежной груди... На секунду у нее  мелькнула  мысль,  что  надо  все-таки
найти в себе силы и рассказать о своем уродстве. Она даже  открыла  рот,
но Рафаэль закрыл его  таким  страстным  поцелуем,  что  мысли  о  любых
признаниях покинули ее одурманенную непривычными  ощущениями  голову,  и
она положилась на волю случая.
   В  груди  Виктории  разгорался  настоящий  пожар,   сердце   неистово
колотилось, она ощутила ошеломляющий бег крови  и  была  поражена  силой
нового, не изведанного ею ранее чувства.
   - Рафаэль, -  прошептала  она  с  удивлением.  Услышав  в  ее  голосе
неподдельное волнение и нетерпение, он  порывисто  привлек  ее  к  себе,
поднял на руки и, сам дрожа  от  возбуждения,  понес  ее,  молчаливую  и
трепещущую, в постель. Прижимая ее к себе, он почувствовал упругость  ее
грудей и, не отдавая себе отчета, закончил путь бегом.
   - Боже мой, Виктория, ты сводишь меня с ума и заставляешь  ходить  по
самому краю...
   - Краю чего?
   - Я так тебя хочу... - хрипло прошептал он, опустив ее на кровать.
   Виктория  не  могла  даже  представить,  чего  именно  он  хочет,  но
чувствовала, что ее тоже охватило  желание.  Она  хотела  прикасаться  к
нему, целовать, ощущать его сильное, крепкое тело прижатым к своему. Она
даже не предполагала, каким волнением и  восторгом  сверкали  ее  широко
открытые глаза, не знала, что на лице ее отчетливо читается сжигающее ее
желание.
   "Она так ненасытна".
   Рафаэль ожесточенно затряс головой.  Боже  милосердный,  как  хорошо,
когда жена хочет мужа, сама стремится к  нему.  Все  правильно,  она  не
должна бояться его ласк. Он выпрямился, на шаг отошел от кровати  и,  не
спуская глаз с ее взволнованного лица, неторопливо развязал пояс  халата
и рывком отшвырнул свою единственную одежду в сторону.
   - Я знаю, Виктория, что  ты  никогда  раньше  не  видела  обнаженного
мужчину. Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня, привыкла к моему виду.  Ты
должна знать, что я ни за что на свете не обижу тебя, никогда не  сделаю
тебе больно.
   Виктория во все глаза уставилась на  стоящего  перед  ней  мужа.  Она
зачарованно разглядывала его великолепное мускулистое  тело,  освещенное
тусклым светом единственной зажженной свечи.  Покрытая  густыми  черными
волосами грудь, подтянутый мускулистый живот... Ее глаза скользнули ниже
и удивленно расширились при виде напряженно  восставшей  мужской  плоти.
Жгучее  желание  огнем  опалило  Викторию,  сердце  забилось  с  бешеной
скоростью, дыхание перехватило. Не отдавая себе отчета, она инстинктивно
раздвинула ноги.
   - Рафаэль! - прошептала она и раскрыла ему свои объятия.
   Он медленно приблизился и  лег  рядом  с  ней.  Затем  приподнялся  и
внимательно посмотрел на нее глазами, бушующими, как  Северное  море  во
время самого грозного шторма.
   - Ну и как, Виктория? Тебе понравилось, что ты видела?
   - Ты очень красив, - задыхаясь,  проговорила  она,  -  не  могу  себе
представить более красивого мужчину.
   "Ты - моя точная копия... Именно поэтому она вышла за тебя замуж".
   - Это правда? -  Рафаэль  услышал  свой  собственный  голос,  как  бы
доносящийся издалека, и тут же, разозлившись на себя, он  выместил  гнев
на ни в чем не  повинной  ночной  рубашке.  Треск  разорвавшегося  шелка
прозвучал необычайно громко в ночной тишине. Рафаэль не сводил глаз с ее
обнаженных грудей, и это усиливало ее волнение. Она и  представить  себе
не могла, что люди могут переживать такие сильные чувства, но стремилась
испытать  все  до  конца,   вместе   со   своим   единственным,   первым
возлюбленным. Рафаэль прикоснулся рукой к ее груди. Виктория  вздрогнула
и прерывисто вздохнула.
