уж, сначала окинув мисс  Крислок  восхищенным
взором, а потом обратив веселый  взгляд  на  всех  нас,  -  похоже,  что
сегодня не будет неловких пауз или дежурных фраз за столом. Энди, у  вас
есть шиллинг для моей дочери?
   - Я отдам твой  выигрыш  завтра,  Джудит,  -  пообещала  я,  улыбаясь
собравшимся, и, вспомнив, как Лоренс уверял меня, что Амелия - настоящий
сноб, с энтузиазмом сообщила:
   - Сэр, нам очень повезло. Мисс Джилбенк согласилась с нами отужинать.
   Оказалось, что Амелия не обращает на меня ни  малейшего  внимания,  а
целует руку Томаса. Я нашла столь откровенное проявление чувств  немного
неуместным. Мне стало не по себе - вероятно, оттого, что я не привыкла к
подобным вещам между супругами.
   Немного опомнившись, я вновь обратилась к мужу:
   - Надеюсь, моя падчерица тоже присоединится к нам.
   В этот момент мне показалось, что мисс Джилбенк  вот-вот  сорвется  с
места и бросится мне на шею. Что же до Джудит, она  так  разволновалась,
что не могла сидеть  спокойно:  подпрыгнула,  взвизгнула,  но,  вспомнив
что-то, поспешно села.
   - Прекрасная идея, - одобрил Лоренс,  очевидно,  почуяв  подвох.  Но,
будучи джентльменом, что он мог  поделать!  И  как  истинный  джентльмен
предпочел играть теми картами,  что  были  ему  сданы.  Брантли  отослал
Джорджа в Синюю комнату в компании преданного Джаспера, но только  после
того, как Джудит разрешили погладить песика по влажному  носу  и  крепко
обнять.  В  результате  ее  платьице  украсилось  живописным  узором  из
собачьей шерсти.
   Ступив в просторную столовую, я с радостью заметила, что муж исполнил
обещание и велел убрать  несколько  секций  стола,  так  что  теперь  не
приходилось перекрикиваться, заглушая  стук  приборов.  Осталась  только
довольно  уродливая  ваза-горка,  украшенная   гигантскими   фарфоровыми
фруктами.
   Уж не знаю, как Брантли подгадал, но на столе красовались два  лишних
прибора. Никто особенно не удивился, когда выяснилось, что все прекрасно
ладят друг с другом. Джудит вела себя идеально,  если  учесть,  что  она
впервые оказалась за столом вместе со взрослыми. Правда, она то  и  дело
улыбалась. Мисс Джилбенк могла  не  волноваться,  что  к  ней  отнесутся
свысока. Возможно, Амелия и была бы немного с ней холодна, если бы перед
этим сама не улеглась на полу без всякой логической причины. Сегодня она
была тише обычного и крайне учтива с окружающими. Я от души понадеялась,
что она успела  написать  отцу.  Возможно,  Лоренс  ошибся  насчет  нее,
поскольку я не замечала ни малейшего признака снобизма. Что же  касается
Томаса... он увлеченно рассказывал мисс Крислок о волнующем  подъеме  на
шотландскую гору Бен-Невис в компании друзей.
   - Я, разумеется, волновалась, что на большой высоте у него закружится
голова, - вставила  Амелия,  -  но  все  обошлось.  Он  только  вывихнул
мизинец, когда схватился  за  камень,  а  тот  обрушился  вниз,  но  это
нисколько не задержало их.
   - На самой вершине было очень холодно, - вспоминал Томас.  -  Дыхание
вырывалось клубами пара, хотя стояла  середина  августа.  Представляешь,
Джудит, мы были закутаны до самых ушей, и когда  все-таки  добрались  до
пика, один из нас открыл бутылку шампанского, и  все  выпили  за  успех.
Конечно, из-за мизинца мне было трудно держать бокал, но я справился.
   - А шампанское замерзло? - полюбопытствовала мисс Крислок.
