еводили взгляд со своих родителей на Рорика и Мирану, а потом рассмеялись, крича и топая ногами громче взрослых.
     Мирана испытала облегчение. Она готова была закричать сама, но вдруг почувствовала на своих губах губы Рорика - теплые и мягкие. Он не был особенно настойчивым и не пытался поцеловать силой. Скорее он был похож на первооткрывателя, изучающего ее губы и позволяющего ей изучить его. У Мираны, которую прежде никто не целовал, кровь бросилась в лицо, напряженно стуча в висках. Она обвила руками плечи Рорика, удивляясь необычному ощущению, зародившемуся внизу живота.
     - Поцелуй меня, Мирана, - прошептал Рорик, не отрываясь от ее губ. - На это у тебя есть полное право. Теперь ты моя жена перед богами и людьми, которые в конце концов надорвут себе криком глотку.
     - Я не знаю, что мне делать, - тихо сказала она, обдавая его теплым дыханием.
     - Открой рот, и я покажу тебе.
     Она подчинилась. Язык Рорика скользнул внутрь. Мирана задохнулась, бессознательно выгнувшись, к полному восторгу своих подданных.
     - Он уже вдохнул в нее страсть. Рорик не станет сдерживать свое семя до наступления ночи! - выкрикнул Аслак, единственный, кто действительно одобрял выбор Рорика. Он прожил в Клонтарфе шесть месяцев и знал, что она за человек. Она полностью нравилась бы ему если бы не ее умелое обращение с оружием. Это немного пугало его, как любого разумного человека, поскольку женщины порой непредсказуемы в лучшие минуты своей жизни.
     - Она выгнулась, как маленькая ласка. Ты видел ее зад?
     - Рорик заставит ее кричать от наслаждения, мы все будем бодрствовать, чтобы услышать это.
     - По утрам он больше не будет походить на угрюмого медведя, завидующего нам за те стоны, которые мы издаем, занимаясь любовью с женами. Рядом с ней он всегда будет улыбаться.
     Их шуточки и смех наконец пробились к сознанию Рорика. Он неохотно опустил Мирану на землю и хотел было выпустить ее из своих объятий, как вдруг понял, что она не стоит на ногах.
     - Мирана, дорогая, мы должны подождать немного. Если мы уйдем сейчас, то вызовем в свой адрес множество шуточек и дерзких советов. Скоро они напьются до беспамятства и оставят нас в покое, - наклонившись к Миране, тихо шепнул Рорик.
     Она задыхалась. Ей казалось очень странным то, с каким трудом она вдыхала и выдыхала воздух. Сердце бешено колотилось в груди, как будто она бежала быстрее, чем хотело ее тело. Кожа пылала, особенно в тех местах, где его пальцы прикоснулись к ее обнаженному телу. И все это из-за чужого ей, в сущности, человека, хотя ей были приятны его поцелуи и объятия. Мирана чувствовала силу его рук, от которых исходило ощущение надежности. Ей хотелось узнать больше, чем просто головокружение от поцелуев, постичь то, что до сих пор было удивительной тайной. Мирана знала, что эту невероятную тайну откроет ей Рорик.
     - Рорик?
     - Да.
     - Я не понимаю. Дай мне еще минутку, пожалуйста. Я чувствую себя очень странно.
     Рорик выглядел так, словно был страшно доволен собой. Его голубые глаза сияли ярче солнца. Он стоял - высокий и подтянутый, хозяин своих владений.
     - Я дам тебе все, что пожелаешь, - громогласно заявил он.
     Хафтер, услышавший эти слова, просто покатился со смеху.
     - Ты слышала это, детка? Рорик настолько опьянен ею, что готов дать все, что она пожелает, - сказал он, повернувшись к Энтти, которая смотрела на него как на букашку, попавшуюся под ее ногу.
     - Тебе нечего волноваться, самодовольный болван, ты в полной безопасности, поскольку она никогда не захочет получить тебя.
     Глаза Хафтера недобро сузились, когда он уловил в ее голосе издевку.
     - Надеюсь, поскольку буду очень занят в постели с тобой. Думаю подержать тебя возле себя некоторое время. Слушайте все! - закричал он, поворачиваясь к мужчинам. - Эта девчонка моя. Вам придется подождать!
     Не долго думая Энтти ударила Хафтера в глаз.
