ним, - думала она, - мне нет до этого никакого дела". Усилием воли Мирана приказала себе не думать об этом, поскольку это могло привести только к страданиям и боли.
     Час был поздний, и Мирана отправилась проведать раненых воинов. Хвала Тору , все они были живы, раны были тщательно обработаны, и им был оказан надлежащий уход. Люди чужака были связаны и заперты в отдельной постройке. Их раны тоже были промыты и перевязаны. И хотя они не были столь серьезными, как у остальных, их головы разламывались от боли. Она приказала Айвару, сторожившему пленников, не спускать с них глаз.
     - Возможно, кто-нибудь из них, - сказала она, - что-то расскажет о своем предводителе.
     Гунлейк предусмотрительно выставил дозор. Его задачей было приглядывать за оставшейся частью немногочисленного вражеского войска. Воины чужака все еще терпеливо стояли на берегу, согнувшись под тяжестью пропитанных влагой медвежьих шкур. Наверное, они пока не знали о провале своего предводителя.
     Приближалась полночь. Мирана встала и потянулась. На лавках храпели воины. Каждый был укрыт шерстяным одеялом или медвежьей шкурой. Гунлейк стоял у костра, разложенного в специально вырытой яме, и, не отрываясь, смотрел на догорающие головешки. Его покрытое морщинами лицо было напряжено и сосредоточенно. Светло-серые глаза спокойны. Обнаженные ноги были покрыты рубцами от многочисленных ран, полученных в сражениях.
     - Как ты думаешь, когда вернется мой брат? - тихо спросила она.
     - Твой сводный брат, Мирана, - поправил Гунлейк. - Он сказал, что вернется через два дня.
     Ее немного развеселила та настойчивость, с которой он произнес это.
     - Я тут думала об этом чужаке. Похоже, в его планы не входил захват крепости. Он привел с собой только два боевых корабля и отряд не больше тридцати человек. Заметь, он направлялся именно сюда, думая, что Эйнар здесь, и искал именно его.
     - Да, я восхищаюсь его умом и коварством. Он заранее знал о маленькой потайной двери и ждал начала грозы и темноты, чтобы проникнуть в крепость. Все его насмешки, проклятия и оскорбления были не более чем пустыми угрозами и притворством. Он взял с собой только двоих. Они хотели пробраться в крепость, найти Эйнара и убить его. Остальные должны были ждать на берегу и отвлекать наше внимание. Я восхищаюсь им, Мирана. Он смелый и находчивый человек, не страшащийся смертельного риска. Но его план провалился, и теперь он умрет.
     - На берегу остались его люди. Ты думаешь, они бросят его, узнав о поражении? Конечно, они не станут штурмовать крепость. Это было бы безумием с их стороны. Их слишком мало.
     - Будь я на месте его воинов, я бы ждал до последнего.
     - Я тоже, - не задумываясь сказала она и печально улыбнулась, глядя на догорающие угли. - Думаю, в Клонтарфе есть шпион - человек, преданный чужаку.
     - Ты права. Я непременно найду его. Надо торопиться, а не то лорд Эйнар будет недоволен.
     "Брат накажет Гунлейка", - подумала Мирана. Она положила в деревянную миску немного каши и протянула ее Гунлейку.
     - Ты ничего не ел. Попробуй, это вкусно. Я добавила сюда немного меда. Ешь. Не беспокойся, мы отыщем предателя.
     Мирана с любовью посмотрела на человека, который заменил ей отца, умершего, когда ей было двенадцать лет. В тот же год ее отправили в Клонтарф под опеку сводного брата. Здесь она встретила Гунлейка и привязалась к нему. Он всегда был добр к ней, учил обращаться с оружием, поскольку не знал больше ничего, чему мог бы ее научить. Эйнар одобрял и всячески поощрял это. Ему льстило, что сестра умела шить, готовить, вести домашнее хозяйство и, помимо этого, сражаться наравне с мужчинами. Он был очень тщеславен.
     Старый Халак подошел к Миране и, погладив по руке, пожелал ей спокойной ночи. Она кивнула старику и поблагодарила за верную службу. Он залатал боевым щитом дырку в крыше, и дождь больше не заливал жилище. Внутри было тепло, в воздухе висел легкий синеватый дымок, но это совершенно не мешало дышать.
