истины. До сих пор судьба была не слишком ко мне милостива, но  с  лампой  я
сумею найти свой путь и  совершить  неслыханные  подвиги.  Хелен  зевнула  и
склонила голову набок. - Представить не могу, о  каком  величии  может  идти
речь в связи с вами, сэр. Вы всего-навсего  злодей  и  мелкий  воришка,  это
подтвердит кто угодно, в том числе леди Чомли. И разве не вас застали в этой
норе?
   - Я следил за вами, пока вы стояли там, наверху. А когда спустились сюда,
пошел следом. Как уже сказано, я наделен даром предвидения. Знал, что  шторм
- дар Господа, поскольку вам придется спрятаться здесь и отдать  лампу  мне,
ее истинному владельцу.
   Хелен снова зевнула.
   - Мерзкая погода, верно, святой отец? А вы человек немолодой. Обязательно
схватите сильнейшую  простуду.  Отпустите  нас  и  возвращайтесь  в  Лондон.
Никакой лампы вам не видать.
   Олдер нахмурился.
   - Мне это не нравится, - прошипел он. - Не  ожидал,  что  вы  будете  так
грубы со мной. А теперь, милорд, немедленно  скачите  в  Шагборо-Холл.  Леди
Бичем побудет здесь. Я не причиню ей зла, если вы поторопитесь.
   Оба уставились на него.
   - Я должен получить лампу, - повторил он,  -  иначе  дело  мое  плохо.  Я
окажусь в крайне стесненных обстоятельствах.
   - Подобные вещи случаются, сэр, - кивнул лорд Бичем. - И как мне ни жаль,
лампу я вам не отдам. Убирайтесь!
   - Вы толкаете меня на насилие, что ненавистно моей душе.
   Он снова поднял оружие и прицелился в грудь Хелен.
   - Какого черта  тут  творится?  Кто  этот  старикашка,  имеющий  наглость
наставлять пистолет на мою дражайшую дочь?!
   Лорду Бичему хотелось завопить от  радости  при  виде  тестя.  Он  широко
улыбнулся и сжал руку Хелен, удерживая жену на месте.
   - Добрый день, сэр. Этот старикашка - преподобный Олдер,  который  прибыл
из Лондона в надежде украсть лампу.
   - Ты имеешь в виду ту самую, которую за последние месяцы пытались стащить
с добрый десяток раз? По-вашему, этот хлам стоит того, чтобы его стянуть?
   - Да, отец, речь идет именно об этой лампе. Ему уже объясняли, что в  ней
нет никакого волшебства и мы не добираемся никому ничего дарить,  но  он  не
желает ничего слушать. г-Это вы, лорд Прит? - вопросил преподобный, медленно
поворачиваясь. -  Откуда  вы  взялись?  Вы  промокли  до  костей,  сэр.  Мне
необходима лампа. В моих руках она будет творит",  чудеса.  А  теперь  идите
сюда и встаньте рядом с дочерью и зятем.
   - О, с этим придется подождать, - покачал головой лорд  Прит  и  громовым
голосом возопил:
   - Флок, ты был прав! Тут у нас еще  один  негодяй,  задумавший  недоброе.
Представляешь, притащил пистолет и пытается  убить  мою  прекрасную  любимую
дочь! Что теперь делать?
   - Убить гнусную тварь, -  подсказал  дворецкий,  выглядывая  из-за  плеча
хозяина.
   - С меня хватит! - не выдержал лорд Бичем, шагнув к преподобному Олдеру.
   - Назад, милорд!
   -  Послушайте,  сэр,  нельзя  убить  сразу  четверых.  Весьма  некрасивый
поступок, тем более для священника. А еще претендуете  на  звание  служителя
церкви, человека, обладающего даром предвидения, глубоко понимающего нужды и
чаяния  своей  паствы.  Мы  сказали  чистую  правду   -   лампа   ничем   не
примечательна. А теперь уходите.