     Хафтер, который обычно отличался добрым нравом и отличным чувством юмора, взвыл от ярости. Эта девчонка, эта рабыня, эта психованная ведьма, с которой он всегда был ласков и добр, осмелилась поднять на него руку. Не помня себя от гнева, он схватил ее за руки и принялся трясти изо всех сил до тех пор, пока ее голова не откинулась назад.
     - Будь ты проклята, Энтти, я обнимал тебя и дарил гораздо больше удовольствия, чем ты заслуживаешь!
     - Удовольствия, ха! Ты просто зверь, грязное животное, заботящееся только о себе. Ты пустил бы меня по кругу за тарелку кабаньего жаркого! Убирайся к черту, мерзкий ублюдок.
     Хафтер замер.
     - Ты и в самом деле так считаешь? - нахмурившись спросил он.
     - Все мужчины одинаковы, все вы думаете только о себе.
     - Но только не я. Уверен, что не раз доставлял тебе удовольствие. Ты не можешь это отрицать. Ты назвала меня грязным. Это не так. Викинг не может быть грязным. Я каждый день моюсь в бане. Как ты смеешь меня так называть?
     - Оставь меня, Хафтер. Ты несешь вздор.
     - Не раньше, чем ты мне ответишь. Ты рабыня и должна чтить меня и уважать. Ты мне ответишь, ты...
     Хафтеру следовало быть более осмотрительным, поскольку теперь перед ним стояла уже не та наивная девочка, которая так нежно и безыскусно улыбалась ему прежде. Теперь лицо Энтти было враждебным. Не долго думая она ударила Хафтера коленом в пах. Он взвыл от боли и выпустил ее.
     Увидев, как он, согнувшись, со стоном упал на колени, она бросилась было бежать. Все мужчины онемели от неожиданности. Но потом вдруг остановилась, присела перед ним на корточки и положила руки ему на плечи.
     - Прости меня, Хафтер, - сказала она. - Прости, я поступила плохо. В конце концов ты такой, каким тебя создали боги, и я не могу так жестоко наказывать тебя за это.
     Хафтер стонал, не поднимая головы. Рорик поморщился, отчетливо представляя себе, как и другие мужчины, те неослабевающие приступы боли, которые не давали Хафтеру разогнуться.
     - Да уж, ты не слишком хорошо обошлась со мной. Хотелось бы, чтоб ты никогда так больше не делала.
     - Прости. Я была вынуждена защищаться. Никому больше не позволю пользоваться собой. Я больше не могу это выносить. Мне приходилось туго раньше, но теперь я не желаю быть шлюхой. Если ты обещаешь сдерживаться и прекратишь распускать язык, я обещаю никогда так не делать.
     - Ты и правда не хочешь больше со мной спать? И никогда не хотела? Ты никогда не испытывала удовольствия со мной?
     - Говори тише. Тебя все слышат. Я вижу, ты не можешь поверить в то, что я больше не стану спать ни с одним из вас. Но это действительно так. Это никогда не повторится вновь. А теперь вставай, хватит распускать нюни. Давай поднимайся, ты же мужчина. Хафтер с трудом разогнулся.
     - Я никогда не считал тебя шлюхой, Энтти, - сказал он.
     - Ха! Ну а кем же тогда, Хафтер? Любимой матерью? Девственницей, явившейся на Ястребиный остров, чтобы почить на лаврах восхищения и поклонения? Все, что тебе нужно было сделать, это щелкнуть пальцами и приказать мне раздвинуть ноги, что я и делала. Больше это не повторится. Никогда. Итак, Хафтер, если ты не считал меня шлюхой, кем же тогда?
     Хафтер серьезно посмотрел на нее.
     - Ты была просто Энтти, и все. Ты была ласковой и нежной и дарила мне все, что я хотел. И никогда не повышала на меня голоса.
     Энтти возмущенно фыркнула и отвернулась.
     - Какой же ты дурак, - презрительно сказала она. - Держись от меня подальше!
     Мирана и Рорик, как и остальные, молча наблюдали за этой сценой.
     - Очень странно, - удивленно заметил Рорик, сжимая пальцы Мираны. - Почему Хафтер не ударит ее? Отчего так умильно смотрит на нее? Клянусь богами, он убил бы любого, кто попытался бы оскорбить его мужское достоинство.
     - Он слишком любит себя, потому и делал вид, что умирает от боли, - ответила Мирана.
