бы,
клянусь богами!
   Олег уже подошел к ним, остановился в нескольких шагах, выжидая.
   - Как только ты будешь готов, Меррик, мы  поговорим  с  каждым  из  наших
людей. Надо торопиться, память слабеет, и скоро люди забудут обо всем.
   - Да, - откликнулся Меррик, в последний раз поцеловал Ларен и вышел.
   - Они расспрашивают всех и каждого, чтобы выяснить, кто  где  был,  когда
убили Эрика, - сказала Сарла.
   Ларен  промолчала,  полагая,  что  человек,  размозживший  голову   Эрика
осколком скалы, не признается вот так запросто в своей вине. Конечно же,  он
давно все обдумал, рассчитал, сочинил целую историю о том; что делал  в  это
время. К тому же это ведь могла оказаться и женщина.
   Ларен поглядела вслед мужу: высокий, статный, 6н шагал  рядом  с  Олегом.
Она еще ощущала на губах тепло и сладость его тела, наполняясь восторгом при
одной мысли о нем. Но  внезапно  Ларен  остыла,  ее  разум  обрел  привычную
остроту. Она с ужасом подумала о том  неведомом  враге,  женщине  или  муж-,
чине, который миновал ее, когда она лежала в обмороке на тропе, взглянул  на
нее, понимая, что  именно  Ларен  обвинят  в  убийстве.  И  тут,  совершенно
неожиданно, Ларен вспомнила, что был проблеск сознания;  в  тот  миг,  когда
этот человек стоял рядом с ней,  она  вдруг  увидела,  как  он  наклоняется,
заглядывает ей в лицо, а затем с улыбкой уходит. Он не сказал ни  слова,  но
эта улыбка... Этой улыбки довольно, чтобы опознать того человека!
   Надо найти Меррика.

***

   - Принц Ниньян исчез без следа. Король едва  не  помешался  от  горя.  Он
отказался от еды и питья, он уже третий день лежал так, утратив все силы, не
заботясь больше ни о себе  самом,  ни  о  своей  стране,  размышляя  лишь  о
собственной вине. Он не уберег Ниньяна, сам все разрушил и отныне не достоин
жить. Он мало пекся о мальчике, а ведь в нем заключалась надежда на будущее,
теперь же надежда ушла, и король за все казнил только себя самого.
   И тут внезапно он увидел бледную тень,  вставшую  позади  высокой  свечи.
Король глядел на этот призрак, приоткрыв рот от ужаса и  изумления,  а  тень
все  росла  и  сгущалась,  становилась  непрозрачной  и  плотной,  пока   не
превратилась в человека. То был Викинг, воитель, с огромным  мечом  в  руке,
укрытый грубой медвежьей шкурой, на голове тяжелый золотой шлем,  глаза  его
излучали великолепное голубое сияние. Воин поглядел на короля и  сказал  ему
почти с презрением:
   - Довольно ныть. Ты король и должен вести себя как подобает королю.  Если
ты не справишься, после твоей смерти власть захватят дочери, они возведут на
престол своих тупых, слабовольных мужей. Я уверен, твое место займет  Фромм,
муж Хельги, ее колдовство сильнее чар Ферлен.  Ферлен  и  ее  супруг  Кардль
скончаются от яда.
   Так вставай же, исполни свой долг. Ешь и  пей,  чтобы  силы  вернулись  к
тебе. Облачись в подобающий тебе наряд. Стань снова  тем  человеком,  какого
все видят в тебе.
   - Но как же Ниньян, мой прекрасный мальчик?
   - Я приведу его к тебе. А когда вернусь вместе с  ним,  присмотрю,  чтобы
твоих дочерей и зятьев постигла заслуженная, кара.
   - Значит, Ниньян не умер?
   Викинг только головой покачал, и  в  золоте  шлема  отразилось,  заиграло
пламя свечи, сверкающее, слепящее, точно полуденное солнце.
