оворы тебя не касаются!
   - Ха! Ты хочешь нарядить меня как монашку, и мадам возражает, так же  как
и я. Не будь таким упрямым, Дуглас, и не  устраивай  скандала.  Я  ничем  не
отличаюсь от других женщин и естественно, что и  сложением  тоже.  Никто  не
обратит на его внимания. Если ты закроешь меня до  самого  подбородка,  люди
начнут подозревать, что у меня есть что скрывать!
   - Графиня права, - сказала мадам Джордан на чистейшем  английском.  -  Вы
слишком  собственнически  относитесь  к  своей  жене,  милорд.  То,  что  вы
предлагаете, полностью идет в разрез с современной модой.
   - Отнюдь, - упорствовал Дуглас, тыча пальцем в  картинку  с  изображением
женщины, закутанной в тонкую ткань, придававшую ее высокой фигуре гибкость и
воздушность и даже некоторую бесплотность.
   - Вот, - сказал он, - это как раз то,  что  нужно.  Она  выглядит  в  нем
слишком невинной, чтобы понимать намерения мужчин и...
   Он остановился. Его злило ощущение собственной беспомощности. Он понимал,
что ничего не может им возразить. По-своему они были правы. И  его  разумные
доводы звучали бы здесь нелепо. Он решил уступить на этот раз.
   - Черт возьми! Делайте что хотите! Он пошел к выходу, бросив напоследок:
   - Я подожду тебя в экипаже. И можешь декольтировать все свои платья  хоть
до талии, мне все равно!
   - Ах, люблю страстных мужчин! А вы?  -  спросила  мадам,  провожая  графа
нежной улыбкой.
   - О да, - быстро  ответила  Александра.  -  Ваш  английский  выше  всяких
похвал, мадам.
   Мадам кивнула,  ничуть  не  смущенная  сценой,  невольной  свидетельницей
которой она стала.
   - Я также говорю по-немецки и итальянски и немного по-русски. Вы слышали,
что у меня любовник - русский граф? В любви он так же необуздан и  такой  же
собственник, как ваш муж,  его  страстность  заставляет  мое  сердце  биться
сильнее.
   Александра осталась довольна их беседой. До вечера  было  еще  далеко,  а
Александра уже выбилась  из  сил.  Она  стала  обладательницей  шести  новых
платьев, двух амазонок, бесчисленных ночных рубашек и изысканного  белья.  И
список вещей все пополнялся. Как только  они  уехали  от  мадам  Джордан,  к
Дугласу вернулось его обычное расположение духа. Он купил ей шляпки,  обувь,
носовые платки, ридикюли и даже зонтик.
   Он все еще был полон энергии, когда, объездив все магазины, наконец помог
Александре сесть в экипаж и забросил кипу коробок на сиденье. Александра так
устала, что ей было уже все равно, где  она  находится:  в  Лондоне  или  па
Гебридских островах. Она уронила  голову  ему  на  плечо,  и  он  обнял  ее,
поцеловав в макушку:
   - Это был очень долгий день. Ты держалась молодцом. Я горжусь  тобой.  Но
мое мнение относительно твоего декольте не изменилось.
   Александра  не  собиралась  развивать  эту  тему.  Некоторое  время   она
покусывала нижнюю губу, потом не выдержала:
   - Ты прекрасно разбираешься в женских туалетах. И ты очень хорошо  знаком
с мадам Джордан. Хотела бы я знать, скольких женщин  ты  осчастливил  новыми
платьями.

Глава 19

   Дуглас задумчиво смотрел на нее какое-то время, потом пожал плечами.
   - Вообще-то муж не обязан объяснять  жене  свои  поступки,  но  в  данном
случае я не вижу причин, почему бы мне не просветить тебя на этот счет.  Да,
женщины очень ценят мужчин, разбирающихся в их туалетах. Это я понял,  когда
был еще девятнадцатилетним юнцом. И тогда же я поставил себе цель  научиться
разбираться в вопросах моды и разных женских принадлежностях. И  преуспел  в
этом. Если мужчина хочет пользоваться неизменным успехом у женщин, он должен
уметь приспособиться к их маленьким слабостям.
   - Очень уж расчетливый подход.
   - Ты испытываешь хоть малейшее чувство благодарности за  мою  щедрость  к
тебе? Все-таки шесть новых платьев.., две амазонки. Более того, я  пошел  на
поводу у тебя и мадам  Джордан  и  разрешил  тебе  поступить  по-своему.  Ты
вознаградишь меня по заслугам?
