пользуясь  случаем,
стал жадно шарить по ее телу. В ушах Касси  громом  отдавалось  его  тяжелое
частое дыхание. Она выдернула руку и тотчас ударила локтем в живот  бандита.
Услышав его яростный крик, Касси от всей души понадеялась, что тот  хоть  на
несколько минут потеряет сознание.
   Но Андреа ударил ее кулаком в живот, и Касси рухнула, как подкошенная. Ее
швырнули на плащ, подняли руки над головой, и Джакомо придавил их  коленями.
Чьи-то руки откинули волосы с ее лица; заскорузлые пальцы сомкнулись  на  ее
грудях, слишком  чувствительных  из-за  беременности,  и  стали  выкручивать
соски. Гримаса боли исказила лицо девушки.
   - Ей не по вкусу твои нежности, Джакомо, - загоготал Андреа. - Посмотрим,
может, она предпочитает мои.
   Глаза Касси против воли  широко  распахнулись.  Андреа  спустил  штаны  и
обнажил огромную фиолетово-красную плоть. Он был сложен, как бык,  настоящее
животное, охваченный похотью дикий зверь. Насильник,  зарычав,  бросился  на
нее, и до Касси смутно, словно издалека, донеслись крики Жозефа, изрыгавшего
проклятия.
   - Джулио, уложи-ка корсиканца, пусть отдохнет на полу! Мне нужны вы  оба!
Подержите ее за ноги.
   - Ублюдок!  -  вскрикнула  Касси  и,  извернувшись,  увидела,  как  Жозеф
медленно опускается на землю. Всхлипывая, девушка осыпала их итальянскими  и
английскими  проклятиями,  которых  они  не  понимали.  Чьи-то  жадные  руки
скользили по ее телу, царапая кожу, оставляя  синяки.  Резким  рывком  Касси
раздвинули ноги, и на  мгновение  в  комнате  воцарилась  тишина.  Слышалось
только громкое сопение державших ее бандитов. И внезапно ее тело  взорвалось
от боли. Андреа вонзился в нее,  разрывая  нежную  плоть,  стискивая  бедра,
насаживая на себя.
   Впервые в жизни Касси молилась о скором конце, о благословенном  забытье,
которое избавит ее от этого ужаса. Но пытка продолжалась, лишая  ее  разума.
Она почти не  заметила,  как  первого  насильника  сменил  второй  -  он  не
отличался могучим сложением и не мог изуродовать ее сильнее, чем это  сделал
Андреа. Но тут настала очередь Джулио.
   - Черт побери, - рявкнул  он,  -  кровищи-то  сколько!  Девчонка  слишком
скользкая.
   Ее перевернули на живот, развели ягодицы. И она кричала, кричала  до  тех
пор, пока распухший язык не отказался повиноваться.
   - Вы, грязные твари!
   Это был новый голос, полный нескрываемой ярости.
   Касси перекатили на спину, и безжалостные руки разжались.
   - Вы не  запрещали  нам  немного  поразвлечься!  -  угрюмо  запротестовал
Андреа.
   - Немедленно убирайтесь вон! Что, если кто-нибудь явится сюда, идиоты  вы
этакие, и застанет вас со спущенными штанами?! Ради Бога, все вон  отсюда  и
сторожите хорошенько.
   На несколько мгновений Касси превозмогла нестерпимую  боль  и  попыталась
рассмотреть незнакомца. Как и на остальных, на нем тоже была  черная  маска.
Но в манерах и осанке чувствовалось нечто отличное  от  других  бандитов,  и
дело было не в богатстве  одежды,  а  в  чем-то  неуловимо  знакомом,  чего,
однако, Касси не смогла определить.
   - Жозеф, - прошептала она, едва шевеля распухшими губами. Ей не пришло  в
голову просить милости для себя. Касси в отчаянии поняла, что ее не пощадят.
   - Pazza fragitara nigli inferno, - тихо и  странно-неразборчиво  прошипел
мужчина.