     - Так и было или по крайней мере он молился, чтобы это случилось. Ты не представляешь себе, что это такое. Гораздо хуже, чем мучения от расстройства желудка, и больнее, чем ножевые ранения в плечо. Интересно, что он с ней сделает, когда окончательно придет в себя. В отличие от Хафтера, когда ты попыталась лишить меня моего мужского достоинства, я действовал гораздо проворнее и решительнее. У бедного Хафтера не было ни малейшего шанса. Энтти до сих пор не перестает меня удивлять.
     - Кстати, она отлично готовит.
     - Это меня не удивляет. Будь прокляты эти женщины...
     Мирана тихонько засмеялась. Это был странный, неожиданный звук. Рорик с удивлением уставился на нее. Наконец он улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы, затем наклонился и поцеловал ее в губы.
     - Пора за праздничный стол и давай оставим Хафтера и Энтти в покое. Они сами разберутся между собой.
     Был поздний вечер. Прекрасный день сменился мрачными сумерками. Небо затянулось тяжелыми грозовыми тучами. Подул сильный ветер, клоня до земли пшеничные колосья и молоденькие побеги елей. Притихли птицы и животные. Даже дети перестали носиться взад и вперед. Керзог спал, положив огромную голову на передние лапы. Он съел все, что ему бросали со стола, и все же остался голодным.
     Полил дождь. Быстро стемнело. Рорик улыбался счастливой глуповатой улыбкой, направляясь с Мираной в спальные покои.
     Укрепив на стене горящий факел, он повернулся к жене. Ее лицо пылало от выпитого вина из запасов Рорика. Оно было изготовлено из отборных сортов винограда, растущего южнее берегов Сены. Мирана была так хороша в эту минуту, что Рорик замер, любуясь ее красотой. Он не жалел ни минуты, что женился на ней. Что сделано, то сделано, и ничего нельзя изменить. Эта мудрость была у него на слуху с самого детства.
     Действительно, не было пути назад, но теперь у него была она - прекрасная жена.
     - У меня только одно сменное платье, - сказала Мирана. - Это великолепное платье и тунику я уберу в твой сундук. Я так старалась не испачкать наряд.
     - Тебе это удалось, - ответил он. - Позволь, я помогу тебе расстегнуть броши. Это одно из платьев Асты. Она сказала мне, что хранила его много лет, сама не зная зачем. Она слишком располнела, чтобы носить его.
     - Все женщины были очень добры ко мне.
     - Да. Не могу понять почему. Возможно, однажды кто-нибудь из них объяснит мне это. Как хорошо, что теперь ты моя жена и их хозяйка.
     - У меня нет оружия, - обронила Мирана, пока Рорик расстегивал броши.
     - Конечно. Зато оно есть у меня.
     - У меня всегда был собственный нож, с тех пор, как я приехала в Клонтарф. Мне подарил его Гунлейк.
     - А, тот самый, которым ты хотела перерезать мне горло? Мирана кивнула.
     - Зачем он тебе, если ты, конечно, не собираешься им угрожать и спускать с меня шкуру?
     Рорик положил броши поверх сундука и отступил, чтобы полюбоваться Мираной, которая спустила тунику на бедра, потом переступила через нее, осторожно свернула и положила в сундук.
     - Но он был частью того, что я носила каждый день, так же как платье и туфли, - выпрямившись и повернувшись к Рорику, очень серьезно произнесла Мирана.
     - Ты женщина.
     - Да, - согласилась она, стоя теперь очень близко к нему, все еще оставаясь в платье. - Как странно, Рорик, - продолжала она. - Ты не ошибся насчет короля? Неужели Эйнар действительно решился бы обесчестить меня, продав Ситрику?
     - Так сказал Крон. - Рорик помолчал в надежде услышать, что не это толкнуло ее на замужество. Мирана молчала. Он дал ей отличный повод выйти за него, и если она вышла замуж только по этой причине, что ж, тогда это его вина, его рук дело. Мирана сняла туфли и подтолкнула их к сундуку.
     Она взглянула на Рорика.
     - Многих девушек продали их мужьям, не спрашивая согласия. Возможно, Эйнар думал, что осчастливит меня. В конце концов Ситрик - король. Возможно...
     - Не пытайся обмануть себя, Мирана. Эйнар с таким же успехом старался осчастливить тебя, как если бы пытался осчастливить медведя.
     - Ты прав. Если бы он желал мне счастья, то непременно рассказал бы о том, что ведет переговоры. Однако он не сделал этого.