   - Не успело. Мы чересчур быстро его выпили. Я,  правда,  поперхнулся,
потому что вино оказалось довольно холодным для моего горла,  -  пояснил
Томас, озарив комнату ангельской улыбкой.  -  Амелия  требует,  чтобы  я
сначала давал пробовать шампанское ей, чтобы убедиться, не очень ли  оно
охладилось.
   Случайно бросив взгляд на Джона, я увидела, что тот взирает на  брата
с самым потрясенным видом. Похоже, братья не  очень  хорошо  знали  друг
друга, и немудрено: слишком долго Джона не было дома.
   - Томас, - заметила я, - Амелия просто шутит с тобой,  желая  выпить,
кроме своей доли, еще и твою.
   - Это правда, дорогая? Ты в самом деле пьянчужка?
   - Вроде бы нет, - покачала головой Амелия.
   - Ах, - вздохнула мисс Крислок, - никогда не забуду, как Энди впервые
попробовала портвейн в  компании  дедушки.  Этот  милый  джентльмен  так
искренне радовался.
   За столом повисло напряженное  молчание,  но  я  лишь  рассмеялась  и
положила в рот кусочек великолепной жареной цыплячьей грудки в сливках и
соусе карри.
   После  ужина  мисс  Джилбенк  увела  Джудит.  Томас  и  Амелия   тихо
беседовали в углу, вероятно, о сегодняшнем происшествии и его  причинах.
Джон взял книгу о похождениях какого-то француза по  имени  де  Сад.  Не
знаю, почему он ее читал, - он явно не получал  от  этого  ни  малейшего
удовольствия. Каждый раз, поднимая на него глаза, я видела до  крайности
возмущенную физиономию.
   - Энди, - обратился ко мне муж, - прошу вас ненадолго пройти со  мной
в библиотеку.
   Я поцеловала мисс Крислок, пожелала ей доброй ночи и  последовала  за
Лоренсом. Значит, пора выслушать исповедь, благослови Господи душу моего
супруга! Скорее бы услышать, почему он упорно молчал  о  второй  жене  и
дочери, которой всего через шесть лет предстоит первый лондонский сезон!
Кажется, постепенно я приходила к выводу, что между молодыми и  пожилыми
людьми нет непреодолимой пропасти. Лоренс  кое-что  скрыл  от  меня,  но
теперь готов  выложить  карты  на  стол  и  извиниться.  Сколько  раз  я
проделывала то же самое с трехлетнего возраста!
   В огромной библиотеке зажгли всего один канделябр, но в камине  горел
огонь, и, несмотря на пляшущие тени и полумрак, здесь, как  ни  странно,
было чрезвычайно уютно. Лоренс рассеянно обошел комнату, то появляясь из
тени, то исчезая. Он показался  мне  необычайно  взволнованным.  Неужели
боялся, что я  наброшусь  на  него?  Я  уже  хотела  успокоить  беднягу,
уверить, что все в порядке, когда он подступил ко мне, взял мои  руки  в
свои и пробормотал:
   - Полагаю, вы должны считать меня ничтожеством.
   Такого  я  не  ожидала.  Совершенно  нестандартный  подход  и,  нужно
сознаться, обезоруживающий.
   - Я утаил от вас кое-что важное.
   - Да, но, надеюсь, теперь вы объясните почему, и если я найду  доводы
достаточно вескими,  то  позволю  откупиться  и  излечить  вашу  больную
совесть, подарив мне Малютку Бесс.
   Он мрачно, без тени улыбки воззрился на меня. О Боже, должно быть,  я
непростительно   легкомысленна   и   не   проявляю   подобающей   случаю
серьезности!
   - Я не думаю шутить, Лоренс.  Извините  за  то,  что  позволила  себе
дерзость!
   Лоренс величественным жестом отмел мои извинения и снова  зашагал  по
комнате.