   - А кто же ты сам? Откуда ты знаешь обо всем? Викинг ответил:
   - Подымайся, готовься принять Ниньяна. Ты должен расправиться с  дочерьми
и зятьями. Остерегайся Хельги. Она насылала демонов,  чтобы  убить  Ниньяна,
она может покуситься и на твою жизнь.
   Король спрыгнул с постели. Он вновь почувствовал себя молодым,  необоримо
могучим, дни горя прошли. Он хотел коснуться воина, но едва подошел к  нему,
ему показалось, что вокруг Викинга колеблется теплый воздух, воин постепенно
превращается в туман, в тончайшую шелковую занавесь, в мимолетную тень, -  и
вот он совсем исчез.
   Король остался стоять на месте, желудок его сжимался от страха.  Вспомнив
наконец, что он - отважный и мудрый властитель, король кликнул  своих  слуг.
Наевшись и осушив несколько кубков, он вернулся  в  свои  просторные  покои,
ожидая Викинга и сына.
   Ему не пришлось томиться долго.  Миг  назад  он  оставался  один,  полный
надежд, и вот уже перед ним стоит Ниньян - с ним никого не было  -  грязный,
точно деревенский оборванец, но такой же крепкий, как и в  тот  день,  когда
пропал. Одежда его обтрепалась, колени исцарапаны, но он  улыбается,  о  да,
можно поклясться богами, малыш отлично выглядит. Король  рухнул  на  колени,
прижимая к себе сына.
   Он радовался и ликовал, пока не заметил, что Ниньян  как-то  переменился.
Тогда он выпустил его из объятий и,  проводя  кончиками  пальцев  по  милому
лицу, спросил:
   - Где ты был? Что с тобой произошло?
   - Я попал в нижний  мир,  что  лежит  за  песчаной  пустыней,  далеко  на
юго-восток. Передо мной предстал Демон песчаной пустыни, - странное имя,  но
так он назвался. Демон сказал, что я останусь с ним навсегда, что он сделает
меня своим наследником. Я объяснил ему, что не смогу жить у него,  поскольку
я должен вернуться к тебе и к нашему народу, я нужен здесь.
   Демон не слушал меня. Я говорил ему, что он должен отправить меня  назад,
не то придет Викинг и сделает ему больно. Тогда он засмеялся, папа,  смеялся
и смеялся, пока не начал задыхаться. Лицо его вдруг стало синим, и он обеими
руками схватил себя за горло. А за спиной у него стоял Викинг, который  даже
не улыбнулся, лишь приподнял  руку,  и  Демон  перестал  задыхаться.  Викинг
подождал, пока тот не продышался, а затем сказал  Демону  пустыни,  что  тот
нарушил все законы и будет наказан, хотя он ему и браг. И еще  объявил,  что
все высшие демоны согласны с ним и преступнику суждено  пребывать  в  нижнем
мире целую сотню лет - такова кара. Тогда Демон пустыни начал ныть и  молить
Викинга о пощаде. Но Викинг только головой покачал, потом поднял свой меч, и
Демон пополз прочь и оставил нас.
   И тогда Викинг взял меня на руки, и я тут  же  очутился  рядом  с  тобой,
папа.
   После того как король побеседовал  с  сыном,  он  поручил  слугам,  чтобы
мальчика хорошенько вымыли и нарядили. - Затем он призвал к себе  дочерей  и
зятьев. Хельга и Ферлен думали, что  спешат  к  смертному  ложу  отца,  дабы
принять его благословение. Представьте  себе  их  растерянность,  когда  они
увидели его здоровым и полным  сил,  снова  на  троне,  снова  в  платье  из
тончайшего шелка. Зятья, Фромм и Кардль, держались позади, не ведая,  отчего
их жены так побледнели. Поклонившись тестю, они приветствовали его, заметив,
что вопреки слухам он  выглядит  полностью  исцелившимся.  Они  решили,  что
король смирился со смертью принца Ниньяна.