   Преподобный Олдер, судя по виду, едва не плакал.
   - Это нечестно! Ах, как трудно оставаться  хорошим  человеком,  соблюдать
Божьи заповеди, завоевывать уважение  прихожан!  Из-за  какой-то  ничего  не
стоящей брошки старая корова обрушила на мою голову неслыханные оскорбления.
А преподобный Матерс! Не пожелал  иметь  ничего  общего  с  моим  гениальным
планом. У меня не было выхода. О, я совершенно разбит!
   Лорд Бичем похолодел. Прошло  много  времени,  но  убийство  преподобного
Матерса так и не было раскрыто. Даже лорд Хоббс  сдался.  Неужели  убийца  -
преподобный Олдер?
   Хелен изумленно раскрыла рот, не в силах поверить собственным ушам.
   - Так это вы вонзили стилет в  спину  несчастного  Матерса?  Хладнокровно
закололи его?
   Священник ответил не сразу. Глядя на свои  мокрые  башмаки,  он  печально
покачивал головой. Но остатки благородства взяли верх.
   - Я любил преподобного Матерса, - еле слышно прошептал он наконец.  -  Мы
были друзьями когда-то.., давным-давно. Но он отказался поделиться  со  мной
тайной. Что же оставалось делать?

Глава 33

   Наступила гробовая тишина. Не растерялся один лорд Прит. Он просто сдавил
тощую шею преподобного и оторвал его от земли.
   - Ах ты, жалкий гнус! Паршивый коротышка! Такой карлик, и взгляни только,
что наделал?! Флок, как мне поступить с этим скотом?
   - Я уже сказал, милорд. Прикончить злодея - и вся недолга.
   - Нет, отец, сначала я заберу у него пистолет. И ослабь хватку, а то  его
физиономия совсем посинела, хотя по заслугам и кара.
   С этими словами Хелен выхватила оружие из ослабевшей руки проповедника.
   - Флок, - велел лорд Прит, - свяжи его. - Чем, милорд?
   - Пусти в ход свое небогатое воображение! Лорд Бичем молча снял галстук и
стянул руки преподобного Олдера за спиной, - Ну, сэр, что с вами  делать?  -
вздохнул он.
   - Вероятно, меня ждет виселица, милорд.
   - Как вы  могли  заколоть  прекрасного,  доброго  человека?  -  негодующе
вопросила Хелен. - Низкая вы личность! Настоящее отребье!
   - Да, миледи, вы правы. Мне нет прощения ни на том свете, ни на этом.
   - Говорю же, прикончить негодяя - и делу конец, - встрял Флок.
   - Как местный судья-магистрат, я имею право выносить приговоры, - объявил
лорд Прит, сажая Олдера на землю, - Попробуй шевельнуться, и я  сброшу  тебя
со скалы.
   - С места не двинусь, хотя, по правде говоря, вряд ли смог бы, даже  если
захотел.
   - Запру-ка я его в своих подвалах, - решил лорд Прит. - У нас здесь тюрем
нет, даже самых маленьких.
   А потом придумаем, что с ним делать.
   Повинуясь приказу, Флок снабдил служителя церкви  тремя  одеялами,  едой,
кувшином воды, большим канделябром, ночным горшком и запер в винном  погребе
с предупреждением, что если узник наберется нахальства выпить  больше  одной
бутылки вина, лорд Прит повесит  его  собственноручно  без  всякого  суда  и
следствия.
   - Отправлю-ка я мерзавца в Ботани-Бей, - заметил лорд Прит чуть  позднее,
вручая дочери и Флоку бокалы с новым напитком. - Сомневаюсь, что он выдержит
там хотя бы полгода, если, разумеется, перед этим вынесет путешествие. А вы,
мой мальчик, не хотите попробовать?
   Лорд Бичем с ужасом воззрился на  жидкость  странного  цвета,  налитую  в
хрустальный бокал тонкой работы, и картинно содрогнулся.
