на.
   - А ты поверишь, если я скажу, что люблю тебя?
   Люблю,  вероятно,  с  той  самой  минуты,  как  увидел   впервые,   с
испачканным мукой лицом?
   Байрони молчала. Брент вздохнул.
   - Я должен многое изменить, любовь моя.
   Между нами было так много всего такого, чего не должно было бы  быть.
И ты, разумеется, права. Возвращение сюда было ошибкой, и я вел себя как
осел.
   Все, что ты  сказала,  чистая  правда.  Простить  это  трудно,  но  я
действительно люблю тебя, Байрони.
   Брент осторожно повернул ее лицом к себе и посмотрел в глаза.  В  них
блестели слезы.
   - Я люблю тебя! - с восторгом повторял Брент. - Я говорил эти слова и
раньше, - продолжал он, словно разговаривая  сам  с  собой.  -  Женщины,
которых я знал, ждали их от меня, но то были лишь слова.  Я  прошу  тебя
попытаться  простить  меня.  Ты  останешься  со  мной?  Ты  можешь  даже
сохранить свой кнут на случай, если я оступлюсь.
   У Байрони мелькнула мысль о том, что если бы  ее  отец  сказал  такое
матери, но она тут же отбросила ее.
   Брент совсем не похож на ее отца.
   - Зачем? - тихо спросила она. - Ты высоко ценишь свою свободу, Брент.
И если это твой образ жизни, если ты хочешь чувствовать себя  свободным,
я не хочу, чтобы ты менялся, чтобы чувствовал себя несчастным.
   Брент рассмеялся в ответ.
   - Я был  несчастным,  сколько  себя  помню.  Мне  всегда  чего-то  не
хватало. Этим "чем-то"  были,  несомненно,  ты  и  те  чувства,  которые
заполняют каждую клетку моего существа. Ты - моя радость, Байрони.
   Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.
   Байрони пристально всматривалась в его лицо.
   Впервые с того времени, как его встретила, она увидела в  его  глазах
неуверенность. Она не ставила под вопрос ни свои  чувства,  ни  то,  что
могла бы ему сказать.
   "Такова любовь", - подумала Байрони.
   - Хорошо, - проговорила она.
   Тревога и настороженность в глазах Брента исчезли, и он  обнял  ее  с
такой силой, что ей стало больно.
   Она уткнулась лицом в его плечо.
   - Я люблю тебя, - говорил он, прижав лицо к ее виску. У него  с  души
словно свалился камень. Его залила волна тепла и охватило чувство  покоя
и умиротворенности.
   Несколькими минутами позднее Байрони чуть  не  сказала  ему,  что  не
могла представить себе мужчину, который мог бы так  молниеносно  раздеть
женщину, но ничего не сказала. Слишком велик был охвативший ее  восторг,
слишком настойчиво вспыхнувшее чувство.
   Когда Брент лег в постель рядом с нею, Байрони подняла руку  и  нежно
провела кончиками пальцев по его подбородку.
   - Ты самый красивый, Брент, - Судя по тому как ты выглядишь, вовсе не
скажешь, что в твоем животике сидит ребенок.
   Байрони тихо рассмеялась.
   - Скоро я стану толстой...
   Сильные пальцы Брента ласкали ее грудь.
   - Не больно?
   Она покачала головой, не отрывая глаз от его лица.
   Брент как зачарованный смотрел на ее тело, останавливая взгляд то  на
плоском животе, то  на  восхитительных  завитках  волос  между  бедрами.
Глубоко вздохнув, он осторожно положил на живот Байрони ладонь.
   - Роди мне девочку, Байрони, такую же щедрую, добрую и  великодушную,
как ты.
   - А я думаю  о  мальчике,  о  сорви-голове,  от  проказ  которого  ты
поседеешь.
   Выражение глаз Брента изменилось, а она набрала в  легкие  воздуха  и
прошептала:
   - Знаешь, что? Ради тебя я сделаю все, что угодно, Брент.