   Король молча улыбнулся им и пригласил сесть  на  скамью,  стоявшую  возле
выбеленной стены огромной залы. Затем приказал:
   - Хельга, приблизься ко мне.
   Она повиновалась, выдавливая  из  себя  улыбку,  -  ведь  еще  ничего  не
потеряно. Он перенес утрату и все же поправился, но она-то  уж  позаботится,
чтобы вскорости отцу вновь сделалось дурно. Хельга гадала, не затем ли  отец
пригласил их, чтобы сообщить: раз Ниньяна  больше  нет,  наследником  отныне
считается Фромм. Эта догадка и впрямь  вызывала  улыбку  на,  губах  Хельги,
когда она подходила к отцу.
   - Хорошо выглядишь, папочка, - пробормотала она, склоняясь перед ним.
   - Как и все мы, - проворчал он в ответ.
   - Мы все скорбим об исчезновении  Ниньяна,  папочка,  мы  только  молимся
богам, чтобы это не подорвало твои силы.
   - Со мной все в порядке, - откликнулся король.
   - Ты позвал нас, чтобы объявить наших мужей наследниками?
   - О нет, - возразил  король,  -  я  велел  вам  прийти,  чтобы  вы  могли
приветствовать своего брата. - Тут он окликнул Ниньяна. И Ниньян вышел из-за
пышного алого занавеса, висевшего позади трона.
   - Это демон! - завопила Хельга. - Наваждение! Колдовство!
   - Наваждение - твоих рук дело, - откликнулся король. - И если  среди  нас
есть демоны, то это ты и твоя слабоумная сестра. С этой  минуты  вы  мне  не
дочери, ваши мужья перестали быть зятьями короля.  Я  всех  вас  изгоняю  из
страны - немедленно. Ступайте и будьте прокляты!
   Хельга задрожала от ярости. Воздев руки к небу, она крикнула:
   - Демоны, сойдите ко мне. Поразите и мужчину и ребенка. Убейте обоих!
   Демоны не отозвались на зов, вместо них перед  Хельгой  предстал  Викинг,
сияющий, излучающий золотой  блеск,  точно  за  спиной  у  него  поднималось
солнце. Хельга взвизгнула и отшатнулась.
   Воин высоко поднял меч, поцеловал металлическую рукоять искусной работы и
произнес:
   - Какое же наказание причитается тебе,  Хельга?  Это  ты  замыслила  зло,
Ферлен слишком глупа, и ты управляла ею. А вы, мужчины, жалкие твари, на вас
и смотреть противно. Как же мне поступить с вами?
   Ларен прервала свой рассказ  и  потупилась.  Все  вокруг  молчали.  Ларен
медленно подняла голову и поглядела на Меррика:
   - Будь ты тем Викингом, что бы ты сделал, Меррик?
   - Убил бы Хельгу, а остальных изгнал. Ларен улыбнулась:
   - А ты согласен с Мерриком, Олег?
   - Конечно, проткнуть ведьму мечом!
   - Да, да!
   Даже женщины требовали казни для Хельги.
   Ларен молчала, пока все не успокоились.
   - Вы почти угадали, только  Викинг  не  стал  убивать  Хельгу  мечом,  он
подошел к ней вплотную, поглядел на  нес  и  очень  тихо  произнес  какие-то
странные слова, каких она в жизни не слышала. Королю они показались похожими
на благословение. Викинг говорил так мягко, так  спокойно,  а  потом  поднял
руку  над  головой  Хельги.  Хельга  не  двигалась,  не   отвечала,   словно
обратившись g камень, и вот она уже начала таять,  становилась  все  тоньше,
все прозрачнее, и наконец от нее не осталось ничего, кроме тяжелого золотого
браслета, который с громким стуком упал на пол. Никто не проронил ни  слова,
не возразил, даже Фромм, ее муж.
