здвинула
бедра. И вот  уже  под  его  ладонью  горячая  вздрагивающая  расщелина.
Виктория судорожно всхлипнула и инстинктивно выгнула спину.
   - Ты хочешь, чтобы я доставил тебе наслаждение, моя милая?
   - Не понимаю, о чем ты... О поцелуе?
   - Разумеется, но не только... И я хочу  видеть  твое  лицо  в  момент
наивысшего наслаждения.
   - Не понимаю.
   - Скоро поймешь, обещаю тебе. - Рафаэль требовательно поцеловал жену,
исследуя языком самые сокровенные уголки ее рта, а пальцы  тем  временем
нащупали сокровенное отверстие между ногами. Оно было  очень  маленьким,
но края его уже увлажнились  и  раскрылись,  готовясь  принять  мужчину.
Виктория уже почти не владела собой от желания.  Между  тем  его  пальцы
двинулись к замершему в ожидании прикосновения комочку  нежной  плоти  и
начали ласкать его. Ее бедра конвульсивно задергались, и он  понял,  что
она находится во власти оргазма. Приподняв голову,  Рафаэль  внимательно
следил, как она билась в конвульсиях страсти. Выражение муки на ее  лице
сменилось безграничным удивлением, даже потрясением, а из горла вырвался
хриплый крик.
   И вот ладонь прижалась к тому месту,  где  она  зажгла  столь  жаркое
пламя, и замерла. Но Рафаэль не убирал руку, все еще  продолжая  ощущать
слабые конвульсии постепенно возрождающегося из сладких мук тела.
   - Я хочу войти в тебя, любовь моя, - прошептал он, - ты готова?
   - Да, - задыхаясь  проговорила  Виктория,  удивляясь,  что  вообще  в
состоянии говорить.
   Она ощутила на себе непривычную тяжесть мужского  тела,  поняла,  что
уверенная рука раздвигает ей ноги.
   - Согни немножко колени, - раздалось возле самого ее уха, - вот  так,
хорошо.
   В состоянии, близком к панике,  Виктория  почувствовала,  как  что-то
большое и твердое входит в нее, разрывая тело и причиняя острую боль.
   - Рафаэль! -  закричала  она  и  инстинктивно  попыталась  оттолкнуть
виновника своих мучений.
   - Еще немножко, дорогая, - бормотал он,  -  расслабься  и  постарайся
пока не шевелиться.
   Виктория послушно замерла, чувствуя,  как  он  проникает  в  нее  все
глубже и глубже. Это было так странно -  понимать,  что  другой  человек
находится внутри тебя. Боль усилилась, но  она  лишь  покрепче  стиснула
зубы, не желая, чтобы Рафаэль узнал, как ей больно.
   А в это время его фаллос достиг девственной плевы. Рафаэль это  сразу
же понял и почувствовал такое  невероятное  облегчение,  что  на  минуту
полностью потерял над собой контроль. Не сознавая, что делает, он громко
закричал:
   - Слава Богу! Если бы Дамьен обладал тобой, не знаю, что бы я сделал!
-  С  этими  словами  он  мощным  толчком   разрушил   последний   оплот
девственности и проник в нее до конца.
   Виктория вскрикнула и дернулась под  ним.  Сразу  же  придя  в  себя,
Рафаэль замер и нежно прошептал:
   - Извини, любимая. Я не буду двигаться. И  больше  не  будет  больно,
обещаю тебе. - Он искренне удивился собственной способности так спокойно
и рассудительно говорить. В  то  время  как  все  его  существо  пело  и
ликовало. Она действительно принадлежала ему и  только  ему,  сегодня  и
навсегда.
   Виктория лежала совершенно неподвижно, оцепенев от горя.  Значит,  ее
муж все-таки поверил Дамьену. А она не сумела завоевать так  необходимое
ей доверие. Он соврал ей, чтобы иметь возможность переспать с ней.