     Мирана молча смотрела, как Гунлейк медленно ест кашу. Постепенно его аппетит разгорелся, и он почувствовал, что был по-настоящему голоден. С тех пор как к берегу пристали два боевых корабля, минуло всего два часа. Миране казалось, что прошла целая вечность. Она сразу угадала в этом молодом воине вожака. Он стоял на берегу, в пятидесяти шагах от клонтарфской крепости. Его ноги были широко расставлены, а голова гордо откинута назад. Он поносил их последними словами, называя трусами и высмеивая Эйнара за то, что тот прячется за женскими юбками. Ее долгом, как хозяйки крепости, было поговорить с ним, и она поднялась на стену крепостного вала. Оттуда она сообщила непрошеным гостям, что Эйнара нет в крепости. Незнакомец лишь презрительно рассмеялся ей в ответ. Его смех гулко отозвался в тиши. Люди Эйнара, столпившиеся во внутреннем дворике, негодовали. Мирана чувствовала их напряжение. Обзывать их - это одно дело, но оскорблять сестру Эйнара - совершенно другое.
     - Я Мирана, сестра Эйнара! - снова закричала она. - Он в Дублине, в королевской крепости.
     - Занимайтесь своими прялками, леди! Готовьте ужин и держите язык за зубами, как и положено женщине. - Было ясно, что он не верил ни единому слову.
     Мирана, подобно Гунлейку, не поражалась его хитроумным планом.
     - Он выживет? - спросила она Гунлейка.
     - Он молод и полон сил. Надеюсь, выживет, если справится с лихорадкой. Ты знаешь это лучше меня.
     Мирана оставила Гунлейка и пошла в покои Эйнара, где лежал незнакомец. Он тронул ее душу. Она чувствовала, что не может долго находиться вдали от него.
     В комнате горел всего один факел. В ней было мрачно и тепло. Мужчина был укрыт несколькими шерстяными одеялами, раненое плечо плотно перевязано чистой белой шерстяной тканью. Повязка была сухой, кровь больше не сочилась из раны. Мирана склонилась над ним, но так и не поняла - находится он в забытьи или просто спит.
     Она присела рядом на краешек кровати и дотронулась до его лба. Лоб был горячим, как раскаленные угли. Мирана намочила в холодной воде ткань и несколько раз обтерла ему лицо и плечи. Он что-то пробормотал, но она не смогла разобрать слов. "Интересно, что он подумает и сделает, когда, проснувшись, увидит меня рядом?" - размышляла она.
     Очнувшись, Рорик решил, что умер и находится в Валгалле. Он не сомневался, что попал к верховному богу Одину, покровителю погибших героев, ведь погиб, как подобает настоящему воину, сражаясь с врагом с неистовой силой и ненавистью. Он слышал рядом с собой нежный голос валькирии и чувствовал, как ее прохладные пальцы прикасались к его лбу. Она что-то говорила ему, но он не понимал что, и это совсем не волновало его. Главное - она была рядом, а это означало, что он мертв. Для него не существовало другого выбора. Теперь больше не надо было принимать решения и мстить. Ему показалось странным то, что он ничего не видел. Разве может человек, умирая, ослепнуть? Конечно, нет. Этого не могло быть. Рорик слышал, что любой человек в Валгалле чувствует, видит, ест, поет и получает удовольствие с той женщиной, которую пожелает. Но ему почему-то совсем не хотелось петь.
     Он чувствовал нестерпимую боль в плече, и это очень удивило его. Он не ожидал, что после смерти люди могут испытывать мучения. Боль то отступала, то накатывала опять, и он изо всех сил старался заставить свой мозг найти этому причину, но это оказалось ему не под силу. Возможно, он был близок к смерти и поэтому еще не получил то, что ему положено. Рорик ощущал что-то прохладное и влажное на своем лице. Это тоже показалось ему очень странным. Что-то влажное и прохладное окутало его плечи, руки, живот, однако ниже он не почувствовал ничего подобного. Голос валькирии постепенно отдалился, и он снова провалился в темноту.
     Мирана поднялась и потянулась. Жар у незнакомца немного спал. Гунлейк был прав - он будет жить. Он молод и полон сил. Она взглянула на него. "Что, если дать ему немного яда и подарить легкую смерть? - подумала она. - Эйнар будет пытать его, пока не замучает насмерть, наслаждаясь каждым стоном".