   "Как странно, - подумала Александра, - почему  люди  всегда  воспринимают
одни и те же вещи по-разному?" Она вздохнула:
   - Я  бы  с  удовольствием  это  сделала,  но  ты  никогда  не  даешь  мне
возможности поблагодарить тебя, Дуглас. Ты набрасываешься  на  меня  прежде,
чем я успеваю прийти в себя, и в результате все награды достаются мне,  хотя
я ничего тебе не покупаю.
   - Интересная точка зрения.  Большинство  мужчин  и  женщин  сочли  бы  ее
странной или неискренней.
   Он нахмурился, как бы колеблясь, стоит ли об этом говорить, и спросил:
   - У тебя все еще при себе эти тридцать фунтов?
   - Да. Видишь ли, чтобы пользоваться неизменным успехом  у  мужчин,  нужно
уметь приспособиться к их маленьким слабостям.
   - Для женщины это ни к чему. Они и так имеют успех.  С  мужчинами  вообще
проще. Они никогда не притворяются, не дразнят попусту и не оправдываются.
   - Ну, Дуглас, у меня, конечно, не так много опыта, но тот, который  есть,
убеждает меня в том, что это проистекает не от широты натуры,  а  скорее  от
небольшого ума. С тридцатью фунтами особенно не разгуляешься. Как бы ни  был
мужчина увлечен, такая сумма кого угодно разочарует.  Хотя  можно,  конечно,
накупить какой-нибудь мелочевки и раздаривать любовникам, чтобы оставить  им
что-нибудь на память. Как ты думаешь?
   - Я думаю, что не очень дальновидно с твоей стороны отталкивать меня. Еще
я думаю, что порка пошла  бы  тебе  на  пользу.  Твой  юмор  не  веселит,  а
раздражает своей дерзостью. Я не позволю тебе  так  разговаривать.  Так  что
лучше молчи, Александра.
   - Может, кармашки для часов? - все так же беспечно продолжала  она,  -  Я
могла бы вышить на них свои и их инициалы, чтобы внести в подарок личностную
нотку... Ты понимаешь, что я имею в виду?
   Дуглас ответил холодно и очень спокойно:
   - Если ты сумеешь родить мне наследника,  то  я  буду  считать  все  свои
затраты оправданными.
   "О Боже, -  подумала  она.  -  Я  оттолкнула  его,  и  его  реакция  была
незамедлительной и резкой".
   - Если ты откажешься от этих слов, то я тоже обещаю  забыть  о  кармашках
для часов и своем дурацком юморе.
   - Я ни собираюсь больше с тобой разговаривать. Должен тебе сказать, что в
это время года в Лондоне почти  никого  нет.  Однако  кое-какие  развлечения
остались. Например, сегодня состоится бал у Рэнлеев, и я  думаю,  он  вполне
подойдет для твоего дебюта. Ты наденешь платье, в котором  была  на  балу  в
Нортклифф-холле. Я попросил миссис Гудгейм помочь тебе.
   Этим вечером,  вскоре  после  того,  как  пробило  одиннадцать  часов,  в
великолепном особняке Рэнлеев на Карлайл-стрит, Александра столкнулась лицом
к лицу с женщиной, которая, очевидно, знала Дугласа, знала хорошо и была  не
прочь продолжить знакомство.
   Она попыталась подслушать их разговор, стараясь подавить в  себе  чувство
стыда, которое вскоре заглушила дикая ярость. Они говорили по-французски,  и
она не могла разобрать ни одного распроклятого слова.
   На  ее  взгляд,  женщина  была  слишком  хорошенькой,  стройной  и  очень
женственной, с большими глазами, примерно двадцати пяти  лет.  Она  положила
свою белую руку на плечо Дугласу. Она стояла  к  нему  достаточно  близко  и
наклонялась все ближе; несомненно, он чувствовал ее теплое дыхание на  своей
щеке. У нее был низкий, дрожащий от волнения  голос.  Дуглас  поглаживал  ее
руку и говорил  тихим  голосом,  его  французская  речь  лилась  непрерывным
потоком.
   И почему папа так хотел, чтобы она выучила итальянский? От него  никакого
толку. Ах,  эта  женщина  выглядит  такой  серьезной,  настойчивой  и  такой
заинтересованной в Дугласе. Знать бы, кто она такая. Интересно, ей  он  тоже
покупал одежду? И получал ли он за это награду?
   В этот момент Дуглас повернулся  в  ее  сторону.  Александра  юркнула  за
занавеску,  скрывающую  небольшой  альков;  наткнулась   там   на   страстно
целующуюся парочку и с возгласом: "О, простите меня" - убежала.