   Она бессильно уронила руки, только что страстно обнимавшие неожиданно
ставшего чужим мужчину.
   - Тебе легче, Виктория? Уже не так больно? Не  глядя  в  склонившиеся
над ней светившиеся неподдельным  участием  глаза,  Виктория  безучастно
сказала:
   - Я тебя ненавижу.
   Удивленно уставившись на милые и нежные губы, только что прошептавшие
такие  жестокие  слова,  Рафаэль  сначала  не   понял,   в   чем   дело.
Воспользовавшись  его  замешательством,  Виктория  попыталась  выбраться
из-под придавившего ее мужчины, однако  достигла  обратного  результата.
Его фаллос только глубже проник в нее. И  Рафаэль  окончательно  потерял
голову. Приподнявшись  на  руках  и  выгнув  спину,  он  начал  сильными
толчками пронзать ее тело, при этом постанывая от наслаждения.
   Наконец Виктория почувствовала, как в нее ударила горячая  струя.  Но
это уже не произвело особого впечатления. Она  вяло  подумала,  что  все
закончилось и скоро она будет свободна. Теперь где-то в глубине ее  тела
живет и движется его семя. Что ж, он получил все, что желал. Но она сама
виновата. Ей слишком  хотелось  ему  верить,  заняться  с  ним  любовью,
принадлежать ему, узнать наконец, какие чувства испытывает в  постели  с
любимым мужчиной женщина... Вот она все и узнала.  Несколько  мимолетных
мгновений забытья. И все.
   Виктория еще чувствовала боль, хотя и значительно ослабевшую.  Причем
к боли примешивалось что-то мучительно приятное. Однако это уже не имело
значения.
   - Ты солгал мне, - спокойно произнесла она, - и  я  никогда  тебя  не
прощу.
   Рафаэль медленно приходил в себя. Дикая, непреодолимая  сила  оргазма
на какое-то время лишила его способности думать  и  чувствовать  что-то,
помимо острого сексуального наслаждения. Но время шло, и  неожиданно  он
почувствовал  тревогу.  Он  слышал  слова  жены,  однако   был   слишком
переполнен эмоциями, чтобы осознать их смысл.
   - Ты что-то сказала?
   - Ты солгал мне, - довольно равнодушно повторила она, - и  я  никогда
не смогу тебе этого простить.
   Рафаэль  замер  и  недоуменно  глянул  на  лежащую  под  ним  и  едва
сдерживающую слезы женщину.
   - О чем, черт возьми, ты говоришь? - возмущенно начал он  и  внезапно
все понял. Неужели он произнес эти проклятые слова вслух?  Осел!  Тысячу
раз дурак!
   - Виктория, - растерянно заговорил он, - все совсем не  так,  как  ты
думаешь.
   - Я полагаю, ты получил, что хотел. А теперь  будь  любезен,  отпусти
меня.
   - Нет! - отрезал Рафаэль. -  Теперь  ты  моя,  и  это  уже  навсегда.
Пожалуйста, дорогая, ты должна понять. Я верил тебе,  просто,  очевидно,
где-то в глубине души все-таки жила какая-то тень сомнения'. Вот  она  и
вырвалась наружу. Но это произошло помимо моей воли.
   Виктория молчала, а Рафаэля  охватило  чувство  вины  и  одновременно
злости на самого себя. Он перекатился на бок, увлекая ее за собой.
   - Виктория, я  доставлю  тебе  удовольствие.  Не  дождавшись  ответа,
Рафаэль внезапно разозлился, теперь уже на жену.
   - Ты, оказывается, просто дура.  Разве  для  тебя  ничего  не  значит
наслаждение, которое ты только что испытала? Или тебе  показалось  мало?
Тогда давай снова займемся тем же.
   - Нет! Не смей до меня дотрагиваться!
   Требование показалось Рафаэлю настолько  забавным,  что  он  от  души
расхохотался.