   - Нет, сэр, но вижу, моя жена готова пожертвовать собой.
   Хелен ответила взглядом, яснее слов говорившим о том, что бы она хотела с
ним сделать, но все же послушно  взяла  протянутый  бокал.  Лорд  Бичем,  не
отрываясь,  наблюдал,  как  она  подносит  бокал  ко  рту  и  делает  первый
нерешительный глоток. Но тут свершилось чудо: Хелен облизнула  губы,  допила
до конца и потребовала еще. Флок, последовавший ее примеру, буквально стонал
от удовольствия. Господи, да что же налил лорд Прит в шампанское?
   - Ах, отец, - вздохнула Хелен, расправившись со  второй  порцией,  -  это
восхитительно. Лучшая смесь, которая тебе когда-либо  удавалась.  Признайся,
что это?
   - Поверишь, дорогая, раньше мне в голову не приходило, что это может быть
так вкусно. Наоборот, сама мысль о  таком  сочетании  казалась  невыносимой.
Неплохо, верно?
   - Настоящая амброзия, - заверил Флок, разливая напиток по бокалам.
   - Да что же там такое, сэр?
   -  Апельсиновый  сок,  мальчик  мой,  ни  больше  ни  меньше.  Наконец-то
получилось! Я сделал великое открытие! Думаю, оно сохранится в  веках.  Как,
по-вашему, следует назвать этот сладостный нектар?
   - "Апельш", сэр, - предложил лорд Бичем.
   - "Шампель", - возразила Хелен.
   - Нет, - покачал  головой  лорд  Прит,  -  нам  нужно  название,  которое
будоражило бы аппетит, звучало мягко и зовуще, нечто совершенно не связанное
с ингредиентами. Что-нибудь совершенно новое и оригинальное.
   Флок подошел к окну.
   - Как прекрасны эти деревья!  Скоро  на  них  снова  распустятся  зеленые
листья. Видите ли, милорд, стоит пригубить шампанское, как я воображаю  себя
на  весеннем  лугу,  среди  высокой  травы.  А  в  душе  разливается   такое
довольство, и голова чуть кружится от хмеля - словом,  чувствую  себя  точно
так, как при виде цветущего сада, над которым кружатся пчелы. Словом, почему
бы нам не назвать напиток в честь дерева?
   - То есть дубом? - удивился лорд Бичем.
   - Или сосной? - поддакнула Хелен. , - Нет, - мечтательно вздохнул Флок, -
немного больше поэзии и романтики. Я имею в виду поэтическое дерево.
   - Ива! - выпалил лорд Прит. - Почему бы не назвать смесь плакучей ивой?
   Хорошенько обдумав предложение, лорд Бичем покачал головой:
   - Неплохо, но не совсем то. Другое дерево, Флок.
   Дворецкий задумчиво воззрился вдаль.
   - Нашел! Идеальное название! Лучше не придумать!
   Как насчет мимозы?
   - Нет, - без  колебаний  возразил  лорд  Прит.  -  Совершенно  бесцветное
название.
   -  Мы  будем  пользоваться  им,  пока  не  подвернется  что-нибудь  более
подходящее, - утешила Хелен, протягивая бокал. - Еще  "Мимозы",  пожалуйста,
Флок.
   В эту ночь была сделана очередная попытка стащить лампу. Злоумышленниками
оказались трое  местных  мальчишек.  На  следующий  день  отчаявшаяся  Хелен
пожаловалась:
   - Я просто не в силах жить, сознавая, что за каждым углом таится вор.  На
этот раз пожаловали мальчишки. Что, если бы  мы  кого-нибудь  ранили?  Нужно
что-то предпринять.
   - Я подумывал повесить ее над входом в гостиницу, - предложил лорд Бичем.
   Хелен мгновенно просветлела.
