жарко  натопленный  большой  зал,  полный  дыма  от
горящих каминов, выпить теплого ароматного эля и обнять мягкое женское тело.
   - Мы будем хоронить их? - спросил кто-то. Маклауд покачал головой.
   - Они дикари. Пусть гниют с миром.

***

   Дария уже полтора дня знала, что Роланд болен,  просто  не  хотела  этому
верить и выдумывала оправдания его упорному  молчанию.  Утром  она  спросила
его, как он себя чувствует, и он огрызнулся,  как  бродячий  пес.  А  теперь
потерял  сознание.  Она  опустилась  возле  него  на  колени.  У  него  была
лихорадка. Его тело дрожало, даже когда он лежал в забытьи.
   Девушка огляделась в поисках помощи. Еще никогда в жизни ей не  было  так
страшно.
   - Роланд, - прошептала она, вне себя  от  ужаса.  -  Роланд,  пожалуйста,
ответь мне.
   Молчание.
   Дария безумно боялась, но не за себя, за него. Теперь ей было  не  важно,
что он думал о ней, главное - он нуждался в ее помощи.
   К ним направлялся священник в черной сутане.
   - Святой отец, - прошептала Дария, - помогите нам.
   Старик с любопытством посмотрел на нее, и она быстро добавила:
   - Он - валлиец, а я его жена. Отец мой тоже был валлийцем.  Вы  понимаете
по-английски? Священник кивнул.
   - Да, я много лет жил в Херефорде. Что вы здесь делаете?
   Девушка взглянула прямо в его проницательные, выцветшие глаза.
   - Мой муж вез меня к своей семье в Честер,  но  по  дороге  заболел.  Все
из-за дождя и тяжелого пути.
   В эту минуту Дария поняла, что священник  с  недоумением  смотрит  на  ее
мужское платье, и подосадовала на себя. Она обо  всем  забыла  в  стремлении
защитить Роланда. Ей казалось, что  жена  в  глазах  священника  заслуживает
большей благосклонности.
   Она быстро добавила:
   - Я одета так в целях безопасности. На нас напали разбойники, и  мы  едва
вырвались. Это мой муж дал мне мужскую одежду.
   - Разумно. Я - отец Мардо, а кто вы и ваш муж?
   - Его зовут  Алан,  он  -  фермер,  святой  отец.  Наша  ферма  находится
поблизости от Леоминстера. Пожалуйста, помогите нам.
   Он был слугой Божьим и не мог оставить страждущего умирать в церкви.
   - Подождите здесь, - велел священник. - Я позову пономаря на помощь.
   Дарии, склонившейся над Роландом, показалось, что прошла целая  вечность,
прежде чем пономарь взвалил на плечо ее "мужа",  который  все  еще  был  без
сознания, и, пронеся его по трем пролетам лестницы, положил на узкую кровать
в маленькой чердачной комнатке скромного дома отца Мардо.
   - У тебя есть монеты, дитя?
   - Да, - сказала Дария. - Они у моего мужа. Пономарь присмотрит  за  нашей
лошадью?
   Священник рассеянно кивнул.  Он  видел  эту  лошадь.  Откуда  у  простого
фермера такой могучий боевой конь? Очень странно. Кто на самом деле был этот
человек? Что же до женщины, то он сомневался,  есть  ли  в  ней  хоть  капля
валлийской крови. Отец Мардо был рад, что она не назвала своего имени, -  он
не желал его знать.
   Но сейчас это не имело значения.  Надо  было  помочь  молодому  человеку.
Священник заговорил быстро и деловито:
   - Я принесу пиявок. Они должны помочь, если ему суждено выжить. Я прикажу
моей служанке Ромиле доставить одеяла и воду.