   - Ты действительно глупа, малышка. Посуди сама: я сейчас в тебе,  мои
руки обнимают твою аппетитную попку, моя грудь прижата  к  твоей...  Как
еще я могу тебя тронуть?
   - Ненавижу!
   - Кстати, так где твой физический недостаток? Виктория  насторожилась
и сразу отдалилась от него если не физически, то  духовно.  Рафаэль  это
почувствовал и пожалел о случайно вырвавшихся словах.
   - Забудь  об  этом,  -  попросил  он,  -  и  поцелуй  меня.  Виктория
отвернулась от ищущих  губ  и  уткнулась  лицом  ему  в  плечо.  Но  она
допустила ошибку и сделала глубокий  порывистый  вдох.  Запаха  сильного
мужского тела оказалось достаточно, чтобы ее мышцы  пришли  в  движение.
Рафаэль громко застонал от наслаждения и начал двигаться внутри ее тела.
   - Нет! - закричала Виктория и начала отчаянно сопротивляться, пытаясь
вырваться.
   - Черт побери! - взорвался Рафаэль. - Лежи смирно!  Он  снова  уложил
извивающуюся и брыкающуюся женщину на спину, прижал ее руки над  головой
к кровати и всей тяжестью опустился сверху.
   - И не пытайся, Виктория, - почти злобно прошипел  он.  -  Ты  хочешь
меня и не можешь противиться своим инстинктам. Так что мне  будет  вовсе
не трудно довести тебя до исступления. Дай мне  только  одну  минуту,  и
потом ты сама будешь молить меня о продолжении.
   Виктория отлично понимала, что он прав, и ненавидела за это и его,  и
себя. Он медленно двигался в ней, и помимо воли она снова почувствовала,
как на нее волнами накатывает ни с чем не сравнимое наслаждение.
   - Да будет  тебе  известно,  -  насмешливо  сообщил  Рафаэль,  -  что
девственница  обычно  не  получает  удовольствия  при   первом   половом
контакте, а ты получила, да еще какое! И дал тебе его я. Не  забывай  об
этом, моя милая. Другой мужчина не стал бы заботиться о  таких  мелочах,
как твои ощущения. Но я позаботился о тебе. И я имел возможность увидеть
твое искаженное страстью лицо в момент наивысшего наслаждения. И  всякий
раз, когда мы будем заниматься любовью, ты будешь  испытывать  такие  же
ощущения.
   -  Пожалуйста...  -  прошептала  Виктория,  борясь   с   нахлынувшими
эмоциями. - Я больше не могу, мне стыдно. Оставь меня в покое.
   - Ни за что. Скажи, что ты хочешь,  чтобы  я  продолжал.  -  Виктория
снова почувствовала пальцы Рафаэля на своем теле,  и  он  снова  нащупал
комочек нежной плоти в паху. От этого прикосновения Виктория  закричала,
ее мышцы вновь непроизвольно сократились. Она хорошо знала,  что  сводит
мужа с ума, точно так же как и он ее.
   - Скажи, моя дорогая, скажи, что хочешь меня, - настаивал Рафаэль,  -
пожалуйста, произнеси эти слова.
   Виктория ощутила на своих губах соленую влагу и только тогда  поняла,
что плачет.
   - Нет, нет, - задыхаясь, всхлипывала она. Его пальцы снова  пришли  в
движение, вынудив Викторию еще раз хрипло, с надрывом закричать. Рафаэль
выругался и начал быстро двигаться в ней.
   - Говори, черт бы тебя побрал!
   Однако Виктория не могла произнести ни слова. Она  смотрела  прямо  в
глаза  яростно,  со  стиснутыми  зубами  трудящегося  над  ней   мужчины
потерянным полубезумным взглядом, не понимая, что с ней  происходит.  Ее
захлестнула волна таких невероятных ощущений,  что  от  них  можно  было
умереть. Она трепетала и  билась  под  ним,  хрипло  кричала,  спутанные
волосы разметались по подушке, ногти судорожно впились в спину мучителя.