   - Неужели правда? Впрочем, это легко обещать, жена.
   Байрони рассмеялась, легко ударив его по плечу. Он долго, с упоением,
целовал Байрони, а потом, оторвавшись от нее, нежно раздвинул ей ноги  и
сел между ними.
   - Нет, - сказал он, заметив, как Байрони чуть напряглась. - Я  просто
хочу посмотреть на тебя.
   Пусть это тебя не смущает, не стесняйся. Ты же моя, в конце концов.
   Она закрыла глаза, ощутив приступ пронизывающего желания,  когда  его
пальцы  стали  легко  поглаживать,  ощупывать,  ласкать.   Потом   Брент
прикоснулся к  ней  губами,  и  ей  показалось,  что  она  взорвется  от
наслаждения.
   "Он так хорошо знает мое тело", - подумала она, когда Брент приподнял
ее за бедра, погрузился в нее.
   Байрони тихо стонала, неистово обнимая его.  Его  кожа  была  теплой,
чуть скользкой от их пота. Брент прижался к ее губам, и она услышала его
хриплые стоны.
   "Мы как два ребенка", -  чуть  позже  решила  Байрони,  когда  они  с
Брентом, взявшись за руки и беспричинно смеясь, спускались по лестнице.
   - Боже мой! - проговорил Брент, останавливаясь в дверях  столовой.  -
Не надо было нас ждать.
   - Мы не знали, что вы так задержитесь, - заметила Лорел,  вглядываясь
в их лица. - В конце концов, у Байрони так много забот...
   - Да, - мягко проговорил Брент, - в самом деле.
   Байрони  наградила  его  ослепительной   улыбкой,   от   которой   он
почувствовал себя дамским угодником.
   - Проголодалась, жена?
   - Ужасно! - ответила она засмеявшись.
   Хотя Байрони и хотела есть, она едва прикоснулась  к  восхитительному
цыпленку,  фаршированному  устрицами.  Она  была  переполнена   Брентом,
настроена на каждое  его  движение,  на  каждый  нюанс  его  голоса.  Он
обсуждал будущее Уэйкхерста с Дрю, но Байрони не  могла  сосредоточиться
на том, о чем они говорили.
   Брент посмотрел на ее тарелку и улыбнулся.
   - Почему бы тебе с Лорел не пойти в гостиную? Мы с Дрю  присоединимся
к вам через несколько минут.
   - Что все это значит?! - воскликнула Лорел, как только они  оказались
одни.
   Байрони ответила не сразу. Она подошла к открытому  окну  и  вдохнула
мягкий вечерний воздух.
   - Ну?
   - Я остаюсь с Брентом, - ответила она. - Так что забудьте слова Мамми
Бас о том, что я упаковываю чемоданы.
   Лорел покачала головой:
   - Боже, какая вы простушка!  Он  соблазняет  вас,  и  вы  готовы  все
забыть! О да, мне ;все ясно. Вы еще пожалеете об этом, Байрони.
   Брент действительно ее соблазнил, но она и сама пламенно хотела его.
   - Он любит меня, - просто сказала Байрони. - С той самой минуты,  как
я сбила его с ног и рассыпала муку из мешка, - добавила она, и глаза  ее
потеплели.
   - Да вы хоть представляете, скольких женщин  он  любил  за  последние
десять лет? Ха! Пожалуй, за все пятнадцать!
   - Вероятно, целый батальон. Но теперь он с этим покончил.
   - Он хочет ребенка?
   - Разумеется.
   Последовало минутное молчание. Байрони снова повернулась к  открытому
окну и услышала шелест шелковых юбок Лорел, направившейся  к  ней  через
гостиную.
   - Неужели вы не понимаете, что у него нет никаких причин вас  любить?
Прислушайтесь к моим словам, Байрони, вы милая девушка. И даже  довольно
красивая.
   - Благодарю, - сухо сказала Байрони.