   Дария, вне себя от страха за Роланда, слегка  кивнула.  Оставшись  с  ним
наедине, она увидела, что  его  одежда  влажная,  и  решила  ее  высушить  и
согреть. Ей придется раздеть Роланда, хотя он вряд ли одобрил бы это,  Дария
развязывала его штаны, когда в комнату вошла старая женщина, высокая, худая,
с гордой осанкой и густыми седыми волосами. Она  несла  одеяла  и  кувшин  с
водой. Служанка улыбнулась, обнажив ровные белые зубы.
   - Вот, возьмите, - произнесла она медленно  и  невнятно  по-валлийски.  -
Подождите, я вам помогу.
   Женщины вдвоем сняли сырую одежду с Роланда. Когда он остался  лежать  на
спине нагишом, старуха внимательно оглядела его.
   - Красавец, худой, одни мышцы да кости. Ни капли жира. А  посмотри-ка  на
его дротик. Ты, должно быть, счастлива, как горлица.
   - Вы говорите по-английски, - машинально заметила Дария.
   - Ага, меня научил отец. Я родом из Честера, и мой муж  -  один  из  этих
дикарей-монахов. Но он согревает мои старые кости длинными  зимними  ночами.
Да, он мой, весь мой.
   Дария взглянула на Роланда. Его дротик бессильно лежал в  облачке  густых
черных волос и был очень длинным. Девушка от всего сердца пожелала, чтобы он
согревал ее до конца жизни.
   Они прикрыли Роланда одеялом, и старуха ничего  не  сказала  о  том,  как
зарделись щеки у жены незнакомца.
   - Какой горячий, - с тревогой произнесла Дария, проводя ладонью  по  лицу
Роланда. - Скажите, он ведь поправится, правда?
   Ромила взглянула на девушку и утвердительно кивнула.
   - Да, поправится и, как большинство мужчин, станет ворчать и  жаловаться,
пока тебе не захочется размозжить ему голову от злости.
   - Надеюсь, - обронила Дария,  усаживаясь  возле  Роланда.  Она  не  могла
удержаться, чтобы не гладить его лицо, руки, волосы.
   Сморщенный старик с мудрыми глазами принес пиявки, и  к  Дарии  вернулась
надежда.
   Она нашла пригоршню монет в одном из мешков Роланда. Когда она  заплатила
за пиявки, старик посмотрел на нее с нескрываемым удивлением.
   - Кто ты? - спросил он по-валлийски, медленно выговаривая слова.
   - Мой отец был валлийцем, сэр. Старик громко хмыкнул.
   - Скажите, сэр, мой муж будет жить?
   - Ты меня об этом спрашиваешь? Я отвечу тебе  завтра.  Молись  за  своего
мужа, деточка, и я вернусь утром.
   Дария вдруг поняла, что он начал говорить по-валлийски, но потом  перешел
на английский. Не очень-то она хорошая актриса, если даже  старый  священник
видел ее насквозь.
   Девушка вернулась к изголовью Роланда. Теперь она знала, что их связывали
какие-то таинственные узы. Дария снова  вспомнила  о  чужестранцах  в  белых
одеждах, которых  видела  во  сне.  Она  даже  понимала  их  странный  язык.
Смуглолицый мужчина отвел Роланда в сторону и тихо сказал ему:  "Я  уничтожу
тебя, неверный пес!"
   И в этом ее сне Роланд думал: "Проклятие,  мне  придется  перерезать  ему
горло". Дария не знала, сделал ли он это, но  потом  перестала  сомневаться.
Да, Роланд убил чужеземца.
   Девушка прижалась щекой к его груди и задремала. Он не шевельнулся до тех
пор, пока она не разбудила его вечером, чтобы  покормить  бульоном,  который
принесла Ромила. Роланд  отворачивался,  но  Дария  была  терпелива,  и  ему
пришлось подчиниться. Затем удовлетворенная девушка обтерла его лицо и грудь
влажной прохладной тряпицей.