   "Боже милостивый! - мелькнуло в  голове  у  Рафаэля.  -  Эта  женщина
просто невероятна!"
   И он упорно продолжал свой тяжкий труд. Пот ручьями струился  по  его
разгоряченному телу, заливал глаза, дыхание было тяжелым и  прерывистым.
Наконец  движение  замедлилось,  Рафаэль  нежно   поцеловал   сжатые   в
пароксизме страсти бескровные губы.
   - Ты моя, Виктория, отныне и  навсегда,  -  пробормотал  он  и  через
минуту уже крепко спал.
   Виктория лежала неподвижно, прислушиваясь к его неровному дыханию. Ей
пришлось признать,  что  из  этого  поединка  Рафаэль  вышел  абсолютным
победителем.  Придавленная  тяжелым   мужским   телом,   она   задумчиво
рассматривала темный потолок. Кто бы мог подумать,  что  возможны  такие
ощущения, раздирающее душу  наслаждение!  У  нее  мелькнула  мысль,  что
Рафаэль  скорее  всего  и  дальше  будет  в  глубине  души  считать   ее
распущенной.., или  распутной...  Видимо,  настоящей  леди  не  пристало
отдаваться мужчине с таким пылом и страстью.
   Больше всего на свете Виктория боялась, что этот  мирно  посапывающий
ей в ухо мужчина сейчас проснется и ей придется смотреть  ему  в  глаза,
разговаривать...
   В конце концов Виктория решилась проявить некоторую  активность.  Она
зашевелилась и осторожно столкнула с себя  тело  спящего  мужа.  Рафаэль
пробормотал что-то невнятное, но не  проснулся  и,  откатившись,  удобно
расположился рядом, уткнувшись носом в подушку.
   Освободившись, Виктория медленно поднялась с постели. Она чувствовала
себя усталой и разбитой, словно после  долгого  и  утомительного  труда.
Машинально она потерла рукой уродливый шрам на бедре и отчетливо поняла,
что этот вопрос очень  скоро  возникнет  снова.  Так  и  не  решив,  как
поступить, Виктория тяжело вздохнула и отправилась  в  ванную.  Там  при
свете одинокой  свечи  она  увидела  кровь  на  своем  теле..  Она  вяло
подумала, что это и  есть  доказательство  ее  девственности.  Несколько
капель крови вернули ей доверие и любовь мужа.
   Она вымылась, разыскала  валявшуюся  на  полу  рубашку  и,  одевшись,
подошла со свечой к кровати.
   Рафаэль спал на животе, вытянув ноги и подогнув одну руку  под  себя.
Виктория невольно залюбовалась изящной линией спины, узкими мускулистыми
бедрами и твердыми ягодицами. Она отметила, что у  него  красивые  ноги,
стройные и длинные. Ей захотелось,  чтобы  он  перевернулся  и  дал  ей,
возможность насладиться зрелищем своего совершенного тела. Неожиданно он
заворочался, приподнялся на локтях, но,  так  и  не  проснувшись,  вновь
рухнул на постель и негромко захрапел.
   Виктория знала, что если она сейчас ляжет рядом, то после пробуждения
он первым делом займется с ней любовью. И отдавала себе отчет, что  сама
этого захочет. Но будет уже  светло,  и  даже  самые  плотные  шторы  не
помогут скрыть ее безобразный шрам. От неприятной  мысли  Виктория  даже
поежилась. Этот мужчина настолько безупречен сам, что  скорее  всего  не
сможет вынести уродства в  собственной  жене.  Пожав  плечами,  Виктория
заботливо прикрыла похрапывающего  мужа  одеялом  и  отправилась  в  его
спальню.
   Простыни были холодными, кровать огромной и пустой. Что же делать?