   Чезаре  смотрел  на  окровавленную  девушку,  изнемогая   от   невольного
отвращения и едва  сдерживая  тошноту.  Его  bravi  <Наемные  убийцы  (ит.)>
потрудились на славу! Он намеревался изнасиловать ее сам, но  теперь  жаждал
лишь поскорее покинуть это место и забыть огромные невидящие  глаза,  полные
ужаса; залитое кровью, покрытое синяками обнаженное тело.
   Повернувшись, Чезаре устремился к двери.
   - Андреа! - окликнул он. - Делай с ними, что хочешь. Только позаботься  о
том, чтобы их тела никогда не нашли. Если дорожишь жизнью, конечно.
   - Нет, - прошептала Касси, пытаясь приподняться, но он уже исчез.
   В дверях появился Андреа.
   - Больше рядиться ни к чему, приятели, - провозгласил он,  снимая  маску.
Касси уставилась в заросшее щетиной  грубое  лицо.  Рот  широко  растянут  в
похотливой улыбке.
   - Покажи нам, какой ты красавец, Джакомо! -  воскликнул  он,  расстегивая
штаны. Джакомо открыл худое лицо со впалыми щеками и резкими чертами.  Глаза
отливали неестественным золотистым  блеском,  как  у  лисицы.  Он  плотоядно
провел языком по гнилым передним зубам.
   - Придется подождать своей очереди, Андреа! Сначала я.
   Джакомо злила пассивность девушки - он хотел,  чтобы  она  сопротивлялась
или хотя бы попыталась отбиваться. Но Касси лишь тихо  обреченно  застонала,
вздрогнув от боли, когда он вторгся в нее.
   - Шевелись же, черт тебя побери, - прорычал он,  принимаясь  бить  ее  по
груди. Но у  девушки  уже  не  осталось  сил  -  только  безмерная  пустота,
прерываемая всплесками боли. Касси  смутно  припомнила  слова  предводителя:
"Pazza fragitara nigli inferno" - "Пусть он вечно гниет в аду". Ей предстоит
умереть. Как и Жозефу. Но почему-то сознание неминуемой смерти ее не пугало.
Касси подняла затянутые пеленой глаза на Андреа и увидела, что тот разделся.
Она чуть слышно вскрикнула, и спасительная тьма наконец окутала ее.
   Андреа сидел, скрестив ноги, на грязном полу, разглядывая сообщников.
   - Ну, приятели, что будем делать? Прикончим их сейчас или подождем,  пока
девка очухается?
   - Нет, что за непростительная расточительность - зарезать девчонку, когда
мы можем еще позабавиться! Но вот корсиканец...
   Джакомо с готовностью вытащил кинжал из-за пояса.
   - Верно, - кивнул Андреа. - Можешь прирезать его, Джулио.
   Джулио поднялся, вынул тонкий стилет из кожаных ножен  и  любовно  провел
пальцем по лезвию. Но в этот миг тишину разорвал выстрел, и Джулио  завопил,
хватаясь за живот В  комнату  ворвался  граф  так  стремительно,  что  дверь
слетела с петель.
   - Бежим! - вскрикнул Андреа и сбросил со стола лампу. Хижина  погрузилась
во мрак. Граф услышал, как разлетелись тонкие доски двери черного  хода  под
ударом сапога. Он разрядил другой пистолет, и один из насильников  застонал.
Энтони выбежал в ту секунду, когда трое бандитов вскочили на коней.
   Он метнулся в хижину, все еще сжимая  пистолеты,  охваченный  невыразимым
страхом. До этой минуты он лишь мельком увидел обнаженную неподвижную Касси,
распростертую на полу. Энтони стал шарить  по  полусгнившему  полу,  пытаясь
нащупать упавшую лампу. Он сам не помнил,  как  ему  удалось  высечь  огонь.
Подбежав к девушке, Энтони опустился на колени.
   - О, Касси, милая, - прошептал он. Лицо девушки было повернуто  в  другую
сторону, и хотя глаза оставались широко раскрытыми, она  ничего  не  видела,
погруженная в пропасть ужаса, и почти не сознавала его  присутствия.  Чья-то
большая теплая ладонь легонько погладила ее по щеке и по плечу.