   Однако лихорадка не  проходила,  и  ее  страх  усилился.  Дария  страстно
молилась о его здоровье, предлагая в обмен  свою  жизнь,  но  понимала,  что
такая просьба не найдет отклика у Господа.  Она  была  только  женщина,  как
однажды сказал ей дядя Дэймон. Какое дело Господу до того, что хочет  глупая
женщина?
   Дария намочила еще тряпок и обтирала Роланда снова и снова. От  его  тела
исходил жар, и ее молитвы становились все чаще и исступленнее.
   Ровно в полночь он открыл глаза и взглянул на нее.
   - Роланд! Слава Богу, ты пришел в  себя!  Мужчина  безмолвно  смотрел  на
Дарию. Вдруг его лицо исказилось от гнева, и он заорал:
   - Иоанна, проклятая сука! Убирайся с глаз долой, пока я не  свернул  тебе
шею!
   Роланд схватил ее за руку  и  стал  выворачивать  кисть,  тяжело  дыша  и
бормоча:
   - Я отдал тебе свое сердце, предлагал все, что у меня было и будет. Но ты
предала меня, а теперь вернулась, чтобы насладиться моими  мучениями.  Сука!
Вероломная сука!
   Он отпустил ее руку и ударил по лицу. Девушка отшатнулась и упала на пол.
   - Роланд, - взмолилась она, становясь на колени, - не двигайся. Нет!
   Но он откинул одеяла и  вскочил  на  ноги,  качаясь  от  слабости.  Дария
наблюдала за ним как завороженная. Затем так же внезапно приступ  прошел,  и
Роланд без сил повалился на кровать. Ей удалось  положить  его  на  спину  и
укрыть одеялом.
   Медленно  ползли  часы.  Наконец  он  вздохнул,  снова  открыл  глаза   и
неожиданно вцепился ей в волосы.
   - Иоанна, это ты. Но ты больше не получишь мою душу!
   Девушка склонилась над ним и сжала его плечи.
   - Нет, Роланд, это я!
   Он что-то забормотал на том странном, гортанном языке, на котором говорил
во сне. Это был язык мусульман и арабов. Потом сказал ей  тихим  и  ласковым
голосом:
   - Прости меня, Лайла. Как я мог перепутать тебя  с  Иоанной!  Подойди  ко
мне. Я хочу держать твои груди  в  ладонях  и  наслаждаться  прикосновениями
твоих рук. Да, Лайла, дай мне твое нежное тело.
   Дария едва  дышала,  ошеломленная  и  зачарованная  его  словами,  но  не
шевелилась. Роланд стал гладить ее груди.
   - Ты все еще одета. Неужели не хочешь меня? Почему ты не раздеваешься?
   Она  вглядывалась  в  его  лицо,  на  котором  было  разлито  безмятежное
блаженство.
   - Ну же, сними свой шелковый халат. Я хочу ощущать твое тело.
   Роланд думал, что она - Лайла, женщина, которую он любил на святой земле.
Но сейчас ей было все равно. Дария стала гладить его руки, как он гладил  ее
груди, и почувствовала, как из недр его тела поднимается желание.
   Она знала, что для нее в жизни нет ничего важнее этого  человека.  Знала,
что будет с ним до конца своих дней. "Или, - думала  девушка  с  горечью,  -
просто хочу в это верить".  Однако  она  без  колебаний  распахнула  мужской
камзол, который был на ней, и сбросила его на пол. К счастью, в комнате было
тепло от камина. Дария увидела, как он улыбнулся, глядя на ее  груди,  когда
она улеглась рядом с ним.
   - Подвинься ближе. Ах, этого я и хочу. У тебя такая  нежная  кожа...  Что
такое? Ты хочешь меня, Лайла? Так быстро? Твои соски напряглись для меня?
   Девушка склонилась над ним, опустив груди в его ладони, и прошептала:
   - Роланд, я сделаю все, что ты пожелаешь. Только скажи.
   Его пальцы гладили ее, и она застонала, а потом вскрикнула от  удивления.