   - Но подумайте о тех женщинах - истинно  красивых  женщинах,  которых
знал Брент, о женщинах, которые, вероятно, любили его не меньше, чем вы.
   Почему  именно  вы?  Это  же  бессмысленно!  Единственная  причина  -
возможно, он хочет ребенка.  Все  мужчины  хотят  иметь  сына  -  вопрос
продолжения рода и все такое, как мне  кажется.  -  Брент  говорил,  что
хочет девочку.
   - Он лжет вам! А возможно, и самому себе.
   Лорел помолчала, неспособная найти новые слова и  новые  доводы.  Она
вовсе не была уверена в том, что говорила, но  не  хотела,  чтобы  Брент
уехал со своей женой.
   Если бы он решил уехать, то, вероятно, продал бы Уэйкхерст и  оставил
бы ее ни с чем. Она вспомнила, как недели  две  назад  спросила  Брента,
что, по его мнению, она будет делать, если он уедет. Он лишь улыбнулся и
посоветовал снова выйти замуж. "Так много глупцов, которым вы  вскружили
голову, рвутся к этому лакомому куску!" -  сказал  он  ей  тогда,  и  ей
захотелось его ударить. Она имела право сохранить  за  собою  плантацию.
Она должна принадлежать ей. В конце концов, она отдала столько лет этому
проклятому старику. Лорел почувствовала головокружение и  ухватилась  за
спинку кресла, чтобы не упасть, и закрыла глаза. Она была молода,  когда
он застал ее с Брентом. Но даже  тогда  он  был  слишком  старым,  чтобы
простить ее, чтобы помнить, что значит быть молодым.
   Лорел открыла глаза, услышав, как в гостиную вошли Брент и  Дрю.  Она
видела, как  Брент  посмотрел  на  Байрони,  и  едва  не  вскрикнула,  а
повернувшись, увидела, как Дрю смотрел на  них  обоих  с  едва  заметной
улыбкой.
   Лорел чуть не  подпрыгнула  на  месте,  когда  Дрю  объявил,  что  на
следующей неделе возвращается в Париж.
   - О нет! - воскликнула Байрони.  -  Я  так  надеялась,  Дрю,  что  вы
поедете с нами в Сан-Франциско...
   - Я обязательно приеду к вам, дорогая, обещаю.
   Но в Париже у меня столько дел... Это мой город.
   Надеюсь, что вы будете писать  мне  о  вашей  жизни.  И  торжественно
клянусь присылать подарки всем моим племянницам и племянникам.
   Брент смотрел на жену с невыразимой нежностью.
   - Понятно, - произнесла Лорел. Повернулась и вышла из гостиной.
   Еще несколько минут продолжался довольно бессодержательный  разговор,
пока наконец Брент не зевнул во весь рот.
   - Господи, как я устал. Пойдем, жена.
   Байрони хотелось рассмеяться и ткнуть его в бок.
   - Ты так тонко намекнул, - прошептала она  ему,  когда  они  вошли  в
спальню.
   Он заключил ее в свои объятия и принялся целовать.
   - Я же известный дамский угодник.
   - В тебе, очевидно, говорят все устрицы, которых ты съел за ужином.
   - Все дело в том, что, разжевывая устриц, я смотрел на твою грудь.
   Его пальцы стали нежно поглаживать ее грудь, и она прижалась к  нему.
В темнеющих синих  глазах  сверкнул  огонек  удовлетворения,  когда  она
скользнула ладонью по его животу вниз и начала его ласкать.
   - Теперь, - улыбнулась она, - ты понимаешь, о чем я думала за ужином.
***

   Несколько дней Байрони ходила объятая восторгом.  Лиззи  вернулась  к
обязанностям горничной, но уже не была так разговорчива, как раньше.  "У
нее такой же мечтательный вид, как и у меня", -  бессмысленно  улыбаясь,
думала Байрони. Она даже не думала о настоящем и будущем Уэйкхерста. Она
ощутила первый раз утреннее недомогание  и  была  ошеломлена  выражением
побледневшего  лица  Брента,  когда,  внезапно  выскочив   из   постели,
устремилась к ночному горшку. И порадовалась этому. Он любил  ее,  любил
ребенка, которого она носила. Брент уезжал из Уэйкхерста  рано  утром  и
возвращался только к вечеру. На ее вопрос, что он делал, Брент  отвечал,
что старается удивить ее так же, как она его.