   - Очень хорошо, - сказал Рафаэль  и  стиснул  ее  грудь  сильнее.  Он
почувствовал, как ее сердце бьется в его ладони, и снова до него донесся
его собственный голос:
   - Ты не боишься, Виктория, когда я вот так дотрагиваюсь до тебя?
   За неполные девятнадцать лет своей жизни  Виктория  еще  ни  разу  не
испытывала ничего подобного, поэтому промолчала, справедливо усомнившись
в своей способности ответить что-нибудь  разумное.  Она  закрыла  глаза,
всем своим существом отдавшись его  ласкам.  Его  руки  блуждали  по  ее
груди, потом начали ласкать ее напряженный сосок, заставляя  стонать  от
удовольствия.
   Он наклонился, провел по ее соску языком и вдруг  жадно  всосал  его.
Виктория изогнулась в его руках, не понимая, что происходит, и в  то  же
время не в силах сдержаться. Она почувствовала, что теряет контроль  над
собой.
   -  Ты  -  само  совершенство,  -  хрипло  выдохнул  он,  на   секунду
оторвавшись от ее груди. - Я и мечтать не мог ни о чем подобном.
   Эти слова мгновенно вернули ее к действительности. Она отлично знала,
что  не  была  совершенной.  Как  раз  наоборот,  она  обладала   вполне
конкретным  изъяном  -  уродливой,  искалеченной  ногой.   Однако   этот
недостаток все еще оставался скрытым.  А  руки  Рафаэля  опускались  все
ниже, она поняла, что через  несколько  мгновений  останется  совершенно
нагой в его руках и он увидит...
   Виктория ощущала, как он отбрасывает остатки  рубашки,  мешающие  ему
разглядеть ее всю, слышала, как учащается  его  дыхание.  Вот  его  рука
опустилась  на  ее  нежный  живот,  погладила  его  и  двинулась   ниже,
наслаждаясь атласом  ее  кожи.  Виктория  извивалась  в  его  руках,  ей
казалось, что еще секунда, и она умрет от желания.
   - Тебе приятно?
   Вместо ответа она застонала и теснее прижалась к нему. Его рука опять
нежно погладила ее живот и бедра и медленно двинулась еще ниже.  Рафаэль
осторожно раздвинул ей бедра, приник рукой к самому сокровенному...  Это
было восхитительное ощущение. Где-то  внутри,  прямо  под  его  ладонью,
словно появился крохотный огонек. Он  быстро  разгорался,  и  уже  через
несколько секунд его жар  сделался  нестерпимым.  Казалось,  он  вот-вот
выплеснется наружу. Не имевшая знаний, но ведомая инстинктами,  древними
как  сама  природа,  Виктория  доверчиво  раскрылась  навстречу   своему
единственному возлюбленному, готовая принять его, как приемлют мужа.
   - Ты такая нежная, Виктория, такая горячая.., ты сводишь меня с  ума.
- Рафаэль продолжал целовать и ласкать ее.
   Его прикосновения, его губы, язык - все слилось  в  одну  непрерывную
симфонию любви и ласки.  Она  больше  не  могла  сдерживаться.  Ее  щеки
пылали,  губы  жадно  искали  поцелуев,  глаза  сверкали  от  обжигающей
страсти. Она вскрикнула от неистового желания наполниться им  до  краев.
Но тут его требовательная рука потянулась к ее левому бедру, и  Виктория
мгновенно почувствовала, как ее, парившую в заоблачных высотах  любви  и
страсти, со всего размаха сбросили на грешную  землю.  Насторожившись  и
отодвинувшись, она попросила:
   - Рафаэль, задуй, пожалуйста, свечу.
   - Почему? - Он все еще дрожал от возбуждения, но  тоже  почувствовал,
что она отстранилась. - Я хочу видеть тебя, Виктория, видеть всю,  такую
прекрасную... Не надо стеснять