Еще ни один мужчина никогда не дотрагивался до нее так.  Дария  чувствовала,
что стоит на пороге чего-то чудесного, что сделает ее счастливой. Она  знала
о том, что происходит между мужчиной и женщиной, поскольку  прожила  в  доме
дяди пять долгих лет. Дэймону Лемарку нравилось щеголять  перед  ней  своими
любовницами. Она видела его голым, с восставшей плотью, однако это  вызывало
у нее только отвращение. Но с Роландом.., с Роландом все было иначе.
   - Лайла, я хочу пососать твою грудь. Девушка  непонимающе  уставилась  на
него. О таком она ничего не слышала. Дария не  представляла  себе  взрослого
мужчину, сосущего женскую грудь. Но ее не остановила эта  странная  просьба.
Девушка отдалась нежной ласке его рук, а затем его рот припал к ее телу, и у
нее захватило дух от не испытанных доселе волшебных  ощущений.  Она  закрыла
глаза, прислушиваясь к новому для себя ощущению, возникшему внизу живота.
   - Роланд, - прошептала Дария, нащупывая под одеялом его грудь.
   - Ты такая сладостная, - произнес  он,  обдавая  ее  горячим  прерывистым
дыханием. Его руки скользили у нее по спине, вверх и вниз, пальцы перебирали
волосы, расплетая косу. -  Лайла,  ты  еще  одета,  -  удивленно  и  немного
недовольно промолвил Роланд. - Разденься и ляг на меня.
   - Я - не Лайла, -  сказала  она,  стягивая  мужские  штаны  и  развязывая
исподнее.
   Раздевшись, Дария скользнула под одеяло. Она  взглянула  на  его  тело  -
упругое,  мускулистое,  заросшее  черными  волосами.  Улыбнувшись,   девушка
накрыла его собой. И сразу же невидимые токи пробежали от него  к  ней.  Они
были такими сильными и требовательными, что  на  мгновение  напугали  ее.  А
потом Дария приняла его полностью. Он  вздохнул  под  ее  тяжестью  и  начал
ласкать девушку, пока не сжал ее ягодицы.
   Его дыхание стало тяжелым.
   - Возьми меня, Лайла.
   Приподнявшись, Дария посмотрела на его  налитой  желанием  мужской  жезл.
Роланд громко стонал, и когда она слегка прикоснулась к его  горячей  плоти,
его бедра вздрогнули.
   Она сжала эту пульсирующую плоть и замерла, колеблясь.
   - Быстрее, Лайла, быстрее. Ради Аллаха, не томи.
   Дария склонилась и поцеловала его  живот.  Роланд  хрипло  застонал.  Она
поцеловала снова, на сей раз пониже. Когда  ее  губы  коснулись  вздыбленной
плоти, его тело выгнулось в судороге сладострастия, и внезапно Дария увидела
роскошную обнаженную женщину с черными, как ночь, волосами, вбирающую в себя
его трепещущее естество.
   Девушка вскрикнула от необычайной яркости этого видения. У нее  кружилась
голова от того  необратимого  шага,  который  она  собиралась  сделать.  Она
опустилась на четвереньки над ним, не спуская с него глаз, и  почувствовала,
что истекает влагой. Дария хотела взять его жезл в руки, но он опередил  ее.
Его  пальцы  блуждали  по  сокровенному  холмику,  затем  опустились   ниже,
раздвигая створки ее раковины. Девушка задрожала  и  выпрямилась,  когда  он
проник в святая святых ее тела.
   - Ах, - простонал он удовлетворенно. - Ты всегда готова принять меня,  не
так ли. Я тоже хочу доставить тебе удовольствие, прежде чем войду в  тебя  и
ты предашься бешеной скачке.
   - Нет, войди сейчас, - она боялась того, что должно было произойти.
   Роланд начал умело подготавливать ее к соитию.
   - Хорошо, я возьму тебя сейчас.