   - Нет.., пожалуйста.., нет... - пролепетала она, пытаясь отстраниться.
   - Касси, не бойся, все кончено. Ты свободна. Энтони  осторожно  пригладил
ее спутанные волосы. Девушка медленно повернула голову и,  увидев  отражение
собственной боли в его глазах, судорожно провела языком по искусанным губам.
   - Жозеф.., пожалуйста..,  помоги  Жозефу.  Краешком  глаза  граф  заметил
какое-то движение и обернулся. В дверях стоял Скарджилл с пистолетом в руке.
   - Милорд!
   Камердинер  медленно  опустил  пистолет,  растерянно  переводя  взгляд  с
потерявшей сознание Касси на лежащего в углу  Жозефа  и  плавающего  в  луже
собственной крови бандита.
   - Там еще Паоло и Марко, - потрясение пробормотал  он.  -  Мы  не  смогли
угнаться за вашим жеребцом.
   - Знаю, Скарджилл, - кивнул граф смертельно побелевшему шотландцу.  -  Не
обращай внимания на эту шваль. Посмотри, что с Жозефом.
   Несколько секунд спустя  Скарджилл  поднял  на  графа  глаза,  сверкавшие
бессильным гневом.
   - Он плох, милорд.
   Граф глубоко вздохнул, стараясь  немного  унять  ярость.  Резкий  ледяной
голос прозвенел в тишине комнаты:
   -  Пошли  Паоло  немедленно  привезти  на  виллу  хирурга.  Вы  с   отцом
Сорделло... - Он долго не мог припомнить имени старшего садовника:
   - ., отвезете Жозефа. Я займусь  Кассандрой.  Что  до  него...  -  Энтони
небрежно показал на мертвеца, - ..его мы увезем позже.
   Вернувшись к Касси, граф увидел, что глаза девушки закрыты.
   - Касси! - вскрикнул  он.  Густые  ресницы  слегка  затрепетали.  Девушка
непонимающе уставилась на него.
   - Сейчас я отвезу тебя домой.
   Он бережно подложил руку ей под спину, и Касси  жалобно  застонала.  Граф
замер, увидев огромный синяк, расплывшийся под  грудью,  и  осторожно  убрал
руку. И хотя в хижине стоял пронизывающий холод,  на  лбу  Энтони  выступили
капли пота.
   - Сага, - прохрипел он, - прости, но я должен сделать тебе больно.
   Он вспомнил о долгой, вьющейся сквозь мрак дороге на виллу, и руки у него
затряслись.
   - Больнее мне уже не будет, - прошептала  она,  но  ошиблась.  Неожиданно
мышцы живота напряглись, как тетива, и резко сократились. Обезумев от  боли,
девушка  тонко,  пронзительно  закричала  и  схватилась  за  живот.   Глаза,
бездонные колодцы муки, остановились на окаменевшем лице графа. -  Малыш,  -
охнула она и мгновенно забыла обо всем.
   Энтони осторожно ощупал ее живот, отводя вцепившиеся в натянувшуюся  кожу
пальцы Касси, и ощутил силу преждевременных схваток. Вопли Касси  жгли  мозг
раскаленным железом, и Энтони ужаснулся собственному бессилию. Он  ничем  не
мог помочь ни ей, ни ребенку.
   Касси едва сознавала, что ее накрывают и куда-то несут.  Словно  издалека
донесся голос Энтони, но  слова  оставались  бессмысленными  звуками.  Касси
пыталась поднять ноги, избавиться от выворачивающей внутренности боли, но не
смогла. Она стала колотить по державшим ее  рукам,  царапаться  в  напрасной
попытке освободиться. В ушах стоял  пронзительный  вой,  и  Касси  с  трудом
поняла, что кричит она сама.
   "Странно, - подумала девушка, пораженная внезапным исчезновением боли,  -
я никогда в жизни так не кричала..."