   На балу ее познакомили со множеством людей, которых она не запомнила даже
по имени, и ей было здесь очень одиноко. Она хотела подойти к  леди  Рэнлей,
но та была занята беседой  с  каким-то  важным  и  уже  изрядно  подвыпившим
джентльменом в парике.
   У нее не оставалось другого выбора, кроме как  стоять  у  стены  бального
зала и наблюдать за танцующими менуэт парами. Исполнение было  превосходным;
все они были красивыми, богатыми и интересными; она чувствовала  себя  среди
них чужой провинциалкой с этим ее декольте на полдюйма выше положенного. Она
ждала, что сейчас кто-нибудь из них повернется и,  указав  на  нее  пальцем,
громко скажет: "Ей здесь не место! Пусть убирается!"
   - Смею ли я надеяться, что вы та самая заблудшая овечка, которая потеряла
своего пастуха?
   Такое приветствие показалось ей оригинальным, и  она  повернулась,  чтобы
взглянуть на того, кто его произнес. Он был высок, строен и белокур.  Скорее
всего, не старше двадцати пяти лет, но в его темно-голубых  глазах  читались
умудренность жизнью и  закоренелый  цинизм.  Надо  отдать  ему  должное,  он
красив, подумала она; он действительно выглядел блестяще в вечернем костюме,
но этот всезнающий взгляд приводил в замешательство. Так он предлагает стать
ее пастухом?
   - Я вовсе  не  заблудшая,  тем  не  менее  очень  мило  с  вашей  стороны
предложить мне свою помощь.
   - Вы - младшая сестренка Мелисанды. Я угадал? Так  мне  сказала  одна  из
присутствующих здесь дам.
   - Да. Вы знакомы с моей сестрой?
   - О да.  Она  -  совершенно  бесподобное,  очаровательное  существо.  Это
правда, что она вышла замуж за Тони Пэриша, лорда Рэтмора?
   Александра кивнула:
   - Это была любовь с первого взгляда. Они скоро тоже приедут в Лондон.
   - Думаю, Тереза Карлтон не обрадуется, узнав, кто перебежал ей дорогу. О,
вы, наверное, не знаете? Тони был  помолвлен  с  ней,  потом  помолвка  была
неожиданно расторгнута. Он никому ничего  не  сказал  и  уехал  из  Лондона.
Тереза постаралась внушить всем, что это она не захотела, чтобы он  стал  ее
мужем, потому что при  ближайшем  рассмотрении  он  оказался  самодовольным,
ограниченным и  слишком  отсталым  в  своих  взглядах.  Ах,  простите  меня,
дорогая, я не представился. Меня зовут Хезерингтон, вы, наверное, знаете.
   - Нет, не знаю. Приятно познакомиться, сэр. А что касается слов этой леди
о Тони, то, если вы познакомитесь с ним поближе, поймете, что это  чистейшая
клевета. Тони - самодовольный и ограниченный? Это же абсурд.  Вы  знакомы  с
моим мужем, Дугласом Шербруком?
   - Так, значит, это правда. Все знают Шербрука, или  Норта,  как  называет
его большинство друзей по армии. Его трудно  не  заметить.  Я  бы  не  хотел
видеть его в числе своих врагов. А Терезе никто особенно  не  поверил.  Нет,
конечно. Тони не такой.
   - Тони - очень приятный и веселый, и они прекрасно ладят с моей  сестрой.
Они любят друг друга.
   Он пожал плечами, пристально глядя на нее:
   - Вы очень занимаете меня, дорогая. Вы  вышли  за  Дугласа  Шербрука.  Вы
производите впечатление теплоты и веселья, в то время как ваш  муж  холоден,
суров и довольно труден в общении, если уж говорить начистоту.
   - Мой муж холоден? По-моему, мы говорим о разных людях, сэр. Холоден? Это
просто смешно. - И Александра засмеялась.
   - Бичем, рад тебя видеть. - Дуглас бесцеремонно втерся между ними.
   При появлении мужа Александра нахмурилась:
   - Я думала, вас зовут Хезерингтон. Дуглас был страшно зол, что  обнаружил
рядом со своей женой известного волокиту.  У  этого  кота  хватает  наглости
флиртовать с его женой. Он ответил за него:
   - Это лорд Бичем.
   - Хезерингтон - моя фамилия, - ответил молодой человек, бросая  на  Алике
интимный взгляд. - Поздравляю  тебя,  Нортклифф.  Она  прелестна.  И  совсем
непохожа на сестру. Я бы сказал, что в ней есть оригинальность. О,  я  вижу,
составляются пары на кадриль, а я обещал ее мисс Дэнверс, которая тешит себя
мыслью, что является образцом обаяния и скромности. Тебе не стоит тратить на
нее время, Нортклифф.