   Тогда король вновь приказал остальным уйти, и они  повиновались,  радуясь
уже тому, что не превратились в призрак,  как  Хельга.  Викинг  обратился  к
королю и Ниньяну и сказал им так:
   - Теперь я получил свободу. Я вновь  приду  к  тебе,  Ниньян,  но  уже  в
человеческом обличье, я по-прежнему буду охранять тебя,  только  теперь  как
смертный, без помощи колдовской силы. Жди меня, Ниньян, я вернусь к тебе!
   С этими словами Викинг растворился в  воздухе,  как  только  что  Хельга,
обратился в ничто, и возле свежевыбеленной  стены  нельзя  уже  было  ничего
различить, кроме чистого и прозрачного воздуха.
   Вот и все, - приподняв руку, закончила Ларен.
   - Но Викинг - он вернется, как обещал?
   - Конечно, - подтвердила Ларен, улыбаясь Меррику, - он вернется  и  вновь
защитит Ниньяна.

***

   Приподнимая шерстяное одеяло и забираясь в постель рядом с Ларен,  Меррик
произнес:
   - Их в самом деле зовут Хельга и Ферлен?
   - Да.
   - А я - Викинг.
   - Разумеется.
   - Почему Таби ничего не сказал?
   - Я ему не велела.
   - Вот как. Ты в самом деле считаешь, что в похищении виновна Хельга?
   - Я не уверена. Она не скрывала ненависти ко мне и Таби. Их мужья не  так
глупы, как я изобразила, и  вряд  ли  они  вовсе  ни  при  чем.  -  Фромм  -
здоровенный детина, уродливый, злобный. У  Кардля  безвольный  подбородок  и
плечи опущены, если что не по нем, он сразу скулит. Трудно даже  вообразить,
до чего они разные.
   - Увидим.
   - Да, мы увидим это вместе, Меррик. Он замер в темноте, нахмурился:
   - Нет, ты останешься здесь, в Мальверне. Это твой дом отныне, и тебе надо
охранять его. К тому же мне важно, чтобы ты и Таби пребывали в безопасности.
Я же обещал заботиться о вас обоих.
   - Я должна поехать с тобой. Ты там никого не знаешь. Я смогу тебе помочь.
А Таби мы с собой не возьмем.
   - Слушайся меня, Ларен. Ты моя жена и обязана повиноваться.  А  мне  твое
покровительство ни к чему.
   - Какой упрямый, - тихонько проворчала она. Меррик прекрасно  слышал,  но
еще прежде  чем  успел  рассердиться,  Ларен  подкатилась  поближе  к  нему,
обхватила руками его щеки. Она принялась целовать его,  отыскивая  губы,  но
все время промахивалась, наконец нащупала  в  темноте  и  прижалась  ко  рту
Меррика так, что ему пришлось  приоткрыть  губы,  и  тогда  ее  язык  проник
внутрь, отыскивая его язык, впитывая тепло и сладость мужа.
   -  Соблазнить  меня  задумала,  -  забавляясь,  произнес  викинг.   Ларен
оставалась еще  невинной  девочкой,  она  не  умела  прятать  свое  желание,
притворяться холодной и позволять мужу вести любовную игру в одиночку.
   - Конечно. Лежи тихо. Мне нравится твой вкус, Меррик.
   Он улыбнулся, и Ларен губами уловила движение его губ.
   - Делай что хочешь, Ларен, я не переменю свое решение.
   - Постараюсь по крайней мере получить удовольствие, -  пробормотала  она,
обрушиваясь сверху па Меррика. Распущенные волосы Ларен упали ему  на  лицо,
это чувственное прикосновение вновь пробудило в нем желание. Льняной рубахе,
в которой Ларен легла в постель, не суждено было долго укрывать  ее  в  этот
вечер: одним движением Меррик стянул рубаху через голову Ларен,  чтобы  всем
телом ощутить ее нежную тяжесть, теплое прикосновение ее груди.  Ноги  Ларен
переплелись с ногами Меррика, его жезл, приподымаясь, касался женской плоти.