   Она почувствовала соленый вкус крови и слез на  губах.  И  провалилась  в
беспамятство.
   Сильная дрожь сотрясла тело девушки. Голова беспомощно поникла, и  Энтони
чуть крепче сжал объятия, и пришпорил жеребца, благословляя небо за то,  что
тонкий серп луны слабо освещает  дорогу.  Губы  Энтони  шевельнулись,  и  он
потрясение осознал, что твердит короткую, знакомую с детства молитву.

Глава 18

   Ворота виллы широко распахнулись. Из ярко освещенных окон  лилось  мягкое
сияние, озарявшее двор. Граф швырнул Марко поводья и осторожно  спрыгнул  на
землю, прижимая к груди Касси.
   - Жозеф? - резко бросил он.
   - Хирург только что прибыл, милорд.
   У подножия лестницы стояла встревоженная Марина.
   - Немедленно пришлите ко мне Розину, - приказал Энтони  и  только  сейчас
ощутил, как липнут руки к промокшему плащу. Опустив глаза, он  заметил,  что
весь залит кровью. Кровью Касси.
   Энтони устремился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
   - Мне нужна горячая вода и бинты! - крикнул он на ходу.
   Наконец он положил Касси на постель По  ее  бедрам  стекали  ярко-красные
струйки. Энтони прижал между ногами девушки  полотенце,  пытаясь  остановить
кровь,  и  бережно  приподнял  ее  бедра,  чтобы  подложить  еще   несколько
полотенец, которые тут же окрасились в багряный цвет. У Энтони дрожали руки,
и он глубоко вздохнул, чтобы собраться с мыслями.
   - Синьорина потеряла ребенка?
   - Да, -  коротко  ответил  он,  оборачиваясь  к  побледневшей  Розине,  и
повелительно показал на валявшийся рядом с кроватью пропитанный кровью плащ.
   - Унеси это и сожги.
   Горничная взглянула на плащ и пошатнулась. Прошло несколько минут, прежде
чем девушка, отводя глаза, завернула в простыню плащ и выбежала из спальни.
   Касси тихо застонала, и руки Энтони замерли. Она слегка повернула  голову
и снова замолчала. Энтони не знал, что мешает ей прийти в себя  -  боль  или
ужас случившегося.
   Дверь  открылась  и  тут  же  захлопнулась.  Граф  мельком  увидел,   как
взметнулись черные юбки, - это Розина вновь нашла в себе  силы  подбежать  к
изножью кровати.
   Яростное проклятие сорвалось с губ графа. Он смыл кровь и обнаружил,  что
Касси зверски изорвана. Эти подонки искалечили  ее!  Энтони  вознес  горячую
молитву Создателю, что Касси все еще не пришла в сознание.
   - Принеси иглу, Розина, ее надо зашить. И бренди,  -  резко  добавил  он.
Нужно промыть иглу и самому выпить немного, иначе  он  не  выдержит.  -  Мне
требуется твоя помощь, Розина, -  объявил  граф,  вдевая  нитку  в  иглу.  -
Немедленно, черт возьми. Ты должна держать Касси за ноги!
   Но Розина не двигалась. Она  тоже  увидела  изуродованное  тело  хозяйки,
сочившуюся кровь и бесшумно соскользнула на пол в  глубоком  обмороке.  Граф
снова выругался и устремился к двери. Выйдя на площадку, он прогремел:
   - Скарджилл!
   Вернувшись в спальню, он переступил через обмякшее тело служанки, подошел
к кровати и с тревогой уставился в лицо девушки.
   - Пожалуйста, Касси, - тихо прошептал он,  -  только  не  вздумай  сейчас
очнуться!
   Скарджиллу хватило беглого взгляда, чтобы все понять.
   "Трусливая девчонка", - подумал он, осуждающе взирая на Розину.
   - Что я должен делать, милорд?
   - Эти животные сильно разорвали ее. Поторопись, Скарджилл,  пока  она  не
чувствует боли.