   - Сядьте, - предложил он, не оборачиваясь.
   Я  подошла  к  большому   мягкому   креслу   у   камина,   обтянутому
темно-коричневой кожей, и уселась. Он оперся на край письменного стола.
   - Я был женат, Энди. Тринадцать лет назад обвенчался с Кэролайн.
   Кэролайн. Какое прелестное имя!
   - Расскажите о ней, - попросила я. Лоренс на мгновение закрыл  глаза,
наполненные болью. Болью, которая терзала его даже после стольких лет.
   - Это было так давно... - начал он, откашлявшись. - Кэролайн Фаррадей
была дочерью Уилсона Фаррадея, виконта Кларенса. Прекрасная, неукротимая
и веселая...
   Весь мир лежал у ее ног, и многие были готовы на все ради нее.
   Мучительная гримаса вновь исказила его лицо, и Лоренс провел по  нему
рукой, словно стирая следы отчаяния. Очевидно, воспоминания сжигали  его
сердце.
   - Хотя я был намного ее старше, она выбрала меня и объявила отцу, что
не выйдет больше ни за кого. Мы поженились в Лондоне,  а  медовый  месяц
провели  в  Корнуолле,  месте,   которое   она,   посчитала   невероятно
романтичным. Только после того, как мы обосновались  в  Девбридж-Мэноре,
мне открылась ее истинная натура. Перепады ее настроения  были  поистине
чудовищными. Один  день  она  была  невероятно  оживленной  и  искрилась
счастьем. Почти пьянея от радости, она непрерывно хохотала,  а  назавтра
становилась молчаливой и печальной,  будто  потеряла  лучшего  друга.  Я
никогда не знал, какую женщину увижу за завтраком. Вскоре после  свадьбы
она забеременела, и я надеялся,  что  рождение  ребенка  приведет  ее  в
равновесие. По правде говоря, последующие девять  месяцев  она  казалась
более спокойной, если хотите, нормальной, что ли...
   Джон и Томас учились в Итоне, и каждый раз во  время  их  визитов  ее
состояние ухудшалось. Она не могла ни есть, ни спать. Довольно быстро  я
сообразил, что Кэролайн возненавидела мальчиков - очевидно, потому,  что
хотела сына, своего сына, моего наследника. Так и случилось бы, роди она
мальчика. А  пока  Кэролайн  не  желала  иметь  ничего  общего  с  моими
племянниками. И мне пришлось просить Томаса и  Джона  во  время  каникул
навещать своих друзей. Оба жалели меня, а я чувствовал  себя  бесконечно
виноватым. Но что бы ни делал, ничто  не  помогало.  По  мере  того  как
близились роды, Кэролайн становилась все более непредсказуемой. Я просто
не представлял, чего от нее  ожидать,  как,  впрочем,  и  ее  врач.  Она
исчезала, и после нескольких часов поисков ее  находили  в  углу  старой
северной башни или где-нибудь  еще.  Глаза  широко  открыты,  смотрят  в
никуда, и никто не мог добиться объяснения, почему она  поднялась  сюда.
Даже на последнем месяце она настаивала на  том,  чтобы  ездить  верхом.
Слава Богу, хоть ни разу не упала! Как-то я  обнаружил  ее  в  амбаре  с
сеном, где она гонялась за крысами. Однажды ночью  Брантли  увидел,  как
Кэролайн пляшет под проливным дождем. Кто-то из слуг наткнулся  на  нее,
когда она бродила в речке, рассуждая сама с собой, как было  бы  неплохо
утонуть  и  лежать  на  дне.  Мне  пришлось  нанять   сиделку,   которой
запрещалось отходить от Кэролайн. Я опасался, что  она  вполне  способна
повредить если не себе, то ребенку.
   - Решетки в Синей комнате! - воскликнула я. - Это для Кэролайн?