   Дария больше не видела Лайлы. Этой женщины отныне не  было  в  ее  жизни.
Лайла осталась в прошлом.
   Ибо главное теперь только настоящее.
   Она на мгновение закрыла глаза. Роланд снова заговорил на этом  странном,
непонятном  языке.  Но  девушка  поняла,  чего  он  хотел,  и  нисколько  не
колебалась.

Глава 7

   Дария знала, что  если  уступит  желанию  Роланда,  то  больше  не  будет
девственницей. Но она не хотела думать о  последствиях  и,  снова  встав  на
четвереньки, взяла в руку его жезл. Медленно, очень медленно прижала  его  к
себе, и он быстро проник внутрь: вход в ее пещерку был мокрым  и  скользким.
Роланд стонал, его пальцы крепче сжали ее бедра, впиваясь  в  тело.  Девушка
ощущала, как в них обоих поднимается могучая волна  страсти,  и  знала,  что
испытает сильную боль.
   Роланд стиснул Дарию в последней судороге и заполнил ее без остатка, и  в
тот же миг девушке показалось, что ее ударили острым  раскаленным  кинжалом.
Он немного расслабился и начал двигаться неторопливо и осторожно, то  выходя
из нее, то погружаясь снова. Его грудь бурно  вздымалась,  на  лбу  выступил
пот, но Роланд беспрерывно бормотал:
   - Не сопротивляйся, Лайла, не надо! Это так хорошо.., не двигайся.
   Дария лежала неподвижно, зная, что теперь уже  все  равно  ничего  нельзя
изменить. Она сама выбрала свое будущее и только себя могла винить  за  все.
Но девушка не представляла себе, что он будет так ласкать ее, войдет  в  нее
так  глубоко,  всецело  завладев  ею.  Все  сильные  чувства,  которые   она
испытывала  раньше,  угасли,  уступив  место  боли,  вызванной  потерей   ее
девственности. Но это было не важно - важен был только Роланд. Из его  горла
вырывались гортанные, хриплые звуки, а потом он приподнял Дарию, не  покидая
ее тела, с улыбкой посмотрел на нее и опустил быстро и резко.
   - Роланд, - простонала девушка, и он взглянул на  нее  ясными,  горящими,
потемневшими от страсти глазами. Затем смежил веки, пряча боль.
   - Что случилось? Ты такая узкая, это бесит меня. Ты ведь не девственница.
Как я могу причинять тебе боль?  Неужели  ты  нашла  какое-нибудь  средство,
вернувшее тебе невинность? Или ты кричишь от страсти? Скажи, Лайла?
   - От страсти, Роланд. Конечно, от страсти. На его  лице  вновь  появилась
такая нежная улыбка,  что  сердце  девушки  сжалось.  Роланд  улыбался  этой
неведомой Лайле. Но сейчас он хотел ее, и она сделает для  него  все.  Дария
уселась на мужчину, подчиняясь его властным рукам, и он обхватил ее  ягодицы
и бешено задвигался. С его губ срывались  сладострастные  стоны.  Она  снова
сказала:
   - Я - Дария. Пожалуйста, узнай меня хотя бы на мгновение. Пойми, что  это
я.
   Роланд замер, задрожал  и  оросил  ее  тайный  грот  своим  семенем.  Она
продолжала ритмично двигаться, пока мужчина не прошептал:
   - Достаточно, Лайла. Клянусь Аллахом, ты выжала меня до последней  капли.
Теперь я не смогу овладеть Синой. Да, ей придется подождать, хотя она всегда
голодна до меня. Ты превратила меня в пепел, но это было восхитительно.
   Дария взглянула на него. Он  находился  в  ней,  но  это  не  мешало  ему
говорить о других женщинах. Она медленно высвободилась и увидела его семя  и
свою девичью кровь на своих бедрах  и  его  чреслах.  Дария  быстро  накрыла
Роланда одеялом и помылась прохладной водой. Низ живота у нее болел.