     - Ну хватит о нем. Есть кое-что другое, чем я хотел бы заняться этой ночью.
     Мирана начала было снимать платье, но остановилась и прямо взглянула Рорику в глаза.
     - Когда ты привез меня сюда, ты сорвал с меня платье и принялся разглядывать. Ты играл со мной, но в этом не было ничего веселого для нас обоих. Это было ужасно. Ты снова так поступишь?
     Рорик зачарованно посмотрел на нее. Он вспомнил ее груди, их мягкость и тяжесть.
     - Да, но на этот раз все будет совсем по-другому. Эта игра коснется лишь нас двоих и доставит тебе удовольствие.
     Мирана молчала, затем обвела комнату рукой.
     - Ты уже был женат. У тебя были жена и дети. Ты знаешь, что это значит. Ты спал с женщиной каждую ночь и просыпался рядом с ней. Ты, должно быть, изучил все ее привычки и повадки. Ты знаешь толк в вещах, о которых я не имею никакого понятия и нервничаю от этого, Рорик. Я чувствую себя такой же беззащитной, как воин, у которого нет оружия.
     Рорику вдруг представилась Инга с ее роскошными золотистыми волосами, блестящими, как спелая пшеница на солнце. Она сердилась на него, ее голубые глаза щурились от гнева. Видимо, он что-то сказал или сделал не так. Он не мог точно припомнить. Странно, что он вспомнил не ее улыбку, а сердито нахмуренные брови, хотя каждый знает, что в жизни бывает довольно и того, и другого. Стоит ли говорить об этом Миране? Даже если они станут воевать между собой, все равно неминуемо найдут утешение, радость и удовольствие друг в друге. Нет, она должна прийти к этому сама. Она уже злилась на него. Если он сейчас доставит ей радость, то уравновесит чаши весов. А он очень стремился к этому.
     - Что ты сказала? А, ты говорила о близости между мужчиной и женщиной. Ты зря волнуешься, что у меня в этом больше опыта. Очень скоро ты не почувствуешь этой разницы, поскольку мы начнем нашу интимную жизнь прямо сейчас, Мирана. Иди сюда, я помогу тебе снять платье. Оно великолепно, и ты в нем хороша, как никогда. Я что-то не припомню, чтобы Аста когда-нибудь была такой стройной, хотя, наверное, была в юности.
     Мирана не хотела раздеваться у него на глазах, но не видела другого выхода. К тому же он уже был женат и знал, что и когда надо делать. Ей придется довериться ему. Наконец платье было снято и уложено в сундук. Мирана осталась в одной тонкой сорочке.
     - Сядь на кровать, я расплету твои косы и освобожу их от лент, - улыбаясь сказал он.
     Мирана безропотно подчинилась. Его руки были такими нежными, и когда он, растопырив пальцы, расплел косы и пригладил волнистые пряди, она улыбнулась ему.
     - Вот так-то лучше. Моей голове теперь намного легче.
     - Теперь твоя очередь.
     - Мне бы хотелось, чтобы сначала разделся ты, Рорик.
     Он улыбнулся, отступил назад и очень быстро сбросил одежду, представ перед ней в полный рост и позволяя разглядеть себя.
     - Ты уже видела меня обнаженным, - напомнил он, когда она уставилась на него, как оглушенная. Рорик забеспокоился. Неужели он вызывает у нее отвращение? Он напрягся. Рорик был крупным мужчиной, и его набухшая и восставшая плоть могла устрашить любую девушку.
     - Но теперь ты выглядишь совсем иначе, - сказала она, по-прежнему не отрывая от него глаз.
     - Надеюсь, - согласился он, уперев руки в бока и тем не менее чувствуя себя неуютно под ее пристальным взглядом. Рорик ничего не мог с этим поделать. То, как она не мигая смотрела на него, абсолютно поглощенная тем, что предстало ее взору, возбуждало его еще сильнее. - Твоя очередь, Мирана, - наконец сказал он.
     - Не мог бы ты погасить факел? Рорик отрицательно покачал головой.
     - Нет. У мужа есть много прав. Одно из них - любоваться женой, разглядеть ее во всех подробностях, изучить каждую частичку ее тела, чтобы у него больше не осталось вопросов и сомнений относительно его приобретения.
     - Так же, как ты позволяешь мне убедиться в том, что мое приобретение устраивает меня?
     - Если хочешь, хотя сравнение не слишком-то мне по душе.