   - Да, пожалуй.
   Хезерингтон изобразил некое подобие усмешки:
   - Я тоже сомневаюсь, что мне стоит тратить на нее время.
   - Держись подальше от этого человека, - сказал Дуглас  Александре,  глядя
вслед барону Бичему, который пробирался к мисс Дэнверс. -  Он  известен  как
человек, который умудряется задрать  женщине  юбку  на  голову  прежде,  чем
узнает ее имя.
   - Он так молод.
   - Он всего на два года моложе меня. Но у него темное прошлое. Держись  от
него подальше.
   - Должно быть, у него прекрасное чутье на моду и тугой кошелек,  если  он
сумел добиться успеха в столь юном возрасте.
   - Это не смешно, Александра. Мне не нравится, как  он  смотрит  на  тебя.
Держись от него подальше.
   - Очень хорошо, я согласна, если ты будешь  держаться  подальше  от  этой
нахальной француженки, которая весь вечер висела у тебя на рукаве и говорила
прямо тебе в рот.
   - Какой француженки... - он вдруг замолчал и зверски посмотрел на нее.  -
Не размахивай так руками. Когда ты так  машешь,  тебя  видно  всю  до  самой
талии. Ты больше не наденешь это платье, пока я не уменьшу тебе это  чертово
декольте.
   - Не увиливай, Дуглас? Кто эта несчастная француженка?
   Он посмотрел на нее, изумление и радость отразились в его глазах, которые
стали еще темнее, если такое было возможно.
   - Господи, да ты ревнуешь! Это было правдой,  и  она  почувствовала  себя
униженной оттого, что он поймал ее на этом.
   - Если бы  я  знала  здесь  хоть  кого-нибудь,  то  ушла  бы  от  тебя  и
поддерживала благовоспитанную беседу с этим человеком.  Но  сейчас,  если  я
уйду от тебя, мне придется стоять одной, а это не очень-то приятно.
   - Ее имя ничего тебе не скажет. Это просто знакомая, не больше.
   - О чем она рассказывала тебе?
   - - О своей больной бабушке.
   Он лгал, и ложь была шита белыми нитками.
   - Вздор, - сказала Александра.
   - Ну хорошо. Я ездил во Францию, чтобы освободить ату девушку, и  уезжая,
послал Тони в Клейборн-холл. Результат оказался далек от того, на что мы оба
рассчитывали.
   - Ах, так это та самая Жанин, о которой ты мне рассказывал. Эта та  самая
проклятая женщина, которая предложила тебе стать ее любовником.
   - У тебя жуткая память. Я больше не буду тебе ничего рассказывать. Умоляю
тебя, забудь о том, что я наговорил тогда. Теперь  это  не  имеет  значения.
Лучше займись собой, Александра. Ну тогда иди и потанцуй со мной;  я  больше
не хочу понуждать тебя к признаниям, да и те, что ты сделал, все равно  были
очень скудными.
   Он танцевал с нею, потом сопровождал ее  на  ужин,  потом  представил  ее
молодым женщинам, которые, на его взгляд, должны были понравиться ей. И  все
это время он искал глазами Джорджа Кадоудэла. Черт, этот маньяк  Джордж  был
последним человеком на земле, которого Дуглас выбрал бы себе во враги.
   Какого черта он не во Франции, где ему самое место? А может быть, и  там,
и Жанин - просто истеричка. Потому что та особа, с которой он говорил,  была
Жанин Додэ, женщина, из-за которой он ездил во Францию.
   - Я бы хотела познакомиться с Терезой Карл-тон.
   - Так, этот Бичем уже рассказал тебе о ней, да? Он обожает сеять раздоры.
Я буду ничуть не удивлен, если он и сам спал с этой леди.
   - Она расторгла помолвку с Тони?
   - Она - нет. Он обнаружил, что она спит с одним из его друзей.  Его  чуть
не хватил удар от шока и злости. Он приехал в Нортклифф, чтобы  восстановить
душевное равновесие, и я считал его своим  спасителем.  Потом  он  поехал  в
Клейборн-холл и женился на моей невесте.
   - Тебе не кажется, Дуглас, что ты мог бы выразиться несколько иначе?
   - Зачем? Это правда. И то, что появилась ты, как черт  из  табакерки,  не
меняет существа дела. Она вздохнула:
   - Ты прав, конечно. Однако, если бы ты  немного  изменил  свои  слова,  я
вознаградила бы тебя за это, когда мы вернемся  домой,  если  только  ты  не
вознаградишь меня первый, как ты всегда это делаешь. Ты не даешь мне  шанса,
Дуглас.