   Байрони ехала в открытой коляске вместе с Лорел навестить соседей. Ей
показалось, что Лорел была более тихой, чем  обычно,  но  ни  Лорел,  ни
очень приятные соседи не имели доступа в ее волшебный мир.
   Брент не мог насытиться ею.
   - Твоя выносливость, муж, меня просто поражает, - прошептала она  ему
как-то вечером. Он входил в нее глубоко и  нежно,  охватывая  руками  ее
бедра и притягивая к себе ближе и ближе, пока она полностью не сливалась
с ним.
   Она впервые чувствовала себя защищенной и оберегаемой. Когда однажды,
выехав в одиночестве на прогулку верхом на своей кобыле, она  наткнулась
на Фрэнка Пакстона, то поначалу не сообразила, что то был  именно  он  и
притом безобразно пьяный.

Глава 32

   - Что вам нужно? - спросила Байрони, осадив кобылу.
   Фрэнк Пакстон сорвал с головы шляпу и изобразил насмешливый поклон.
   - Дорогая миссис Хаммонд, мы с вами еще не закончили. Я уже несколько
дней поджидаю вас.
   - И пьете с утра до вечера, как я вижу. Ну а теперь, мистер  Пакстон,
будьте любезны удалиться...
   С отвратительнейшим смехом Пакстон вырвал у нее из рук повод,  совсем
как какой-нибудь злодей в жалкой мелодраме. Нет,  Байрони  нашла  другое
сравнение - иногда точно так смеялся ее отец, перед тем как окончательно
рассвирепеть. Это воспоминание было настолько  реальным,  что  мысли  ее
внезапно прояснились. Байрони пристально посмотрела на Пакстона.  Раньше
он выглядел джентльменом - всегда  хорошо  одетый  и  на  первый  взгляд
учтивый и вежливый.
   Теперь же он был грязным и потрепанным, на  опухшем  лице  неопрятная
щетина, покрасневшие глаза.
   - Байрони. - Пакстон смакуя произнес  ее  имя.  -  Странное  имя,  но
ничего, сойдет. Что же до наших фамилий, то дело идет к  тому,  что  они
будут очень близкими. - Прервав  свое  словоизвержение  Пакстон,  мерзко
рыгнул.
   - Мистер Пакстон, - попыталась образумить его Байрони,  -  вы  ведете
себя совершенно бессмысленно. Я просила бы вас уехать. Мой муж  вряд  ли
обрадуется, увидев вас на территории своего имения.
   - Вы, разумеется, правы, - согласился он, широко ухмыляясь и  проводя
по губам ладонью. - Я рад, что вы так заботитесь обо мне,  Байрони.  Как
многие женщины. Ну а теперь поехали.
   Когда эти его слова  дошли  до  ее  сознания,  Байрони,  не  в  силах
произнести ни слова, только пристально посмотрела на Пакстона.
   - Никуда я с вами не поеду, - наконец  тихо  и  спокойно  проговорила
она. - Я продолжу прогулку одна, а  потом  вернусь  домой.  Отдайте  мне
повод.
   Она протянула обтянутую перчаткой руку, но  Пакстон  не  пошевелился,
продолжая улыбаться. Она почувствовала  безотчетный  страх  и,  переведя
дыхание, подумала о своем ребенке.
   - Я предпочитаю белых женщин, - заметил он. - Но хотел и ту маленькую
потаскушку Лиззи.
   Такая юная, и девственница. Впрочем, уже нет. Быстро вы выдали ее  за
эту скотину Джоша. - Глаза Пакстона сузились, а голос стал злобным. -  Я
хотел взять девчонку первым, и уж ей, поверьте, Байрони,  это  наверняка
понравилось бы. Белый мужчина, а не какое-то тупое животное.