     "Ох уж эти мужчины и их жажда мести", - подумала она. Он умрет страшной смертью за то, что пытался отомстить Эйнару. Она понимала, что должна отравить его, но ни за что не смогла бы это сделать. Пока он жив, существовала слабая надежда его спасти. Один шанс из тысячи. Мирана знала, что лжет себе, но не могла отказаться от этой мысли.
     Она нахмурилась и снова принялась обтирать ему лицо и плечи, пока не убедилась, что жар окончательно спал. Укрыв воина шерстяным одеялом, она долго смотрела на него, а потом вышла из спальни.
     Ей необходимо было встретиться с Гунлейком. Вскоре Мирана нашла его. Он разговаривал с одним из своих людей, Клобейном, по прозвищу Бык. Клобейн получил это прозвище отнюдь не за могучую стать, а за кустистые брови, из-за которых он выглядел тупым, что на самом деле было совсем не так. Она остановилась и прислушалась.
     - Мы оба знаем, что среди нас есть предатель, - склонив голову, говорил Гунлейк. - Этот человек открыл нашим врагам потайную дверь. Он не знал, что я задумал напасть на его предводителя на берегу. Из этого следует, что он не из моего близкого окружения. Он не знал, что я с двумя людьми выскользнул из крепости через ту же потайную дверь, и поэтому не мог предвидеть, что я окажусь позади его предводителя. Этот негодяй, должно быть, затрясся от страха, когда их план провалился.
     - Не знаю, кто бы это мог быть, - тихо сказал Клобейн. - Не нравится мне все это, Гунлейк. Не люблю предателей. Не многие знали о твоем плане.
     - Это правда. А, Мирана, - обрадовался Гунлейк, завидев девушку. - Как наш пленник? Прошла лихорадка?
     - Да, теперь ему намного лучше. Что с предателем, Гунлейк, подозреваешь кого-нибудь?
     Мужчина покачал головой.
     - В конечном счете мы найдем его. Может, Эйнар поможет нам в этом, когда вернется.
     - А как же люди чужака?
     - Пусть себе ждут на берегу. Сомневаюсь, чтобы они напали на нас, это было бы равносильно самоубийству. Думаю, нет причин атаковать их, хотя буря еще не стихла и мы наверняка застали бы их врасплох. Мы можем спугнуть их, тогда они снимутся с якоря и уйдут в море. А Эйнар непременно захочет захватить эти корабли и пополнить ими свой собственный флот.
     Мирана подошла к костру и положила в деревянную миску немного каши, добавила масла и пошла к длинным скамьям, стоявшим вдоль стен жилища. Присев рядом с одним из спящих мужчин, она заставила себя поесть.
     Что такого мог сделать Эйнар, чтобы этот человек так возненавидел его?
     Рорик проснулся и тут же почувствовал боль. Он даже обрадовался этому, поскольку теперь точно знал, что жив. Он попробовал управлять ею, и у него это получилось. Когда боль немного стихла, он принялся обдумывать свое положение. Похоже, он попал в большую передрягу. Оглядевшись, Рорик понял, что находится в полузатемненной комнате совершенно один. Затем он услышал женский голос и быстро закрыл глаза. Голос был тихим и нежным. Женщина говорила кому-то:
     - Он проспал почти два дня. Я кормила его, но он не видел меня. Просто глотал мясной бульон и кашу. Думаю, он скоро проснется. Эйнар будет здесь завтра. - Она мрачно усмехнулась. - К этому времени он совершенно оправится, и Эйнар сможет помучить его, прежде чем убьет. - Такова воля богов, - ответил мужчина. Рорик узнал голос ранившего его человека. - Я должен идти, Мирана, - сказал он. - Будь осторожна. Хотя он и ранен довольно серьезно, он мужчина и викинг и давно убил бы тебя, если б мог.
     Рорик услышал шелест юбки и почувствовал, как кто-то дотронулся до его лба, и ощутил теплоту дыхания. Ему хотелось открыть глаза, но он подавил в себе это желание и решил выждать время.
     - Я принесла тебе немного каши, - сказала она. - Ты должен хорошо есть, чтобы к тебе вернулись силы. Я добавила в нее меда. Это придаст тебе бодрость и сделает ароматными твои губы. Я буду кормить тебя, как прежде.