   - Это идея! И вполне соответствует названию гостиницы. Как  я  раньше  не
додумалась? Жаль только, что ее украдут в мгновение ока.
   - В таком случае есть только один выход, Хелен.
   Супруги взглянули на лампу.  Все  как  обычно.  Ни  тепла,  ни  странного
желтоватого света, ни малейшей пульсации. Неужели все это их фантазии? Каким
образом помятая старая лампа послужила основой легенды об Аладдине?
   Они, не сговариваясь, подошли к ней, завернули в мягкое сукно и  положили
в железную шкатулку. Спенсер не смог заставить себя расстаться со свитком. В
конце концов, это ценная реликвия, и ее еще предстоит изучить до конца.
   Они  зарыли  шкатулку  на  лугу,  приблизительно  в  миле  к  востоку  от
Шагборо-Холла. Зарыли очень глубоко. И не захотели отметить то место, где  в
очередной раз похоронили древний миф.
   Никто и никогда не найдет ее.
   В последующие годы супруги вспоминали лампу, только когда получали письма
от  ученых,  желавших  исследовать  свиток.  Правда,  Хелен,  оказываясь  на
кладбище, неизменно навещала могилу миссис Фриледи.
   Зато жители Корт-Хэммеринга частенько сплетали самые невероятные  истории
о лампе, коротая долгие зимние  вечера.  Но  даже  они  с  течением  времени
забыли, что она когда-то стояла на  камине  в  Шагборо-Холле,  так  что  эти
сказания остались только в местном фольклоре.
   Лорд Прит прекратил эксперименты с шампанским, утверждая, что "Мимоза"  -
само совершенство и превзойти себя ему не дано, хотя название по-прежнему не
соответствует идеалу.
   И никого не удивляло, что в продолжение многих лет любимой сказкой  детей
лорда Бичема оставалась история об Аладдине и волшебной лампе.



   Кэтрин КОУЛТЕР
   БЛОНДИНКА В ЧЕРНОМ ПАРИКЕ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Салли и Джеймс встретились в Коуве - уютном городке,  словно  сошедшем  с
рекламной картинки. Но в этот дивный уголок их  привели  беда  и  опасность.
Салли принуждена скрываться от жестокого  закона.  И  именно  закону  служит
Джеймс, опытный агент ФБР. Сначала очаровательная беглянка для него  -  лишь
ключ к разгадке запутанного дела Но  вскоре  преследователь  становится  для
Салли возлюбленным и защитником...

Глава 1

   За ней кто-то наблюдает! Девушка поправила черный парик и быстро наложила
на губы еще один слой темно-красной помады, держа зеркальце под таким углом,
чтобы можно было разглядеть, что происходит позади нее.
   Молоденький  морской  пехотинец  увидел  ее  в  зеркальце  и  усмехнулся.
Прекрати! Он совершенно безобиден! Парень всего лишь флиртует. Ему никак  не
больше восемнадцати, голова обрита наголо, а щеки почти  такие  же  гладкие,
как у нее самой. Она наклонила зеркальце, чтобы увидеть  побольше.  Женщина,
что сидела рядом с морячком, читала какой-то роман, похоже,  Дика  Френсиса.
Позади них, прислонившись друг к другу,  спала  молодая  пара.  Место  прямо
перед ней пустовало.  Водитель  междугородного  автобуса  насвистывал  песню
Эрика Клэптона "Слезы на небесах" - мелодию, которая  всегда  переворачивала
ей душу. Пожалуй, единственный, кто обратил на нее внимание, - это  морячок,
который сел в автобус на последней остановке в Портленде. Вероятно, он  едет
домой повидаться с какой-нибудь восемнадцатилетней подружкой.  Морячок  явно
ее не преследует, однако это наверняка делает кто-то еще. Но больше  она  не
даст себя одурачить. Они слишком многому ее научили.  Нет,  она  никогда  не
даст себя одурачить снова! Девушка положила  зеркальце  обратно  в  сумочку,
застегнула клапан и уставилась на собственные пальцы, на белую полоску в том
месте, где вплоть до последних трех дней находилось обручальное кольцо.  Она
пыталась его снять в течение последних шести месяцев, но безуспешно. Ей было
не по силам даже застегнуть липучку  кроссовок  -  когда  они  позволили  ей
кроссовки, - а ведь это гораздо более легкое дело, чем стянуть  впившееся  в
палец кольцо.