     - Мне тоже.
     - Значит, никто из нас не станет ничего сравнивать этой ночью, - сказал он, направляясь к постели. - Мы будем просто мужчиной и женщиной, которые встретились впервые. В этом волшебство, Мирана.
     - Думаю, мне подарила тебя судьба, - сказала она, протягивая к мужу руки.
     На мгновение Рорик подумал о том горе, которое привело его в Клонтарф. Но теперь оно прошло, и он не позволит прошлому коснуться их жизни.
     Он улыбнулся Миране, своей жене.

Глава 16

     Она была права, Рорик знал, как себя вести. Он знал толк в женщинах, наслаждаясь ими так же, как, он надеялся, они наслаждались им. К тому же и его первая жена была девственницей, поэтому он должен был быть абсолютно уверен в себе. Он должен был знать, когда и что ему делать, каким образом и как долго. Эта ночь была началом их совместной жизни. Рорик ласково говорил с ней, был чистосердечен и нежен, но тем не менее до смерти боялся.
     Он не был к этому готов. При всей своей силе Мирана была беспомощна перед ним, не зная, что ей предстоит. Поэтому он решил, что просто попытается доставить себе и ей удовольствие, и надеялся, что Мирана отдастся ему по своей воле. Он не хотел ранить ее душу.
     Рорик снял с Мираны сорочку и отступил назад, любуясь ее красотой. Он видел ее обнаженной в бане, тогда он вдоволь насмотрелся на нее. Он ласкал ее груди, чтобы подразнить, обидеть ее. В этом она была права. Но теперь все было по-другому. Она была его женой, он больше не злился на нее и молился, чтобы она тоже не таила на него зла.
     Мирана была нерешительна. Рорик видел, что она смущена видом его обнаженного тела и тем, что должно было произойти. Он решил действовать не торопясь. Это единственное, что он мог понять в эту минуту.
     Его взгляд скользнул по ее груди и животу. Рорик вдруг поймал себя на мысли, что разглядывает ее так же пристально, как она его. Из них двоих только он знал, что должно было произойти, поэтому ему не следовало пугать ее пристальным взглядом изголодавшегося по женщине мужчины.
     - Ты очень мила, - сказал он, усилием воли заставляя себя оторвать взгляд от ее обнаженного тела. - И очень нравишься мне.
     - Спасибо, - дрожащим голосом ответила Мирана. - Ты тоже, Рорик. Твое тело так отличается от моего.
     Эти наивные слова рассмешили его. Он подошел к ней, положил руки на ее ягодицы и крепко прижал ее к себе.
     - Ах, - невольно вырвалось у него.
     Он вдруг почувствовал ее всю, и ему стало очень хорошо, больше чем хорошо. Его руки заскользили вверх по ее спине, поглаживая нежную кожу. Рорик ощутил ее гибкость, узость талии. Он крепко обнял ее, целуя нежное ухо. Затем взял в ладони лицо, приподнял вверх и покрыл ласковыми, легкими поцелуями.
     - Я чувствую себя необычно, Рорик, - сказала она, обдавая его теплым и сладким от выпитого вина дыханием. - Особенно мне нравятся твои губы.
     Рорик рассмеялся.
     - Ты удивительная женщина. А теперь поцелуй меня. Открой рот и дай мне насладиться твоим языком.
     Мирана была рада, что сделала это не колеблясь, поскольку тот вихрь чувств, который захватил ее, как только его язык коснулся ее, в мгновение ока рассеял неуверенность и сомнения. В тот же миг она доверилась ему, отдавая всю себя без остатка, и Рорик почувствовал нечто ошеломляющее. Он готов был упасть на колени и восхвалять Тора, всемогущего Одина и особенно Фрея, несомненно, благословившего их союз, от которого родится много детей.
     Он поцеловал ее, держа голову в своих руках, трогая ее мягкие волосы, лаская волнистые пряди и чувствуя, как возбуждается еще сильнее.
     Рорик прижался к ней всем телом, и они оба упали на кровать. Он осторожно коленями раздвинул ее бедра и опустился на нее. Ее нежные груди были прижаты к его груди. Рорик почувствовал, как его пылающая возбужденная плоть коснулась ее лона.
     Он поймал себя на мысли, что Мирана замерла от страха под тяжестью его тела, и понял, что слишком торопится. Женщине надо гораздо больше времени, чем мужчине, чтобы достичь пика желаний. К тому же