   - Лет в пятьдесят, возможно, и дам.
   Для Александры  это  было  чудесным  признанием,  и  ее  лицо  осветилось
улыбкой. Дуглас, со своей стороны, переосмыслил  сказанное  и  уже  жалел  о
своих словах. Весь оставшийся вечер  он  много  ругался,  увлекался  бренди,
потом  протрезвел.  Слишком  много  алкоголя  может  слегка  замедлить   его
действие. В экипаже у него закружилась  голова.  Поднимаясь  по  лестнице  в
спальню, он рассеянно насвистывал. Да, может быть, бренди сделает свое дело.
   Этого не случилось, но попытаться все же стоило. Когда  он  наконец  упал
рядом  с  нею  и  перевернулся  на  спину,  подложив  руки  под  голову,  он
сосредоточил все свое внимание на том, чтобы восстановить дыхание.
   - Ты убьешь меня когда-нибудь,  -  сказал  он.  -  Так  не  может  дальше
продолжаться. Это неестественно. И вредно для здоровья.
   - А как насчет меня?
   Он положил руку ей на  грудь.  Сердце  бешено  стучало.  Дуглас  довольно
ухмыльнулся:
   - Нас похоронят рядом на фамильном кладбище Нортклиффов.
   - Мне не нравится, как это звучит.
   - Сначала ты должна подарить мне наследника.
   - Мне всегда казалось, что женщины должны плохо себя  чувствовать,  когда
они беременны.
   - Да, как правило, насколько мне известно.
   - Я чувствую себя прекрасно.
   - А как насчет других признаков?
   Алике смутилась, несмотря на темноту. Ее молчание слишком  затянулось,  и
Дуглас повторил вопрос.
   - Ну так что? У тебя было что-нибудь с тех пор, как мы поженились?
   Она покачала головой, и он уловил в темноте ее движение.
   Он легонько прижал ладонь к ее животу:
   - Ты довольно вместительная. Маленькая, но не слишком, надеюсь, чтобы  не
выносить  моего  ребенка.  Но  я  действительно   очень   крупный   мужчина,
Александра. Моя мать всегда с ужасом вспоминает, как я чуть не убил  ее  при
рождении. Нет, боюсь, ты недостаточно большая. Нужно пригласить врача, чтобы
он осмотрел тебя.
   - Ты не сделаешь этого!
   - Только подумайте, она еще разговаривает, - сказал Дуглас.
   - Дуглас, послушай меня. - Она приподнялась на локте, и ее волосы упали к
нему на грудь. - Я - женщина, и именно женщины всегда рожали детей. И  я  не
позволю дотрагиваться до себя ни одному мужчине, кроме тебя. Понимаешь?
   - А кто будет принимать ребенка?
   - Повитуха. У моей матери принимала роды повитуха. И обошлись без  всяких
мужчин.
   В ответ на это он засмеялся и обнял ее. Его руки стали ласкать ее тело. У
нее перехватило дыхание.
   - Ты можешь и без меня обойтись, Александра? Ведь я мужчина.
   - Я знаю, что ты - мужчина, Дуглас. Чего я не понимаю, так это почему все
считают тебя холодным. Видели бы они тебя сейчас, и слышали бы какой  теплый
у тебя голос. Холодный! Ха!
   - Кто это тебе сказал такое?
   - Тот молодой человек,  от  которого  ты  советовал  держаться  подальше.
Хезерингтон.
   - Ах, этот. Возможно, он просто пытался выведать, насколько ты  счастлива
со мной. Он провоцировал тебя на признание.
   - С какой стати его должно интересовать, счастлива  ли  я  с  тобой?  Ах,
Дуглас, если ты не перестанешь меня трогать, я забуду, о чем мы говорили.
   - Привыкай к тому, что я буду трогать тебя, когда и  сколько  захочу.  Ты
должна была заметить, что я холоден только  тогда,  когда  ты  холодна.  Мне
все-время приходится прилагать усилия, чтобы не оказаться  в  дураках  из-за
чьей-либо хитрости или притворства. Я - человек, который  живет  по  законам
логики и рассудка, а не...
   Он остановился, чтобы  поцеловать  ее,  потом  неожиданно  чертыхнулся  и
навалился на нее  всем  телом.  Его  страсть,  как  всегда,  была  бурной  и
безрассудной, несмотря на все его заявления. Но  Александре  это  нравилось,
ничего другого она не хотела и не понимала, почему он каждый раз  испытывает
неловкость за свое неистовство и  поспешность.  Они  доставляли  друг  другу
огромное удовольствие, и неважно, как это должно было происходить по законам
любовной науки.
   Александра вошла в