   - Значит, вы заметили дырки! Ну конечно. Просто я не  думал,  что  вы
догадаетесь. - Он немного помолчал и глубоко вздохнул. - Однажды,  войдя
в комнату, я увидел, что она стоит за окном  на  узком  карнизе  и  поет
песенку оленю, которого в этот момент угораздило выйти на опушку леса. В
жизни я так не пугался. Прежняя обычная, размеренная  жизнь  осталась  в
прошлом. Все в доме буквально ходили на цыпочках, опасаясь, что малейший
промах вновь вызовет приступ безумия Кэролайн.
   Потом родилась Джудит. Когда доктор положил ее  на  руки  моей  жене,
отчетливо помню, что она  расхохоталась  и  громко  объявила:  "Подумать
только,  после  всего  этого  я  даже  не  смогла  произвести  на   свет
мальчишку!"
   Я заверил ее, что это не важно и, если она хочет,  у  нас  еще  будут
дети. Никогда не забуду ее исполненную  надежды  улыбку.  Она  погладила
меня по щеке и призналась,  что  очень  счастлива.  К  моему  безмерному
облегчению, после рождения Джудит Кэролайн  снова  стала  той  девушкой,
которую я повстречал почти два года назад. Я благодарил  Бога  за  чудо.
Домашние вздохнули спокойнее. В  Девбридж-Мэноре  снова  слышался  смех.
Кэролайн, похоже, обожала дочь, часами играла с ней, пела, нянчила.
   Я едва дышала от волнения и все сильнее вжималась  в  спинку  кресла.
Лоренс нервно провел рукой по волосам.
   -  Проклятие...  как  бы  все  объяснить...  Это  оказалось  сплошным
обманом. Как все безумцы, Кэролайн была  очень  хитра  и  одурачила  нас
всех.
   Он снова замолчал и стиснул кулаки.
   - Все кончилось в один день. Кэролайн бросилась на землю  с  северной
башни. К счастью, Джудит была в это время со мной. Ей  едва  исполнилось
два месяца. Будь она с Кэролайн, я уверен, та унесла бы малышку с собой.
   Лоренс закусил губу и с силой ударил кулаком по столу.
   - Ничего не поделаешь. Именно я виновен в ее смерти.

Глава 14

   Как это было ни трудно, но я  сумела  придержать  язык.  Не  выпалила
обычных утешений, вроде "что за вздор!", "не глупите" и тому  подобного.
Наконец я вымолвила, хладнокровно и отчетливо:
   - Пожалуйста, объясните, почему вы так считаете.
   - Накануне она упросила меня снять решетки. Я сделал это,  сгорая  от
угрызений совести, что  не  убрал  их  раньше.  Посчитал,  что  Кэролайн
совершенно поправилась. Спустившись в гостиную, она с улыбкой отдала мне
Джудит и ненадолго вышла. Сказала,  что  замерзла  и  хочет  взять  свою
любимую шаль. Очевидно, Кэролайн знала, что слуги тайком следят за  ней,
потому что поднялась в Синюю комнату, закрыла дверь, прошла по карнизу в
соседнее помещение,  а  оттуда  -  в  северную  башню.  Будь  я  немного
бдительнее, внимательнее, подожди еще несколько дней, прежде чем снимать
решетки, она могла бы выдать себя. И уж разумеется, не  бросилась  бы  с
балкона.
   Все это случилось так давно, а он  по-прежнему  незаслуженно  мучится
сознанием своей вины.
   - Если бы вы догадались выждать, она попросту отложила бы  задуманное
и, едва улучив момент, сделала бы то же самое.
   - Возможно, возможно.
   - Этот такая трагедия, Лоренс. Мне очень жаль.
   - Я не мог заставить себя рассказать вам, Энди.  Мне  стыдно,  что  я
такой трус. Боялся, что вы отвергнете меня из-за ребенка, который  может
унаследовать болезнь матери, а еще хуже - посчитаете, что безумие у меня
в роду.
   - Родители Кэролайн навещают Джудит?