   - Джош не скотина. Он любит Лиззи. Вы пьяны, мистер Пакстон.
   - Не так чтобы очень,  моя  дорогая,  -  возразил  он,  наклоняясь  к
Байрони. Ей в нос ударил отвратительный запах перегара.
   Не соображая что делает, Байрони  подняла  плетку  и  изо  всей  силы
ударила по его руке. Он завопил от боли и  отшатнулся.  Байрони  тут  же
ударила  каблуками  в  бока  кобылы,  одновременно  пытаясь   подхватить
выпавший из рук Пакстона повод.
   Но это ей не удалось.
   Она пригнулась к самой шее  кобылы  и  потянулась  за  болтавшимся  в
воздухе поводом, а мысль ее уже яростно заработала в поисках  выхода  из
положения.
   Она понимала, что должна обязательно вернуться.
   Она слышала, как позади несся Пакстон, и на ходу обернулась в  седле.
Он ее нагонял.
   Не следовало бы гнать в галоп, подумала Байрони, это может  повредить
ребенку. Кобыла вдруг споткнулась.
   Байрони беспомощно схватилась за луку седла. Пакетов крепко  обхватил
ее рукой за талию и поднял с седла -  этим  он  спас  ее  от  падения  с
лошади, спас ее ребенка.
   Он держал ее перед собой лицом вниз, и в нос  Байрони  ударила  смесь
запахов лошади, пота и грязной кожи. Она чувствовала пальцы Пакстона  на
своих бедрах, тискавшие ее через одежду.
   - Мерзкий тип! - вскричала она. - Убери руки?
   - Тихо, маленькая сучка!
   Она замолчала. Если бы не беременность, она боролась  бы  с  ним  изо
всех сил, но сейчас лежала спокойно,  надеясь,  что  быстрая  скачка  не
повредит ребенку.
   К удивлению Байрони, Пакстон вдруг резко осадил лошадь.  Ей  не  было
видно, что он делал, но она услышала храп своей кобылы.
   - Так, - заключил Пакстон, и она в недоумении отметила прозвучавшее в
его пьяном голосе удовлетворение.
   Байрони показалось, что ехали они  бесконечно  долго.  Ее  мутило  от
грязи, и что-то дергалось в животе.
   Пакстон наконец остановил  лошадь  перед  небольшой  хижиной,  жалкой
заброшенной развалюхой.
   Байрони, не сопротивляясь, позволила ему снять себя с лошади.
   - Это, конечно, не Уэйкхерст, но сойдет, - скорее  самому  себе,  чем
ей, пробормотал Пакстон. - Пошли, Байрони.
   Она на секунду закрыла глаза, преодолевая боль, которую ей  причиняли
цепкие пальцы, державшие ее.
   Дверь проскрипела ржавыми петлями, и Байрони уди вилась, как  она  не
отвалилась, когда Пакстон распахнул ее ударом ноги.
   Он отпустил ее, и она стояла на месте,  переводя  дыхание  и  пытаясь
осмыслить происходившее. В лачуге была всего одна комната. Нижние  концы
полусгнивших  досок,  которыми  были  обшиты  стены,  тонули  в   грязи,
покрывавшей пол. В комнате стояли кровать, грубый деревянный стол и  два
стула. В одном из двух окон не было стекол.
   Байрони глубоко вздохнула и повернулась к Пакстону:
   - Зачем вы меня сюда привезли?
   Он не обратил ни малейшего внимания на ее вопрос,  подошел  к  столу,
взял стоявшую на нем кружку и поднес ко рту. Байрони чуть  не  стошнило,
когда  она  увидела,  как  по  его  подбородку  потекли  струйки   резко
пахнувшего виски.
   Пакстон с грохотом поставил кружку на  стол  и  повернулся  к  ней  с
широкой ухмылкой.