   Скоро, подумала Салли, уже скоро я буду в безопасности. И моя мать  тоже.
О Господи, Ноэль, рыдающая глубокой ночью, когда считала, что  ее  никто  не
слышит! Но когда ее здесь не будет, они  ничего  не  смогут  сделать  Ноэль!
Странно, как редко она теперь думает о Ноэль как о собственной матери, не то
что десять лет назад, когда Ноэль выслушивала все ее подростковые  проблемы,
брала с собой в походы по магазинам,  подвозила  на  футбольные  матчи.  Как
много они переделали вместе прежде. До той ночи, когда она увидела, как отец
ударил мать кулаком в грудь и услышала хруст по меньшей мере двух ребер. Она
вбежала в комнату, крича, чтобы он оставил мать в покое, и прыгнула  ему  на
спину. Он был так удивлен, так потрясен,  что  даже  не  ударил  ее.  Просто
стряхнул с себя, повернулся к ней лицом и заорал:
   - Не лезь не в свое дело, Сьюзен! Это тебя не касается!
   Она пристально посмотрела  на  него,  и  в  этот  миг  на  ее  лице  ясно
отразились весь страх и ненависть, которые она к нему испытывала.
   - Не касается?! Она моя мать, ты, мерзавец! Не смей ее бить!
   Внешне он казался спокойным, Но ее-то не обмануть, она видела, как у него
на шее вздулись синие жилы.
   - Это была ее ошибка, Сьюзен! Занимайся  своими  чертовыми  делами,  а  в
чужие не лезь! Слышишь? Она сама виновата! - Он  шагнул  к  матери  и  снова
занес кулак. Девушка схватила со стола тяжелый уотерфордский графин.
   - Только тронь ее, и я разобью тебе голову! Он стремительно повернулся  и
вновь оказался лицом к лицу с Салли. Теперь он тяжело  дышал.  От  показного
спокойствия не осталось и следа. Лицо исказила гримаса ярости.
   - Дрянь! Проклятая назойливая тварь! Я заставлю тебя  заплатить  за  это,
Сьюзен!  Никто  не  смеет  мне  перечить,  и  уж  тем  более  не   маленькая
избалованная девчонка, которая  всю  жизнь  только  и  делала,  что  тратила
отцовские деньги!
   Но он больше не ударил Ноэль. Посмотрев на обеих с  нескрываемой  злобой,
он широкими шагами вышел из комнаты, громко захлопнув за собой дверь.
   - Что ж,  хорошо,  -  вздохнула  она  и  медленно,  осторожно  попыталась
водрузить на место уотерфордский графин. Тем не менее она его уронила.
   Девушка хотела вызвать "скорую помощь", но мать не позволила.
   - Ты не сделаешь этого, - произнесла она голосом, таким же  надтреснутым,
как ее ребра. - Не надо, Салли, если нам поверят, это погубит отца.
   - Он этого заслуживает, - попыталась вразумить ее Салли, но  подчинилась.
Ей было всего шестнадцать, и она приехала домой на уик-энд из частной  школы
для девочек в Лорельберге, штат  Вирджиния.  Интересно,  с  какой  стати  им
должны не поверить?
   Нет, дорогая, - прошептала мать, сгибаясь пополам от боли. -  Нет.  Подай
мне лучше тот голубой пузырек  из  аптечного  шкафчика.  Поторопись,  Салли.
Голубой пузырек.