   Лоренс искренне удивился, очевидно, он не ожидал подобного вопроса.
   - Нет, они никогда ее не видели. И не пожелали объясниться  со  мной.
Джон и Томас тоже знают о том, какие слухи они распускали.
   - Какие же?
   - Заявили, что их дочь была совершенно нормальной и это я довел ее до
самоубийства жестоким обращением, а может,  и  сам  расправился  с  ней.
Правда, они не могли придумать ни одной причины, по которой я  хотел  бы
это сделать, но  ни  минуты  не  сомневались,  что  именно  я  -  убийца
Кэролайн. Поэтому они не захотели иметь ничего общего ни со мной,  ни  с
моим ребенком.
   - Отреклись от собственной внучки?
   Лоренс кивнул.
   - Просто невероятно, но вряд ли в  этом  есть  ваша  вина.  Наоборот,
Лоренс, я считаю, что  вы  прекрасно  воспитали  Джудит.  Милый,  живой,
веселый и умный ребенок, настоящее солнышко,  и  к  тому  же  совершенно
нормальный.  У  нее  прекрасная  гувернантка.  Мне  действительно   жаль
Кэролайн, но пора похоронить  прошлое.  Оно  никоим  образом  не  должно
коснуться Джудит.
   Мрак и отчаяние все еще жили в этой комнате, и, наверное,  поэтому  у
меня вырвалось:
   - Мне двадцать один  год,  но  я  примирилась  с  мыслью,  что  стала
мачехой. Мы с Джудит непременно  подружимся.  Перестаньте  мучить  себя,
Лоренс, я прощаю вас за то, что не сказали правды.
   - Вероятно, когда-нибудь у меня это получится, но забыть  Кэролайн  я
не сумею. Джудит -  дитя  своей  матери.  Что,  если  с  годами  безумие
вырвется на свободу?
   - Король у нас потерял рассудок. Но был ли таковым  его  отец,  Георг
Второй?
   - Некоторые тори рады бы это утверждать, но ничего подобного никто не
замечал.
   Кажется, он уже пытается шутить. Неплохой признак.
   - Вам, как  и  мне,  известно,  что  эта  болезнь  далеко  не  всегда
передается из  поколения  в  поколение.  Насколько  я  поняла,  родители
Кэролайн абсолютно здоровы?
   - Да, - медленно выговорил Лоренс, - если не считать  их  болезненной
ненависти ко мне.
   Похоже, он рад каждому заверению в том,  что  с  его  дочерью  все  в
порядке!
   - Но могу признаться, что  до  приезда  мисс  Джилбенк  я  боялся  за
Джудит.
   - Сколько ей было лет, когда появилась мисс Джилбенк?
   - Наверное, года три.
   По мне, сумасшествием было даже сказать такое, не то что думать. Но я
все же попыталась урезонить Лоренса:
   - Джудит была совсем маленькой. По-моему,  любой  родитель  при  виде
хаоса, создаваемого младенцем, готов поверить, что в его доме поселилось
само отродье сатаны. Во всяком случае, так  считал  дедушка,  а  я,  как
видите, вполне в здравом уме. Да-да, припоминаю, он называл меня злобным
чертенком.
   Лоренс  наконец  рассмеялся,  по-настоящему  рассмеялся,  как   я   и
надеялась. Неужели я так ловко сумела выйти из  положения,  что  на  его
лице засияла улыбка? Нет, готова поклясться, что он словно стал  моложе,
плечи распрямились, как будто с них свалилась огромная тяжесть.
   Проводив меня до двери спальни, он легонько  коснулся  пальцем  моего
подбородка:
   - Вы воплотили в себе все, о чем я  мог  лишь  мечтать,  а  может,  и
немного больше. Я подумаю над вашими словами. Доброй ночи,  дорогая  моя
Энди.