   Девушка вернулась к любимому и, юркнув под одеяло, обняла его.
   Ночью она решила ничего не говорить Роланду о том,  что  произошло  между
ними. Он не узнал ее, принимая за свою любовницу, которую  оставил  в  чужой
стране. Дария встала и откинула с него одеяло. Потом быстро  смыла  кровь  и
сперму с его дротика. Она прижала мужчину к себе, восхищаясь его красотой, и
сказала:
   - Я люблю тебя, Роланд. Всегда буду любить и принадлежать только тебе.  -
Как ей хотелось бы произнести эти слова по-валлийски в надежде  на  то,  что
Роланд услышит ее, узнает и улыбнется!
   Он не станет ее ни о чем спрашивать, если не вспомнит, что  случилось,  а
если и вспомнит, то сочтет это всего лишь сном.  Девушка  чувствовала  себя,
как ни странно, счастливой. Этот человек был предназначен ей судьбой, и  она
отдала себя ему. Дария не могла ошибиться. Или она такая же безумная, как ее
бабушка, и видит то, что хочет увидеть?  Или  ей  суждено  быть  с  Роландом
только эту ночь, а затем он покинет ее? Неужели ее предчувствие было  ложью,
обманом? В девушке все восстало при этой мысли.
   Когда-нибудь, возможно, Роланд поймет,  что  связан  с  ней  неразрывными
узами, и полюбит ее так, как она любит его.
   Дария положила ладонь ему на лоб. Он был прохладным. В  болезни  наступил
перелом.
   И ее пояс целомудрия тоже был сломан.
   Роланд открыл глаза и осмотрел  маленькую  темную  комнату.  Он  не  имел
представления о том, где находится. В висках стучало, но  спазмы  в  желудке
прекратились, и  ужасная  ломота,  делающая  его  бессильным,  как  муравья,
утихла. Он обладал отменным здоровьем, и болезнь пугала его.  Она  означала,
что он перестанет распоряжаться собственной жизнью и сделается зависимым  от
других. А этого он  больше  всего  боялся.  Услышав  рядом  с  собой  чье-то
дыхание, Роланд слегка повернул голову. Около него сидела Дария  и  зашивала
один из его камзолов. Она все еще была одета в мужское платье, но ее  волосы
были распущены и струились по плечам.  Какие  чудесные  волосы,  подумал  он
машинально. Роланд забыл о том,  как  прекрасны  ее  волосы  с  их  богатыми
оттенками осеннего леса. Ее темные брови  красиво  изгибались  над  зелеными
глазами. Он заметил, что она очень бледна.
   - Дария, дай мне воды, -  попросил  Роланд.  Девушка  вскинула  голову  и
одарила его ослепительной улыбкой. Как жаль, что у него нет  сил  улыбнуться
ей столь же лучезарно! Дария вскочила так резко, что он вздрогнул.
   Пока он пил воду из чашки, она поддерживала его голову, да так осторожно,
словно он был младенцем. Роланд снова почувствовал страх.  Женщина  помогала
ему, удовлетворяла его нужды, кормила его. Это  было  невыносимо,  однако  у
него не оставалось выбора. Роланд пил воду  маленькими  глотками.  Казалось,
Дария была готова отдать ему все свое время. Он вдохнул ее запах и  повернул
голову так, чтобы его щека очутилась  у  нее  на  груди.  Она  была  мягкой,
слишком мягкой, и это тоже его пугало. Он постарался отстраниться.
   - Нет, Роланд, - заметила Дария, поглаживая его щеку, - ты еще  не  готов
драться на турнире.
   - Откуда ты знаешь?
   Девушка улыбнулась ему как капризному ребенку.
   - Ромила предупреждала меня, что ты будешь раздражительным. Дескать,  все
сильные мужчины терпеть не могут болеть и зависеть от других.
   Эта немудреная философия немного развесел