     Он не двигался. Мирана стояла, глядя на него, гадая, есть ли у него жена, семья и где его дом. Она желала ему легкой, достойной смерти, но понимала, что не сможет отравить его. В нем было что-то неумолимо притягивающее. Мирана сама удивлялась своим чувствам. Она не взяла бы на себя смелость убить воина. Ее всегда восхищали мужество и сила, а этого у него было в избытке. Но не только это привлекало ее. В нем было что-то такое, чего она не могла понять. Она не станет убивать его. Стоя под проливным дождем во внутреннем дворике, когда, раненный в плечо, он был окружен воинами, она почувствовала, что должна шагнуть к нему и остановить разъяренных мужчин, потому что понимала: нельзя позволить ему умереть. Он был на волосок от смерти, слишком поглощен неукротимой жаждой битвы, чтобы отступить, позволить себе осознать, что проиграл, и сложить оружие. Теперь ему как никогда нужны были силы, и она не сомневалась, что он поправится. Поэтому она снова сказала:
     - Открой рот, я покормлю тебя.
     Рорик открыл глаза и посмотрел на нее. Теперь он узнал ее. Это была та самая ведьма с темными волосами и бледным лицом, протягивавшая ему руку. Он помнил, как дождь заливал ей лицо, как мокрые волосы прилипли ко лбу, а сквозь ресницы капала вода. Она спокойно смотрела на него. "Наверное, она думает, что я еще очень слаб, беспомощен".
     Она села подле него и поднесла к его рту деревянную ложку. Рорик открыл рот и начал есть. Каша была вкусной. Его внимание тут же переключилось на желудок. Он съел все и почувствовал прилив сил.
     - Ты кто? - спросил он.
     - Мирана, сестра Эйнара.
     - У Эйнара нет сестры.
     - Я его сводная сестра. У нас разные отцы. Моим отцом был Аудин, а его Торсон.
     - Ты выхаживаешь меня, чтобы он мог насладиться пытками.
     Она промолчала, зная, что он прав, но выхаживала его отнюдь не ради этого. Она поднялась и сказала:
     - Ты должен отдохнуть. Скоро я снова покормлю тебя. Хочешь бежать?
     Рорик открыл глаза и уставился на нее. Его глаза были цвета безоблачного неба в разгар лета.
     - Да, - буркнул он и снова закрыл глаза.
     - Как тебя зовут, викинг?
     - В этом нет тайны. Я Рорик Харальдссон.
     - Зачем ты пришел сюда? Кто твой шпион? Почему ты хочешь убить Эйнара?
     - Я не отвечаю на вопросы глупых женщин. Ты раздражаешь меня. Уходи.
     Сквозь полуопущенные ресницы он видел, как напряглось ее лицо, когда она повторила его имя, но больше она не проронила ни слова. Что тут говорить? Было ясно, что он никогда не покорится, и она ничего не могла с этим поделать.
     Она вернулась позже. Рорик не мог сказать, сколько прошло времени, потому что крепко спал.
     Она принесла полную миску каши. Не проронив ни слова девушка села рядом с ним и принялась кормить. Насытившись, он просто отвернулся.
     Когда он снова повернулся к ней, его взгляд был задумчивым.
     - Я мог бы запросто задушить тебя, - сказал он - У тебя тонкая шея. Я скручу ее одной рукой. Ты будешь мертва, прежде чем люди твоего брата успеют тебя спасти Она рассмеялась, и Рорик оцепенел от неожиданности. Он был груб. и говорил жестокие вещи, зная, как придать своему голосу устрашающие ноты, но, тем не менее, она смеялась над ним. Рорик почувствовал, как в нем закипает злость. Его глаза недобро сузились.
     - Ты считаешь меня слишком слабым, чтобы убить женщину? Такую ведьму, как ты? Девку Эйнара?
     - Тебе не следовало этого говорить, викинг, - прошипела она.

Глава 3

     Выхватив острый нож, Мирана приставила его к обнаженному горлу Рорика и слегка нажала.
     - Скорее я убью тебя. Зря ты не воспринимаешь меня как возможного противника. Думаешь, я слабая и беспомощная, как все женщины, викинг? Я в считанные секунды могу перерезать тебе глотку, как цыпленку.
     "Эти мужчины кичатся своей храбростью, даже когда беспомощно лежат в постели", - подумала она, тем не менее восхищаясь его отвагой.
     - Ты просто девчонка, - буркнул он, все же не осмеливаясь пошевелиться, поскольку острие ножа было плотно прижато к его горлу. - Ты бы лучше беспокоилась о том, что у тебя между ног и как хорошо ты используешь это.
     Острие ножа чуть надрезало кожу, и Рорик почувствовал горячую липкую кровь.