   Камердинер прижимал к кровати ноги девушки, пока граф сноровисто  работал
иглой. Наложив четыре шва, он  бросил  иглу  на  ночной  столик  и  медленно
выпрямился. Сам  Скарджилл  на  своем  веку  зашил  немало  ран,  тяжелых  и
глубоких, оставленных шпагой  или  саблей,  но  никогда  еще  не  был  столь
потрясен. Мадонна была такой худенькой, а ее плоть - непередаваемо нежной  и
мягкой. Шотландец закрыл глаза, но перед его  мысленным  взором  то  и  дело
всплывали фигуры безликих негодяев.
   - Спасибо, Скарджилл,  -  кивнул  граф  и,  увидев  зловещий  блеск  глаз
камердинера, обратился к нему так тихо, что  Скарджилл  едва  мог  разобрать
слова:
   - Я отыщу их, не сомневайся. Один уже мертв, и я совершенно  уверен,  что
ранил другого.
   Скарджилл глубоко вздохнул. Граф положил на рану полоски чистого  полотна
и, только сейчас вспомнив о корсиканце, спросил:
   - Жозеф будет жить?
   - Хирург вынимает пулю. Он уже не молод, милорд, и, кроме  того,  бедняге
раскроили череп.
   - Я проведаю его, как только смогу оставить Касси. Пошли  людей  привезти
из хижины Ванноне мертвеца. Возможно,  кто-нибудь  его  узнает,  -  приказал
граф. - И унеси Розину. Марина приведет ее в чувство.
   Граф вымыл руки, сел на кровать рядом с неподвижной Касси и с бесконечной
нежностью ощупал ее лицо и голову, все еще слегка набухшие  груди  и  синяк,
потемневший и расплывшийся.
   Касси нехотя открыла глаза и увидела,  что  граф  наклонился  над  ней  и
слегка надавливает на живот. Она ожидала нового приступа слепящей  муки,  но
он так и не нахлынул. На мгновение ей показалось, что страшный сон кончился,
но девушка тут же ощутила острую пульсирующую боль между бедрами, и какая-то
страшная сила, словно тисками, сдавливала ребра. Касси снова опустила веки и
вжалась в подушку, чтобы не закричать. На щеку легла рука Энтони.
   - Кассандра.
   Девушка с тихим стоном распахнула глаза. Неожиданно  ей  показалось,  что
она все еще лежит в хижине, а мужчины впиваются пальцами в ее плоть, насилуя
и калеча. Но тьму ужаса прорезал знакомый голос, и Касси впервые за все  это
время осознанно взглянула на Энтони.
   - Где я? - прошептала она.
   - Дома, Касси. Я знаю, какие муки тебе пришлось вынести, любимая.  Сейчас
дам тебе немного опия.
   Опий. Он дарит забвение, уносит в мир грез,  где  нет  ни  страданий,  ни
отчаяния. Энтони осторожно приподнял  Касси,  и  она  жадно  осушила  чашку,
нетерпеливо ожидая благословенного  забытья.  Медленно-медленно  боль  стала
отступать, словно оказалась вне ее, став чьими-то чужими терзаниями.  Прежде
чем погрузиться в сон, Касси долго смотрела на графа, удивляясь, почему  его
лицо стало каменно-бесстрастным, хотя в глазах стынет ледяная ярость.
   Энтони туго перебинтовал ребра Касси и укрыл ее и лишь  потом  вымылся  и
сменил  окровавленную  одежду.  Взглянув  на  нее  в   последний   раз,   он
возблагодарил Бога за то, что опий поможет проспать ей несколько  часов.  Он
тихо вышел  и  направился  в  спальню  для  гостей,  куда  положили  Жозефа.
Собравшиеся в комнате сначала не заметили его. Хирург, синьор Биссоне, худой
лысеющий коротышка, согбенный под грузом прожитых шестидесяти лет,  бинтовал
грудь Жозефа.
   - Ну что?
   Скарджилл поспешно обернулся  при  звуках  неестественно  резкого  голоса
хозяина.