Ларен осыпала поцелуями лицо мужа, осторожно просовывала кончик языка ему  в
ухо, кончики ее пальцев порхали по лбу и бровям мужа, соскальзывали ему  на,
нос. Не прекращая поцелуев, она начала легонько  елозить  на  нем,  и  тогда
Меррик обеими руками прижал бедра Ларен, с силой  притягивая  ее  к  себе  и
устремляясь вверх, навстречу. Он застонал, Ларен губами и горлом приняла его
вздох, покорно раздвигая ноги.
   Меррик понимал, что больше ему не выдержать. Руки сами собой пустились  в
безумный пляс, то вороша волосы Ларен,  то  приподымая  ее,  чтобы,  склонив
голову, он мог поцеловать ее грудь.
   Меррик  перекатился,  оказавшись  поверх  Ларен,  приподнялся,   переводя
дыхание, - если б не эта краткая пауза, он мог бы извергнуть семя  прямо  на
шерстяное одеяло, а не глубоко внутрь Ларен. Грудь Меррика резко вздымалась,
потребность как можно скорее войти в Ларен сотрясала  его,  но  он  заставил
себя остановиться, пока не почувствовал, что Ларен уже  не  извивается,  она
тоже застыла, ожидая, безмолвно призывая его. Тогда он помог ей поднять ноги
и прижался губами к ее устам, его пальцы  впились  в  мякоть  ее  бедер,  он
сознавал, что может причинить Ларен боль, но не тревожился об этом, ведь она
прогибалась под ним и тихонько стонала в темноте, вновь и вновь повторяя имя
любимого, окликая его еще  и  еще  раз.  И  голова  Меррика  шла  кругом  от
неведомых ему ранее чувств, когда он различал в голосе жены желание,  призыв
и пылкую страсть.
   Заметив, что Ларен готова  вскрикнуть,  Меррик  осторожно  зажал  ей  рот
рукой, чтобы она могла полностью  выразить  свой  восторг,  когда  достигнет
вершины, не потревожив никого из спавших в наружной зале.
   Меррик ласкал ее губами и языком, то  возбуждая,  то  успокаивая,  а  она
цеплялась за его плечи, требуя, чтобы он приподнялся, и тогда  Меррик  встал
на колени, осторожно пролагая себе путь в  лоно  Ларен.  Он  прикрыл  глаза,
вновь  ощутив  ее  изнутри,  такую  маленькую  и  столь  желанную,  а  Ларен
приглашала его проникнуть глубже, глубже, навеки слиться с ней.
   - Меррик, - повторяла она, обхватив руками его спину, сильнее  притягивая
к себе. Меррик хотел бы помедлить еще, но уже не мог.  Он  сильными  ударами
входил в  Ларен  и  выходил  вновь,  его  желание  обратилось  в  лихорадку,
сотрясавшую все его тело. И вот он уже рухнул на нее с громким  криком,  его
руки застыли, сжимая Ларен, а она все повторяла дорогое имя,  принимая  его,
полностью  впитывая  в  себя,  и  он  готов  был  продолжать,   никогда   не
останавливаться, никогда.
   Они лежали прижавшись друг к другу, правая нога Ларен покоилась на животе
Меррика, ее щека касалась его  груди,  влажные  от  сотрясавшей  ее  страсти
волосы упали ему на плечо. Меррик поцеловал макушку Ларен, крепче обнял.
   - Ты даруешь мне великое наслаждение, - сказал он, - хотел  бы  я  видеть
твое лицо в тот миг, когда мне удается доставить тебе удовольствие.
   Колено Ларен тихонько двинулось вниз, коснулось паха Меррика.  Ее  ноздри
трепетали от аромата, исходившего  от  Меррика,  томного,  сложного  запаха,
перемешавшегося с испарениями ее тела.
   - Остановись, не то я вновь примусь за тебя. У тебя,  наверное,  уже  все
болит, Ларен.
   Ларен немного приподнялась и  поцеловала  грудь  Меррика,  плечо,  горло,
коснулась губами жилки у него на шее, затем ее губы  переместились  к  губам
Меррика, и только тут она произнесла:
   - Эрика убил мужчина.