     - Думаю, тебе стоит попридержать язык, викинг. Ты разозлил меня. Это глупо с твоей стороны, ведь я кормила и выхаживала тебя.
     - Ты очень молода, - вдруг сказал он, взглянув на нее. Она была очень близко. Ее темно-зеленые глаза буравили его сквозь полумрак.
     - Не так уж молода. Мне восемнадцать. В этом возрасте большинство девушек уже замужем и воспитывают своих детей. Но поскольку мне не нужен муж, я все еще свободна.
     - Когда Эйнар женится, ты лишишься всего. Он будет рад выдать тебя за того, кто предложит ему большой выкуп.
     Мирана еле заметно улыбнулась и покачала головой.
     - Не думаю. Посмотрим. А до тех пор я здесь хозяйка и вольна делать что захочу.
     - Ни один мужчина не захотел на тебе жениться. В этом все дело, не так ли? Еще бы! С твоим ножичком, болезненной гордостью и дурацким запугиванием. А может, ты девка Эйнара, и он будет держать тебя при себе, пока ты ему не наскучишь?
     Девушка снова рассмеялась, и Рорик почувствовал, что давление ножа чуть ослабло.
     - Тебе следует выбирать слова, викинг, по крайней мере пока ты лежишь на спине. Я удивляюсь, как ты до сих пор жив. У тебя, наверное, целый легион заклятых врагов, мечтающих перерезать тебе глотку. Я могу сделать это немедленно, пора бы понять это. Приди в себя. Ты недооцениваешь мои способности. Это ошибка многих мужчин. Прекрати оскорблять. Сколько тебе лет?
     - Двадцать пять. - Какое-то мгновение он был ошарашен тем, что вдруг ответил ей. - Я сказал тебе правду. У тебя нежные руки и голос, но ты связана кровным родством с этим подлым ублюдком. Ну хорошо, я верю тебе, что ты не спишь с ним. Но лучше бы ты была его девкой, тогда бы я только посочувствовал тебе. Но нет же, в тебе течет его дрянная кровь. Возможно, я убью и тебя, после того как отправлю его в ад.
     - Попробуй, - бесстрастно сказала она. Он нахмурился.
     - Ты выходила меня. Я чувствовал твои руки на своем теле. Ты обтирала меня влажной тканью, чтобы сбить жар. Я слышал твой голос. Ты сказала, что кормила меня, когда я был в забытьи. Зачем все это?
     - Не знаю. - Как она могла признаться ему, что если бы не выходила его, то умерла бы от тоски. Просто она не видела для себя другого выхода, но не могла сказать ему об этом.
     Взглянув на Рорика, Мирана поняла, что он снова собирается сказать что-то оскорбительное, и быстро проговорила:
     - Не могу видеть, как страдают животные.
     Мирана заметила, как от злобы заходили его желваки. Это рассмешило ее, а он еще больше распалился.
     - Ты вынуждаешь меня ударить тебя, леди? Ты хочешь, чтобы я убил тебя прямо сейчас?
     Не успев договорить, он вновь почувствовал впившееся в кожу острие ножа и потекшую по шее липкую кровь. "Пусть она почувствует себя хозяйкой положения, - замерев, подумал он. - Пусть чувствует свое превосходство и кичится своей дурацкой удалью. Я не прочь проучить ее. Она сестра Эйнара. В ней течет его кровь".
     - Ты не убьешь и мышки, пока я не позволю тебе сделать это, - сказала она. - Ты будешь лежать здесь, а я ухаживать за тобой, пока ты не предпочтешь мне одну из наложниц Эйнара. Они тихие и покорные, как овечки. Мой брат любит пустоголовых дурочек, расхваливающих его совершенство. Они раздевали и купали тебя, когда ты был без сознания, и остались очень довольны. Я слышала, как они восхищались твоим телом, рассказывая о том, до каких невероятных размеров увеличилась твоя плоть, когда они купали тебя. Думаю, они сравнивали тебя с Эйнаром, и боюсь, это сравнение было не в его пользу. Разумеется, они очень глупы.
     - Я не помню этого, - нахмурившись, произнес он, поняв вдруг, что лежит совершенно голый под шерстяным одеялом. - Ты прикасалась ко мне?
     - Я обмывала тебя до пояса. Меня не интересует твое тело, как тех двоих, что распускают слюни, даже когда говорят о тебе.
     - Ты вообще не интересуешься мужч