   Сквозь сон она ощутила тепло  и  тяжесть.  И  лишь  стряхнув  с  себя
остатки сна, поняла, что Рафаэль рядом.
   - Больше никогда не оставляй меня, Виктория, - прошептал он ей  прямо
в ухо. Она почувствовала, что он прижимается к ней, ощутила  руку  мужа,
ласкающую ее лоно, и в ту же минуту ей так сильно  захотелось  отдаться,
как ему захотелось ее взять. Он осторожно, но уверенно вошел  в  нее,  и
она безропотно  покорилась  первобытной  силе  страсти.  Неожиданно  она
обнаружила, что сама двигается навстречу мужу. Казалось, все мускулы  ее
тела, ведомые древнейшими инстинктами, стараются помочь мужчине  довести
дело до конца. Наконец они оба испытали последний трепет и  потом  долго
лежали, тесно прижавшись друг к другу.

   Было все еще темно.
   Все это и небеса тоже.
   Мэтью Генри

Глава 14

   Открыв  глаза,  Рафаэль  улыбнулся.  Очень  мужской,  удовлетворенной
улыбкой. Он с удовольствием зевнул, повернулся к жене и  обнаружил,  что
ее нет рядом.
   Сразу проснувшись, Рафаэль сел на постели. После  того  как  Виктория
покинула его ночью, он в общем-то не  удивился  ее  отсутствию.  Но  все
равно это было неприятно.
   Интересно, что она  там  болтала  о  физическом  недостатке?  Рафаэль
терпеть не мог тайн и в любой вопрос  всегда  старался  внести  ясность.
Рано или поздно он заставит ее сознаться. Глупышка, может  быть,  у  нее
сломан ноготь на пальце?
   Рафаэль сонно потянулся и посмотрел на часы. Уже почти десять  часов.
И вся комната залита ярким солнечным светом. Как хорошо, когда  Виктория
не занавешивает окна этими проклятыми шторами.  Он  решительно  отбросил
одеяло и встал.
   Он быстро умылся и побрился, недовольно фыркая  из-за  ледяной  воды.
Теперь он пожалел" что вместе с Томом и миссис Рипл  отпустил  и  Лиззи.
Собрав всю свою волю в  кулак,  он  приготовился  искупаться  в  той  же
ледяной воде, но тут увидел на себе кровь  -  кровь  Виктории.  Забыв  о
своем намерении вымыться, он немедленно направился в  спальню  Виктории.
Там все еще было темно. Отдернув шторы, Рафаэль подошел  к  кровати.  На
простынях отчетливо виднелись пятна крови. Виктория не солгала ему.  Она
была невинна.
   И  внезапно  он  вспомнил   о   злополучных   словах,   непроизвольно
вырвавшихся у него в момент наивысшего торжества, когда он  окончательно
убедился, что Виктории можно доверять. Кажется, он сказал, что  не  смог
бы вынести, если бы Дамьен обладал ею раньше.
   Этой ночью она трижды принадлежала ему и каждый раз получала огромное
удовольствие. В этом он не сомневался. Он знал, что  многие  женщины  не
испытывают особых эмоций во время полового акта, но умело притворяются и
весьма искусно изображают страсть. Хорошо,  что  Викторию  никак  нельзя
заподозрить в неискренности. Она очень естественна и остро реагирует  на
его ласки.
   Она не сможет  забыть  наслаждения,  которое  дал  ей  он,  в  волнах
которого она едва не утонула. Рафаэль решил, что в  общем-то  не  важно,
злится она сейчас или нет. Он  всегда  сумеет  уладить  дело  с  помощью
секса. Он будет заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не забудет
все обиды.
   Рафаэль усмехнулся и подумал, что  мир,  должно  быть,  перевернулся.
Обычно женщинам свойственно использовать секс, чтобы добиться от  мужчин
желаемого результата. Но с его женой все как раз наоборот.