   Глядя, как мать со стоном глотает три пилюли,  она  поняла,  что  пузырек
находится здесь именно потому, что отец бил мать и прежде. Салли  давно  это
подозревала. Она ненавидела себя за то, что никогда не вмешивалась,  никогда
не сказала ни слова. С той ночи она стала называть мать по имени,  Ноэль,  а
на следующей неделе бросила школу для девочек и, в  надежде  защитить  мать,
переехала обратно в родительский  дом  в  Вашингтоне,  округ  Колумбия.  Она
прочла все, что ей только удалось найти, по поводу насилия в  семье,  но  не
сказать, чтобы это помогло.
   Это было десять лет назад  -  хотя  иногда  казалось,  будто  на  прошлой
неделе.  Ноэль  осталась  с  мужем,  отказываясь  обращаться  к   адвокатам,
отказываясь читать книги, которые приносила дочь. Салли хоть и не  видела  в
этом никакого смысла, но старалась  все  же  держаться  как  можно  ближе  к
матери. Так было до тех пор, пока она не встретила на  выставке  Уистлера  в
Национальной галерее искусств Скотта Брэйнерда и спустя два месяца не  вышла
за него замуж.
   Сейчас она не хотела думать ни о Скотте,  ни  об  отце.  Она  знала,  что
несмотря на всю ее бдительность, отец по-прежнему избивал мать  всякий  раз,
когда Салли случалось уходить из дома. Девушка видела синяки,  которые  мать
пыталась скрыть, замечала ее осторожную - как у старушки - походку.  Однажды
он сломал матери руку, но Ноэль снова отказалась ехать к врачу  и  приказала
Сьюзен не поднимать шума. Отец всего лишь  взглянул  на  нее  с  откровенным
вызовом, и она ничего не предприняла. Ничего.
   Пальцы Салли непроизвольно потерли эту белую полоску, оставшуюся на  коже
там, где было кольцо. Как отчетливо она помнила прошлое -  например,  первый
день в школе, когда она качалась на качелях, а  маленький  мальчик,  смеясь,
показал на нее пальцем, потому что у нее были видны трусики.
   Зато почти полным провалом в памяти оказалась прошедшая неделя -  неделя,
когда был убит отец. Все эти дни слились воедино и были  словно  один  очень
долгий сон, который с наступлением утра почти исчез,  обратился  в  какой-то
случайный обрывок воспоминаний.
   Салли знала, что той ночью она находилась  в  родительском  доме,  но  не
могла ничего вспомнить - во всяком случае, ничего,  за  что  можно  было  бы
зацепиться, - лишь смутные тени, которые неясно всплывали  в  памяти,  потом
становились ярче и угасали. Но они-то этого не  знали!  Она  была  им  очень
нужна -  Салли  осознала  это  достаточно  быстро.  Если  уж  они  не  могли
использовать ее для того, чтобы доказать, что это Ноэль убила  своего  мужа,
тогда они могли бы схватить ее, Салли, и представить дело  так,  будто  отца
убила она. А почему бы и нет?! Бывало же,  что  другие  дети  убивали  своих
отцов. Но хотя временами ей действительно хотелось  это  сделать,  Салли  не
верила, что в самом деле могла его убить.
   С  другой  стороны,  она  просто  не  знала.  Все  это  провал,   глубоко
запрятанный в ее сознании. Да, она была способна  убить  этого  негодяя,  но
сделала ли она это на самом деле?!  Смерти  ее  отца  могли  желать  многие.
Возможно, они установили, что она была там, когда все свершилось. Да, вот  в
чем дело! Она была свидетелем, и они это знают. Наверняка была.  Она  просто
не помнит.
   Нужно сосредоточиться на настоящем. Салли посмотрела в окно на  маленький
городок, через который проезжал автобус.  Автобус  изрыгал  противный  серый
хвост выхлопов. Почему-то Салли была готова поб