   Снова очутившись в Синей комнате после прогулки Джорджем, который  на
этот раз был далеко не так разборчив, я отпустила Белинду - ей до смерти
хотелось остаться  и  посплетничать.  Едва  добралась  до  кровати  и  с
наслаждением вытянулась под теплыми одеялами. Джордж тоже решил укрыться
и прижался к моим коленям. Нужно признать, давно у меня не  было  такого
суматошного,  пугающего,  насыщенного  событиями  дня,  а  голова   едва
перестала болеть после позорного падения с лестницы.
   Я почувствовала нечто холодное и зловещее в Черной  комнате,  поняла,
что какая-то сила заманила сюда  Амелию...  но  сейчас  слишком  устала,
чтобы думать об этом. К тому же все закончилось  в  целом  благополучно,
если не считать  того,  что  стряслось  с  Амелией,  и  дружного  отказа
расследовать это происшествие. Завтра я прокрадусь в  пустое  помещение,
постою там и посмотрю, что будет. Правда, меня трясло при одной мысли об
этом, но уж лучше встретиться с неизведанным лицом к лицу, чем  трусливо
прятать голову в песок, подобно страусу.
   Я заснула, ощущая, как мокрый нос Джорджа прижимается к моей ноге. Не
знаю, что меня  пробудило,  ибо  в  комнате  стояла  полная  тишина.  Ни
проблеска света, ни шепотка. Но мгновение назад я  видела  во  сне,  как
скачу по йоркширским болотам, а в следующую минуту уже  смотрела  широко
открытыми глазами в пустоту.
   И когда глаза немного привыкли к мраку, я увидела  ЭТО.  Зажмурилась,
потрясла головой. Но ЭТО не двигалось. Стояло, оцепеневшее и безмолвное,
как статуя, как исчадие ада, не  более  чем  в  двух  футах  от  изножья
кровати.
   Помню, как храпел ничего не подозревающий Джордж, хотя внутри у  меня
все оледенело. Медленно, о,  как  медленно  я  высвободила  руки  из-под
одеяла и села. Джордж пошевелился, но не проснулся. Таинственная  фигура
принялась неспешно обходить кровать, направляясь ко мне. И в тот момент,
когда попала в  полосу  лунного  света,  я  сумела  ее  разглядеть.  Это
оказалась  старуха,  ужасно  изуродованная  и  древнее   самой   смерти.
Спутанные седые волосы  обрамляли  беспорядочными  лохмами  омерзительно
злобное лицо.  Мне  хотелось  закричать  во  весь  голос,  но,  к  моему
полнейшему стыду, из раскрытого рта вырвался только жалобный стон.  Меня
словно пригвоздили к месту, и от страха не было сил шелохнуться.
   - Кто ты? - надтреснутым голосом пролепетала  я.  -  Чего  хочешь  от
меня?
   Старуха, которая никак не могла быть настоящей, негромко прохрипела:
   - Ты проклятие этого дома. Грязь и пакость. Зло, которое вновь в  нем
поселилось. Ты - воплощение порока,  и  все,  что  исходит  от  тебя,  -
проклято. Но ты за все заплатишь!
   Я тяжело дышала. Джордж снова заворочался, и впервые с того мига, как
я увидела привидение, меня охватил страх  не  только  за  себя.  Откинув
одеяла, я схватила Джорджа и перекатилась  на  другую  сторону  кровати,
подальше от гнусного призрака. Но оказалась недостаточно проворной,  или
у старухи было куда больше сил и энергии, чем я предполагала, потому что
она успела подбежать ко мне, нагнуться, и в скрюченных  пальцах  блеснул
изогнутый клинок - не из серебра, а из золота, в точности как ятаган  из
"Тысячи и одной ночи". Еще секунда - и он вонзится в меня.
   Я опять откатилась на противоположную  сторону.  Джордж  оглушительно
лаял, пытаясь вырваться и наброситься на странное создание.
   - Кто ты? Чего хочешь?! - завопила я. Глупые