   Рафаэль увидел,  что  вода  в  ванне  приобрела  несколько  розоватый
оттенок. Такой цвет ей придала кровь. Ее кровь. Он искренне  понадеялся,
что Виктория не испугалась при виде своей крови, и со  стыдом  припомнил
рассказанную им глупую историю с кровью цыпленка. Он  даже  поежился  от
охватившего  его  чувства  вины,  представляя  себя   грубым   варваром,
изнасиловавшим весталку.
   Все-таки было бы лучше, если бы он не произнес  тех  проклятых  слов.
Рафаэль отправился обратно в свою спальню, вспоминая  глаза  Виктории  в
момент,  когда  он  вошел  в  нее,  ее  нежные  груди,   длинные   ноги,
сомкнувшиеся вокруг его бедер...
   Громко выругавшись, он направился в свою ванную и решительно  влез  в
холодную воду, надеясь хоть таким образом охладить разгоряченный мозг.
   Тридцатью минутами позже, свежий и бодрый, он нашел Викторию в кухне.
Она завязала волосы черной бархатной лентой и вся  обмоталась  одним  из
необъятных фартуков миссис Рипл.
   - Доброе утро, любовь моя, - весело приветствовал он  жену  и  звучно
чмокнул ее в левое ухо. - Ты решила приготовить хлеб? Без меня, главного
консультанта?
   Рафаэль  подошел  поближе  и,  не  обращая  внимания  на  недовольное
выражение лица Виктории, повернул ее к себе.
   - Обожаю испачканные в муке носы, -  сообщил  он,  надеясь,  что  его
голос звучит дружелюбно, а лучше даже влюбленно. - Это так загадочно!  -
Он легонько поцеловал кончик ее носа.
   Виктория неторопливо отстранилась от  него.  Она  все  еще  не  могла
заставить себя смотреть ему в глаза. Слишком свежи были в памяти события
минувшей долгой ночи. И еще она плохо  себя  чувствовала.  Она  опустила
голову, не подозревая, что отчаянно покраснела.
   - Что случилось, моя  милая?  Тебе  не  нравится  быть  женой?  -  Не
дождавшись ответа, Рафаэль объявил:
   - Завтра мы уезжаем в Корнуолл. Сразу после ленча. - Наткнувшись и  в
этот раз на упорное молчание, он игриво продолжил:
   - Думаю, нам не захочется завтра вставать рано.
   Не придумав, что еще сказать, он повязал  фартук,  вымыл  руки  и  со
вздохом встал рядом с женой к кухонному столу.
   Виктория вела себя очень скованно, и Рафаэль решил на некоторое время
оставить ее в покое. Следующие десять минут они молча работали.
   Но вдруг Виктория вскрикнула:
   - Что это такое?
   Она изумленно уставилась на булку, которую Рафаэль  старательно  и  с
увлечением лепил. Он рассмеялся:
   - Насколько  я  понимаю,  жена,  ты  не  оценила  мои  художественные
таланты. А я так старался создать не  булку,  а  произведение  искусства
специально для тебя.
   - Но это же.., это же...
   - Ты хочешь сказать, что это слишком много  для  тебя?  А  почему?  Я
назвал его статуей Давида или, если желаешь, статуей твоего супруга.
   Виктория не сводила глаз с маленького человечка из теста.  Лицо  этой
почти античной статуи украшала широкая улыбка.
   - Может быть, стоит добавить  деталей?  Как  ты  считаешь,  Виктория?
Ребра, например, или  зубы...  А  как  насчет  чего-нибудь  пониже?  Ну,
скажем...
   - Замолчи, ради Бога! Тебе совершенно не знакомы хорошие  манеры!  Ты
просто...
   - ..человек, жаждущий заняться с тобой любовью снова, Виктория. Я  не
могу спокойно находиться возле тебя. Я все время тебя  хочу.  -  Рафаэль
подхватил ее на  руки  и  закружил  по  кухне.  -  Знаешь,  на