   Меррик застыл. Ларен повернулась на бок, пытаясь  расправить  волоски  на
груди Меррика, кончиками пальцев лаская его.
   - Откуда ты знаешь?
   - Я вспомнила, он стоял надо мной и торжествующе улыбался.  Я  не  вполне
лишилась сознания. Меррик, он глядел на меня и  ничего  не  говорил,  только
ухмылялся. Он не попытался помочь мне, ничего не делал, а лишь усмехался  со
страшным, омерзительным лицом. Лица я не разглядела, хотя я поняла,  что  он
рад видеть меня на этой дорожке, доволен, потому что теперь меня  обвинят  в
убийстве Эрика, его же никто не заподозрит. Я не могу с полной  уверенностью
утверждать, что именно он убил Эрика, но очень на то похоже, верно?
   - Ты точно видела это?
   - Да.
   Меррик начал ругаться, тихо, но беспрерывно, Ларен почувствовала, как  он
напряжен, и рассердилась: следовало отложить подобный разговор до  утра,  но
что ж теперь делать?
   - Олег и я почти ничего не выяснили,  когда  расспрашивали  сегодня  всех
обитателей Мальверна.  Но  одно  ясно:  тот  человек  последовал  за  тобой,
выслеживал тебя до самой вершины скалы. Возможно, он собирался убить тебя, а
когда появился Эрик, решил выждать и посмотреть, что произойдет дальше, ведь
все знали, как мой брат добивается тебя. Тебе удалось удрать,  и  тут-то  он
поразил Эрика, увидев же тебя на тропинке без чувств, решил, что выиграл.  В
убийстве обвинили бы тебя.
   - Только один человек способен на это.
   - Да. И все же мы должны проверить.
   Ларен вновь принялась целовать Меррика.  Она  не  сумела  удержаться,  за
первым поцелуем последовал второй и третий, и вскоре  ее  руки  пустились  в
отчаянный танец, ладони  скользили  то  по  груди,  то  по  животу  Меррика,
забираясь в густую поросль между его ног. Коснувшись  мужского  орудия,  она
втянула в себя воздух и прошептала, касаясь рта мужа:
   - Меррик, я и вообразить не могла, каково будет вот  так  дотронуться  до
тебя.
   - И я не знал, - тихо ответил он.

Глава 19

   Деглин выпил остатки браги и  вытер  рот  руной.  -  Жарковато  стало,  -
пожаловался  он,  вновь  зачерпывая  хмельной  напиток  из  стоявшего  рядом
бочонка. Нахмурившись, он поглядел на трех женщин, стиравших белье в длинном
деревянном желобе, стоявшем на невысоких подпорках под огромным дубом.  -  И
она задаст жару, наглая сука! - ни с того ни с сего добавил он.
   - Ты о ком? - Олег в свою очередь глянул в сторону женщин.
   - Наглая сука, Ларен. Говорю тебе, Олег, она  -  мразь,  грязная  рабыня,
пощупать и то нечего. - Бывший скальд опять отхлебнул  браги.  -  Околдовала
Меррика и в постель к нему забралась. Да уж, она притворилась, будто  так  и
пылает от страсти к нему, пылает, точно это чертово солнце, которое жжет мне
лицо.
   Олег молча кивнул, наклонился к своему кубку, пряча лицо, чтобы Деглин не
заметил, как нарастает в нем гнев. Он хотел, чтобы скальд  говорил,  говорил
без умолку. Деглин уже выпил полдюжины кубков крепчайшего пива и  сам  завел
разговор о Ларен. Олег  старался  сохранить  спокойное  выражение  лица,  он
выжидал. Внезапно ему отчетливо припомнилось, как Меррик уложил Ларен к себе
на колени и смывал кровь с ее иссеченной рубцами спины. Мог ли Меррик  тогда
вообразить, что тощая, "жал