   - Он будет жить, милорд, сам  сказал  нам,  -  улыбаясь  одними  глазами,
объявил камердинер. Синьор Биссоне, однако, медленно выпрямился и  задумчиво
посмотрел на графа.
   - Я удалил пулю, милорд, но, откровенно говоря, рана глубокая, и я  боюсь
лихорадки. Что же касается удара по голове.., ничего серьезного. Он  сильный
человек и так просто не сдастся.
   Жозеф чуть приподнял веки, когда граф склонился над ним.
   - Мадонна? - выдохнул он.
   - Нет, чтобы каждый позаботился  о  себе,  они  только  и  справляются  о
здоровье друг друга. Она поправится, Жозеф, клянусь.
   - Они так изувечили ее, - пробормотал  корсиканец,  отчаянно  пытаясь  не
соскользнуть в пучину беспамятства. - Простите, милорд, я вас подвел.
   - Не будь дурнем, старый пират! Ты едва не отправился на небеса,  пытаясь
спасти ее!
   - Жозеф сказал, - вмешался Скарджилл, - что их  было  четверо,  и  все  в
масках.
   - Да. И хотя я не смог увидеть лица этих животных, запомнил имена.
   Граф невольно вцепился в руку Жозефа.
   - Их главаря, настоящего великана, зовут Андреа. Джакомо и Джулио гораздо
меньше ростом, но такие же злобные и подлые, как этот бык Андреа.
   - Я убил одного и ранил другого, - сообщил граф. - Скоро мы  узнаем,  кто
их послал. Жозеф с трудом растянул губы в улыбке.
   - Мадонна ничего вам не сказала?
   - Не смогла, Жозеф.
   - Ему нужен покой, милорд, - перебил  врач.  -  Синьорине  требуется  моя
помощь?
   Прежде чем граф успел ответить, Жозеф тихо пробормотал:
   - Она сопротивлялась, милорд, изо всех сил, телом и духом. -  И  добавил,
не сознавая, что его слова разрывают сердце графа:
   - Они хотели, чтобы все происходило на  моих  глазах,  но  даже  двое  не
смогли усмирить ее. Тогда Андреа и  велел  ударить  меня  по  голове,  чтобы
остальные тоже держали мадонну. Ей плохо пришлось, милорд?
   - Да, - процедил граф сквозь стиснутые  зубы.  Кровь  стучала  у  него  в
висках. Но, почувствовав, что Скарджилл  осторожно  дергает  его  за  рукав,
Энтони вынудил себя говорить спокойно:
   - Ты должен спать, Жозеф, чтобы поскорее поправиться.

***

   Синьор Биссоне закончил осмотр, вытер руки и повернулся к графу.
   - Вы проявили немалое умение, милорд. Я сам не  смог  бы  лучше  наложить
швы. Что же касается ребер, они, вероятно, треснули, но не сломаны.
   - А выкидыш?
   - Она очень молода, милорд, и, очевидно, наделена прекрасным здоровьем. У
вас еще будет много детей.
   Он еще раз всмотрелся в синяки, покрывавшие ее тело, и  покачал  головой.
Да, они живут в безумное время, но подобная жестокость просто неслыханна!
   - Вы погостите на вилле, синьор?
   - Да, милорд. И синьорина, и Жозеф нуждаются в моем уходе. Позвольте  мне
лишь написать записку жене.
   Внезапно дверь спальни  широко  распахнулась,  и  задыхающийся  Скарджилл
ворвался в комнату. Синьор Биссоне поспешно укрыл девушку.
   - Милорд, Франческо и его люди поймали одного из них!
   Доктор взглянул на графа, и у него прошел мороз по  коже.  Плотно  сжатые
губы лорда Уэллза искривила ужасная усмешка, а глаза  сверкнули  дьявольским
блеском.
   - Вы узнали имя этой свиньи?
   - Еще нет, милорд. Но это не Андреа.  Худой,  пониже  ростом  и  ранен  в
бедро.
   - Отведите его в библиотек