   - Я  привез  вас  сюда,  моя  очаровательная  маленькая  леди,  чтобы
заняться вами, пока не запросите пощады. Или продолжения, - добавил  он,
глядя на нее с пьяным вожделением.
   Байрони не сразу поняла, о чем он говорил, но когда смысл слов  дошел
до ее сознания, это ее, как ни странно, не испугало. Ее охватила ярость.
   - Не будьте идиотом! - крикнула она, уперев руки в бедра. - Смотрите,
мистер Пакстон, как бы вам не досталось от моего мужа. Я не  чувствую  к
вам большой симпатии, но мне не хотелось бы, чтобы он  вас  убил.  А  он
наверняка убьет, если вы ко мне прикоснетесь. Я ухожу.
   - Черта с два вы у идете! - Он взял ее за  руку  и  повернул  кругом,
прижав к себе. - Я всегда, глядя  на  вас,  думал,  что  скрывается  под
вашими нарядными платьями. Теперь насмотрюсь вволю, точно.
   Язык у Пакстона заплетался, и хотя хватка его была  сильной,  Байрони
понимала, что он очень пьян.
   Думай, дурочка, Бога ради,  думай!  Она  чувствовала,  как  его  руки
ощупывали ее тело, и содрогалась от отвращения.
   - Как я вижу, тебе уже начинает нравиться, - заметил он, целуя  ее  в
щеку, кусая в шею.
   Внезапно все  его  тело,  как  ей  показалось,  расслабилось,  и  она
услышала, как он выругался. Пакстон опрокинул ее на проваленную кровать.
   - Придется немного подождать, - пробормотал он,  поворачивая  Байрони
на спину.
   Она попыталась вскочить на ноги, готовая к  сопротивлению,  но  перед
глазами возник кулак Пакстона. Он опустился на ее челюсть, и больше  она
ничего не помнила.

***

   Байрони медленно открыла глаза, чувствуя  какой-то  странный  звон  в
голове. Она хотела  было  сесть  на  кровати,  но  это  ей  не  удалось.
Попытавшись пошевелить руками, она поняла, что привязана за  запястья  к
грубым деревянным стойкам кровати у нее над головой.
   Ей хотелось закричать, позвать на помощь, но она остановилась, поняв,
что полностью одета. Пакстон ее не изнасиловал!
   Она очень медленно повернула голову, стараясь не думать о ноющей боли
в челюсти, и увидела согнувшегося над столом Пакстона, рядом  с  которым
стоял кувшин. Он громко храпел, опустив голову на руки.
   Она потянула веревки, стягивавшие ее запястья.
   Они больно врезались в кожу,  скрипнули  стойки  кровати.  У  Байрони
вспыхнула надежда.
   Она снова пошевелила руками, не спуская глаз со спины  Пакстона.  Тот
громко заворчал, а она застыла без движения.

***

   Дрю догонял Брента, удалявшегося по прогулочной тропе.
   - Подожди! - закричал он. - Ее лошадь только что вернулась к конюшне!
   Брент быстро соскочил с  лошади  и  повернулся  к  брату.  Он  крепко
стиснул зубы, представив, что Байрони упала с лошади и  лежит  где-то  в
луже  крови,  потеряв  ребенка.  Перед  его  мысленным  взором  возникло
восковое лицо умирающей жены.
   - Посмотри, Брент!
   - Что там еще, черт возьми?
   - - Записка, - отвечал Дрю, подходя к брату.
   Брент выхватил из его рук клочок бумаги. "Я уже взял ее,  Хаммонд,  -
прочитал он. - Ей понравилось. Она хочет уехать со мной".
   Записка была подписана - "Пакстон". Брент почувствовал, как  к  горлу
подступил комок.
   - Нет! - взвыл он от ярости.
   - В чем дело? Что случилось с Байрони?
   - Ее схватил подонок Пакстон, - не обращая внимания на Лорел, ответил
Брент брату. он услышал шум голосов и  увидел  стол